Читать книгу Куколки - ЛИЯ РЕЙН - Страница 8

И ты узнал меня. И ты был удивлен.

Сначала возлюбленный возвел меня на пьедестал, думая, что я недоступна, чего не было с самого начала. Ему хотелось бы, чтоб я была недоступна, потому что так интереснее. Интереснее игра.

Но мне не хотелось на пьедестал: тебя сначала возводят, а потом же и сбрасывают. Я поняла, когда это сбрасывают произошло.

Когда возлюбленный стал позволять себе грубые слова. Немножко разочарования хорошо сочетались с глубоким облегчением. Меня сбросили.

Когда тебе говорят, что у тебя плоская грудь и тебе нужен бюстгалтер, да, для этого коричневого платья до пят, ты уже не принцесса. Когда тебе говорят, что ты съела ведро картошки, в то время как это был кулечек картошки фри. Когда тебе говорят про морщинки, когда напоминают высморкаться…

Кажется, это были такие шутки.

Я больше не принцесса… Радостно порхавшие бабочки в животе складывали в тот миг свои голубые крылышки, как если б укладывались на зимовку. Иногда я смотрела на губы возлюбленного, которые очень хорошо знала, они мягкие, сухие и теплые, расслабленные, иногда требовательные… Они умели скользить по телу, и об этом можно было только мечтать, когда лежишь одинокой ночью в постели и смотришь в потолок, и только луна светит в окно и не дает уснуть.

Его губы были мягкими и теплыми, они следовали повсюду. Для них не было преград. Где-то они останавливались и впивались, отчего внутри, в животе, начинало звенеть… Я не знаю, что это… Там что-то открывалось и начиналась жизнь. Эта жизнь в животе вибрировала, потихоньку распространялась на все тело, и вот уже все тело звенело, пронизанное мягкой дрожью, кажется, сокращалось все: кожа, мышцы, каждая клеточка, связки. Голоса не было. Дыхание прерывалось. Глаза смыкались сами и больше их было не разлепить… А губы продолжали скользить, мягко, все вниз, и вниз, и вниз.

Сладкая агония… Слышался голос, он выходил из моего рта, но я слышала: это не мой.

Это не мой голос, я слышала его в первый раз. Возлюбленный молчал, его голоса не было, а я не могла раскрыть глаз, еще не могла. Я лежала расслабленная, легкая дрожь еще гуляла по телу, глаза были закрыты. И на внутреннем экране я видела вспышки энергии, такой яркий фейерверк, всполохи желтого, зеленого, фиолетового.

Все это происходило внутри меня – эти вспышки. Мои руки были расслаблены, мои губы, мой рот, все лицо.

У меня теперь был другой голос и другое лицо. Наконец, я раскрыла глаза и заметила: возлюбленный рассматривал меня. Уходил ли и он в это время куда-то далеко, глубоко и очень сладко? Или он только смотрел? Мне так хотелось тогда, чтоб он сходил туда вместе со мной.

Почему ты не закрываешь глаза? – спросила я как-то возлюбленного. Он ответил, что хочет смотреть.

Хорошо, смотри. Это было для меня удивительно: если ты смотришь снаружи, как ты можешь тогда глубоко чувствовать?

Какая ты чистая, – он сказал как-то вначале. Больше он этой фразы не повторял. Но ведь и после я не стала грязной. Я поняла тогда, меня невозможно замарать: во мне всегда оставалось нечто, что никогда не менялось, не тлело, не пачкалось об другие слова, события, тела. Моя внутренняя сердцевина.

Я поняла, что люблю его губы. Он мог говорить нечто незначительное, что мужчины находят значительным. Иногда я слушала его и не слушала. Мне нравилось, что он говорил и его губы приходили в движение, как приходят они в движение, когда скользят по телу. Сами слова были не так важны – было важно движение губ.

И когда я наблюдала за ними, внутри меня словно пробегал приятный ветерок, который поднимал бабочек в животе. В тот миг я переставала понимать, о чем он говорит… Мне хотелось взять его за руку и отвести в другую комнату, и я брала его за руку, в другой комнате чтоб с ним понежиться… Я продолжала смотреть на его губы, усиливая наваждение, но с его губ иногда слетала фраза, которая сама по себе не несла грубости, жестокости или иронии, но она съедала все наваждение, все влечение… И я мягко убирала свою руку с его, и он даже не успевал заметить, что его собирались вести в спальню.

Я не вовлекалась в смысл таких слов, они пролетали мимо меня, я начинала заниматься своими делами. И мы шли понежиться в другой раз. Я была ему благодарна. Я была ему благодарна за тот первый раз, когда он первый раз раздел, увидел меня без одежды и узнал меня.

Какая ты красивая, – он сказал, разглядывая меня обнаженную. Но я не понимала, о чем он говорит.