Читать книгу Моргни – и умрёшь - Лорен Чайлд - Страница 18

Руби выкроила время на то, чтобы сделать часть домашних заданий, которые ее классная руководительница, миссис Дриско, заботливо присылала на дом, пока девушка была в лагере. Если миссис Дриско намеревалась завалить Руби домашними заданиями, то ее ждало разочарование. Руби выполнила четверть из них еще до того, как прикончила завтрак. Если продолжать с той же скоростью, остальные будут готовы к середине недели.

Хитч предложил Руби подвезти ее до школы, но она ответила, что вполне может добраться на автобусе.

– Кстати, чего это ты отправил меня разговаривать с Фрогорном, а сам так и не появился?

– Извини, детка, у меня был план по утверждению мира во всем мире, начиная с вас двоих, но потом я встрял в спор с агентом Лунбергом, и мне не хватили времени.

– Вот тебе и мир во всем мире, – фыркнула Руби.

– В перспективе это куда сложнее, чем может показаться с первого взгляда, – отозвался Хитч. – Хорошего тебе дня, и покажи миссис Дриско, чего ты стóишь, – добавил он, выходя из комнаты.

– Можешь на это рассчитывать! – крикнула вслед Руби.

Она допила сок и уставилась на стоящую перед ней коробку с готовым завтраком. На обратной стороне коробки было напечатано несколько головоломок, и, решив их (это заняло у нее меньше минуты), Руби вспомнила тот день, когда нашла шифр на упаковке «Choco Puffles». С первого взгляда это казалось просто условиями конкурса для маленьких детишек, но, если знать побольше о шифровке и дешифровке, можно понять, что это на самом деле такое. Когда Руби заметила этот шифр, ей было четыре года. Она заполнила бланк, написала адрес на конверте, наклеила марку и отдала отцу, чтобы тот отправил письмо. Но Брент забыл это сделать – и все. Теперь, примерно девять лет спустя, Руби сидела за столом и гадала: быть может, этот шифр поместили на упаковку специалисты по поиску кадров из «Спектра»? В этом, по ее мнению, не было ничего невозможного. Она попала в это тайное агентство по приглашению – по телефонному звонку от начальницы. Это не было прямое «не хочешь ли ты сделать карьеру взломщика кодов?» – однако в «Спектре» практически ничего и никогда не говорили прямо.

Руби была так занята своими мыслями, что не услышала, как отворилась дверь черного хода.

– Разве я не говорила, что, скорее всего, пойдет снег? – произнесла миссис Дигби, топая на крыльце, чтобы стряхнуть снег с ботинок. – Не могу сказать, будто удивлена, что так называемые предсказатели погоды и не заикнулись об этом. Они не знают, как читать в небесах, а меня научил мой папа. – Она размотала свой шарф. – Вот только он не ляжет.

– Не ляжет? – переспросила Руби.

– Помяни мои слова, к полудню это все растает.

Руби посмотрела через окно на двор, укрытый белоснежным покровом. Отличить дорожку от лужайки, а лужайку от патио не представлялось возможным.

– А похоже, что уже не растает, – сказала она.

– Это неправильный снег, – возразила миссис Дигби. – Он не сможет улечься. Говорю тебе, к тому времени, как школьный колокол отзвонит двенадцать часов, этот снег практически весь утечет.

– В школе не колокол, в школе звонок, – поправила Руби.

Когда Руби взобралась по ступенькам школьного автобуса, Дел сразу же напомнила:

– А ты пропустила День благодарения!

– Я не пропустила День благодарения, – возразила Руби. – Он у меня был, просто не с теми, за чье присутствие я была так уж благодарна небесам.

– А почему твои мама и папа не приехали тебя навестить? – спросила Маус.

– Они были в Париже, – объяснила Руби. – И вообще, посетители к нам не допускались.

– Так с кем же ты праздновала День благодарения?

– С кучкой любителей математики.

– Звучит ужасно скучно, – заметила Дел.

– И да, и нет, – отозвалась Руби.

Дел одарила ее своим фирменным взглядом, выражавшим «ты, видать, совсем мозги растеряла».

– Ты действительно хочешь сказать, что тебе нравилось общество этих заучек?

– Не все заучки скучные, – рассудительно отметила Маус. – Я имею в виду, что если считать заучками тех, кто хорошо знает школьные предметы, но при этом отлично разбирается в комиксах и кино, то Руби тоже можно назвать заучкой, верно? Не обижайся, Руб.

– Я и не обижаюсь, но на самом деле смысл не в этом, – ответила Руби.

– А в чем? – спросила Дел.

– Я хочу сказать, что если ты приезжаешь куда-то, ожидая, что тебе там будет скучно, то тебе, скорее всего, и будет скучно. Весь вопрос в настрое.

– Значит, я настроена на плохое – ты это хочешь сказать?

– Не на плохое, просто у тебя неправильный подход. Я говорю, что нет необходимости скучать где бы то ни было, если у тебя есть внутренние ресурсы, оптимистичный взгляд на вещи.

Дел на это не купилась, да и рассчитывать на это не было смысла. Дел всегда была такая: едва она что-то решила для себя, было почти невозможно переубедить ее, так что сама такая попытка была бесполезной.

Правило 42: не трать время на споры с тем, кто и за миллион лет не изменит свое мнение.

Хотя, к слову сказать, было и правило 45: никогда не переставай бросать вызов узости мышления.

Дел Ласко стала почти такой же, как прежде, за исключением одного: она усвоила урок насчет того, насколько достоверными могут быть улики и насколько следует им доверять, бросая обвинение верному товарищу и близкому другу. Кому поверить в трудную минуту?

Для Дел Ласко это больше не было вопросом. По ее мнению, Руби Редфорт была единственным человеком, которому можно было доверять на сто процентов, ни о чем не спрашивая. А кому еще кроме нее – кто знает?

Когда они добрались до школы и Руби вошла в классный кабинет, миссис Дриско, похоже, была не особо рада ее увидеть.

Руби Редфорт и миссис Дриско никогда не ладили друг с другом в чем бы то ни было. Миссис Дриско не нравилась манера Руби отпускать остроумные замечания, а Руби была не в восторге от мелочности и придирчивости миссис Дриско.

– Одно лишь то, что ты уезжала в какой-то там «лагерь», – начала миссис Дриско, – не означает, что я не буду ждать от тебя своевременного выполнения школьных заданий.

– А я и не ожидала, что вы будете этого ждать, – парировала Руби.

– Хорошо, – промолвила миссис Дриско, – значит, я буду ожидать их сдачи к концу четверти.

– Если хотите, можете ожидать к среде, – ответила Руби.

Обещание Руби сдать домашние задания на три недели раньше срока не порадовало миссис Дриско, вопреки всем ожиданиям. По сути, это произвело совершенно обратный эффект. Она решила, что способность Руби действительно выполнить поставленную задачу подрывает авторитет классной руководительницы.

Предполагалось, что эта задача сложна до невозможности, но Руби вновь бросила вызов этому авторитету, с легкостью берясь ее выполнить.

– Что ж, – произнесла миссис Дриско, – похоже, тебе нужно расширение обязанностей.

– Звучит угрожающе, – отозвалась Руби.

Миссис Дриско прищурилась.

– Я запишу тебя на участие в школьном рождественском представлении. Я уверена, что мы все оценим твою готовность развлечь нас.

Школьное рождественское представление, на взгляд Руби, идеально вписывалось в концепцию крайнего унижения. Она ни за что не собиралась позориться, выходя на сцену и отплясывая чечетку или показывая какие-нибудь фокусы. Однако ее ответ был вполне корректным:

– Миссис Дриско, я с радостью изобразила бы для вас цирковую мартышку, но, боюсь, мой окулист просто не позволит мне этого.

– Правда? – осведомилась учительница. – И почему бы это?

– По состоянию здоровья, – объяснила Руби. – Я уверена, что вы поймете.

– А я уверена, что ты поймешь – без должным образом оформленной справки о состоянии твоего здоровья я не смогу поверить тебе на слово. – Миссис Дриско сухо улыбнулась.

– Он так и подумал, что вы это скажете, – согласилась Руби, роясь в своем рюкзаке, – и поэтому я озаботилась тем, чтобы взять эту справку с собой. – Она протянула миссис Дриско белый бланк, исписанный крупным почерком, и та неохотно взяла его.

УВАЖАЕМАЯ МИССИС ДРИСКО!

ПИШУ ЭТО, ЧТОБЫ УВЕДОМИТЬ ВАС, ЧТО МИСС РУБИ РЕДФОРТ СТРАДАЕТ ЗАБОЛЕВАНИЕМ, ИЗВЕСТНЫМ КАК ОФТАЛЬМОЛОГИЧЕСКИЙ ТИК. ПРИ ЭТОМ ЗАБОЛЕВАНИИ НЕДОПУСТИМО ТАНЦЕВАТЬ (В ОСОБЕННОСТИ ЧЕЧЕТКУ), ПЕТЬ, ДЕКЛАМИРОВАТЬ, ПОКАЗЫВАТЬ ФОКУСЫ И В ЦЕЛОМ ВЫСТУПАТЬ НА СЦЕНЕ ПЕРЕД БОЛЬШОЙ, СРЕДНЕЙ ИЛИ МАЛОЙ АУДИТОРИЕЙ ПОД НАПРАВЛЕННЫМ ИЛИ РАССЕЯННЫМ СВЕТОМ ПРОЖЕКТОРОВ.

Я ПРОШУ, ТОЧНЕЕ НАСТАИВАЮ, ЧТОБЫ МИСС РЕДФОРТ НЕ ЗАСТАВЛЯЛИ ЗАНИМАТЬСЯ НИКАКИМ ВИДОМ ВЫШЕПЕРЕЧИСЛЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. Я УВЕРЕН, ЧТО ЧЕЛОВЕКУ, ОБЛАДАЮЩЕМУ ВАШИМ ИНТЕЛЛЕКТОМ И ОБЩЕСТВЕННЫМ СТАТУСОМ, НЕТ НУЖДЫ ОБЪЯСНЯТЬ ПОСЛЕДСТВИЯ НАРУШЕНИЯ ЭТОГО УСЛОВИЯ, А ТАКЖЕ ВСЮ ТЯЖЕСТЬ ОТВЕТСТВЕННОСТИ, КОТОРЫЕ МОЖЕТ ПОНЕСТИ ВСЯ ШКОЛА И ВЫ ЛИЧНО ЗА ПОДОБНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ.

ИСКРЕННЕ ВАШ, П.О.Н.

Д-Р ТОЗЛПЕД.

Миссис Дриско никогда не слышала об офтальмологическом тике, а ей казалось, что она преподает в школе достаточно давно, чтобы быть в курсе любого объяснения для нарушения школьных правил и распоряжений – по медицинским или каким-либо иным причинам. В имени этого окулиста было что-то, обеспокоившее ее, однако она и сама не могла сказать, что именно. Поэтому она выдавила еще одну сухую улыбку и обронила: «Отлично», – тоном, который свидетельствовал, что все далеко не так уж отлично.

По пути на следующий урок Маус и Руби встретились с Вепоной Бегуэлл, шедшей им навстречу. Маус была изумлена тем, что Вепона и Руби не обменялись своими обычными оскорблениями наподобие «дубина» и «тупица» – вместо этого они просто кивнули друг другу. Это был кивок взаимного уважения – неприязненного, но тем не менее уважения.

Маус взглянула на подругу.

– Что это вы вдруг поладили?

– Мы пришли к пониманию, – ответила Руби, не став развивать тему.

Вся история была известна только Клэнси. Это имело отношение к тому, что, когда действительно было важно, Руби держала рот на замке, и Вепона оказала ей ответную услугу, вместо нее побыв пару часов нянькой для младенца. Это не сделало давних неприятельниц подругами, но, по крайней мере, сейчас они не намеревались вести враждебные действия друг против друга, заключив своего рода перемирие.

Во время перемены Дел восторженно спросила:

– Вы пойдете заниматься снёрфингом?[5]

– Ты имеешь в виду – пристегнуть к ногам деревянную доску и взобраться на покрытую снегом гору, чтобы скатиться с нее? – уточнил Клэнси. – Ты, наверное, смеешься.

– Ну, ты же катаешься на скейте, – возразила Дел. – Неужели разница настолько большая?

– Ты с ума сошла? – возмутился Клэнси. – На скейте катаются по тротуару. А снёрфинг – это катиться вниз по опасному склону, с ногами, пристегнутыми к деревяшке, без палок, без какой-либо страховки.

– Ну, дело твое, – отмахнулась Дел. – Но я точно знаю, что это будет нечто.

– Это и есть нечто, – сказал Клэнси.

– Да, но я имею в виду, что это будет крутая штука, – пояснила Дел.

– Я в этом и не сомневаюсь, – согласился Клэнси. – Люди постоянно придумывают какие-нибудь дурацкие занятия, но это еще не значит, что я хочу в этом участвовать.

– Твоя сестра Минни купила себе доску для снёрфинга, – заметила Дел.

– Отличный пример для иллюстрации моей точки зрения, – кивнул Клэнси. – То, что Минни собирается прыгнуть с откоса с доской, пристегнутой к ногам, не означает, что это хорошая идея. Большинство того, что рекомендует Минни, не относится к правильным идеям, и этого всего в целом лучше избегать.

– Тебе нужно взбодриться, – промолвила Дел.

– А еще больше мне нужно, чтобы моя голова оставалась у меня на плечах, – возразил Клэнси, – поэтому ты не заманишь меня на снёрфинг.

– Можете перестать спорить, потому что все равно никто не пойдет на снёрфинг, – вмешалась Руби.

– Это еще почему? – фыркнула Дел. – Я пойду, даже если этому трусу не хватит на это духа.

– Без снега никакого снёрфинга не будет, – пояснила Руби.

– Ну да, – согласилась Дел.

– Вот я и говорю, что сегодня ты кататься не пойдешь.

– Ты свихнулась, – сказала Дел, – снег уже глубиной четыре дюйма.

Но конечно же, к тому времени, как часы показали полдень, весь снежный покров растаял и на земле не осталось ни одной снежинки.

– Откуда ты знала, что так будет? – спросила Дел.

– У меня свои источники, – важно заявила Руби.