Читать книгу Тайны Гроама. Трилогия - Людмила Геннадьевна Павловская - Страница 18

С лёгкой руки тети Римуальды и дяди Хоши по посёлку пронеслась весть о наших с Оглом умениях. Рассказы о том, что колдун, живущий на окраине, взял Анисту в ученики и теперь они вместе помогают всем желающим, передавалась из уста в уста, обрастая всё новыми невероятными подробностями. И понеслось! Почти каждый день ко мне приходили люди с различными просьбами. Некоторым приходилась отказывать, даже поругалась с парой приятельниц, умоляющих меня помочь им завладеть сердцами безответно обожаемых парней, один из которых был к тому же ещё и женат. Мне пришлось долго объяснять подружкам, что нельзя насильно заставить человека полюбить, что ни к чему хорошему это не приведёт, но они даже не пытались меня услышать, пришлось просто прогнать подружек. Но, в основном, люди просили помочь справиться с недугами. У нас с Оглом это неплохо получалось. Мои рисунки и Энергия, идущая из рук и взгляда Огла, творили чудеса. Если бы два месяца назад мне сказали, что стану целительницей, я ни за что бы не поверила! По правде говоря, мне и сейчас порой кажется, что я являюсь просто какой-то слепой игрушкой в руках неведомых мне Сил. Иногда же, наоборот, чувствую себя наделённой огромной Силой и понимаю, что заслуживаю такого подарка! Второе ощущение испытываю намного реже первого. Должно быть, Сомнение – моё второе имя.… Многие считали нас с Оглом женихом и невестой. Мне тоже хотелось, чтобы это было так, но я старательно гнала от себя все мечты о нашей близости. Однажды Огл просто огорошил меня, заявив, что партнёрство извещающего и проводника не исключает возможности каждого из них обзавестись семьёй. Он сказал, что я должна помнить об этом на тот случай, если влюблюсь. Больше всего на свете мне хотелось закричать ему, что не могу этого сделать, потому что уже влюблена в него, в Огла! Но не прельстило мне выглядеть глупо и слушать очередную нравоучительную лекцию об управлении эмоциями. После этого разговора стала изводить себя ревностью. То мне представлялось, что к Оглу приезжает Рена, они проводят ночь в объятиях друг друга. То просто грустила над своей несчастной любовью, переживая, что Гроам выбрал меня нарочно, чтобы заставить мучиться. Часто замечала при встрече с Оглом, как он смотрит на меня пристальным взглядом своих глубоких серых глаз. В тот момент мне казалось, что он тоже испытывает ко мне совершенно иное чувство, нежели просто дружескую привязанность и духовную любовь. Но стоило ему только подольше задержать взгляд на мне, он тут же отводил глаза и начинал вести беседу об Энергиях или Силах Гроама.

Тем временем приближался праздник солнцестояния. В наших краях он всегда отмечался пышно. Огл сказал, что намеревается продать пару своих картин, и предложил мне присоединиться к нему и попробовать себя в роли продавца, а потом вместе погулять на празднике. Последнюю фразу он произнёс как-то робко, точно боялся, что я откажу ему; заметив, как на секунду дрогнул его голос, и испытав весьма приятные ощущения, я с радостью согласилась.

Праздничный день выдался ярким и весёлым. Мы с Оглом, держась за руки, пробирались сквозь пёструю толпу. Ярмарка уже вовсю была заполнена людьми. Несмотря на ранний час, торговля шла бойкая. Чего здесь только не было! Разнообразные товары со всей округи могли порадовать любой вкус. Разноцветные ткани соседствовали с прекрасными изделиями из кожи, привезённой из Страны деревьев. Украшения из камня расположились рядом с золотыми фигурками – товар более чем дорогой. Здесь же были прекрасные сувениры из Страны Розовых Рек, о которых упоминал дядя Хоша. На ярмарке всё продавалось и покупалось. Мастера и ремесленники сидели со своими инструментами и «показывали товар лицом»: на глазах у публики изготавливали незатейливые украшения, амулеты, обереги. Портные зазывали желающих приобрести обновку, снимали мерки, обещали через два часа изготовить любой наряд. Обувщики шили смешную обувь, похожую на пинетки для новорождённых, только размерами совсем не детскими, и тут же её продавали. Даже точильщики, обещавшие поточить всё – от иглы до ножа, – сидели дружно в ряд, и никто не маялся от скуки. Меня же манило подальше от всего этого разнообразия. Увлекая Огла к кондитерским рядам, глотала слюнки от сладких запахов, доносящихся оттуда. Огл посмеивался, нарочно делал вид, что не понимает, куда я так стремлюсь. Большая любительница сладкого и выпечки, я не могла пройти мимо ароматных булочек, пирожных, всевозможных рулетов и печенюшек. Добравшись до вожделённого прилавка, заявила своему приятелю, что не сдвинусь с места, пока он не накормит меня выпечкой. Накупив всякой вкусноты, мы добрались до торговца свежевыжатыми соками. Забросив в соковыжималку очередную порцию ароматных яблок и персиков, он с улыбкой покосился на меня и спросил: «Скажите, Вы ведь Аниста?» Я удивлённо кивнула. Торговец сказал, что слышал, будто я могу с помощью рисунка излечить недуг и даже вернуть потерянную вещь. Польщённая его словами, я поинтересовалась, как он это узнал. Продавец, не обращая внимания на мои слова, спросил с какой целью мы с приятелем (кивок в сторону Огла) здесь, не за тем ли, чтобы поторговать своим мастерством. И, не дожидаясь ответа, признался, что хотел бы обратиться ко мне по поводу своей спины. Я ничего не успела ответить мужчине – это сделал Огл, он просто объяснил ему, в каком районе ярмарки нас можно будет найти. Не обращая внимания на моё возмущение, Огл увлёк меня за один из трёх свободных столиков, расположенных недалеко от прилавка торговца соками. Есть пирожное совершенно расхотелось.

– Мы ведь приехали не мои рисунки продавать, а твои картины! Зачем ты пообещал ему помочь, да ещё и за деньги?!

– Аниста, – весело пропел Огл, – ведь это ярмарка, смотри, здесь всё покупается и продаётся! Ничего нет страшного в том, что ты заработаешь себе на конфеты и пирожное.

Прежде чем мы смогли добраться до рядов, на которых разместились художники, нам пришлось продвигаться через зоологический рынок, где продавались разные животные и птицы, начиная с обычных дворовых собак и заканчивая экзотическим серебристым утконосом и чёрным какаду. Далее нам предстояло пройти мимо факиров и фокусников, а также гадалок и прорицателей. Совсем недавно эти люди вызывали у меня кучу эмоций, от восторга до страха. Теперь я знала цену их знаниям. Все они не имели никакого отношения к Гроаму, и посему сейчас их волшебные действия воспринимались мною с улыбкой, как шалости ребенка. Вот седой факир отворачивается от атак коварной змеи, используя заклинание Закрытия – «зетта», на долю секунды мужчина как бы растворяется в пространстве, и змея растерянно останавливает свои нападения. Раньше это заклинание, сотворённое факиром, казалось мне самым потрясающим чудом на земле, теперь же, получая Знания Гроама, я понимала, что «зетта» – это единственный Символ, которым владеет факир, да и то очень слабо. Он может лишь на долю секунды создать иллюзию исчезновения, и эта иллюзия выполнена им не до конца. Вот фокусник, который, используя вызов дождя, поливает ладошками цветы. Это всё, на что он способен… Едва мы добрались до места художников и мой извещающий расположил свои картины, как к нам подошла старуха. Я сразу же узнала её – это была та женщина, которая приходила иногда к детскому саду и наблюдала за Томой, но после того первого раза, когда она долго рассматривала девочку, теперь старуха не останавливалась, а лишь, проходя мимо, внимательно глядела на девочку. Её визиты всегда поднимали в моей душе какую-то волну беспокойства, но запретить ей ходить мимо детской площадки только потому, что она мне не нравится, было просто нелепо. Сейчас она стояла рядом со мной и Оглом и, как мне показалось, с усмешкой смотрела на нас. «Огл и Аниста – проводник и извещающий, влюблённые друг в друга…» – негромко сказала она. Я хотела было возразить старухе, как вдруг почувствовала, что не могу шевелить языком, внимание моё рассеялось. Придя в себя через пару минут, увидела, что старуха исчезла. По тому, как изменился Огл, поняла, что он испытывает сейчас то же недоумение, что и я. «Ты поняла, что произошло? – спросил меня Огл, к которому стал постепенно возвращаться дар речи. – Только что против нас умело, использовали заклинанье „тишь“. Вот так, Аниста, расслабляться нельзя». Огл пытался шутить, но глаза его были серьёзны. Я спросила, слышал ли он, что сказала старуха, прежде чем накрыла нас «тишью». Огл пронзил меня взглядом своих внимательных серых глаз, но ничего не успел мне ответить, так как сзади раздался весёлый звучный голос: «Огл! Приятель, я так рад, что ты на ярмарке, иду сюда в надежде приобрести твою картину!» Огл заулыбался и повернулся к высокому господину с игривыми карими глазами и смешными веснушками на носу. Мужчины обнялись. А потом Огл представил мне своего знакомого. Им оказался директор театральной школы, постоянный покупатель картин моего друга.

– Ну, показывай, что у тебя сегодня! – зычно гремел он. – О! Это именно то, что мне надо!

Словом, через двадцать минут похвал, расточаемых директором студии в адрес Огла, и яростной торговли (хоть покупатель и был восхищён мастерством Огла, цену пытался снизить значительно) картина моего друга была продана. Пообещав приехать за следующей работой на очередную ярмарку, мужчина удалился, а Огл радостно посмотрел на меня:

– Аниста! Ты принесла мне удачу! Я ещё никогда так быстро не продавал картину!

– Не стоит меня переоценивать. У тебя есть ещё одна, будем стоять с ней до вечера, – отшутилась я.

– Извините, я услышала, что Вы та самая Аниста, которая творит чудеса, – обратилась ко мне подошедшая к нам щупленькая, бедно одетая девочка лет двенадцати. – Вы поможете мне?

– Откуда ты меня знаешь? Чем я могу тебе помочь?

Девочка была такая тоненькая, того и гляди пошатнётся даже от малейшего дуновения ветерка. Волосы заплетены в смешные коротенькие косички. В огромных глазах читалась такая боль, такая не детская печаль!

– Аниста, помогите выздороветь моей маме, – тоненький голосок девочки звучал умоляюще.

Как только девочка произнесла эти слова, я тут же увидела бедно обставленную комнату, стол, за которым сидели два малыша, они что-то старательно рисовали карандашами. В углу стояла кровать, на ней лежала очень худенькая женщина, её бледная кожа отливала синевой.

– У тебя есть два маленьких брата?

– Да, – удивилась девчушка, – мама болеет, я так боюсь за неё!

– Твоя мама болеет очень серьёзно, малышка, садись, будешь помогать. Посмотри мне в глаза и попроси мысленно Гроама помочь тебе, думай о маме.

– А что такое Гроам?

– Не задавай лишних вопросов, делай, что я говорю.

Девчушка послушно смотрела в мои глаза, ни на секунду не отводя взгляда. «Суэре пир никиа юэ этомбо кру дре пико», – пронеслось у меня в голове. Связь с больной женщиной была установлена. Теперь моя задача – удержать эту связь и пронести Силу Гроама в бедно обставленную комнату. На секунду я растерялась, подумала, что ничего не выйдет. Но вскоре почувствовала, как Энергия проникает через меня во взгляд девочки, от него – в сердце её матери. Сильная волна захлестнула всё моё существо и обдала жаром, наполняя тело огромной непревзойдённой мощью, – это Огл поспешил мне на помощь. Фонтаны красочных вихрей кружили вокруг нас, проникали в меня и устремлялись дальше, к девчушке, а через неё к телу бедной женщины. Сомнения ушли. Чувствуя, что смогу помочь человеку, который заслуживает этой помощи, впитывала в себя всё большее количество ярких волн. Огл произносил заклинания Защиты, прикрывая нас от посторонних любопытных глаз. И когда последняя капля Энергии Гроама прошла через меня в тело больной, я первая отвела взгляд от девочки, она же продолжала, не мигая, смотреть на меня.

– Всё хорошо, малышка, твоя мама – очень добрый человек. Гроам помог ей. Теперь я кое-что нарисую для неё. Повесишь рисунок над её кроватью, и через неделю будете кушать мамочкины пирожки, вместе с ней гулять по парку, – ласково сказала я девочке и уже привычно принялась рисовать «здоровье», завершая его зелёными Символами Гроама. Девочка радостно взяла готовый рисунок и протянула мне маленький узелок.

– Что это?

– Это всё, что у нас есть, я оставила только на хлеб и молоко для малышей, возьмите, Аниста. Это деньги.

– Может, мне тебя отшлёпать? – задумчиво произнесла я. – Беги домой и купи маме фруктов и творога, ей надо набираться сил!

Улыбнувшись, девчушка поцеловала меня и сказала, посмотрев на Огла: «Пусть всё хорошо сложится у тебя с женихом». И быстро помчалась домой.

– Видишь, не всё можно продать на ярмарке, – сказала я Оглу, отметив про себя, что искренние слова девочки про «жениха» радуют меня, пусть мы и не жених с невестой.

– Ты умничка, Аниста, – нежно проговорил Огл и подарил свой коронный поцелуй в голову, чем рассмешил меня до слёз.

– Истинный поцелуй жениха, – хохоча со слезами на глазах, сказала я.

Но Огл почему-то остался серьёзным. Вторая картина Огла тоже долго не залежалась. Но пока ещё она не была продана, к нам подходили посетители ярмарки и обращались за помощью. Оказывается, слава о моём «волшебстве» быстро распространилась по округе; к счастью, таких серьёзных проблем, как у мамы девочки, обратившейся ко мне первой, ни у кого больше не было. Мне достаточно было нарисовать «здоровье» тем, кто чуть захворал, либо «компас» для тех, кто просил удачной дороги, а потом украсить рисунки соответствующими Символами Гроама. Люди награждали меня в меру своих сил, я знала, что их желание отблагодарить искреннее, к тому же это были небольшие суммы, с которыми легко мог расстаться любой из них, поэтому я не отказывалась от оплаты. Что ж, деньги пойдут на покупку красок.

После полудня народу на ярмарочной площади стало ещё больше, торговля постепенно начала перерастать в гуляние. Ряды с изделиями и украшениями начали редеть, а поваров и кондитеров, напротив, стало больше. Заработали весёлые аттракционы, музыканты спешили занять свои места в праздничном оркестре. К вечеру праздник полностью сменил торговлю. Остались только палатки с различными сладостями да винные лавки. Огл, не скупясь, тратил заработанные от продажи картин деньги на развлечения, угощал меня конфетами, фруктами и поил кисличным вином, которое было символом праздника осени. И, как прошлый раз на празднике посёлка, я полностью растворилась во всеобщем веселье. По дороге домой Огл был молчалив, причина его хмурого настроения была неясна, молчание раздражало меня. Когда мы подошли к дому, приятель подарил мне пронзительный взгляд своих изумительных глаз (взгляд, который заставлял меня забывать обо всём на свете, взгляд, о котором я мечтала в те часы, когда Огла не было рядом!), затем развернулся и быстро зашагал прочь. Даже не поцеловал меня в макушку, как обычно делал это при расставании. Растерявшись, я хотела окликнуть друга, но взяла себя в руки, не сказав ему ни слова, развернулась и вошла в дом.

Прошло три дня после расставания, которое так расстроило и встревожило меня. За это время Огл ни разу не появился в посёлке. Я уже так привыкла к нашим ежедневным встречам, что эти три дня казались такими долгими, словно три года пролетело. Перемена настроения Огла, произошедшая после праздника, а затем его длительное отсутствие были такими неожиданными, так тревожили меня, что я ходила как в воду опущенная. Мама видела моё состояние, но, к счастью, ничего не спрашивала. Спроси она меня об Огле, я тут же разрыдалась бы, поэтому была благодарна ей за молчание. Было желание самой сходить к другу, но какая-то сила удерживала меня. Не знаю, что именно сдерживало мой порыв. Наверное, разгорячённая фантазия, которая подсовывала мне картинки, были они одна печальнее другой. Особенно тревожили две: первая – я представляла, как к Оглу приехала Рена (эту картинку я видела чаще всего), и они предаются любовным утехам в комнате, завешанной его картинами; вторая – Огл собирает все свои картины и покидает посёлок. От последней мысли мне становилось страшно. Но почему сознание подсовывало мне эту картинку? Ведь Огл ни разу даже не намекнул, что собирается уехать. Мы с ним вообще не говорили о нашем будущем. Не знаю, как мой извещающий, а я просто жила каждой нашей встречей! Порой думала, что могу запросто обратиться к Символам Гроама и выяснить всё, что происходит с моим другом. Но мне совсем не хотелось этого делать, я точно была уверена, что ничего страшного с ним не произошло, что причина его отсутствия вовсе не болезнь. На третий день нашей разлуки поняла, что если не разберусь в происходящем, то просто сойду с ума. И после работы решительно отправилась на место наших встреч, на ту полянку, где мы познакомились. К тому времени была обеспокоена до такой степени, что мне было безразлично, будет ли он один, или вместе с Реной, или ещё с кем бы то ни было.

Осень уже полностью вступила в свои права, стало раньше темнеть, но наступающий сумрак совсем не пугал меня. Решительно направляясь к лесочку, я была движима одной целью – разобраться!

Огл был на нашем месте, сидел на сломленном дереве в полном одиночестве, чему, признаюсь, я очень обрадовалась. Услышав мои шаги, друг поднялся и посмотрел в мою сторону. Он ничуть не удивился моему приходу. Я заметила, как парень осунулся, лицо не брито. Такая неряшливость совершенно не была свойственна Оглу!

– Аниста, Силау был у меня.

«Хорошенькое начало», – пронеслось у меня в голове, но, попытавшись всё же улыбнуться, весело сказала:

– Привет, Огл, давненько не виделись.

Изо всех сил я пыталась держать шутливый настрой, понимая, что произошло нечто серьёзное, коль всегда сдержанный Огл так переживает. «Что мог сделать этот дурак Силау?» – со злостью подумала я. Огл совершенно не обращал внимания на мою наигранную весёлость, которую я так старательно выставляла напоказ.

– Силау всё предвидел. Аниста, он всё почувствовал, поэтому вёл себя так… нетактично в нашу прошлую встречу, – друг был взволнован и смотрел куда-то выше моей головы.

– Да что он мог почувствовать? Что произошло? – я уже не скрывала злости.

– Пойми, Аниста, для извещающего высшая награда – встретить проводника…

– Да, знаю, ты уже говорил это…

– Но между ними не может быть физической любви!

– Иначе силы Гроама оставят их. Ты и об этом рассказывал.

– Силау приехал, чтобы напомнить мне, предупредить…

– Огл! Возьми себя в руки! Между нами нет физической любви!

– Ты говорила, что любишь меня, Аниста.

– Да, но я справлюсь со своими чувствами, не преживай.

– Я тоже люблю тебя! Я люблю тебя!

Его слова, словно током, пробили меня, всё вокруг вспыхнуло и засияло зелёным и золотым цветом. Подчиняясь страстному порыву, сделала шаг вперёд и тут же оказалась в объятиях Огла. Через секунду уже ощущала вкус его губ, они оказались сладковато-терпкими. Огл прижал меня к себе. Попытавшись потихоньку отстраниться, я чуть подалась назад, но куда там! Любитель поцелуев в макушку держал меня очень крепко. Затем взяв в ладони моё лицо, глядя нежно в глаза, сказал:

– Аниста, я люблю тебя! Я пытался справиться с чувствами, боролся со страстным желанием обнимать и целовать тебя при каждой нашей встрече, внушал себе, что испытываю к тебе лишь дружескую привязанность. Но три дня назад понял: больше не могу общаться с тобой как с другом! После ярмарки решил не видеть тебя хотя бы день, чтобы не чувствовать запах твоих волос, не смотреть в твои зелёные глаза, не ловить на себе их восторженных, нежных взглядов… А потом приехал Силау, он, оказывается, тоже был на празднике, наблюдал за нами. Он уже знает о нашем с тобой союзе, наслышан о твоих успехах.

– О наших успехах, Огл…

– Он приехал напомнить о моей миссии, о том, что с двенадцати лет я призван служить Гроаму. Силау сказал, что сразу понял, – я влюблён, а этого нельзя допустить! Я – извещающий, один из последних извещающих… Энергия Гроама, живущая во мне, должна передаться другому, такому же, как я. Когда-нибудь у меня будет ученик. А если между мною и тобой возникнет физическая любовь, Энергия Гроама покинет меня. На мой вопрос, почему так важно было выбрать именно тебя моим проводником, он ответил, что это испытание для самых сильных извещающих. Оно заключается в том, что я должен преодолеть испытание любовью, устоять, тогда Гроам наделит меня удвоенной Энергией, идущей сквозь проводника, и наш с тобой союз станет несокрушимой Силой воинов Гармонии. Конечно, проводник тоже обязан выдержать испытание. Либо…

– Либо?

– Либо я покидаю проводника, и моя Энергия удваивается за счёт этого отречения.

– Я была послана тебе в качестве испытания? Так сказал Силау?

Огл опустил голову. Потом опять притянул меня к себе, я вновь оказалась во власти поцелуев любимого. После очередной сладко – терпкой атаки Огл твёрдо заявил:

– Я выбрал свой путь, Аниста! Если бы ты не пришла сегодня, то сам примчался бы к тебе. Я люблю тебя! Пусть Гроам простит меня за то, что покидаю ряды воинов Света. Ты важнее! Мой выбор – любовь Анисты! – затем, опомнившись, он вдруг взволнованно посмотрел мне в глаза: – А ты? Аниста, тебе тоже даётся право выбора. Ты согласна лишиться Знаний ради меня, лишиться того, к чему ты смогла прикоснуться и что только начала познавать?

Моим ответом стал жаркий поцелуй.

Прохладная осенняя ночь пахнет наступающими заморозками, но ещё хранит цвета лета! Она стала первой ночью, проведённой мною с мужчиной. Ночь, когда я осталась у Огла.

Было раннее утро, солнце ещё не добралось до своего ежедневного старта, когда я проснулась. Прислушалась к спокойному дыханию Огла, улыбнулась, глядя в его родное лицо. Банальная мысль пришла в голову: теперь точно знаю, что такое счастье. Поднявшись, закуталась в одеяло и вышла на крыльцо. Вдохнула чистого холодного воздуха, впитавшего запах желтеющей травы, окинула взглядом начинающую светлеть синь неба, посмотрела на ближайший лесок – и через секунду пространство задвигалось, закружилась у меня перед глазами! Знакомый пейзаж начал меняться, словно страницы открытой книги. Картинка леса вначале поменяла краску – стала отливать золотом, затем деревья принялись менять свои очертания, потом появились фигуры неведомых животных, гуляющих между ставшими вдруг пушистыми и низкими деревьями. Одно из животных напоминало льва с улыбающейся мордочкой, оно весело помахивало хвостом, словно дворовая собачка. Другое было точь-в-точь обезьяна, но необыкновенного розового цвета. Третье животное своими размерами и формой напоминало большого быка с круглыми рогами и огромными синими глазами, от его шерсти исходило золотое сияние. Я, как зачарованная, смотрела на открывшуюся передо мной картину, когда услышала рядом с собой тихий шёпот Ола: «Якиолис». Он видел то же, что и я! Любимый обнял меня, мы стояли не дыша, любуясь увиденным. Затем волшебный бык посмотрел прямо на нас своими изумительными глазами и издал то ли рык, то ли рёв – в тот же миг пейзаж стал приобретать привычные краски и знакомые очертания.

«Гроам не оставил нас», – тихо произнёс Огл. Словно в подтверждение его слов над нашими головами раздался звук, похожий на плач флейты. Мы, как по команде, посмотрели вверх, откуда доносилась музыка – одинокая птица кружила в ярко-синем небе! Её оперение отливало фиолетово-золотым цветом. Покружившись над нами и исполнив свою волшебную песню, птица растворилась в пространстве, как и фантастическая картина с легендарным животным якиолисом.

– Что это было? – спросила я шёпотом.

– Это одно из проявлений Гроама, то, о котором рассказывают сказки и легенды, о котором каждый из нас слышал хоть раз в своей жизни. Это – Страна, в которой живут удивительные животные, те, что помогают детям исполнять их желания, а влюблённым находить друг друга. Теперь мы с тобой точно знаем: эта Страна существует!

Я тихо засмеялась: «Ты самая лучшая сказка моей жизни, Огл!» Любимый ответил мне нежным взглядом ярко-серых глаз.