Читать книгу Тайны Гроама. Трилогия - Людмила Геннадьевна Павловская - Страница 8

Очень странное чувство овладело мною после сна, словно я действительно только что бежала по узкой лесной тропинке, и даже колени тупо побаливали, как бывает после удара или падения. Обида, разочарование волнами накатывали на меня. Медленно расхаживая по комнате, попивая горячий сладкий чай, размышляла о сне, пока мысли не прервал телефонный звонок. Звонил Егор, чтобы сказать, что у него не получается приехать сегодня, он сможет выбраться лишь после полудня завтрашнего дня. Переговорив с мужем, я разрыдалась в голос от обиды, что было верхом глупости, так как ничего ужасного в данном обстоятельстве не было. Но слёзы противными мокрыми ручьями текли по щекам, а воспалённое сознание услужливо подбрасывало картинки для «продолжения удовольствия». И вот я уже плачу, вовсе не оттого что придётся провести ночь в одиночестве, теперь причина слёз – разговор с начальством двухнедельной давности. А через минуту вспомнила, как грубо разговаривала на днях со мной моя дочь. Ещё мгновение – и я уже девочка-подросток, рыдающая от обиды, нанесённой моим ровесником. Последнее воспоминание хоть и было самым душещипательным, но оно быстро отрезвило меня. «Да, теперь стоит вспомнить, как в младенчестве меня лишили порции грудного молока, и поплакать над этим», – подумав так, я сразу же успокоилась, даже немного развеселилась.

Удивительно, но тот факт, что я спала на закате, не лишил желания улечься в постель пораньше, а пролитые горькими ручьями слёзы подействовали лучше любого снотворного. Засыпая, успела подумать, что неплохо бы выпить успокоительного… И в тот же миг оказалась на лесной тропинке рядом с вывернутым корнем дерева, сидела и тёрла ушибленные колени.

– Очень больно? – Огл стоял рядом со мной. – Можно я посмотрю?

– Что на них смотреть, – огрызнулась я, – всё из-за тебя.

Присев на корточки, Огл накрыл ладонями мои колени, я хотела было сбросить его руки, но в ту же секунду почувствовала сильное тепло, исходящее от них, минута – и боли как не бывало.

– Нельзя идти на поводу у своих эмоций, – назидательно сказал Огл.

– А я очень эмоциональна, если Вы успели заметить, и считаю, что эмоции лучше не сдерживать, потому что от постоянного сдерживания эмоций человек становится злым и больным.

Огл усмехнулся:

– Человек, идущий на поводу у своих эмоций, жалок, смешон и порой становится злым и больным от последствий этих вспышек, надо учиться управлять чувствами, а не позволять им властвовать над тобой.

– И что тогда? Чувственный и темпераментный человек потеряет свою индивидуальность и превратится в механическую куклу?!

– Знаешь, Аниста, есть такие качества характера, которые не грех и потерять. И вообще, почему ты решила, что спокойный, уравновешенный человек, лишён чувственности и темперамента? – Огл посмотрел мне прямо в глаза, я с большим удивлением обнаружила, что сейчас они не только серые, а ещё и с отливом яркой синевы. Он отвёл взгляд, быстро поднялся и подал мне руку.

– Вставай, пойдём!

– А если я вот такая, нервная, импульсивная, – продолжала я разговор, семеня за Оглом, – что тогда мне делать?

– Работать, расти, – бросил мой собеседник через плечо.

– А я не хочу меняться! Хочу быть такой, какая есть! – с вызовом крикнула я.

– Плохо, – коротко кинул Огл. Потом он остановился, прямо посмотрел на меня и сказал: – Знаешь, Аниста, когда ты поймёшь, что стала выше и мудрее, когда ты сможешь управлять своими эмоциями, научишься быть сильнее их, тогда поймёшь, насколько ты свободна и сильна. Ты сможешь управлять событиями, происходящими в твоей жизни. А уж твои чувственность и темперамент никуда не денутся, поверь, а лишь приобретут ещё более яркие краски.

Я молча слушала Огла, постепенно до меня стал доходить смысл сказанного. Тем временем Огл собрал свою сумку, положил в неё краски, которые сегодня нам не понадобились, и сказал:

– А у меня сегодня будут гости.

– Кто? – удивилась я.

– Ты, – Огл улыбнулся одними губами, – и ещё кое-кто. Я сегодня познакомлю тебя с близким мне человеком.

– Сгораю от любопытства…

– Это мой Учитель… Человек, который помог мне, когда я больше всего нуждался в помощи, он обучил меня практически всему, что сейчас я знаю и умею, он предсказал мою встречу с тобой. И я так хочу познакомить его со своим проводником, со своей Анистой!

От последней фразы сердце моё сжалось, а потом ласточкой затрепыхалось в груди, щёки загорелись жаром, а по телу разлилась приятная слабость. Но Огл не заметил перемены, произошедшей во мне. Мы шли по тропинке, ведущей к посёлку, Огл напевал модную дурацкую песенку. Надо заметить, что слухом Гроам его явно не наделил, поэтому песенка из его уст звучала совершенно глупо

– Сейчас посмотришь, как я живу, – весело сказал Огл. – Ты поможешь приготовить праздничный обед?

Вот так номер! Меня пригласили в гости, и я же ещё должна готовить праздничный обед!

– А что за праздник? – спросила я вслух.

– Ну как? Сказал же, что у меня гости.

– А причём здесь я?

– ???

– Гости твои, почему же я должна готовить праздничный обед?

– Ну, извини, – мой спутник слегка смутился, – может, что-то не так сказал. И потом, ты будешь лишь помогать, основную часть приготовления возьму на себя я. Хотя, по правде говоря, очень слаб в кулинарии, если бы я сделал обед сам, то двум моим дорогим гостям было бы не очень вкусно.

Слова «дорогие гости» подействовали на меня как ласковый взгляд. Капризность, заглянувшая было ко мне в сердце, тотчас улетучилась.

– А ещё ты не умеешь петь.

Огла совершенно не смутила произнесённая мной фраза, он запел дурацкую песенку громко, во весь голос. Мы оба рассмеялись.

– У тебя есть мука? Яйцо? Сахар? – деловито осведомилась я.

– Да, я закупил кучу продуктов. Есть и фрукты, и мясо!

– Тогда приготовим шарлотку.

– Звучит заманчиво…

– А как это вкусно! Я чемпион по приготовлению шарлоток!

Через несколько минут мы добрались до небольшого домика на окраине посёлка. В нём давно никто не жил. По слухам, хозяин уехал в Страну перекрёстков на заработки, и больше о нём никто ничего не слышал.

– Как ты решил здесь поселиться?

– Познакомился с хозяином на ярмарке, где я продавал картины, он купил пару штук. Мы разговорились, мужичок сказал, что у него есть небольшой домик на окраине соседнего села, он иногда сдаёт его работникам, приезжающим на сезонные заработки, сейчас дом пустует. Также он с восхищением рассказывал о природе данного места, о сказочных полянах и о ручье, способном в непогоду превратиться в речку. Покупатель картин заметил, что если бы он был художником, то непременно бы написал эти места. Я заинтересовался, и он предложил мне снять домик за символическую плату, посмотреть самому на местные красоты.

– Значит, с хозяином всё в порядке! Это здорово! А то знаешь, слухи ходили всякие. Странно, но я никогда не видела в домике сезонных рабочих. Хотя, может быть, и пропустила что-то. А что, хозяин домика догадался о лечебных свойствах твоих картин? Думаю, не каждый бы понял, что на них изображено… Нет, нет, они интересны, но весьма своеобразны…

Мы подошли к небольшому домику, где жил Огл. Как только я пересекла порог, то буквально замерла на месте. Стены небольшой комнаты были увешаны замечательными пейзажами, выполненными как акварелью, так и масляными красками. Здесь были и осенние аллеи городов, и зелёные чащи, и снеговой буран, заметающий узкую дорожку меж полей. Ничего подобного тому, что мы рисовали вместе, я не наблюдала. Голосом, полным изумления, я воскликнула:

– Так ты настоящий художник!

– Я всегда любил рисовать, мои картины хорошо покупают на ярмарках, – чуть смущённо ответил Огл.

– А я думала, ты рисуешь только Переходы и Измерения, что твои руки способны начертить посланников Гроама и невидимых сущностей нашего Мира, но то, что ты способен написать настоящую картину, даже не подозревала! Почему ты не говорил мне о своём таланте художника?

– Пришло время, и ты всё увидела сама… И потом, рисунки, наделённые Силой Гроама, намного ценнее многих из этих картин, особенно те, что ты оживила своими Символами и Знаками. Я храню их отдельно. Только один висит на стене, возле кровати, я не удержался от соблазна смотреть на него перед сном, – Огл опустил глаза. – Всё! Время идёт, пойдём на кухню.

Но я не могла спокойно покинуть комнату, не увидев рисунка. Ещё раз обвела взглядом небольшое помещение. Стол, пара стульев, маленький комод, заваленный всевозможными листами, коробками с красками, платяной шкаф, такой же старый, как и комод, жёсткая софа – вот и вся обстановка. Мебель явно принадлежала хозяину. Лишь красивейшие оранжевые шторы, переливающиеся разноцветием органзы, говорили о том, что их повесили недавно. Ещё в комнате находились два смешных мольберта, похожих на те, что Огл приносил с собой на наши с ним занятия. Оглядев внимательно стены с красивыми пейзажами, я так и не обнаружила рисунка, к которому тоже приложила руку. Наконец Огл смилостивился и вознаградил мои поиски подсказкой. Подведя меня к кровати, он указал на потолок над изголовьем – вот она, та картинка, которую нарисовали мы во время нашей первой встречи. Я посмотрела на Огла. Он в упор глядел на меня, словно пытался прочесть мои мысли, а потом смущённо, как мне показалось, произнёс: «Этот рисунок очень дорог мне, я засыпаю и просыпаюсь, глядя на него, и вспоминаю своего проводника». Кровь ударила мне в лицо жаркой волной, и теперь уже я, сделав вид, что не услышала последней его фразы, с напускной весёлостью потащила приятеля на кухню. Здесь всё моё смущение как рукой сняло. Уж что- что, а готовить я любила и умела. Обнаружив на кухне все необходимые продукты, с радостью закатала рукава.