Читать книгу Театр и жизнь. Записки старой провинциальной актрисы - Маргарита Анатольевна Оконечникова - Страница 14

Голод начался очень быстро. Уж если еще до введения карточек «лакомились» блинами из горчицы, то что говорить! Мы их (карточки) ждали, как манну небесную. Бабушка, желая провести лето с детьми – то есть с нами, – уволилась с работы, а тех, кто не работал, посылали на окопы. Урожай стоял в поле неубранным, и однажды бабушка принесла немного фасоли. И на керосинке, залив ее водой, в большой кастрюле стали варить.

Холод в том году наступил рано, а домá, естественно, не топили, и я уселась возле этого тепла. Был вечер, и мама, зная, что я «жаворонок», просила меня отодвинуться, боясь, что я задремлю и уроню варево.

Но я же упрямая! За дело меня отец и наказывал, хоть во мне именно его гены бурлили. Так и случилось: я задремала, качнулась – и всё вместе с керосинкой полетело на пол (хорошо, что не на диван, на котором я сидела).

Кинулись всё подбирать. Но ложками что соберешь? Главное – навар-то уже пропал. Фасоль подобрали, опять залили водой и снова начали варить. Я умоляла простить меня, а про себя умоляла Боженьку, чтоб не наказали. Отцу, слава Богу, не сказали, и он, придя с работы, с удовольствием пил этот отвар и фасоль ел.

А когда разбомбили Бадаевские склады, люди ведрами собирали землю, по которой текли ручья из сахара и рассыпанной крупы. Вот так, мои дорогие!

Перед тем, как писать о блокаде, хочу возблагодарить Господа за то, что Он вынес нас из этого кошмара живыми и, можно сказать, невредимыми, в то время, как все или почти все Оконечниковы – потомки этого рода – погибли.