Читать книгу Сирокко меняет цвет снега - Марина Абрамова - Страница 14
БРОКА И ВЕРНИКЕ
13
ОглавлениеНойман читал мне по-русски вслух. Вначале я старательно вслушивался в слова и даже пытался повторить понравившиеся. Но через какое-то время мое внимание стало рассеиваться, и, разозлившись на весь мир за то, что ничего не понимаю, я перестал слушать врача. Не заметив этой перемены, Антон продолжал чтение, которое напоминало мне бессмысленную проповедь.
– Дойч, битте, – сказал я.
– Давай хотя бы главу закончим, – ответил врач по-немецки.
– Много осталось?
– Всего пара страниц. Пожалуйста, потерпи.
– Я устал от русского, больше ничего не лезет… Ты сколько уже в Германии, Антон?
Нойман наконец-то отложил книгу и улыбнулся:
– Полжизни. В девяносто шестом наша семья приехала вместе с другими на автобусах в Ройтлинген. Это городок неподалеку от Штутгарта, в земле Баден-Вюртемберг. Слышал о такой? На юго-западе, рядом с Баварией.
Он остановился, чтобы убедиться в том, что я теперь точно знаю всё, что необходимо о земле Баден-Вюртемберг. Хотя это интересовало меня меньше всего. Мне захотелось узнать историю русского немца Антона Ноймана, и я продолжил спрашивать:
– Ты уже знал немецкий?
– Гораздо меньше твоего, Дмитрий. Гораздо меньше. Когда я пошёл в немецкую школу, то едва понимал учителей и одноклассников. Но у меня была мечта. Я хотел стать врачом, как мой дед. И я выучил язык, стал лучшим в классе и смог поступить в медицинский. А теперь вот мои сыновья мечтают стать футболистами.
– Все немцы любят футбол.
– Многие. Кстати, я поклонник «Баварии», а Лехнер – «Мюнхена 1860». Поэтому мы никогда не обсуждаем футбол. Тебе тоже советую не начинать эту тему. Львы «1860» играют во второй лиге, но их болельщики на дух не переносят «Баварию». Продолжим?
Я кивнул, и Антон взял книгу в руки.
Две страницы превратились для меня в бесконечность. Впервые родной язык показался мне вязким и грубым. Неужели это действительно был русский? Неужели я когда-то мог сплетать воедино все эти странные шипящие и отрывистые звуки?
Но вот глава закончилась, и Нойман снова перешёл на немецкий. Медленно и внятно он убеждал меня, что нужно продолжать это упражнение. Может быть, я вспомню русский или по крайней мере какие-то слова или даже фразы. Я не верил в его гипотезу, но всё-таки согласился. Антон взял с меня обещание, что я обязательно приду на следующий сеанс чтения.
Было очевидно, что своим примером Антон хотел убедить меня, что любые усилия всегда принесут плоды и непременно приведут нас к светлому будущему. Наверное, если бы я встретил этого человека до инсульта, то смог бы с ним согласиться хотя бы отчасти. Теперь же слова Антона казались мне лишь нелепой насмешкой над моей жизнью, которая, несмотря на все мои усилия, вышла из-под контроля и катилась под откос.
Антон был непоколебим в своей вере в справедливость. Я никак не мог дождаться, когда он освободит меня от своей проповеди. К моему неудовольствию, я вдруг заметил, что Антон Нойман был внешне похож на меня. Лехнер как-то заметил, что если Нойман наденет очки, то может сойти за моего двойника. Но тогда я не придал словам профессора значения.