Читать книгу Далёкие туманы вечности. Лёсик и Гриня. Книга 3 - Марина Важова - Страница 5

Этот выдуманный им эпизод материализовался уже на следующий день: Лилонга впервые назвал его сынком и предложил переехать к ним. Стас снимал небольшую квартирку в Стрельне, недалеко от клиники профессора, но последнее время, навещая его в больнице, часто оставался в доме на набережной. Он обещал подумать, а на самом деле просто тянул время. На то была особая причина: пока Жанна находилась в Бостоне, он изучил папку с её парижскими рисунками. И хотя психиатром не был, трёх курсов мединститута хватило, чтобы сделать вывод. Чистая шизофрения! А он-то размечтался – женится, войдёт в семью!

А ведь когда-то был даже влюблён, совсем потерял голову. Но за три года всё так изменилось! Из тугого, смуглого бутона Жанна превратилась в теряющий лепестки колючий шиповник. Отчёт французского агентства Pedigree, обнаруженный в сейфе, убедил окончательно. Все слухи, наблюдения и предчувствия вкупе с кошмарными рисунками и документами из сейфа, сложились в правильную картинку, подошли, как пазлы. Особенно поразила фантастическая история с двойниками. В ней был какой-то фокус, что-то болезненно-притягательное.

Стас засыпал и просыпался, а мысли ворочались в его мозгу без сна и отдыха, уговаривали, отговаривали, сами себе противоречили. Порой одолевало желание бросить всё, уехать – в тот же Бостон, фондом, к примеру, руководить, – но, обдумав всё и взвесив, решил «не гнать лошадей», «не лезть поперёк батьки в пекло». Авось как-нибудь само устроится, надеялся он и время от времени оставался ночевать в доме на набережной. С Жанной становилось всё труднее, он устал отвечать на её судорожные ласки, потом полночи успокаивать, клясться в верности. Утром вставал невыспавшийся и злой, с единственным желанием – немедленно свалить отсюда к чёртовой матери!

Это надо прекратить, думал Стас, выезжая на Митрофаньевское шоссе в мглистом вечернем сумраке. На этот раз ночевать не остался, сославшись на ранний отъезд в командировку, но Жанна, бросив подушку в его уходящую спину, прошипела своим нервическим голосом, предвещавшим беду: «Пошёл ты…».

И беда случилась через несколько дней. Он уже был в Екатеринбурге, когда среди ночи в страшной панике позвонил Лилонга, кричал петушиным, булькающим голосом: она порезала вены… она умирает! Стас тут же собрался, сел в самолёт, по пути заклиная всех богов об одном: не отнимать у него Жанну… И немного успокоился, увидев её неподвижные, но живые глаза, пожимая слабую руку… Она заперлась в ванной, бедная девочка, – шептал профессор, – Шурочка заметила, а то бы… И плакал мутными старческими слезами.

Возможно, тогда у Стаса и возник этот план. Мистические истории с двойниками, путаница с куклой, которую Гриня, как они потом догадались, принял за мёртвую Жанну – всё это являлось как бы заявкой, пробой. Какой, для чего? Этого он ещё до конца не осознал, но отчёт агентства скопировал и перечитывал, находя каждый раз новые несообразности, только подтверждающие его догадку о давней семейной тайне. Практической пользы это не давало, и вскоре фантастические истории с двойниками померкли, перестали будоражить ум.

Пожалуй, не случись в Екатеринбурге той встречи, Стас просто-напросто сбежал бы, плюнув на все планы и расчёты. В командировку он отправился, чтобы встретиться с одним из местных князьков, обсудить дела фонда. И вдруг, проходя мимо автовокзала, зацепил глазом знакомую фигуру и от неожиданности даже споткнулся. Когда бы не длинная чёрная коса, непременно бы решил, что Жанна увязалась за ним и выслеживает. Потрясённый сходством, звонком отменил встречу и уже через десять минут садился вместе с девушкой в автобус Екатеринбург-Сысерть.

Так он познакомился с китаянкой-полукровкой Аи Тоба. Подсел рядом и по дороге узнал, что бюро по трудоустройству направило Аи в природный парк «Бажовские места» занять вакансию «смотрителя паркового хозяйства», а попросту дворника. Перспектива, конечно, не ахти, но с работой теперь так сложно… Стас вызвался сопровождать и, пока они в ожидании руководства бродили по дорожкам парка, поднимались на гору, мысленно прикидывал: рост такой же, и осанка, и черты лица, а главное – передние зубки чуть набекрень, пронзительная деталь…

Вакансии в результате никакой не оказалось – что-то где-то напутали – звоните, мол, поближе к лету, а сейчас можно сдельно сколачивать скворечники. Но Стас уже тянул Аи на остановку автобуса, и, пока они тряслись на заднем сидении, выяснил, что её родители погибли во время урагана, что Аи живёт у троюродной тётки, что денег почти не осталось.

Стас обещал помочь – и с работой, и с жильём, и с деньгами. Тебя устроит мансарда в центре Питера? – полушутливо спрашивал он, помогая снять куртку в гардеробе ресторана, куда они ввалились, умирая от голода. Аи смущалась своего «полевого» наряда, цены в меню её пугали, и она всё норовила съехать на гарнир. Но Стас обнял её за плечо – оно оказалось точно таким же, угловатым и мягким одновременно – и заказал всего понемногу, без изысков. Себе взял водки, Аи от спиртного отказалась, зато выпила целый чайник зелёного чая.

В номер к нему пошла без уговоров – к тётке уже поздно – и сразу расположилась на диванчике в гостиной. И по тому, как она улеглась калачиком, и по настороженно сжатым губам Стас понял, что девушку трогать не надо. Да он и не собирался, голова была занята другим. Пожелав спокойной ночи, растянулся на кровати, и воображение тут же заработало в прежнем русле, отмечая сходства и различия. Прикидывал, можно ли с этими различиями что-то сделать, и всякий раз убеждался – можно. Вот только косу, чёрную, с матовым блеском, будет жаль…

Как раз той ночью его разбудил звонок шефа, И Стас полетел «спасать», взяв у Аи номер телефона. Прощаясь, по-братски поцеловал её в щёку, пообещал позвонить к вечеру. Но ни вечером, ни позднее не позвонил, разрываясь между больницей, куда положили Жанну, и клиникой в Стрельне. Той осенью был небывалый приток клиентов, приходилось утрясать, договариваться, «играть на обаянии», что давалось сейчас с трудом. Но даже перегруженному делами ему было легче, чем в психбольнице, где Жанну держали в отделении для VIPов и, хотя персонал был вежливый и квалифицированный, решётки на окнах и двери без ручек нагнетали безнадёгу…

Стас курил в профессорском кабинете, который уже привык считать своим, когда секретарша доложила о звонке – любопытство так и сквозили в интонациях. На вопрос Стаса, кто на проводе, смущённо произнесла: «Не представились, но по голосу Жанна Викторовна». Он только час назад разговаривал с её лечащим врачом и узнал, что положение пациентки улучшилось, Жанну могут к концу недели выписать. Стас взял трубку и тут же услышал её спокойный – чего уже сто лет как не бывало! – и даже чуть извиняющийся голос: «Это я. Простите, что не дождалась вашего звонка…».

Сердце взметнулось и сразу же энергично погнало горячую кровь, так что глазам стало жарко. Но длилось это всего пару секунд. Включив блокировку от любопытных ушей, Стас ответил своим самым бархатным, самым проникновенным… в общем, своим покорительным голосом, от которого ещё никогда никому не удавалось сбежать: «Это ты меня прости, девочка, я в таком немыслимом цейтноте… Нет, конечно, не забыл, это невозможно…». И далее по наитию, вдохновенно, не сбавляя накала…