Читать книгу Параллельными курсами. Лёсик и Гриня. Книга 1 - Марина Важова - Страница 7

Не найдя с пасынком общего языка, Витус решил проявить характер. Да вот попробуй проявить характер, которого нет! Значит, что-то всё-таки проявиться должно – вместо характера. Это были вспышки. Тревоги, гнева, раздражения, злости, отвращения. Вспышки – им так положено – случались внезапно, подчас без всякой видимой связи с побудительными причинами. Они усугублялись ещё и тем, что Лиса редко брала сторону мужа, она защищала сына. Не потому, что Гриня был прав, а просто потому, что это был её сын, и в нападках на него она просматривала критику в свой адрес. А вот уж чего Лиса не выносила, так это критики в свой адрес. То есть никогда и ни от кого. Тем более от этого, без году неделя, истерика и бракодела. Да, да, дошло до того, что ему ставилось в вину рождение девочек! В противовес мужественной фигуре Сандро, награждающего своих спутниц незаурядными и красивыми пацанами.

– Засранцами! – кричал Витус. Он теперь с полуоборота начинал кричать. – Сопливыми зассунами!

– Не смей оскорблять моего сына, – холодно парировала Лиса в присутствии Грини. И добавляла, уходя на кухню: «Тебе только девчонок воспитывать, псих ненормальный!»

Когда жены не было рядом, Витольд отыгрывался на мальчике за брошенную семью, за унизительный запрет на дочерей, за все неверные решения, которые его вынудили принять. Если бы не дочурка – Нина, Нинуля – не задумываясь, вернулся бы обратно. Вымолил бы прощение, терпел бы всю жизнь упрёки, лишь бы избавиться от этого кошмарного мальчишки. Но обратного пути не было, и он взял пасынка в оборот тотального контроля, был чрезвычайно изобретателен и не успокаивался, пока не затыкал Гриню. Такая ситуационная упёртость была свойственна Витольду с детства. То он покладистый или безразличный, но вдруг появляется тема – некая идея фикс – и его уже ничем не свернёшь, будет стоять на своём – хоть против всего мира.

Одной из таких фиксовых идеек стала борьба с крысами. Это произошло осенью в Борках, куда было приглашено семейство Лисы в полном составе после того, как Сандро с Дариной перебрались в город. Вообще-то всё лето крыс не было, а когда они появлялись, люди обычно уже уезжали. А тут – надо же – живут и живут. В середине сентября дом – особенно по ночам – стал наполняться шорохами и звуками – крысы готовились к зиме, не дождавшись ухода людей. Впрочем, крысам они не мешали. Наоборот, бесхозяйственность Лисы была им на руку. Повсюду валялось в открытом доступе много всякой еды, эта счастливая весть распространилась по округе, и крысы начали прибывать. Теперь они уже появлялись и днём, а уж ночью просто устраивали бега и кувыркания по всему дому. Заснуть было невозможно.

Лиса опасалась только за маленькую Нулю – как бы крысы не укусили её ночью. Она стала брать дочурку на ночь в свою кровать, а Витус получил временную отставку. Этот фактор сыграл решающую роль: идея фикс – истребить крыс – возникла вследствие альковного запрета. Реализация идеи была также крайне фиксовой: Витус решил полностью изолировать жилище от внешнего проникновения. Напрасно соседи советовали просто разложить в подвале отраву – тогда крысы сами уйдут, опасаясь за своё ещё глупое потомство. Витуса не устраивали такие сомнительные полумеры. Он решил, прежде всего, забить поленьями все крысиные ходы. Прошла одна спокойная ночь, другая, и крысы опять забегали. Они прогрызли новые дырки. Упёртый Витус забил и эти. До него как-то не доходило, что дерево вполне прогрызаемо и то, что единожды сделано, может быть легко повторено.

Нечего и говорить – он снова пустил в ход поленья. В ту же ночь огромная седая крыса – видимо предводительница рода – забралась на диван, где спал Витус, и несколько раз сильно укусила его за правую руку. На другой же день всё семейство поспешно покинуло дачу. Витус немедленно пошёл в травмпункт, где ему наложили повязку и сделали прививку от бешенства. Ведь крысы могли быть бешеными, бешеными! С тех пор Гриня лишился своего летнего пристанища – ему запретили ездить к мачехе, где живут крысы-людоеды.

Состязание с пасынком стало для Витольда такой же идеей фикс. Оно превратилось в мировую битву, растянулось на десять лет, до того момента, когда обе армии были обескровлены, и семейная жизнь, подорванная многолетней войной, рухнула. Витольд оставил дом Лисы, забрав с собой Нулю, которую ему удалось отсудить. Грине к тому времени исполнилось пятнадцать, и он многое вынес из этих битв для своей дальнейшей жизни. Например, научился полностью отключаться: не слышать ни единого слова, не видеть гневных и презрительных жестов, не чувствовать шлепков и подзатыльников. Он как бы впадал в кому – был жив, но инертен.

В такие минуты вокруг головы начиналось лёгкое кружение воздуха, задевающее его глаза, губы мягкими прикосновениями, а в ушах возникал явственный шелест. И Гриня понимал, он чувствовал присутствие летучих красавиц, но не усыплённых и неподвижных, а свободно порхающих, как до взмаха сачка. Они окружали его, щекотали шею упругими усиками-антеннами, доверчиво ползали по рукам и садились прямо на лицо, закрывая глаза веером крыльев и вызывая непроизвольную улыбку, которую Гриня научился прятать, иначе легко мог бы получить по губам за дерзость.