Читать книгу Борис Сударов: человек, прошедший через эпицентр атомного взрыва… Встречи на берегу: диалог-путешествие - Мария Романушко - Страница 5

И вот настало 21 июля. Я собралась вечером на бухту. Последнее время каждый вечер благоразумно гуляю, потому что не хочу довести себя работой до такого состояния, когда работать уже нет сил. Как было год назад, прошлым летом. Так, любя нашу бухту, я за всё прошлое лето ни разу не выбралась сюда.

Итак, настало 21 июля. Я собралась на ежевечернюю прогулку. Целый день работала над новой книгой, и мне надо было проветрить мозги.

Отправляясь на прогулку, я положила в рюкзачок свою книгу «Там, где всегда ветер», не так давно вышедшую, – роман о моём отрочестве. Я была почему-то уверена, что вернусь домой без неё, что я книгу кому-то подарю.

Вечер был холодный и ветреный, половина девятого, серели сумерки… На берегу – никого. Только на спортплощадке у одной из сеток молодые люди азартно играли в пляжный волейбол. А вдоль берега плавали караваны уток. И – ни одной души, кому я могла бы подарить свою книгу. Странно… Неужели предчувствие меня обмануло?

Я села на холодную скамью. Смотрела на бухту, на уток, на лес на другом берегу… И тут я увидела его. Он бодро шёл по дорожке через пляж. Он не уехал!!! Он – здесь! Мужчина с походкой снежного барса. Лет ему на вид 88, а то и все 90, но при этом его невозможно назвать стариком, потому что даже молодые редко держат спину так прямо и так быстро, энергично ходят.

Бог даёт мне ещё один шанс. Вперёд, Маша Романушко, которая ни к кому никогда не подходила первой, хоть и мнит себя очень смелой. Ну же, – говорю я себе.

О, как мне было страшно подойти и заговорить с ним! Но я встала с холодной скамьи и пошла к нему навстречу…

– Здравствуйте, – сказала я.

– Здравствуйте, – ответил он, слегка удивлённо.

– Можно вам задать вопрос?

– Да.

– Скажите, пожалуйста… (внутренне я была на грани обморока от страха. Мне было одинаково страшно услышать любой ответ: и «нет», и «да»). Скажите, ваше имя – Антонио Бареш?

– Как вы сказали? – спросил он, взглянув на меня большими голубыми глазами. Большими голубыми глазами – как у Антонио, как у Саши Милитова, как у моего отца… Эти глаза преследуют меня всю жизнь!

– Ваше имя – Антонио Бареш? – повторила я с трудом, потому что всё во мне в ту секунду пересохло, как в пустыне, и язык едва слушался меня.

Он мгновение молчал, как будто вслушивался в смысл того, о чём я его спросила. И это мгновение показалось мне вечностью.

– Нет, это не моё имя, – сказал он.

– Нет?.. Разве вы – не Антонио Бареш? Вы так похожи на моего давнего друга, которого я не видела 50 лет! Мне показалось, что вы – это он…

– Нет, я – не он. Простите, – он улыбнулся извиняющейся улыбкой. – Ничем не могу вам помочь.

– Простите… – сказала и я ему.

Он ушёл к спортплощадке, где молодёжь продолжала играть в пляжный волейбол, и довольно долго наблюдал за игрой. А я сидела на холодной скамье и смотрела на пустынный берег бухты… На тот самый берег, с которого начинается мой роман-трилогия «Побережье памяти». Это – он. Тот самый берег. Здесь многое происходило уже… Многие значимые моменты моей жизни. Многие яркие переживания настигали меня именно на этом берегу. Многие важные мысли приходили ко мне именно на этом берегу, который для меня является рубежом. Некоей разграничительной (и, одновременно, соединительной) чертой между ЗДЕСЬ и ТАМ. Между сном и явью. Между сбывшимся и несбывшимся…

И только сейчас я увидела, что наша бухта очертанием похожа на бухту Золотой Рог во Владивостоке и на бухту Золотой Рог в Стамбуле. Вот как интересно! Какая удивительная перекличка…

(Потом, когда я пришла домой и сказала об этом мужу, он засмеялся и сказал: «Нет! Это бухта Золотой Рог во Владивостоке и Золотой Рог в Стамбуле похожи на нашу бухту!»)

* * *

Я сидела на холодной скамье и размышляла на тему: должна ли я подарить свою книгу незнакомцу, который отказался быть Антонио Барешем? Тот ли это человек, для которого я принесла сегодня роман о своём детстве?.. И если да, то где мне набраться храбрости на такой поступок? Но я поняла, что если не сделаю этого, если не подарю ему книгу, то буду очень жалеть потом…

И когда этот человек пошёл обратно, я пошла ему навстречу, уже вынув книгу из рюкзачка.

Я спросила его:

– Можно вам задать ещё один вопрос?

– Да, – приветливо откликнулся он.

– Вы любите книги?

– А кто же их не любит? Конечно, я люблю книги.

– Я хотела бы подарить вам свою книгу.

– Свою книгу? Очень интересно, – сказал он.

Мы остановились. Я протянула ему книгу. Он прочёл вслух название:

– «Там, где всегда ветер»…

– Да.

– А где это место – там, где всегда ветер? – спросил он. Его ярко-голубые, живые глаза смотрели с интересом и молодым любопытством.

– На Украине. В степи. Недалеко от Днепропетровска.

– А почему там всегда ветер?

– Потому что эта степь – на плоскогорье. А это плоскогорье – самая высокая точка на Украине. И там всегда, всегда дует ветер! А поскольку книга о подростковом возрасте, когда ветер дует и внутри у человека, то название получилось символическое. Ветер снаружи – и ветер внутри…

Его глаза тепло улыбались – я видела, что он прекрасно понимает, о чём я говорю.

– Эта книга о вас? Автобиографическая? – спросил он.

– Да, обо мне. Хотите, я надпишу её вам?

– Да, пожалуйста, буду рад.

– А можно узнать ваше имя?

– Борис Иванович. Сударов.

«Какая красивая фамилия! – подумала я. – Исконно русская. Сударов, сударь… Да, к этому человеку именно так и хочется обращаться: сударь!»

Надписывая книгу, я совсем уж расхрабрилась и спросила: какая у него профессия?

– Я историк. И филолог. Закончил историко-филологический факультет. Преподавал историю в педагогическом институте.

– О, тогда вам точно будет интересна моя книга, потому что здесь много исторических моментов, – сказала я. – А сейчас я пишу вторую книгу про Украину, с выходом в сегодняшний день. У меня много родных на Украине. В том числе в Одессе… Мой дядя, у которого я всегда останавливаюсь, живёт недалеко от Дома Профсоюзов…

И я, сама от себя этого не ожидая, стала рассказывать ему о том, как два года назад, когда сжигали людей в Одессе, я три дня не могла дозвониться до своих родных, и чуть с ума не сошла от переживаний.

– Надеюсь, ваши родные не пострадали? – спросил Борис Иванович.

– К счастью, они в тот вечер были на даче.

– Там много пожилых людей погибли, – сказал он.

– Да…

Мы грустно помолчали.

– А вы здесь отдыхаете? – спросил он.

– Нет, я здесь живу. Уже много лет. Совсем близко отсюда.

– Я тоже совсем близко. Значит, когда-нибудь, может быть, ещё здесь пересечёмся, – улыбнулся он. – Спасибо за книгу. С интересом прочту.

– И вам спасибо!

Мы попрощались, и он пошёл в гору своим бодрым, молодым шагом. А я осталась с ощущением праздника в сердце…

Всю жизнь я дружу с людьми, которые намного старше меня. Люблю стариков! Вот таких живых, энергичных, любознательных, не утративших интереса к жизни. Я их просто обожаю. Хорошо, что я не струсила и подошла к нему.

* * *

Дома я рассказала мужу о том, как ушла на бухту с книгой, чтобы подарить её кому-нибудь – и подарила! Муж тут же набрал в Интернете в поисковике имя Бориса Ивановича Сударова.

– Ничего себе! С каким интересным человеком ты познакомилась! – воскликнул он. – Вот, читай, здесь много о нём…

И я прочла.

В возрасте я не ошиблась – через полгода Борису Ивановичу исполнится 90. Одногодка моей мамы… Он был 14-летним мальчишкой, когда его застала в Белоруссии война. Ушёл с частями Красной армии, стал сыном полка. Потом учился в артиллерийской спецшколе. Был послан на учёбу в артиллерийское училище, стал офицером. После войны служил в Германии. Награждён многими медалями.

Ушёл в отставку. Закончил Московский педагогический институт имени Ленина. Историко-филологический факультет. Работал в издательстве «Физкультура и спорт». Преподавал в пединституте. А самое главное – почти тридцать лет работал на Всесоюзном радио. Был заместителем главного редактора Главной редакции литературно-драматического вещания. Был знаком и сотрудничал с замечательными актёрами – с Качаловым, Пляттом, Грибовым, Бабочкиным, Сперантовой, Марецкой и многими другими, которые принимали участие в радио-спектаклях. О, я хорошо помню эти спектакли!.. Как мы с моим сыном Антоном их любили! Мы ждали их. Мы буквально вклеивались в наш маленький радиоприёмник, который дарил нам большую радость… Каждый спектакль – шедевр. «Театр у микрофона» – это был гениальный многолетний проект. Играли спектакли для взрослых и спектакли для детей. Играли классику, русскую и зарубежную, играли современных авторов, для детей играли сказки, не только русские, а всех народов мира, и спектакли, созданные по книгам прекрасных детских писателей, к примеру – моего любимого Аркадия Гайдара.

А Борис Иванович, оказывается, во всём этом участвовал. И даже руководил. Вот встречу его завтра на бухте – и скажу ему «спасибо!» И спрошу: пишет ли он мемуары о своей удивительной жизни? А если уже написал, то можно ли их прочесть? Хочу дружить с этим человеком! Точнее: я УЖЕ дружу с ним…

* * *

Они ходят мимо нас. А мы – мимо них. И редко придёт в голову остановиться, заговорить с незнакомым пожилым человеком. А ведь каждый из этих людей – эпоха, роман! Часть нашей общей истории.

Когда я общаюсь с человеком, по возрасту – ровесником моих родителей, которых давно уже нет на земле, я остро чувствую связь времён. И понимаю, что только от нас – людей следующих поколений – зависит: прервётся связь времён – или нет…

* * *

На следующий день я написала о Сударове на своих страницах в Фейсбуке и в Контакте. И многие мои читатели и друзья радостно откликнулись. Оказывается, эта тема волнует многих, и многим она близка.

Сын Антон прочёл мой пост и написал мне: «Кажется, это – начало новой маминой книги?»

Ну, я уж не знаю… Не думала пока об этом. Как жизнь сложится.

25 июля, на Ваганькове

Сегодня – день ухода Леонида Енгибарова. Очень грустный для меня день. Грустный и светлый… Ездила, как всегда, на Ваганьково. Подарила Лёне его любимые жёлтые розы… Долго стояла у его могилы. Заказала в храме Воскресения поминальный молебен. Потом опять вернулась к Лёне.

Когда уже собиралась уходить, пришёл Павел Авилов – молодой человек, который очень любит Енгибарова. Долго общались. Говорили о том, как личность и творчество Енгибарова повлияли на каждого из нас. Повлияли очень сильно. Вот уже полсотни лет, всё, что бы я ни делала, – я соразмеряю с тем, что и как делал он. Как будто смотрю на свою жизнь и на своё творчество ЕГО глазами. Всю жизнь чувствую на себе взгляд своего любимого клоуна, своего гениального Друга.

Он для меня – НЕ УШЁЛ.

А Павел больше общается с Енгибаровым в снах и счастлив этим. Я сказала ему, что сейчас в Москве идут два великолепных спектакля по новеллам Енгибарова, и в начале августа – ближайший. Я уже смотрела три раза, но пойду ещё. Пригласила и его.