Читать книгу Фуникулеры - Марк Кирдань - Страница 11

Спустя пару дней, когда везде начались выходные, Нина позвала всех на пляж. И хоть Йозефу она сказала: «А тебе лучше хорошенько отлежаться», Йозеф её не послушал. С собой она взяла фотоаппарат на длинном ремне. Отправились также: Йозеф, за пару с Аполлинарией, всё это время они ночевали в разных местах, поэтому Йозеф немного соскучился. А ещё Аня. Сплошные чёрные линзы без зрачков ясно доказывали, что с трауром по жениху покончено.

Нина переодевалась перед крутым спуском к песчаному берегу. Она повесила старое фиолетовое платье на развесистый, покрытый крючками и ядовитыми ягодами, куст и примеряла новый поясок. Сегодня планировалась фотосессия для глянцевого журнала «Весёлый крот». А это всегда новые наряды, странные ужимки и загадочные позы.

– Отличные у тебя усы, – сказала Нина Аполле.

Усы действительно казались немного гуще, чем раньше, что расстроило Йозефа. Он считал, что девушкам усы не идут.

Они шли, шли, дул ветер, пекло солнце, Аня качала тяжеленными бёдрами и рассказывала о какой-то вечеринке, где нашла много новых друзей. Аполлинария рассказывала, что она немного подбривает усы, чтобы они росли гуще, а Нина продолжала выражать восторг.

– Пускай мужчины не думают, что это их привилегия!

Едва не поранились о китовую кость. Аполлинария стояла у закрытого сувенирного магазина, улыбалась в объектив и прикасалась к одной из своих грудей указательным пальцем. Из-за витрины поблескивал зловещий манекен. И ещё один. Пара пластмассовых рук обвивали пластмассовую шею. Когда Аня наклонилась, чтобы разглядеть получше чьё-то пластмассовое лицо, снова щёлкнул затвор фотоаппарата.

– Какой наклон! Какая грация! – сказала Нина совершенно непонятным тоном. Аня покрутила пальцем у виска, тоже с непонятным почти ласковым выражением.

Йозеф пару раз тоже попал в кадр, но случайно. Для одной фотографии Аня и Аполлинария обняли его с двух сторон, а он выпучил глаза.

Затем миновали парадный вход, сразу же пахнуло морским перегноем, и открылся удивительный вид. Тысячи и тысячи пустых зонтов, замысловатые фанерные «переодевалки», никому ненужные, зарытые в песок, волейбольные сетки, песочные фигуры, хаотично разбросанные полотенца, торжественные изваяния морских царей. Там, где волна прочёсывала раз за разом берег – сверкающие на солнце камни и стекло.

Аполлинария прикрывала свою белизну элегантным зонтиком. Аня смеялась грудным басом:

– Ради такой женщины и я готова на всё!

Нина продолжала фотографировать. Над линией горизонта, там, где вода полностью исчезала в странной пустоте завис гигантский, испещрённый кратерами и вулканами, тёмно-синий спутник. Казалось, ещё немного – и неведомая планета свалится в море, что в свою очередь породит серию землетрясений, цунами, а затем и конец света. Пришлось снова всё объяснять несмышлённой Аполле.

– Это мираж. Ничего особенного. Иногда так, иногда это фрегат в небе или даже воздушный замок. Иногда что-нибудь другое.

– Я однажды видела Кришну в колеснице, – подтвердила Нина слова Йозефа.

– А однажды там показали, как двое с рогами трахаются, – сказала не совсем приличная Аня.

– Да? – заинтересованно переспросила Аполла.

Йозеф мрачно подумал, что Аня специально разыгрывает из себя такую пошлячку. Будто в этом есть своё очарование. Потом пришлось объяснять, почему на пляже так мало народу. То есть никого. Хотя вдалеке ревел чей-то трактор, а ещё далече раздавался тромбон.

– …В такой отличный не жаркий и не прохладный день…

– У нас не принято ходить на пляж, – продолжал Йозеф очередные лекции о кротовских обычаях, пока Аполлинария принимала очередную загадочно-эротическую позу для фотоподборки Нины. – Так повелось, не помню… Вода, конечно, чистая, но люди предпочитают душ в своей квартире. Так практичнее. Кроме того, этот мираж. Если долго оставаться здесь, то можно слишком засмотреться. Говорят, что тогда он станет реальностью. То есть, например, мы видим метеорит, который вечно падает, но никак не упадёт. Если он станет реальностью, то, следовательно, он и упадёт и раздавит нас всех.

Но Йозефа опять никто не слушал. Аполлинария скрестила руки за спиной, по-особенному выставив свой интересный торс. Нина фотографировала и попыхивала электрической трубкой.

Затем Аня и Аполлинария принялись танцевать. Кружиться, а затем бегать по береговой линии, раниться об камни. Приставать к изваяниям. Аня дергала Аполлу за нос и валила в песок. Обхватив друг друга ногами, они переворачивались и катались. На секунду борьба стала нешуточной, лицо Аполлы исказила гримаса ненависти, а Анна покраснела, но вскоре Йозеф убедился, что ему показалось.

Однажды Нина устало присела вместе с Йозефом под зонтик. Он как раз закатал штаны и массировал вывихнутые от ходьбы колени. Нина толкнула Йозефа в плечо и выпустила электрическое облако ему под нос. Йозеф не стал закашливаться. Он потрогал её красивое несимметричное лицо, а она сняла фото-ремень, натёрший ей плечо.

– О чём грустишь?

Йозеф признался.

– Я сначала думал, что она моя девушка. Ну… мы…

– Эта дылда?

– Да.

– Но это…

– И меня это очень расстраивало. Я безответственный человек. Мне быстро надоедает ходить туда-сюда с одной и той же девушкой, говорить о чём-то. Быть обязанным, ну…

– А…

– А потом я вдруг понял, что она не моя девушка и что ничего не нужно делать.

– Поздравляю!

– И это тоже меня расстроило!

– Какой ужас! Но Йозеф! Ведь мы и с тобой тоже встречались. Неужели ты и тогда так мучился?

– Конечно! Мы встречались целых две недели. Я превратился тогда в живого мертвеца.

– Как печально. Но сейчас с тобой всё в порядке?

– Да. Немного ревную, но это пройдёт. Но мне нравится чувствовать себя слегка свободным. Вы все очень красивые, и я могу просто думать о вас, время от времени, ничем себя не омрачая.

– Да… – Нина сделала ещё один фотоснимок, но тут же его удалила. Йозеф не был фотогеничным. Во внешности Йозефа всегда было что-то неуловимо неловкое, дурацкое, это его вечно обеспокоенная рожа, волосы почти всегда дыбом, даром, что он так часто причёсывался, а руки тонкие.

Потом девушки ещё долго развлекались сами с собой. Нина придумала игру в города, а когда и это наскучило: раздела Аполлу, красиво расположила нескольцо цветных ракушек у неё в ногах и стала фотографировать ноги с песком и ракушками. Йозеф просто слонялся. Было пусто на душе. Ближе к вечеру волны прикатили многотысячные колонии поющих медуз и море преобразилось. Их ни с чем не сравнимый высокочастотный писк одновременно и радовал слух и тяжело сказывался на сердечном ритме. Мираж медленно распадался, видимо, собираясь принять другое обличье.

Грохнулись в песок. Растянув ноги. Ели бутерброды с ветчиной. Аня лежала на спине и то дремала, то сонно шутила.

– Тебе какая больше нравится, левая или правая? – спросила она смеясь Йозефа.

Йозеф не понял вопроса, а когда наконец понял, то решил не смущаться и радостно доложил, что левая.

– Наш человек! – весело сказала Аня.

Аполлинария примеряла Анины чёрные линзы. Она сидела на корточках с зеркальцем и наблюдала за своим лицом. Обмакивала линзу в специальную жидкость. Кажется, в итоге ей не понравилось.

Нина сказала, что настал час «одиноких размышлений», включила радио, воткнула иглу в висок, закачала головой в такт никому больше не слышной песни. Йозеф даже не успел заметить, как она уже была облачена в новую одежду: широкие клетчатые шорты, косуха и шуточный колпак, из тех, что носили фроовские гимназисты в выходные дни.

Солнце скатывалось, медузы истошно вопили, образуя плотный массив по всей поверхности воды, мираж принимал форму человека. Восковые исполины-деревья, окружавшие пляж, погружались во тьму и становились тяжелыми, пахучими трафаретами. Ш-ш-ш…

Йозеф режал рядом с окончательно уснувшей Аней, искоса поглядывая на всех по очереди и улыбался. Прошло плохое настроение. Всё замечательно. Свобода и непринуждённость. Завтра будет новый день. Но кое-что всё-таки случилось. Мираж принял форму Балыка. Да, это был именно он – Балык в расцвете сил, почему-то держащий в руке кирпич. На лоб надвинут козырёк, нет трёх передних зубов, что можно списать на ошибку миража, но в целом очень похож.

– Это он? – шёпотом спросила Аполлинария.

Немного испугались, но, впрочем, ведь тут ничего страшного? Договорились не будить Аню, чтобы зря не расстраивать её. Йозеф продолжал думать о том, что всё в этой жизни нужно круто менять, иначе жить станет неинтересно. Но с чего начать?