Читать книгу Родная старина - Михаил Фонотов - Страница 15

Предполагаю, почти наверняка: очень давно, лет двести, триста, четыреста назад, кочевники, пережидая зиму где-то в низовьях Сыр-Дарьи, у Арала, вспоминали…

Они вспоминали, что далеко на севере, там, где уже чувствуется дыханье гор, в ровной степи, на которой тут и там белеют стволами деревья, среди озер…

Среди озер стоит одинокая башня, к которой ведет длинная, но знакомая дорога.

Каждый год, в конце южной зимы, с младенчества до старости, кочевники брали курс прямо на север, шли долго-долго, вдоль долготы, поднимались все выше и выше…

Они поднимались все выше и выше, туда, к той башне, чтобы у нее остановиться, перевести дыхание…

Перевести дыхание, стать на колени, сложить ладони на груди, воздеть глаза к небу, попросить у бога милости…

А потом оторвать лоскуток ткани и привязать его к крюку под куполом башни, чтобы пестрая тряпочка до следующей весны напоминала Всевышнему о людях, которые просили у него обороны от невзгод, спасенья от болезней, высоких трав, упитанного скота, других удач и благодеяний…

А если на пути к Уралу кто-то сомкнул глаза – тут же его и похоронить, вместе со многими другими соплеменниками, обретшими здесь вечный покой.

Люди степей всегда искали местность приметную. Особую. Отличную. Оно таким и было – место, на котором стоит башня Кесене. Старожилы вспоминают, что вокруг башни плескались не одно, не два, а много озер. Память сохранила их названия: Жиганкуль, Иргизбай, Барак, Акчарлык, Торнакуль, Урдаккуль. На озерах густо селились птицы – журавли, лебеди, чайки, гуси, утки. Озера были богаты рыбой, и здесь рыбачил старик по имени Шамай.

Бабушка Хабибжамал Тазитдинова помнит, что к башне вел мост и к нему подплывали на лодках.

Вряд ли когда-то река Нижний Тогузак «заплывала» в эти озера, но вероятно, что река и озера были связаны протокой.

Среди степей урочище, обильное водой, – оно было приметно и привлекательно. И здесь, несмотря на сырость, кочевники устроили некрополь.

Место, где стоит башня Кесене, – не только памятник истории, но и памятник природы.

По следам кочевников, а то и с ними вместе, туда и обратно «путешествовали» купцы. Знаменитый Шелковый путь – это огромное дерево дорог. Главный «тракт», «ствол» обходил Каспий с юга. Но была ветка, которая поднималась, минуя Арал, к северу, к южной оконечности Урала. На старинной карте одна из караванных дорог тянется от Сыр-Дарьи вдоль рек Иргиз и Тургай к Троицку – через Николаевку. Естественно, что, добравшись до конечного пункта, караваны рассыпались по окрестным городам и селам. Купцы с далекого Востока оказывались и в Николаевке, и в Кулевчах, и в Варне. Их путь лежал мимо башни Кесене.

Конечно, хочется думать, что мавзолей был построен над прахом именно дочери. Молодой женщины. Красавицы. Да, дочери человека влиятельного, обладавшего огромной властью и, соответственно, богатством. Могли ли дочери кочевников, даже и богатых, украшать себя золотом и драгоценными камнями? И уж, конечно, кочевники не могли составить проект, завезти материалы, мастеров и сложить из кирпичей гробницу, такую, чтобы – на века. Здесь, на месте, в бескрайней степи, кочевники такие сооружения не ставили.

Башня Кесене – «привет» Уралу от Востока.

Это доказывается и шелковой тканью на плечах женщины, похороненной в мавзолее, и легендарными тиграми, которые якобы загрызли ее здесь, на берегу озера, и, в первую очередь, архитектурой этого печального строения – двенадцатью гранями его пирамиды, которая поднимается над двенадцатью гранями призмы, которая, в свою очередь, «лежит» на четырех гранях самого корпуса башни. Но самое наглядное доказательство «восточного» происхождения мавзолея – его фасад со стрельчатой нишей.

Кстати, о Тамерлане[7]. Можно согласиться с учеными, что мало вероятности, чтобы в своих походах он оказался в окрестностях Варны. И все-таки странно, что его имя так прочно привязалось к башне на берегу степного озера. Так прочно, что даже железнодорожную станцию назвали его именем. Если в том виновата легенда, то и с легендой надо считаться.

Есть ли такое имя – Кесене? Вроде бы нет такого имени. Если перевести, «кесене» – это мавзолей. И кесене, что у Варны, отнюдь не единственная. П. И. Рычков, например, называет еще одну «полатку», от которой в его время оставались развалины. Она отмечена и на картах 1737 и 1742 годов. Он же, Рычков, находил развалины каменных строений по обеим берегам Уя. Известны Ак-Кесене где-то на реке Тала. И Кок-Кесене в низовьях Сыр-Дарьи.

Значит, был некий обычай воздвигать такие мавзолеи. Обычай, конечно, доступный далеко не всем.

Для Варны мавзолей Кесене – олицетворение ее истории, которая разделилась на «до башни» и «после башни».