Читать книгу Родная старина - Михаил Фонотов - Страница 21

Оказавшись в Николаевской крепости, надо, конечно, подняться на колокольню крепостной церкви, на ее ветреную высоту. Внизу сверкнет зеркалом плеса и скроется в ивняках река Аят. Ее довольно крутой берег поднимется и уйдет к горизонту. Где-то там, еще южнее, – чужая земля.

Двадцать первого августа 1842 года из Николаевки в Орск выехал военный инженер или, иначе, инженер в чине генерала Иоганн Бларамберг, который к тому времени обзавелся русским именем Иван и русским отчеством Федорович. До Урала генерал побывал во многих, как теперь сказали бы, горячих точках. На Кавказе, в той же Чечне.

Через три дня Иван Федорович в сопровождении тридцати казаков выехал в обратную дорогу. По пути он обследовал «холмистые степи, в первую очередь притоки Тобола», выискивая удобные места для заселения. «Ночевали под открытым небом на берегу рек. Питались мы в основном рыбой, которую ловили сетью или на удочку наши казаки». Первого сентября генерал вернулся в Николаевку, о которой в его дневнике осталась только запись о том, что в окрестностях крепости, «на берегу Аята, обнаружили огромные залежи известняка».

Вскоре Бларамберг выехал в Троицк.

Осень 1842 года. Варны еще нет. Впрочем, по некоторым сведениям, здесь ждут будущих поселенцев – для них солдаты и казаки строят землянки, пашут целину… Вполне вероятно, что Бларамберг имел повод побывать и здесь. Или хотя бы проехать мимо.

Собственно, именно в те годы Новая пограничная линия была впервые «протянута» – на далеком востоке России. Уже достраивались ее пять дистанций с крепостями, ее редуты и пикеты со смотровыми вышками. Граница была обозначена «симом» – дугами из ивовых прутьев, воткнутых в землю обеими концами.

Это было беспокойное время. Никак не налаживались отношения с «полудикими, вероломными, фанатическими деспотами» и с купцами из Средней Азии. Страх и опасность сопровождали поселенцев на Новой линии. Но человек привыкает и к страху. Люди приспосабливались к суровому быту переднего края, помогая друг другу, обустраивались, надеялись на лучшее.

Шихмейстер[10] Тамарский, герой книги Игоря Пьянкова «На Линии», в своем письме нарисовал такую картинку: «Болезнь несколько отпустила, и я решился пройтись до речушки. Стоя над обрывом, смотрел на баб, заложивших мостки бельем, трущих и бьющих его под охраной казаков. Эти – кто поил и чистил коня, кто так сидел на камушках, но во всем виделась привычная обыденность. Казакам и казачкам помоложе выходило вроде посиделок. Время от времени кто-нибудь весело смеялся. Право, я почувствовал жизнь.

Этот мирный быт перед дикими кочевниками ввел меня в рассуждения. Вот, думаю, стою на краю России, а нет чувства, что оканчивается здесь земля русская. Граница – но не та, что на западе. Линия, она живая».

Уже в наши дни Новая линия – вернулась…