Читать книгу Родная старина - Михаил Фонотов - Страница 17

Иван Иванович Неплюев, первый губернатор Оренбургской губернии, вступил в должность в 1742 году (и было ему тогда уже под пятьдесят). Владения его были столь же огромны, сколь и пустынны. Они раскинулись по обе стороны реки Урал от ее горного истока до знойного каспийского устья. Столицы, Оренбурга, не было. Ее предстояло построить. Минуло всего шесть лет после закладки Челябы. Еще несколько крепостей потеряно ютились тут и там. Ни Златоуста, ни Троицка, ни Миасса, ни Кыштыма, ни Сатки, ни тем более Магнитогорска – никаких городов.

Чем нам И. И. Неплюев интересен сегодня?

Обычно применяется такая формула: он возродил край. Биограф Неплюева В. Н. Витиевский, на которого я сошлюсь еще два-три раза, сказал, что он Оренбургский край пробудил к жизни, «вырастил, взлелеял и, совершенно устроив его, подарил остальной России».

Пробудил, возродил, взлелеял… А заслуга ли это, если брать сегодняшние мерки? Сегодня мы с удовольствием помечтали бы о том Южном Урале, каким он был до Неплюева. Что осталось от тех природных сокровищ, от того заповедника, сама нетронутость которого стала бы теперь сокровищем? Заслуга ли Неплюева, что он «тронул» Южный Урал?

Заслуга. У каждого времени свои заслуги. Триста лет назад доблесть была в том, чтобы внедрить человека в природу. Внедрили. Теперь другой фасон: малость спрятать природу от человека.

Как бы то ни было, Иван Иванович Неплюев являлся первым урбанизатором и индустриализатором Южного Урала. Он построил 40 поселений и редутов, накатывал дороги, перекидывал мосты. При нем возникли города. Один из них – Троицк.

На обратном пути из Сибири в 1743 году Неплюев остановился для отдыха на левом берегу Уя при впадении Увельки. Место ему пригляделось, и здесь он (был праздник святой Троицы) назначил построить «одну крепость познатнее», а назвать ее Троицкой. Потом он не раз приезжал в Троицк, в 1754 году заложил в городе церковь. В Троицке же им была учреждена Инженерная школа, в которой постигали геометрию, планировку и… музыку. А на степной стороне возник Меновой двор с таможней.

К Троицку губернатор питал особую привязанность. Впрочем, и Челябинск не был им обойден. Именно он перенес главное управление Исетской провинции в Челябу.

До Неплюева на Южном Урале не было ни одного завода. А при нем, за 16 лет, возникло 28 заводов. Неплюев способствовал тому, чтобы люди (крестьяне, естественно, прежде всего) из внутренней России переезжали на Урал, чтобы заводчики получили право покупать и перевозить целые деревни, а всякие беглые, сомнительные и не помнящие родства, которые уже находились на месте, были признаны и введены в закон.

Своим помощником в деле индустриализации края Неплюев избрал Ивана Твердышева, который отличался «примерною честностью, что тогда было весьма редким явлением». За Твердышевым следовали заводчики Мясников, Коробков, Осокин, братья Мосоловы… Эти предприимчивые люди не связали себя страхом перед далями и глушью, наоборот, оценили коммерческий простор, дарованный им, и не прогадали.

При Неплюеве возникли не только железные и медные заводы. Еще, например, стекольный. И даже шляпная фабрика. Тогда же началось «великое рытье». У Чебаркуля нашли белую глину, которую по зимнему пути отправляли в Петербург на «порцелейную фабрику». Вскоре выяснилось, что еще лучше увельская глина. Рыли тогда также селитру, алебастр, серу, квасцы, краски. Успешно развивался соляной промысел.

Случилось так, что казаки стали истыми рыбаками. Им было отдано все нижнее течение Урала на шестьсот верст от Каспия. Казаки «берегли реку», чтобы красная рыба без беспокойства поднималась на зиму вверх по течению. Икра и рыбный клей отправлялись в столицу и не только.

Все это были внутренние дела. Но Оренбург закладывался и для того, чтобы войти в контакт с Хивой, Бухарой, Ташкентом. На одном конце империи Петербург – ворота в Европу, а на другом Оренбург – ворота в Среднюю Азию. Оренбургскому губернатору предстояло найти лад на зыбкой границе с восточным соседом.

Правда, у Неплюева сразу не сложились отношения с ханом Малой Орды Абул-Хаиром, но когда хан был убит, губернатор приложил все усилия, чтобы «направить выбор» в пользу Нурали-Салтана. 10 июля 1749 года в Оренбурге Нурали-Салтан был торжественно и пышно «конфирмован» в ханы. Неплюев осыпал подарками не только Нурали, но и всю его свиту. Одно застолье сменялось другим, звучала музыка, гремели пушечные салюты, вспыхивали фейерверки. В три тысячи рублей обошлось это «коронование», но цель была достигнута: Нурали-хан обещал заботиться о безопасности торговых караванов при их следовании через киргизские степи.

Торговля, переживавшая при Неплюеве времена расцвета, давала доходы, которые почти возмещали казенные траты на управление губернией.

Острее всех был башкирский вопрос. Едва ли возможна колонизация без розни. Так же, как без ошибок, без недоверия и вероломства. Если кто-то чужой селится рядом, пусть и на свободное место, это не может не вызвать, скажем так, неприязни тех, кто осел (или даже кочевал) тут прежде.

Можно ли было в те годы избежать крови? Не знаю. Наверное, нет. Хотя губернатор Неплюев к тому стремился. Когда в 1755 году вспыхнуло восстание ахуна Батырша, Неплюев сделал все, чтобы мятеж погас и рассыпался. Он прибегал к подкупам и обману, проявлял то необыкновенную милость, то чрезмерную строгость, объявил прощение бунтовщикам, обещал тысячу рублей тому, кто доставит ему Батыршу. При этом он держал наготове свои войска и попросил о помощи из других гарнизонов. До войны, однако, не дошло. Бунт сник. Батырша был пойман и отправлен в столицу.

Тогда казалось, что Неплюев решил башкирский вопрос, если не навечно, то надолго, но такие вопросы не решаются раз и навсегда.

В 1757 году Неплюев подал в отставку, некоторое время жил (и служил) в Петербурге, потом обосновался в своем имении Поддубы, где построил каменный храм, указал в нем место для своей могилы. Уже почти слепой, он тихо скончался на 81-м году и был похоронен согласно своему завещанию.

Потомки не забыли И. И. Неплюева. Через сто лет после его смерти в разных городах губернии, в Троицке в том числе, была совершена заупокойная литургия. Отмечалось и 200-летие со дня рождения губернатора в 1893 году. В 1993 году торжеств не было.

Великий государственный муж, умелый администратор, искусный инженер, ловкий и находчивый дипломат, верный сын церкви – таким видели Неплюева его соратники. Современники ценили его за то, что Отечеству он служил «не из мзды, а из утешения совести и нравственного долга». Враг «вольнодумства, суеверия, ласкательства и потакальщиков», Неплюев «никогда ни от кого, ни за какое дело ничего не взял».

Так-то. Намек.