Читать книгу Родная старина - Михаил Фонотов - Страница 20

Пример рода Перовских дает нам нетривиальное открытие: как ни высок императорский трон, но он досягаем, даже для низких поданных.

А все началось с того, что важный чиновник, вхожий «во двор», в январе 1731 года по дороге в столицу остановился на хуторе Лемеши и перед сном посетил местную церковь. В церковном хоре он сразу же выделил Алешу Разума и уговорил его отца, казака-пьяницу, отдать сына. Уже в столице Алеша был замечен Елизаветой, дочерью самого Петра Первого. В 1742 году Алексей женился на Елизавете, уже императрице. Вскоре он уже граф Разумовский, крупный землевладелец, а в конце концов – фельдмаршал.

Речь, однако, не о нем. Женившись, Алексей вызвал в Петербург своего брата Кирилла, оторвав от косьбы сена и пастьбы свиней. Не успел Кирилл в столице оглядеться, его отправили в Германию, а затем во Францию – учиться. Учился он прекрасно, и когда через два года вернулся в Россию, его, парня восемнадцати лет, назначают президентом Петербургской академии наук. Впрочем, своя логика есть, наверное, и в этом: молодая академия – молодой президент. Вскоре он тоже и граф, и генерал-фельдмаршал, и член Государственного совета.

Но и не о нем речь. У Кирилла Разумовского и Екатерины Нарышкиной было десять детей. Один из них – Алексей, ставший, уже как бы естественно, министром просвещения. Женат он был на Варваре Шереметьевой, но брак не удался. Каждое лето граф уезжал в свое имение, а там, во флигельке, жила его отрада – молодая и, разумеется, красивая мещанка Маша Соболевская, родившая ему пять сыновей и четыре дочери. Всё им дал граф – образование, титулы, одного не мог дать – фамилию. Поэтому дети его стали Перовскими, по названию села, где регистрировались.

Речь об одном из сыновей, Василии Алексеевиче Перовском, который родился в 1795 году.

Василий Перовский – уже «чистый» аристократ. Подобно деду, он не знал восхождения – начинал с высшего света. Тем не менее жизнь не лишила его испытаний. Восемнадцати лет он сражался на Бородинском поле, где был легко ранен. Отпросившись на день в Москву, он угодил в плен к французам, два года томился в неволе, не раз бежал. (В отрывках сохранились записки Перовского о тех годах). 14 декабря 1825 года он на Дворцовой площади, при императоре. Здесь граф был контужен «поленом в спину». Через три года в бою под Варной Перовский ранен в грудь. Наконец, в 1833 году он – в Оренбурге, самый молодой из губернаторов.

Перовский и Оренбургский край – тема большая. Перовский оказался на Урале почти через сто лет после Неплюева, и его деятельность по своей плодотворности и размаху сравнима только с деятельностью первого губернатора.

Все сводилось к устройству границы, которая в те времена была зыбкой, «ходячей». Главное, что осталось после Перовского, – Новая линия. Старая межа была наивной. По берегу Урала стояли симы – воткнутые в землю в сажени друг от друга аршинные таловые колышки, связанные между собой прутиками. Люди в пограничных крепостях жили в постоянном страхе. Женщине нельзя было выйти за околицу. На полевые работы выезжали с охраной. Набеги кочевников не прекращались и зимой. На рынках Бухары и Хивы торговали невольниками из русских поселений.

Новая линия была выдвинута на сто верст к востоку. Она предусматривала пять полевых укреплений, в промежутках по три редута, а между ними летние пикеты и наблюдательные посты. Перовский лично объехал линию от Троицка до Орска. Он хотел даже протянуть на 400 верст земляной вал, но от этого пришлось отказаться. Заселялась линия прежде всего казаками. Привычные к походному быту, они лучше других были приспособлены для устройства на новом месте.

Новая линия сохранилась в названиях деревень, большинство из которых «дожили» до наших дней: Варваринская, Веринская, Надеждинская, Михайловская, Алексеевская, Александровская, Николаевская, Андреевская, Мариинская, Павловская и другие.

Дела, за которые брался Перовский, можно разве что перечислить с риском что-то упустить. Он много строил, прежде всего в Оренбурге: караван-сарай, дворянское собрание, другие здания. Он начинал в городе водопровод. Пытался разводить сады. Губернатор поощрял промыслы, торговлю, не забывал о культуре, образовании. Им открыты уездное училище в Троицке, приходская школа в Челябинске.

Однако первый период правления Перовского в Оренбурге закончился драматично: затеянный им поход в Хиву был неудачным. Неудача едва не сломала гордый нрав Перовского. Он уехал за границу – лечиться. Без дела захандрил. Откровенно скучал по оренбургским степям. И – вернулся.

Наверное, нельзя свести личность В. А. Перовского к какой-то «ясной» характеристике. Это был красивый человек. П. Юдин, один из его биографов, так описывает губернатора: «Красавец собой, статный, повыше среднего роста, хорошо воспитанный, он в обществе производил чарующее впечатление. Особенно в восторге от него были дамы».

Тем не менее он не имел семьи и не оставил наследников. Вообще-то сын у него был. Перед назначением в Оренбург завязался у Перовского роман с женой барона Р. Не обошлось без скандала. Перовский буквально убежал от баронессы на Урал. Но она, бросив мужа и детей, приехала к нему. Какое-то время жила у него. Родила сына. Однако Василий Алексеевич настоял, чтобы баронесса, оставив сына, вернулась в столицу. И кое-как выпроводил ее.

Баронесса пожаловалась императору. Император вызвал Перовского. На «очной ставке» баронесса сказала императору: Перовский женится, и мачеха будет обижать сына. На что Перовский пообещал императору никогда не жениться. Сын остался у него, но это не принесло радости отцу. Все закончилось тем, что после очередной попойки сына нашли в постели холодным.

Не думаю, что Перовский знал много счастья. Все у него было – большое богатство, европейское образование, непомерная власть, но судьба лишила его обычных человеческих радостей.

Перовский знал толк в литературе, искусстве, ценил людей талантливых. Когда А. С. Пушкин приехал в Оренбург, чтобы собрать свидетельства пугачевского бунта, губернатор сделал все, чтобы поэт встретился с людьми, которые его интересовали. Рядом с Перовским несколько лет находился В. И. Даль.

И в то же время это был деятель крутой, суровый и даже жестокий. Строг он был с подчиненными, не позволял им «свое суждение иметь». А с «простым народом» и вообще не церемонился.

Когда наследник престола приезжал в край, наивные казаки осмелились подать ему жалобу. Цесаревич почему-то испугался, ему сделалось дурно. Перовский рассвирепел. Казаков схватили. Их секли розгами, «выбивали из них дурь», прогнали сквозь строй, сослали в Сибирь.