Читать книгу Мужской взгляд на библейскую женственность - Михаил Стефанович - Страница 12

«Лот вышел к ним ко входу, и запер за собою дверь, и сказал: братья мои, не делайте зла; вот у меня две дочери, которые не познали мужа; лучше я выведу их к вам, делайте с ними, что вам угодно, только людям сим не делайте ничего, так как они пришли под кров дома моего» (Быт.19:6—8)

«И вышел Лот из Сигора и стал жить в горе, и с ним две дочери его, ибо он боялся жить в Сигоре. И жил в пещере, и с ним две дочери его.

И сказала старшая младшей: отец наш стар, и нет человека на земле, который вошел бы к нам по обычаю всей земли; итак напоим отца нашего вином, и переспим с ним, и восставим от отца нашего племя. И напоили отца своего вином в ту ночь; и вошла старшая и спала с отцом своим: а он не знал, когда она легла и когда встала. На другой день старшая сказала младшей: вот, я спала вчера с отцом моим; напоим его вином и в эту ночь; и ты войди, спи с ним, и восставим от отца нашего племя. И напоили отца своего вином и в эту ночь; и вошла младшая и спала с ним; и он не знал, когда она легла и когда встала.

И сделались обе дочери Лотовы беременными от отца своего, и родила старшая сына, и нарекла ему имя: Моав. Он отец Моавитян доныне. И младшая также родила сына, и нарекла ему имя: Бен-Амми. Он отец Аммонитян доныне» (Быт.19:30—38)

Милые девочки… милые, маленькие девочки… маленькие, несмотря на свой рост и уже не детский возраст, девочки… милые, даже когда бунтуют, ругаются и спорят… Такими их всегда видела их мама. Мама. Лишь она одна понимала своих милых маленьких дочурок. Лишь она одна беспокоилась об их будущем, мечтала и молилась об их простом «женском счастье». Не то чтобы отцу не было дела до двух девчурок, превратившихся незаметно в уже расцветших невест, нет, отец по-своему проявлял и участие в жизни сестёр, и заботу. Он немало трудился, стараясь скопить для дочек приличное приданое, он ежегодно дарил своим дочкам по золотой монете, которые мама девочек тут же искусно вплетала в монисто. Отец не был чужим и враждебно настроенным, но… Только мама могла выслушать своих милых маленьких девочек не раздражаясь на их «глупости», не упрекая их в маловерии, когда сестрёнки делились своими переживаниями, опасениями и тревогами. Только мама понимала, когда девочкам нужны были слова мудрого совета, а когда надо было просто погладить их по голове и прижать к груди. Прижать как когда-то давно, в детстве. Ведь девочки, хотя и превратились в невест, они так и остались милыми маленькими девочками. И не только в глазах мамы. Даже в своих глазах. Иногда. Где-то внутри. Глубоко внутри. Под всей этой наносной уверенностью, под защитным зубоскальством, под дежурными улыбками, под демонстративной независимостью. Милые маленькие девочки всё так же нуждались в чувстве защищённости и преодолении беспомощности. Милые маленькие девочки привыкли, что мама рядом и скроет от любых угроз под своим крылом, как наседка скрывает своих цыплят, завидев в небе коршуна. Скроет, даже когда вчерашние милые маленькие девочки выйдут замуж. А это событие было не за горами. Почему было? Да потому, что очень многое в жизни милых маленьких девочек именно БЫЛО! И… даже… МАМА! Даже она – БЫЛА!!! Вчера. Но не сегодня. Сегодня нет ни мамы, ни спасительного крыла, ни чувства защищённости. Как так? Что случилось? Вы действительно хотите это узнать? Тогда слушайте:

– Где те, кто пришли к тебе ночевать? – Давай их сюда, мы с ними позабавимся!

Страшный крик за дверью дома разбудил всех его жильцов. Крик страшный не в силу своей громкости или тембра. Крик страшный тем, что чересчур напоминает вопли бесов и демонов преисподней.

– Не бойтесь, мои милые, маленькие девочки.

Это мама зашла в спальню и обняла своих дочек.

– Не бойтесь, отец всё решит, отец со всем разберётся.

Послышался скрип полов, шаги отца и стук входной двери. Отец вышел за порог и прикрыл дверь.

– Где те, кто пришли к тебе ночевать? – Давай их сюда, мы с ними позабавимся!

Снова тот же отвратительный и мерзкий не то злобный вопль, не то похотливый стон множества бесов. Стон густой, вязкий и плотный настолько, что от него входная дверь приоткрылась.

– Братья, не надо, не делайте этого. У меня две дочери, еще девушки, – я отдам их вам, и делайте с ними, что хотите…

Что? Кровь ударила в голову так, что заложило уши, и диалог за дверью перестал быть различим. Похоже на голос отца. Слишком похоже. Не может быть, чтобы это был отец! Но больше некому… Отец? Отец!

– Мама!

– Не бойтесь, мои милые, маленькие девочки (я сама боюсь, но буду скрывать это; я буду биться за вас насмерть, хоть с мужем Лотом, хоть с похотниками за дверью, хоть с самой преисподней; насмерть, чтоб не видеть ужасных сцен насилия, неизбежных сцен…)

Снова стук входной двери. Отец в доме. Гости, из-за которых началась вся эта заварушка, втащили Лота в дом. Дверь захлопнулась. Но выдержит ли она натиск обезумевшей от вожделения толпы?

– Всех уводи отсюда: мы уничтожим этот город! – это уже голос гостей обращается к Лоту.

Но как уводи, если за дверями неукротимое и неистовое беснование? Смесь собачьего лая, волчьего воя и блеяния козлов в одном флаконе. Стук голов о стены, звук падающих тел… За годы жизни в Содоме наши милые маленькие девочки многого уже насмотрелись, на многое перестали обращать внимание, со многим согласились. Согласились, что желаемое должно приобретаться любой ценой. Согласились, что бессмысленно ждать милостей от природы, надо вырывать их зубами. Или же, что более подходяще для женщины, хитростью, интригами, манипуляциями. Согласились, что слабость – худший из пороков. Согласились, что нет ничего зазорного во внебрачном сексе, если присутствует любовь. Согласились, что семья – главная ценность в жизни, и эту ценность надо приумножать, во что бы то ни стало, приумножать и защищать. А для защиты семьи нужны мужчины, много, много мужчин. Для этого и надо выходить замуж, чтобы рожать сыновей. Чтобы было кому землю пахать, кому копьё в руках держать, кому рабынь в соседних царствах завоёвывать. За годы жизни в Содоме наши милые маленькие девочки со многим согласились и ко многому привыкли, но то, что сейчас происходило за дверями их отчего дома превосходило рамки даже их не страдающего застенчивостью понимания. Что же это за шум?

– Мы всё ещё в опасности, мама?

Но шум как будто бы удаляется? Потенциальные обидчики тычутся в стены, как слепые котята, тычутся, бьются, падают и удаляются. Угроза миновала. Но миновала ли? Сердце режет воспоминание: «…У меня две дочери, еще девушки, – я отдам их вам, и делайте с ними, что хотите…» Воспоминание крадёт изрядную долю от чувства защищённости, о котором мечтает любая девушка. Сердечная боль провоцирует новую и новую волну тревоги, а тревога заставляет осознавать свою беспомощность.

– Мама!

– Не бойтесь, мои милые, маленькие девочки (я и сама боюсь, боюсь жить дальше с этим Лотом, боюсь, не зная на что он ещё может пойти, что ещё может предать, кем ещё готов пожертвовать ради соблюдения законов гостеприимства и сохранения своего имиджа настоящего мужчины, для которого женщины и дети лишь помеха).

Мамины «крылья» распростираются над двумя девушками и тревоги улетают прочь.

Это было вчера. Было. А сегодня… А сегодня мамы нет! Она превратилась в соляной столб и никогда уже не сможет распахнуть свои объятья, сердце и уши для своих милых, маленьких девочек. Никогда уже не прозвучат слова, произнесённые ею: «Не бойтесь, мои милые, маленькие девочки»!

Вчера было…

Вчера был отец, пусть и не самый внимательный, пусть и не всегда умеющий выслушать и посочувствовать, но обещающий помощь и защиту. Пусть не до самой смерти, пусть лишь до момента замужества, но обещавший.

Вчера были женихи, также обещавшие всю жизнь носить на руках и осыпа́ть цветами. Особенно при условии рождения сына-наследника. Пусть не самые любимые и не умеющие любить так, как мама, но обещавшие помощь и защиту.

А ещё вчера были слова отца «У меня две дочери, еще девушки, – я отдам их вам, и делайте с ними, что хотите». А ещё вчера был смех несостоявшихся женихов в ответ на предложение покинуть город вместе с нами, своими возлюбленными. А ещё вчера был вечер радикальной переоценки себя, родственных связей, понятий «любовь» и «верность». Вчера стало понятно, что для одних из тех, кто говорит о любви, намного дороже жизнь в благоустроенном городе, а для других, для другого, намного дороже статус крепкого мужика с крепкими «бубенцами», независящего ни на каплю от женской юбки. Вчера стало понятно, что глупо надеяться на понимание и помощь со стороны тех, кто носит брюки. И ещё, вчера не стало мамы…

Очень много произошло вчера. Но сегодня пришло сегодня. И вместе с сегодня пришло понимание того, что жизнь продолжается, и надо как-то улучшать эту жизнь, надо искать новые источники безопасности, защиты и помощи. Где? В ком? В пещере? В отце? Ведь он – последний мужчина на земле? Последний… Какое подходящее слово, какое многозначное определение, какой острый эпитет… Последний-распоследний! Вчера он был готов к тому, чтобы чужие попользовались нами. Сегодня пришёл наш черёд попользоваться им. Вчера он «помог» нам в полном объёме ощутить себя беспомощными. Сегодня пришёл наш черёд «помочь» ему пережить беспомощность. Немного больше, чем надо, густого кроваво-красного вина, и мы повторим на практике тот урок, который отец преподал нам вчера в теории: пользуйся беспомощностью другого, чтобы не остаться незащищённым. И ещё: чем слабее другие, тем лучше для меня, потому что тогда я сильнее. И ещё: поступай с другими так, как они поступают с тобой. И ещё: не мучайся угрызениями совести, если на кону стоит вопрос твоего выживания.

Хм! Как много уроков выживания преподал нам вчера отец. Может быть, он не так уж и плох? Может быть, он последний мужчина, но не распоследний негодяй? Может быть, он поступил так от собственного бессилия и своей беспомощности? Может быть, его надо пожалеть, а не осудить? Как много этих «может быть»! Слишком много! Так много, что почти забылся важный урок из вчера: не мучайся угрызениями совести, если на кону стоит вопрос твоего выживания. Ну уж нет! Вперёд! Только вперёд! Вина! Больше вина!

«И сделались обе дочери Лотовы беременными от отца своего» (Быт.19:36). И добились дочери Лотовы того, к чему стремились. И изменили дочери Лотовы свой социальный статус (не путайте со статусом в соцсетях) с «одинока» на «мать». На этом можно было бы поставить жирную точку, но вот вопрос: а сделались ли они от этого счастливее? Вернее так: чувствовали бы себя счастливыми дочери Лота, если бы знали будущее своего потомства? Будущее сыновей и дочерей своих сыновей? Будущее Моавитян и Аммонитян? Тех, которые постоянно воевали с народом Божьим, с Израилем30? Тех, для которых был запрещён доступ в народ Божий31? Тех, которые поклонялись лжебогам32? Тех, которые были прокляты и подлежали уничтожению, согласно множеству ветхозаветных пророчеств33? Стоило ли сиюминутное чувство личной защищённости, полученное через деторождение, стоило ли чувство мнимой безопасности себя любимой страданий тысяч и тысяч потомков? Или же дочерям Лота, столько претерпевшим, живя в Содоме, столько в себя вобравшим и впитавшим, не было уже дела до своего далёкого потомства?

А вам? Вам есть дело? Вы готовы к такого рода «женскому счастью»? Любой ценой? Используя слабости других? Как дочери Лота? А сможете ли вы превозмочь силу своего естественного стремления к защищённости? Или как и Лот вы осознаёте свою беспомощность перед лицом ломящихся в двери вашей жизни бесов бес-брачия, бес-детности, бес-денежья, бес-надёги и требующих от вас «дай нам твои мечты о семье, счастье, мире и довольстве и мы позабавимся с ними»? Вы слышите их демонический вопль? Или же вы слышите голос бес-помощности, предлагающий в обмен на мечты о замужестве и материнстве принести в жертву страстям и похотям сестёр-девственниц мораль и совесть? А надежда ваша на помощь и защиту несостоявшегося ли жениха или же не самого лучшего отца остались во вчера? И вы уже, как и дочери Лота, как и сам Лот, готовы последовать правилу «не мучайся угрызениями совести, если на кону стоит вопрос твоего выживания»? Но, в отличие от Лота и его дочерей, вы знаете, что есть Тот, Который не только не хочет приносить в жертву вас, ради Своих целей, но и Сам принёс Себя в жертву, ради вашей безопасности и вашего будущего, Тот, Который и ныне говорит: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Матф.11:28), Тот, Который «грехи наши Сам вознес телом Своим на древо» (1Пет.2:24), Тот, «Которому слава и держава во веки веков. Аминь» (1Пет.4:11). Не повторяйте путь дочерей Лота, обратитесь ко Христу.