Читать книгу Возвращение. Сага «Исповедь». Книга пятая - Натали Бизанс - Страница 20

Война закончилась, Франция вновь вошла клуб великих держав, с ней стали считаться. Правительство Тьера имело авторитет и поддержку. Во внутренней политике первый президент Третьей республики по-прежнему придерживался монархических и клерикальных взглядов. Опять заработали все семинарии и приходские школы. Принеся в жертву реки крови коммунаров, страна приходила в себя после потрясения…

Очередной учебный год успешно завершён, экзамены сданы. Вполне комфортно ощущая себя в среде будущих духовников, я стремился ко внутренней сосредоточенности и преданности своему призванию: воспитывал силу воли и придерживался аскетизма.

На время летних каникул доктор Милер пригласил меня к себе. После войны он с семьёй перебрался в Ниццу. Я надеялся также увидеть отца и, если найду в себе силы, посетить хоть ненадолго Гатьер.

Цокот копыт и грохот колёс, проезжающих по брусчатке экипажей, сливается в общий монотонный шум. Запах моря пьянит и дурманит. Я вспомнил нашу с Мерлен поездку сюда и с трудом сдержал подступившие слёзы. Крёстной мне до сих пор не хватает…

Попросив извозчика остановиться, вышел на мостовую, судя по указанному в письме адресу, дом Милеров находился где-то неподалёку. К тому же, очень хотелось немного пройтись пешком, поразмыслить в спокойствии и уединении.

От палящего зноя лицо скрывает шляпа, но, в то же время, чёрный цвет семинарской одежды притягивает тепло. Присев на тенистую скамейку, я залюбовался чайками, кружащими над землёй.

Дамы прикрываются кружевными зонтиками, неспешно прогуливаясь по набережной. Детишки шумно играют на пляже, беспечные господа попивают чай, курят, читают газеты, провожают взглядами красивых туристок… Кого здесь только нет! Излюбленное место отдыха для обеспеченных господ из России, Германии, Австрии, Англии… Каких только фасонов платьев не увидишь! По одежде можно определить, откуда приехал человек, какими средствами располагает.

Торговцы на каждом углу предлагают товары на любой вкус. Прилавки ювелирных магазинов сверкают драгоценностями в витринах, модные бутики полнятся кружевом, тканями и мехами. С лотков продают прямо на улицах сладости, орехи, овощи и фрукты. Бедняки обменивают вещи, просят милостыню, пытаются заработать на хлеб, воруют… Каждому дано по возможностям в разноцветном и многоликом человеческом сообществе. Может быть, именно поэтому меня больше привлекает природа, одинаково щедрая для всех! Редкие облака плывут по синему небу так спокойно и неторопливо, плещутся лазоревые волны, ласково набегая на берег, сияет солнышко, веет лёгкий ветерок…

– Эдуард, это ты?!

В лысеющем и располневшем человеке я с трудом узнал своего отца.

– Бог мой! Вот это встреча! Ты стал настоящим мужчиной!.. Не верится, что это ты, сынок! – он обнял меня, и я почувствовал знакомый с детства запах рыбы, вина и канцелярской пыли.

– Ты тоже изменился, отец. Я собирался навестить тебя в ближайшие дни. Ты всё там же, на сортировочном складе Франсуа работаешь?

– А куда деваться-то? Родной человек всё же, не выгонит, кому я, старик, нужен теперь.

– Не прибедняйся, не такой уж ты и старый, – про его новую семью я не решался спросить. – Где живёшь, бываешь ли дома?

– Мы с Розалией давно уже разошлись, сынок. Знаешь, совсем недавно сестра твоя Габриель вышла замуж за англичанина и уехала с мужем на туманный Альбион. А Николь всё нянчит детей Жанны, их уже пятеро. Ты бы заехал к ним, не держи на мать зла. Всё от нищеты нашей проклятой. Одну дырку затыкаешь, другая расползается, нет конца и края… Меня пригласили на свадьбу, что мог собрал, одалживал у знакомых, чтобы сделать молодым хороший подарок, – он перевёл дыхание и смахнул со лба капли пота, – да всё это не важно… Ты-то как?

– Хорошо, отец, учусь.

– Вот и правильно! Учись, не будешь так, как я, всю жизнь мыкаться. В церкви-то оно, куда приятнее… – он помахал перед лицом своим старой потрёпанной шляпой, как веером. – Жара мучает! У вас там, поди, попрохладней будет.

– По-всякому бывает, отец.

– Ладно, сынок, мне пора, я ещё не успел решить проблемы с нотариусом. Работа, понимаешь ли, надо бежать. Ты, если хочешь, заходи вечерком, посидим где-нибудь после работы, пропустим стаканчик. На квартиру не зову, прости. Тесно у нас, самим места мало.

Вот и всё. Попрощались. Я смотрел ему вслед, в очередной раз ощутив полноту своего одиночества в этом мире. Ни на какой стаканчик, я, конечно же, не пошёл, осознав, что нам не о чем говорить с отцом. Зато Жорж принял меня, как родного. Но об этом несколько позже…