Читать книгу Взгляд из-подо льда - Наталия Михайловна Коротаева - Страница 11

Наступила промозглая осень. Проснувшись рано утром, Адриана открыла глаза. Ей всю ночь снились страшные сны, глаза, веки болели, они опухли, будто она плакала всю ночь, сама не зная того. Она встала и подошла к большому зеркалу на двери. Глаза отекли. Она сутуло вернулась к постели и плюхнулась с опущенными плечами и головой. Она напряжённо вслушалась, даже поморщилась, перебираясь среди путанных мыслей и воспоминаний, чтобы вспомнить, что же так сильно тревожило её ночью. Ей снилась мама, отец, который почему-то тряс её за плечи и постоянно кричал её имя, и ещё что-то, что она вспомнить не могла. Потом она куда-то бежала, позади что-то горело. Секунду! Остановись, ведь этими усилиями она только делает себе хуже, возвращая себя в ту ночную атмосферу, от которой она так сильно мучилась.

Она подняла голову и устремила взгляд вперёд. Она сидела минуту, концентрируясь, пытаясь снова и снова уловить тот миг, когда в голове будто не было абсолютно никаких мыслей.

Когда она попала в больницу, на групповых занятиях они часами сидели в большом круге и таким образом пытались избавиться от навязчивых идей. И когда-то ей это помогало. Она сидела, стараясь помочь себе. Она уже будто была не в этой комнате, её тело мягко раскачивалось, мысли то приходили, то уходили, на долю секунды она ловила себя на волшебном ощущении, когда в голове ничего нет, но потом опять всё возвращалось, и так по кругу. Её взгляд, смотревший вперёд, был не сконцентрирован, а рассеян, она продолжала легко раскачиваться, пока не поняла, что одна-единственная мысль находится у неё в голове и эхом возвращает её в реальность. Это конверт. Красный конверт, его никогда не было тут раньше.

Всё, она здесь. Трезвый, отошедший ото сна ум. «Красный конверт!» – твердило сознание. Она видела его прямо перед собой. Немного вдалеке, на столе, находящемся возле противоположной стены. Палата её была небольшая. Внутреннее чувство говорило, что это не к добру. Она встала и направилась к нему. Взяв конверт, она почувствовала знакомый запах. Имя возлюбленного проскользнуло внутри. Вроде должно стать теплее, но её, наоборот, одолел холод. Руки судорожно вскрывали конверт. Она быстро прочла короткое письмо.

Адриана замерла. Оцепенение парализовало её, в ногах не было сил, она пошатнулась и схватилась за стену.

Она была сама не своя, внутри кружились злость, печаль, обида, ненависть, но при этом… она продолжала верить только ему. И только поэтому держала всё внутри. Его просьба не выдавать его даже не обдумывалась. Она сразу же решила придерживаться строжайшей секретности, оттого и ярость свою пыталась держать. Но у неё плохо получалось.

Вначале ей удавалось играть роль, окружающим казалось, будто она просто не в духе. Затем её милое лицо начало терять очарование. Симпатичные щёки сменились вытянутыми впадинами, ямочки исчезли, словно их и не было. Под глаза вернулись чёрные полукруги.

Медсёстры подняли тревогу, когда стали замечать дрожь в руках и губах Адрианы. К тому моменту она уже довела себя. Она давно не спала, боялась тишины, которая поглощала её. Всё время она проводила в палате в слезах. Днём она пыталась ещё сдерживаться, но ночью, когда клиника спала, она давала себе волю, засунув угол одеяла в рот. И каждую ночь на протяжении месяца она доставала письмо, спрятанное за зеркалом, и читала строки, написанные им, искала ответы на вопросы в своей голове. Да, она должна была его выкинуть. Но рука не поднялась избавиться от последней частички, соединяющей их.

Адриана заметила, что к ней стали более внимательны. За ней ходили, её палату посещали чаще. В коридорах за ней наблюдали санитары, в столовой, возле уборной, во дворе – за ней следовали эти негласные стражи. Они будто превратились в её молчаливые назойливые тени, маячащие с краю поля зрения. Её это пугало, злило, ярость внутри вспыхивала. Не потому, что она боялась никогда не выбраться из психушки, а только потому что ей казалось, будто они догадались про их когда-то бывшую связь. Она всё чаще вспоминала его слова, что нужно как меньше привлекать к себе внимание, но ей это не удавалось.

Она злилась, постоянно злилась то на себя, то на кого-то. Как же она ненавидела себя! Никчёмная, ни на что не способная! И этих мерзких психов вокруг, вызывающих тошноту своим видом… Омерзение к ним достигло пика, она язвила, рявкала на них, отталкивала от себя… Её начали приглашать на индивидуальные приёмы к психологу. Адриана помнила то время, когда она только попала в больницу: только психологу удавалось её разговорить. София понимала её, и она была человеком, располагающим к себе. Дабы не сболтнуть лишнего, Адриана решила с ней не контактировать.

Она то пропускала сеансы под предлогом, что забыла, то, ссылаясь на плохое самочувствие, не желала видеться с Софией. И ещё целая куча причин находилась, чтобы не идти на поводу психолога. Они не встречались, пока София сама не пришла в палату к Адриане.

Адриана изумилась, она и предположить не могла, а может, просто не думала, что София может прийти сама. Адриана лежала на своей кровати на спине и словно дремала.

Психологу было ясно, что Адриана избегает её, чтобы что-то не рассказывать. И будучи опытным специалистом, да и зная лично Адриану и испытывая к ней жалость, София хотела помочь.