Читать книгу В погоне за солнцем - Наталья Ахмадуллина - Страница 12

Дима ожидает в приемном покое, когда в коридоре появляются, запыхавшиеся от быстрого бега, Регина и Артем.

– Ты знала, что у нее уже был приступ? – Дима смотрит на Регину, одновременно отвечая Артему на рукопожатие. Никогда прежде Регина не видела Диму таким взволнованным. Даже его привычные заносчивость и высокомерие, сменяются ясно читающимся беспокойством.

– Ну, она вчера жаловалась на головную боль, но я даже значения не предала…

– Я просто в бешенстве. Как можно так наплевательски к себе относиться? Врач, который ее осматривал, сказал, что подобные приступы очень опасны, тем более, если они уже были в прошлом. И она еще додумалась ехать в институт…

– А что врачи говорят? – интересуется Артем.

– Да что они могут сказать? Я звонил знакомому, описал симптомы; говорит, похоже на гипертонический криз, спровоцированный переутомлением. Вообщем, нужна госпитализация и обследование, чтобы поставить точный диагноз. Вы привезли вещи?

– Привезли, – Регина приподнимает пакет. – И документы тоже. А как Агатка сейчас, можно к ней?

– Она спит, ей дали снотворное.

К Диме подходит медсестра:

– Вы приехали с Авериной?

– Да.

– Вы родственник?

– Ее молодой человек.

– А вы? – медсестра переводит взгляд на Регину с Артемом, – тоже не родственники?

Ребята отрицательно качают головами. Медсестра вздыхает, покосившись на руки Артема, покрытые татуировками:

– Ну, что делать? Идите тогда вы к врачу, – она снова обращается к Диме. – Нужно закончить оформление перед госпитализацией.

– Хорошо.

– А вы не могли бы отнести пакет в палату? – Регина мило улыбается и отдает медсестре привезенные вещи.

Дима заходит в кабинет врача и принимается отвечать на его вопросы. Регина слышит разговор через открытую дверь, поражаясь тому, насколько хорошо осведомлен парень ее подруги: он без труда указывает адрес, телефон и другие личные данные Агаты, словно встречается с девушкой не полтора года, а прожил вместе долгую супружескую жизнь.

– А кто тебе звонил? Как тебя разыскали? – интересуется Регина, когда Дима выходит из кабинета. – Ведь, насколько я поняла, Агату привезли сюда без сознания?

– Мой номер высветился последним в ее телефоне. Мне позвонили из института, я был неподалеку и сразу приехал. А теперь жду, когда она проснется.

– Я тоже останусь, – Регина присаживается на кушетку.

– Малыш, а я побегу, – Артем делает виноватое лицо и теребит пальцы Регины. – И так уже опаздываю. Через пол часа эфир.

– Как обычно…

– Не обижайся. Слышь, Димон, отвезешь ее потом домой?

– Без проблем.

– Ну, пока, – Артем наклоняется и целует Регину. – Я позвоню. Передайте Агатке, пусть выздоравливает.

– Он по-прежнему на радио работает? – спрашивает Дима у Регины.

– Да, – недовольно отвечает она, глядя Артему вслед. – Музыкальная программа, диджейство, группа – все никак не может повзрослеть… Бедняга Агатка, – добавляет Регина со вздохом. – Что будет после обследования?

– Проведут курс лечения. А почему ее мама не приехала? – вдруг возмущенно спрашивает Дима.

– Да как тебе сказать… – Регина скрещивает руки на груди. – Вообщем, считай, что Анна Сергеевна на работе. Я позвоню ей позже и подробно обо всем расскажу.

– Мда-а… – Дима сдвигает брови. – Анна Сергеевна…

– Знаю. Странная.

– Это еще слабо сказано! Я бы, наверное, с северного полюса примчался, зная, что моего ребенка увезли на скорой, в тяжелом состоянии. Что же это за мать такая?

– Ох, Дим, не суди строго. Она не всегда была такой. У тети Анюты диагноз: агорафобия. Каждый выход на улицу для нее – пытка. Она и на работу ходит только ради Агаты.

– Серьезно?

– А ты как думал? Она такая с тех пор, как сын погиб. Сейчас намного лучше стало, а в первое время тетя Анюта словно дикая шарахалась от людей.

– Я понимаю – погиб сын, но ведь у нее по-прежнему есть дочь. Разве можно опускать руки?

Регина печально вздыхает, не зная, что ответить:

– Иногда мне кажется, что Агатка настолько самостоятельная, что вообще не нуждается в родителях. С тех пор, как умер Вадим, отец стал выпивать, а мать замкнулась в себе, она, видимо, поняла, что рассчитывать может только на себя и заставила себя повзрослеть. Чтобы ни от кого не зависеть.

– Слушай, а какой она была в детстве? – вдруг с интересом спрашивает Дима. – Я тоже учился в вашей школе, но совершенно не помню Агату.

Регина задирает брови, в готовности разрыдаться:

«Чтобы молодой человек интересовался какой ты была в детстве?! Боже мой, как мило! Надо будет ей потом рассказать!»

– А почему ты Агату об этом не спросишь? – удивляется Регина.

– Когда я прошу ее рассказать о себе, она отвечает, что это скучная тема для разговора.

– Знакомая отговорочка.

– Постоянно прошу ее показать детские фотки, но она всегда отказывает.

– Ну, а что тебя интересует? – Регина улыбается: «Кажется, Димка представил пухлые щечки, кукольные светлые локоны… Даже жаль его разочаровывать. А ведь действительно странно – как из невзрачной, нелюдимой девочки выросла такая красотка? И когда только эта перемена произошла в Агатке? Даже черты лица, будто, изменились с возрастом. Да и волосы у нее были намного темнее, не имели ничего общего с тем уникальным оттенком, которым теперь все восхищаются…»

Регина рассказывает Диме нехитрую историю о переезде семьи Авериных в конце девяностых из Казахстана в Москву. Они приехали к матери Михаила Юрьевича, которая была уже в возрасте и вскоре умерла. Анна – мать Агаты и Нелли – мать Регины, дружили со времен студенчества, и именно Нелли поспособствовала тому, чтобы обе их девочки учились в школе с углубленным изучением иностранных языков, а также договорилась, чтобы Агату приняли в тот же гимназический класс, куда зачислили Регину.

– До сих пор не понимаю, как мы стали лучшими подругами?

– Почему?

– Потому что мы из разного теста.

– Разноименные заряды притягиваются, хотя, я всегда считал, что у вас с Агатой много общего.

Регина отрицательно качает головой:

– Ничегошеньки подобного. В детстве Агатка была очень молчаливой, задумчивой, редко смеялась – полнейшая моя противоположность. Однако, чем больше я ее узнавала, тем больше убеждалась, что мне ни с кем и никогда не было и не будет так интересно, как с ней. Да, она была тихая, словно заброшенная всеми, девочка. К слову сказать – совсем не такая, какой мы знаем ее сейчас, потому не удивительно, что ты ее не помнишь. Но тому, кому удается завоевать ее доверие, кому она раскрывается и впускает в свою жизнь, начинает казаться будто он…

– Стал героем кинофильма, – заканчивает Дима.

– Да, – зачарованно подтверждает Регина, поразившись точному сравнению.

– Мне это знакомо. С Агаткой не соскучишься.

– Артем так же говорит. Он обожает разговаривать с ней о музыке. Знаешь, в детстве Агатка постоянно рассказывала удивительные истории, сказки, а какие игры выдумывала! Настоящие головоломки с поисками приза по карте – мне бы до такого в жизни не додуматься. Ее фантазия, как будто, безгранична! Мы устраивали для родителей кукольные спектакли – кукол изготавливали сами, из пластиковых бутылок, из носовых платков, представляешь? А сценарии писала Агата. Делали комиксы, которые раскрашивали вручную. Когда папа подарил мне видеокамеру, мы стали снимать любительские фильмы и музыкальные клипы. Все, конечно, режиссировала Агата, а вот макияж и прически были на мне.

– А как погиб ее брат? – вдруг спрашивает Дима. Он чувствует, что Регина обходит эту тему стороной.

– Выбросился с седьмого этажа. Вчера было ровно десять лет.

– Вот это да…

– Тебе Агата не рассказывала?

– Мне было неловко ее расспрашивать.

– Да, собственно, она почти ничего и не помнит из того времени.

– В каком смысле?

– Ну, как тебе сказать… Смерть Вадима была, мягко говоря, неожиданной и очень странной. У него не было повода сводить счеты с жизнью. Он был очень веселый, открытый, перспективный молодой человек. Отличник, опора семьи, и все такое. Мы хоть и детьми были, но мне мама очень подробно эту историю рассказывала, поэтому я в курсе. У Вадима была невеста. Они любили друг друга. Был назначен день свадьбы. Все складывалось шоколадно, а потом, безо всяких причин, в одно прекрасное утро Вадим выбросился из окна. Поэтому этот поступок так и потряс всех, понимаешь? На улице перед их домом такое творилось… Тетя Анюта головой об асфальт билась, кричала без остановки, что ее сын не умер! Ужас. Агате было всего семь – для нее это было настоящей детской травмой. И после этой загадочной смерти, у Агаты начались видения. Даже к психиатру пришлось обращаться. Все было достаточно серьезно.

Дима потрясен:

– Как ей удалось выйти из этого состояния?

– Помогло общение с врачом. Он применил какую-то экспериментальную методику, и сделал так, чтобы Агата забыла обстоятельства смерти Вадима. Кажется, это называется «добровольной амнезией». После этого болезнь Агаты пошла на убыль, и Агата, как будто, отрезала от себя часть прошлого, связанную со смертью брата. Поэтому, если речь заходит о Вадиме, Агата вовсе не скрытничает, просто она толком ничего не помнит. Даже Нина Юрьевна – наша классная, просила учеников не заговаривать с Агатой о смерти Вадима, чтобы не травмировать ее.

– А это точно было самоубийством?

– Конечно.

– Откуда ты знаешь, если говоришь, что у Вадима не было для этого повода?

– В суициде Вадима никто никогда не сомневался.

– Я сомневаюсь всегда и во всем. Не верю даже, что смерть Вильчука была самоубийством.

– Не напоминай… – Регина встряхивает руками, будто отгоняет духов. – А то у меня опять нервный тик начнется. Как вспомню этот наш выпускной…

– Странно это все.

– Вадим выбросился из окна своей комнаты, в этом нет никаких сомнений, – отрезает Регина. – В комнате он находился один и, главное, мне мама говорила, Вадим оставил предсмертную записку.

– А что он написал, не знаешь?

– Знаю. «Береги ее».

– И все? Никаких объяснений?

– Никаких.

– Что это может означать?

– Да откуда я знаю? Возможно, он обращался к матери, имея ввиду «береги Агату». Вадим очень любил сестру.

– Подожди. Странно как-то получается. Выходит, Вадим практически завещал матери заботиться об Агате. Если Анна Сергеевна так любила своего сына, то должна пытаться выполнить его просьбу во что бы то ни стало и глаз не спускать с дочери.

– Логично. Но только в том случае, если Вадим в записке действительно обращался именно к матери и имел ввиду Агату.

– А к кому еще он мог обращаться?

Регина в очередной раз пожимает плечами:

– Понятия не имею. Одно могу сказать точно – хорошо, что наш Вильчук, в свое время, проявил внимание к Агатке и увлек живописью. Рисование лечило лучше, чем это мог сделать какой бы то ни было врач. Агата сразу обрела себя и перестала забивать голову ерундой. – Регина оглядывает Диму с женским любопытством. – Кроме того, Агате очень повезло, что она повстречала тебя.

– Вадим покончил с собой, и Вильчук тоже, – рассуждает Дима, не слушая Регину.

– К чему ты клонишь? Ты что, думаешь, их смерти могут быть связаны?!