Читать книгу В погоне за солнцем - Наталья Ахмадуллина - Страница 8

«Голубой – страх. Зеленый – спокойствие. Фиолетовый – гнев».

– Оберег меня выдаст, все бестолку! – Вира отчаянно пытается изменить цвет полупрозрачной оболочки, которая окружает ее тело. Чтобы расцветка оболочки изменилась с небесно-голубой – выдающей страх Виры, на зеленый – цвет спокойствия, ей необходимо взять свои эмоции под контроль, перестать волноваться, но Вира впервые в жизни не в состоянии этого сделать. Услышав хлопок входной двери, Вира вздрагивает и замирает. В прихожей загорается свет, раздаются неторопливые, твердые шаги. Входит хозяин квартиры: высокий, сутулый мужчина с хмурым лицом. Ему можно дать около тридцати, но в его пепельных, почти стальных глазах, есть нечто неестественное, что добавляет ему лет двадцать, а то и тридцать сверху. Оболочка, окружающая тело мужчины, излучает мерное изумрудное сияние.

– Г-где ты был, Гектор? – Вира изо всех сил старается не дрожать.

Гектор молча проходит по комнате, даже не взглянув в сторону гостьи. Всем своим видом он дает понять, что недоволен.

– Сегодня у тебя поиски, забыл? – Вира задает второй вопрос, не получив ответа на первый. Мысленно она проклинает себя за то, что все это затеяла: «Теперь уже поздно… Придется все ему сказать».

– Ты что-то хотела? – спрашивает Гектор, стягивая часы с запястья. – Я ложусь.

– Будешь спать в одежде?

– Тебе-то что?..

– Надеюсь, ты не меня стесняешься?

Будто не услышав, Гектор поворачивается к Вире спиной, заводит метроном, ставит его на прикроватный столик, как есть – в куртке и джинсах, ложится на постель, подкладывая длинные пальцы под голову и медленно закрывает глаза.

– Что ты с собой делаешь? – Вира не отрывает взгляд от Гектора. – Зачем так себя изматываешь? Тебе ведь нужно… совсем другое.

– Позволь мне самому решать, что мне нужно, – басит Гектор в ответ, не открывая глаз. – Ты за этим пришла? Я ведь, кажется, просил тебя не приходить сюда, как к себе домой.

– Я беспокоилась.

– Не стоит.

– Завтра годовщина смерти Вадима. Второе июля. Ровно десять лет прошло. Мы с Сонорой собираемся навестить его родителей. Не хочешь составить компанию?

– Хочу. Составлю. Только будь добра, уйди. Ты меня отвлекаешь.

– Ну, Вадим был прежде всего твоим другом…

– Моим, моим…

– Не зря ведь ты так печешься о его сестре…

– Вира, что тебе нужно?

– Я все знаю!!! – Вира отчаянно вскрикивает. – Я была… – она начинает мямлить, – была на выпускном Агаты неделю назад… Я все видела, Гектор…

Тот медленно оборачивается, не столько для того, чтобы посмотреть в глаза Вире, сколько для того, чтобы увидеть цвет окружающей ее оболочки. «Цвет небесной синевы…»

– Ты о чем? – невозмутимо спрашивает Гектор.

– Агата убила своего учителя… того художника, Вильчука.

– Так-так… И ты видела нападение?

– Нет.

– Тогда почему ты решила, что это сделала Агата?

– Больше некому. Такое не мог сделать обычный человек, ты и сам знаешь, – Вира нервно оттягивает ворот блузки, словно чувствует удушье. – Скорее всего, агрид Агаты совершил нападение в момент сильного голода, – продолжает она. – Агрид полностью истощил Вильчука: у того даже оберег отсутствовал… Кроме того, предсмертное письмо Вильчука посвящено Агате. Скажи спасибо, что я успела вовремя забрать письмо, чтобы не посыпались ненужные вопросы, а вместе с ними не появились агенты Вершителя, – Вира выпаливает все на одном дыхании и выжидательно смотрит на Гектора. Тот нехотя приподнимается:

– Будь добра, раз уж ты здесь, завари мне чайку покрепче и… могу я взглянуть на письмо?

Вира рывком хватает свою сумочку, достает конверт, послушно протягивает его Гектору и буквально выбегает из комнаты. Глянув ей вслед, Гектор начинает читать.

Автор письма не был знаком ни с Гектором, ни с Вирой, более того, не видел их ни разу в жизни, при том, что этим двоим было известно о нем практически все.

В предсмертном письме Андрей Вильчук – художник и школьный учитель, ко всеобщему ужасу покончивший жизнь в день выпускного бала, рассказывал о том, что был без ума от своей ученицы – девушки с необычайным (по его словам) талантом к рисованию. Никто не знал об этой любви. Даже сама Агата едва ли подозревала об этом. Андрей тщательно хранил свой секрет, не сомневаясь – чувство к девушке, постигающей основы искусства в его мастерской, часами просиживающей за мольбертом, вызывавшей восхищение и занимавшей все его мысли, никогда не будет взаимным.

– Его убила не Агата, – заключает Гектор, с интересом дочитав письмо. Услышав из кухни голос Гектора, Вира замирает с чайником в руках:

– Что ты сказал?

– Любовь, Вира. Тайные страдания и собственный агрид сожрали Вильчука заживо… «Я решил, что буду любить молча, тайно, что об этом не узнает ни одна живая душа и, в первую очередь, не узнает сама Агата». Так здесь написано.

Вира злобно усмехается:

– Любовь… Как же! Ничего умнее не придумал? Агата – убийца! Признай уже, наконец, этот факт! – неожиданно Вира замечает, как окружающая ее тело оболочка меняет оттенок с небесно-голубого на агрессивно-фиолетовый. «Страх» удачно сменился «злостью».

– Эта проклятая девчонка нам еще покажет, – обрадовавшись запалу ярости, за которым можно спрятать свой страх, Вира продолжает в том же духе, – сожрет одного за другим. Вот увидишь. Бомба замедленного действия… Однажды она проявит себя в полную силу, и тогда вы вспомните мои слова: и ты, и Сонора. Слышишь?

Вира возвращается в комнату, останавливается в дверях, держа в руках чашку дымящегося чая. Она видит, что Гектор уже спит. Метроном не спеша отстукивает ровные удары, которые эхом разлетаются по комнате, а над постелью Гектора повисает светящийся, сферический объект.