Читать книгу Прелестник - Наталья Колобова - Страница 13

С этого дня жизнь превратилась в праздник. Мари никогда не была так счастлива. Ее совершенно не беспокоило, что будут говорить люди, ведь Луи это тоже не беспокоило. Он был все время рядом, веселый, ласковый и влюбленный. Он расточал комплименты, дарил самые прекрасные цветы и нисколько не был похож на того бессовестного наглеца, каким Мари однажды увидела его. Луи заставил ее смеяться и почувствовать себя свободной.

Однажды, когда им наскучили прогулки по парку, они пошли в ближайший лес. Луи распевал куплеты. Мари смеялась от души. Наконец началась игра в догонялки. Мари проворно скользила между деревьями. Луи мчался за ней.

– Почему бы вам не похудеть? – дразнила его Мари.

Но Луи, несмотря ни на что, был уверен в своей победе. Его энергии можно было позавидовать. Даже худощавый виконт д’Эперне не мог похвастать такой изворотливостью и бесподобной реакцией. Не раз приходилось ему слышать во время занятий фехтованием звонкий возглас Луи:

– Люсьен, я «убил» вас уже три раза, а вы и не заметили.

И вот теперь, как бы скоро ни бежала Мари, а от разгоряченного кавалера ей не спастись. Луи нагнал ее и, подхватив на руки, сильно закружил, не удержался и чуть не упал вместе с Мари. Девушка, задыхаясь от смеха, остановилась у дерева и, едва переводя дыхание, прижалась к стволу. Маркиз был тут как тут.

– И все-таки вам не мешает похудеть, – часто дыша, проговорила Мари.

– Дерзкая… – выдохнул Луи, – загоняла совсем.

– Вам полезно, – продолжала смеяться Мари, – с вашим аппетитом…

Она не договорила. Луи перебил ее:

– С моим аппетитом я сейчас тебя съем, – и, сделав вид, что бросается на нее, как зверь, вдруг нежно обнял и расцеловал.

– Луи, что вы делаете, оставьте.

– Ни за что, голубушка моя.

– Луи, нас могут увидеть.

– Зато мы никого не увидим, – просто отозвался он, увлекая Мари в траву.

А потом, глядя в беззаботное небо, Луи загадочно произнес:

– Знаешь, я кое-что придумал.

– Что же на этот раз? – спросила Мари.

– Я нарисую тебя, – он приподнялся. – Я бы вызвал художника, есть тут один, мне нравятся его картины. Но ты не согласишься…

– Почему же, Луи? Я не против, если вам так хочется.

Маркиз хитро улыбнулся.

– Я же знаю, не согласишься. Я хочу, чтобы на картине ты была обнаженной.

Мари сосредоточилась и села.

– Вы с ума сошли, сударь, – строго отчеканила она.

– Ну вот, я же знал, что не захочешь. Поэтому картину буду писать я. Конечно, я не мастер, но рисую иногда.

– Кто вам разрешит?

– Ты, моя радость.

– Вот и ошибаетесь.

– Мари, дорогая, не лишай меня этого удовольствия. Ты прекрасна, нежна, как роза. Я хочу запечатлеть твою красоту навеки.

– Нет ничего вечного, Луи. Ну, скажите, что за идея такая? Зачем писать картину, которую никому нельзя показывать?

– Я и не буду ее показывать. Я сам буду наслаждаться.

Мари вздохнула и стала приводить свою одежду в порядок.

– Так что же, ты согласна? – через некоторое время спросил он.

– Я должна подумать, Луи. Я еще не готова.

– Ладно, я подожду.

Обратно они не торопились, шли медленно. Их обогнал крестьянин на телеге. Обернувшись, он приветствовал:

– Доброго здоровья, барин.

– Здравствуй, – отозвался Луи.

– Садитесь, подвезу.

Луи подсадил Мари и сам устроился рядом, обнял ее за талию, прижимая к себе, вдруг спросил у крестьянина:

– Я слышал, овцы болеют. Много пало?

– Три овцы подохли, видно, съели чего, остальные-то здоровы.

Луи уже отвлекся и был занят одной лишь Мари, беззаботно обнимал ее и целовал, не обращая внимания на лукаво усмехавшегося мужика.

Луи проснулся неожиданно, когда занимался рассвет. Спать почему-то уже не хотелось, и юноша, выбравшись из-под одеяла, налил себе воды из графина и жадно выпил. Успокоившись, он подошел к окну и загляделся на золотисто-розовый восход. На несколько секунд он забыл о том, что раздет и стоит босыми ногами на прохладном полу. Удивительная утренняя тишина обволакивала все вокруг. Сердце замирало от блаженного восторга.

Луи вдруг что-то сообразил и стал торопливо одеваться. Натянул штаны, сорочку, накинул камзол, но не застегнул его и, присев на кровать, склонился к лицу Мари, помедлил, но не отступился от своей идеи. Поцеловал девушку в щеку и тихо проговорил:

– Мари, просыпайся…

Она пошевелилась, сон ее не отпускал, но нежные поцелуи маркиза заставили ее открыть глаза и откликнуться.

– Вставай, лапушка, вставай, – вкрадчиво и настойчиво шептал он. Мари, наконец, пробудилась и улыбнулась ему. Луи потянул ее за руку.

– Одевайся, милая, скорее.

– Почему? – спросила она, уже взявшись за платье.

– Я хочу кое-что тебе показать.

– Я бы еще поспала.

– Потом. Ну, ты готова?

Мари ничего не понимала и удивлялась. Луи не дал ей ни расчесаться, ни умыться; и сам не удосужился привести себя в порядок и, как был, без чулок, влез босыми ногами в туфли и повлек девушку за собой.

Скоро они довольно бодрым шагом шли через парк. Радостные птичьи голоса оглашали кроны деревьев. Воздух чист и прохладен, на траве студеная роса. Мари поеживается. Сон все еще не выветрился, и она в тайне досадует на то, что Луи бесцеремонно вытащил ее из постели. Маркиз крепко держит ее за руку и, не останавливаясь, увлекает все дальше.

Он привел свою спутницу на небольшой пригорок, откуда открывался замечательный просторный вид. Пока вокруг были деревья, скользящие солнечные лучи гасила листва. Но, выйдя на открытое пространство, Мари даже вздрогнула от неожиданности. Яркое, еще красноватое солнце ударило ей в глаза.

– Вот, смотри, – радостно и горделиво провозгласил юноша и показал на солнце.

Они стояли молча и завороженно смотрели на непередаваемых тонов теплое небо, на дымчатые легкие облачка, на вздымающееся солнце.

Луи не спрашивал, нравится ли зрелище его подруге. Он по глазам видел, что нравится.

Солнце и свежий воздух взбодрили маркиза окончательно. Он жаждал новых действий, а Мари еще мечтала о теплой постельке. Тогда Луи, играя, брызнул на нее росой с кустарника, так что Мари мгновенно очнулась от дремотной неги и даже рассердилась.

– Ах, вот как! – воскликнула она, делая шаг к Луи.

Он весело засмеялся и отступил.

– Вот я тебе, – Мари бросилась за ним.

Луи – бежать. Он дразнил ее, заливался смехом и ловко увертывался, как только девушка оказывалась возле него. Беготня раззадорила обоих, так что о сне уже забыли. Так они очутились в глубине парка, в тенистой аллее, где прятался небольшой павильончик. Тут-то Мари и потеряла из виду озорника. Она прислушивалась и все смотрела по сторонам, но Луи точно испарился. Мари нервничала, ведь он остался неуловим, а ей очень хотелось, пусть и в шутку, а «отомстить». Мари переживала потому, что понимала всю безнадежность своих намерений. Луи, как и следовало ожидать, явился внезапно. Он подкрался сзади и быстро закрыл ей глаза ладонями.

– А, вот ты где… ну, держись! – Мари быстро повернулась к нему лицом и застыла.

Луи взирал на нее невинными глазами, в которых светилось детское плутовство. Он довольно улыбался. Его волосы слегка завились от влаги. Весь его вид был так непосредствен и забавен, что Мари забыла о том, как еще минуту назад мечтала надавать ему шутливых тумаков. Теперь она только улыбнулась и заботливо поправила на нем камзол.

Юноша прижал ее к себе и не отпускал. Мари ласково обняла его. Так они стояли, забывшись от счастья. У Луи вырвалось:

– Боже, какое блаженство…

Мари крепче прижалась к нему.

Луи не мог долго пребывать в бездействии. Объятие взбудоражило его, и маркиз стал искать губы любимой. Тихие, но жаркие поцелуи зажгли обоих. Мари отвечала на ласку чистосердечно и радостно. Луи вновь прижал ее к себе, на этот раз с каким-то страстным воодушевлением. Его губы казались горячими, дыхание сделалось неровным и жарким. Мари пьянела, чувствуя, как он напрягся от желания. Потеряв терпение, Луи потянул ее в павильон, где была широкая, с мягкой обивкой, скамья. Там они дали волю своей страсти.

Кто знает, сколько времени прошло? Когда Мари резко пробудилась, то обнаружила себя лежащей в объятиях маркиза на той самой скамье. Только теперь девушка поняла, что действительно спала. От Луи осязаемо исходил жар, и Мари, осторожно отстранившись, села на край скамьи. Жарко и душно.

Она встала. Ноги не хотят напрягаться, такие томные, неповоротливые. Открыла окошко, и тут же, не спрашиваясь, с улицы порывом залетел глоток свежего воздуха. Пахло дождем. Легкий, но уже упорный ветер тревожил густую листву. Ветви деревьев отвечали торопливым шепотом. Солнечных лучей не видать. На небе пасмурно. А где-то послышалось едва уловимое громыхание. Идет гроза… еще далеко… Сколько же времени?

Мари обернулась. Тут, в павильоне, сонное царство. Ни малейшей тревоги, и так спокойно, будто жаркий летний день спрятался от грозы сюда. Луи безмятежно спит, но, кажется, и ему душно: его дыхание тяжко. Такой сон не на пользу. Мари подсела к юноше, стала его будить. Луи открыл глаза и посмотрел.

– Мы все на свете проспали, – сказала Мари. – Нам давно пора возвращаться. А там гроза, дождь собирается.

Луи приподнялся, пристально вгляделся в окошко.

– В замке, наверное, уже ищут нас, – предположила Мари.

– Сюда никто не придет, – успокоил ее маркиз, – пойдем.

Они вышли на улицу, но неподалеку загрохотало. Листья бешено забились от сильного порыва ветра, а с неба стали шлепаться редкие, но крупные капли.

– Луи, мы не успеем дойти, – не без страха проговорила Мари.

– Боишься намокнуть? – снисходительно спросил он.

– Давай переждем. Это недолго.

– Откуда ты знаешь?

– Такой дождь не бывает долгим. Будет ливень, мы не успеем.

– Хорошо, давай подождем. Но смотри, если он зарядит надолго…

Они вернулись, вновь сели на скамью.

– Я и не помню, как уснул, – сказал маркиз.

– И я тоже.

– Сколько же времени теперь? Может, уже обед?

– Может быть.

– А ты не хочешь есть?

– Еще нет.

– А я бы не отказался.

Они посидели какое-то время молча. На небе грохотало, но дождь все не начинался. Гнетущая влажная жара предвещала сильную грозу.

– Мы бы уже вернулись, – произнес Луи.

– Нет.

– Где же дождь? Ты говорила, что мы не успеем.

– Дождь будет, вот-вот будет.

– Какого черта мы тут сидим?

– Ты так голоден? – спросила Мари.

– Немного, – уклончиво ответил он.

– Я чувствую по тому, как ты говоришь, Луи.

В ответ он стал забавляться тем, что дул ей в висок, тогда прядь волос весело топорщилась над ухом.

– Ну, перестань, – она отворачивалась.

Луи не унимался.

– Да перестань же… ах, смотри…

– Что? – быстро спросил он.

– Такая молния… – она не успела договорить, как вдруг раздался сильный грохот, уже совсем недалеко.

Мари опомнилась от впечатления и тут же ощутила прикосновение губ Луи у себя на шее.

– Мне жарко, – сказала она.

– И мне, – он избавился от рубашки.

– Послушай, – вдруг с интересом проговорила Мари и повернулась к нему лицом, – а как у тебя это было впервые?

– Обыкновенно, – просто ответил маркиз.

– Ты боишься рассказывать?

– Ничего я не боюсь, а зачем?

– Просто, интересно. Ты любил эту женщину?

– А почему ты решила, что она была женщиной, а не девушкой?

– Я так сказала… но ты ее любил?

– Любил, а тебе это интересно? – он говорил без охоты. В глазах что-то затаилось.

Мари смутилась. И в самом деле, какое ей дело? Ведь он ни за что не признается.

Луи снова придвинулся. Тихонько будоражил ее поцелуями, а рукой уже устроился на ее коленке.

– Луи, мы все время вместе. Мы не можем расстаться, – проговорила Мари, слабо обняв его за плечи.

– Ты говоришь так, будто мы поступаем плохо, – заметил маркиз, придвигаясь все ближе.

– Я не знаю, Луи. Не грех ли так желать?..

Он засмеялся и ответил:

– Если я утомил тебя, скажи.

– Нет.

– Тогда что?

– Мне стыдно признаться.

– И все же?

– Луи, почему я желаю, как и ты? Это порочно, да?

Он смеется.

– А мне не стыдно, – заявил он.

– Я знаю.

– Тогда обними покрепче.

Он медленно опустился на спину, увлекая за собой Мари. Она подчинилась ласковым рукам.

За окном опять сверкнуло, ярко, неистово. Мари вздрогнула, и ее желание усилилось. Забыв о реальном мире, они соединились под сверкание молний, грохот небес и шум начавшегося дождя.

– Ты слышишь?.. Гром… – на выдохе шептала Мари.

– Гром… – эхом отзывался Луи сквозь прерывистое дыхание. Его глаза то приоткрывались, то закрывались совсем, а губы едва заметно вздрагивали. По лицу пробегали волны напряжения.

Мари не чувствовала ничего вокруг, только Луи. Она слышала дождь, разбивающийся дробью по крыше, и не слышала, как ее собственные губы шептали что-то.

С грозой сразу полегчало. Но, как и предвещала Мари, бушевало недолго. И, когда любовники отдыхали в объятиях друг друга, уже вновь засияло солнце и весело пели птички, будто никакой грозы и не было. Зато воздух сделался чистым и свежим, а жара поубавилась.

– Мы успеем как раз к обеду, – заметил маркиз, посмотрев на солнце, когда они уже шли по тропинке.

– Мы в таком виде… – растерянно проговорила Мари.

– Ну и что?

– Люсьен все поймет.

– Ха-ха, он уже давно понял; хватит о приличиях.

– Как «давно понял»? – остановившись, спросила она.

– Он догадливый. Да ты не бойся. Люсьен никому не проболтается.

– Я не боюсь, просто… – она не договорила, но по ее лицу Луи понял, что она застыдилась.

Люсьен как раз не видел их возвращения и встретился с маркизом за обеденным столом. У Луи проснулся волчий аппетит, так что виконт временами с любопытством поглядывал на него.

Зато Мари пришлось краснеть, когда тетя Жанна задержала ее после обеда будто для того, чтобы помочь, а сама вдруг досадливо заметила:

– Похоже, зря мы с тобой толковали, голубушка. Вижу я, наш прелестник добился, чего хотел.

Мари только смущенно смотрела на женщину и тут же прятала глаза.

– Ах, девочка, да что ж это? – пожалела Жанна. – Ведь никогда он не женится на тебе.

– Знаю, – глухо проговорила Мари, теребя оборку фартучка.

– Да ты, никак, забыла, что с Катрин сталось?

– Не забыла.

– Ай-ай-ай. Парень-то всегда девицу уговаривает, а Луи хоть с десяток уговорит. Слова ласковые слушай, да честь береги.

– Мы любим друг друга, – несмело оправдывалась девушка.

– Вот-вот, милая, и Катрин так же говорила. И где ж она, эта любовь? Вон, на травке играется. Моли Бога, девочка, чтобы все обошлось. А меня не бойся. Думаешь, я ругаю? Нет, Мари, ты чистая девочка, стыд у тебя есть. Если что, так сразу мне говори. У тебя ведь никого нет. А я уж как-нибудь помогу.

Мари взглянула на эту женщину в старом опрятном платье и засаленном фартуке. Ее широкое лицо выражало сочувствие, глаза добрые, заботливые.

– Как я вам благодарна, тетя Жанна, – растроганно произнесла девушка и, быстро обняв ее, бросилась в комнаты.

* * *

Луи был не из тех, кто отступает от своих замыслов. Очень скоро ему удалось уговорить Мари позировать. Но пришлось пойти на компромисс и использовать тонкое покрывало, чтобы прикрыть хотя бы часть тела.

Луи взялся за дело серьезно. Велел поставить мольберт, принести масляные краски и разбавители, нашел подходящие кисти. Работа продолжалась несколько дней. Когда маркиз уставал, он бросал кисти и, совершенно счастливый, устремлялся в объятия своей нимфы. Он не показывал холст до тех пор, пока не был нанесен последний мазок. И вот тогда Мари увидела свой портрет. В первый момент она не могла справиться со смущением.

– О Боже, – выговорила она, невольно прикрывая глаза рукой.

– Неужели так плохо? – взволнованно спросил маркиз.

– Я в таком виде… О, Луи, я плохой ценитель. Нужно быть хладнокровной.

– В таком случае, дорогая, придется спросить мнения моего друга, – заявил он.

– Ни в коем случае, – испугалась Мари, – я попробую сказать. У тебя хорошо получилось, правда. И похоже. Я, конечно, не разбираюсь в живописи, но мне нравится, только умоляю – никому не показывай ее.

– Так-то лучше, – Луи еще раз пытливо оглядел свою работу. – Даже не верю, что сам это написал.

– Почему?

– Для меня это слишком хорошо, я же не художник. Вот сейчас моя матушка сказала бы, что я, как последний ремесленник, занимаюсь таким позорным делом.

– Разве писать картины – это позор? – удивилась Мари.

– Это труд. А труд, конечно, позор… для таких, как я.

Мари подошла к картине, посмотрела, грустно улыбнулась чему-то и вернулась к Луи. Устроившись у него на коленях, ласково обняла, едва слышно проговорила:

– Ты пахнешь красками.

– Еще бы…

– Мне нравится твоя картина, может быть, потому что ты сам ее написал, своими руками. Это так приятно.

– Чертовски приятно. Никогда не думал, что это принесет столько радости.

– А говоришь – позор. Луи, почему ты не весел?

Вопрос был неожиданным.

– Просто настроение такое, – сразу ответил он.

– Нет, не просто, – настаивала Мари, – что-то расстроило тебя. Уже второй день ты такой.

Маркиз без всяких слов повлек ее в постель.

– Луи, пожалуйста, давай поговорим, – возразила девушка.

Он остановился, не понимая, чего же она хочет.

– Скажи мне, что произошло, – попросила Мари.

Ее нежный, спокойный голос отзывался в каждой жилке Луи, и он ответил:

– Ничего страшного, милая, просто послезавтра приезжают мои родители и кузина отца с дочерью.

– Действительно, нет причины для печали.

Луи поднял на нее глаза, в которых застыло отчаяние.

– Ты ведь ничего не знаешь, – произнес он, сжимая ее руку. – Они не просто так едут. Они хотят меня женить.

Мари промолчала и только смотрела на него.

– Мы давно помолвлены с Леонорой, – продолжал маркиз. – Она младше меня на год, и ей пора замуж, вот они и едут. Такая глупость, правда? Я и видел-то ее последний раз лет восемь назад…

– Чему быть, того не миновать, – отстраненно сказала Мари.

Луи оживился:

– Послушай, это ничего не меняет. Ты была и будешь моей.

У Мари не хватило духу возразить. Скрывая свое разочарование, она лишь крепче обняла его и, как заклинание, произнесла:

– Я люблю тебя, слышишь? Люблю больше всего на свете.