Читать книгу Прелестник - Наталья Колобова - Страница 23

Весь вечер Люсьен не мог отделаться от странных чувств, охвативших его. Все началось с визита к Луи.

Виконт почти месяц не видел друга, и то, что он увидел, вывело его из равновесия. Казалось бы, ничего не произошло. Люсьен привык к мушкетерским замашкам герцога, знал, что тот порядочно выпивает (как и другие), не раз и не два слышал крепкое словцо, а то и отменное ругательство, срывавшееся как ни в чем не бывало с уст Луи. Но только сегодня вечером Люсьена внезапно осенило: он понял, что с другом происходит что-то нехорошее, и давно. Это происходит незаметно, надвигается постепенно. В последний раз Люсьен застал Луи играющим с сыном. Они резвились, как котята, оглашая дом звонким чистосердечным смехом. Такая радость появлялась у Луи лишь тогда, когда он общался с Франсуа или с другими детьми. Он покупал уличным ребятишкам булки или фрукты, катал мальчишек на своей лошади. В эти минуты он сам становился похож на ребенка какой-то особенной чистосердечной непосредственностью.

Нельзя сказать, что во все другие минуты жизни Луи был мрачен и скуп на улыбку. Если среди отдыхающих гвардейцев появлялся герцог де Сен-Шели, через пару минут они начинали хохотать так, что в таверне все дрожало и подпрыгивало. Луи буквально источал лучи радости и хорошего настроения. Но если у него самого что-то не ладилось, а это все же случалось нечасто, то лучше бы его и не трогать, иначе можно было услышать о себе столько интересного, чего вы и сами не знали прежде.

Люсьен в задумчивости вспоминал, как весело они отдыхали в Куломье, еще до того как Луи пошел служить. Он не мог забыть то лето, когда в Куломье появилась Мари. Но когда она исчезла и оставила по себе лишь горсть светлых воспоминаний, страдал не только Луи, страдал и Люсьен. Еще год или полтора Луи говорил о ней, не давая ране зажить. Потом перестал. Люсьен не знал, вспоминал ли герцог о ней или забыл, но сам он временами мысленно возвращался в то лето и думал о девушке с таинственными глазами.

Луи пошел служить и выглядел весьма довольным и гордым. В семье у него все время не ладилось, но он не хотел заботиться об этом, отвлекаясь на службе. Два года назад ушел из жизни его отец. Как ни тяжело было Луи, а пришлось убрать свои переживания подальше, чтобы утешить мать и тетю. Теперь он стал владельцем всего состояния и унаследовал титул герцога. Он взял заботы о нескольких имениях в свои руки, зная, что Анна не сможет вести дела, а Элен, хоть и энергична, но не так старательна. Особую же заботу Луи проявлял о своем любимом Куломье, лелеял его, как дитя. Хлопоты не пропадали даром: имения, доставшиеся в хорошем состоянии, давали приличные доходы, теперь стали давать еще больше.

Со стороны жизнь герцога казалась весьма благополучной: без сомнений сделает карьеру, женат, имеет сына, значит, наследника. Молод, здоров и богат, вхож к королю – чего еще надо для счастья? Люди и сотой доли этого счастья не имели и мечтали о какой-нибудь должностишке поближе к королевскому двору. А тут все само собой дается… И Луи не выглядел несчастным.

Часто занятый на службе или увлеченный какими-нибудь похождениями, он мало бывал дома и сожалел об этом только в связи с Франсуа. Остальные мало его заботили, вернее, матушка всегда дома и никуда не денется, и он рад видеть ее. Рад, когда это продолжалось недолго и матушка не успевала окутать его своей неуемной заботой. Жанну герцог тоже любил в большей степени как гаранта спокойствия и надежный причал. Но теща и жена не вызывали у него никакого энтузиазма.

На лето Анна выезжала в Куломье с внуком. Элен обычно оставалась в Париже присматривать за дочерью и зятем, хотя Луи также уезжал на маневры. Но если нет, то неделями не появлялся дома, проводя время в казармах на службе, или кутил, или ходил к любовницам. Элен пыталась запугать его тем, что расскажет Анне, но Луи только усмехался. За пару дней до возвращения матери он становился покладистым и вежливым до такой степени, что Элен прощала ему все выходки. К тому же она понимала всю несостоятельность жалоб. Ну, скажет она герцогине и что? Самой же придется потом выслушивать жалобы да еще упреки, ведь само собой разумеется, что, оставаясь присматривать за дочерью, Элен должна была следить за Луи.

Что же происходит с Луи? Может, заботы и служба отнимают много времени, а женщины и вино – много сил, и ему некогда подумать о себе, о своей судьбе? А может, он и не хочет думать? Он просто прожигает жизнь; только мысль о будущем сына заставляет его тревожиться о завтрашнем дне?

Сейчас Люсьен почему-то вспомнил, как состоялся его первый сексуальный опыт. Вспомнил, видимо, потому, что без Луи не обошлось. Это было, когда у герцога уже родился сын. Луи однажды сказал другу:

– Люсьен, по-моему, вам пора хоть ненадолго отвлечься от своих занятий. У меня есть идея…

Виконт не сразу догадался, куда клонит Луи, а когда понял, то было уже поздно, и Люсьен оценил широту замыслов своего друга. Дело в том, что Луи взял на себя инициативу в приобщении Люсьена к такой радости жизни, как женщина. До времени маркиз не вмешивался в личную жизнь друга, но внезапно решил положить конец его одинокой девственной жизни, и все из лучших побуждений. По мнению Луи, девушка может хранить свою невинность для любимого, ибо тот научит ее всему, а вот молодой человек обязан получить хороший опыт, и Луи знал, где и как его получить.

Был нежаркий весенний вечер, тянуло сыростью. Луи привел друга к хорошему двухэтажному особняку, дернул за шнурок.

– Вы уверены, что мы не припозднились? – спросил недоумевающий Люсьен, которому, признаться, не очень нравилась затея пойти в гости к незнакомым барышням. Но отказать казалось неудобным, потому что Луи, с присущей ему уверенностью, убедил друга, что две хорошенькие девушки давно пригласили их на вечеринку, что нет ничего зазорного в том, чтобы пойти к ним, потому что они хорошо воспитаны и у них в доме царит атмосфера добропорядочности и приличия. И хотя Люсьену показалось странным, что благовоспитанные девицы желают провести вечер наедине с двумя молодыми людьми, Луи все же одержал победу, не столько своими аргументами, сколько убедительностью. Кроме того, Люсьен знал, что друг, будучи сам падок до всяких развлечений, никогда не принуждал следовать своим привычкам других и весьма уважал его, Люсьена, сдержанность.

Итак, очень скоро друзья оказались в уютной прихожей. Опрятная и вежливая служанка проводила их в комнаты. В гостиной приятелям предложили сесть в кресла.

– Хозяйка просит прощения за небольшое опоздание, господа, – извинялась горничная, – подождите немного.

Молодые люди устроились в креслах. Люсьен настороженно разглядывал со вкусом обставленную гостиную. Все тут было красиво, изящно, без кричащей роскоши. Фарфоровые часы с амурами, недавно срезанные тюльпаны в блестящих фигурных вазах; спокойные пейзажи на стенах. Окна занавешены легкими шторами.

Луи хорошо знал эту гостиную, поэтому чувствовал себя как дома.

Наконец послышались легкие шаги и шорох юбок. Молодые люди поднялись с мест, а в гостиную, сопровождаемые служанкой, вошли две девушки. Одна – светловолосая, улыбчивая, с добрыми глазами. Ей было не больше двадцати лет. На ней красовалось светло-зеленое атласное платье с умеренным декольте и неброскими оборочками. Вторая выглядела чуть постарше. У нее были темно-русые волосы, карие глаза и выразительные брови. Ее очень красило персикового цвета платье. Девушки выглядели мило и прилично, так что Люсьен на время позабыл о своих опасениях.

Светловолосая, одаривая гостей очаровательной улыбкой, сказала:

– Добро пожаловать к нам, господа. Очень рада вас видеть, сударь, – она подала руку Луи. Тот с готовностью поцеловал нежную кисть и тут же представил Люсьена. Виконт также поцеловал протянутую руку барышни. Ее звали Мадлен.

– Разрешите вам представить мою лучшую подругу Николь. Друзья столь же учтиво приветствовали девушку.

Почему-то Люсьен очень хорошо помнил момент приветствия, а потом… кажется, они сели за стол, разговаривали о каких-то безделицах, хотя, он помнил, его удивила образованность девушек. Более того, Луи почти не пил в тот вечер. Разговор становился оживленнее и веселее. Наконец, Мадлен велела подать лютню и, вручая ее Луи, просила спеть. Маркиз охотно исполнил несколько песен, и Люсьен помнил, с каким обожанием Мадлен смотрела на молодого человека, а вот Николь, казалось, не прочувствовала красоты голоса и чувств певца. Она решала иную задачу, бросая на Люсьена томные взгляды.

Уже дело шло к полуночи. Люсьен собрался было напомнить другу о том, что пора бы возвращаться домой, но Луи опередил его. Маркиз неожиданно поднялся с места и, улыбаясь, решительно заявил:

– Ужин великолепен; мы с Мадлен, пожалуй, пойдем, не будем вам мешать.

Девушка, не возразив ни слова, встала; взявшись за руки, парочка отправилась в соседнюю комнату. Луи напоследок оглянулся и ободряюще подмигнул опешившему другу. Люсьен остался наедине с Николь, которая ничуть не смутилась и чувствовала себя очень спокойно и уверенно.

В эту минуту виконт и понял, в чем дело. Ретироваться было поздно, да и некрасиво.

Люсьен еще досадовал на поступок друга, а Николь уже очутилась возле него и спокойно проговорила:

– Вы человек серьезный, я так и думала. Вы любите играть в шахматы?

Вопрос удивил виконта, и он охотно отозвался:

– О да, как вы догадались?

– Я догадливая, сударь. Сыграем?

– А вы умеете? – все больше удивлялся Люсьен.

– Вероятно, не так хорошо, как вы, но постараюсь, чтобы доставить вам удовольствие.

Люсьен успокоился. Поведение Николь перестало его пугать. Но он рано обрадовался. Девушка вручила ему белого короля и заявила:

– Вы, без сомнения, должны играть белыми. Вы мужчина, и вам карты в руки.

Люсьен промолчал и стал расставлять фигуры. Играли они недолго. Конечно, Николь знала, как ходят фигуры, но ее занимала вовсе не игра. Пока увлеченный юноша всерьез делал мастерские ходы, она мимоходом подливала ему вина и предлагала всяческие тосты. Временами Николь умышленно прикасалась к руке юноши. Он же, все еще серьезно принимавший игру, потерял бдительность. Наконец, Люсьен извиняющимся тоном объявил мат.

– Я знала, что вы победите, сударь, – тихо проговорила Николь и смешала фигуры на доске. Люсьен даже вздрогнул и увидел ее жаркий взгляд.

– Победителю полагается награда, – сладко сказала девушка и бесцеремонно забралась к виконту на колени.

Разгоряченный вином, Люсьен чувствовал, что не в состоянии дать ей отпор, да и не хотелось: ее близость стала возбуждать его.

– Ты очень хорош, такой милый, – шептала Николь ему на ухо. Недолго думая, она принялась его целовать в губы, и Люсьен обнял ее. Николь своими ласками и словами довела его до такого состояния, что юноша уже ничего так не желал, как утолить дикое желание. Все преграды, установленные разумом, рухнули в одно мгновение.

Отрезвление наступило утром, когда Люсьен обнаружил себя в чужой постели. Николь появилась перед ним в нарядном пеньюаре и с подносом в руках.

– Доброе утро, сударь, – как ни в чем не бывало улыбалась она, – я принесла вам завтрак.

Люсьен озадаченно взирал на девицу. Николь рассмеялась:

– Ну, что вы так смотрите? Я вас поздравляю: все было замечательно. А теперь, раз уж вы проснулись, умойтесь и подкрепитесь. Маркиз ждет вас.

Напоминание о Луи вернуло Люсьену уверенность. Он оделся, привел себя в порядок и выпил чашку кофе. Николь не упускала возможности приласкать его. Выйдя из спальни, в которой Люсьен уже не помнил, как очутился, виконт увидел развеселого друга. Тот все не мог расстаться со своей пассией, преспокойно целовал ее и ласкал белоснежную грудь.

Люсьен смущенно остановился, но Николь, пришедшая следом, без стеснения многозначительно кашлянула. Луи выпустил девицу и с приветствием бросился к другу. Мадлен, стыдливо улыбаясь, поправляла корсаж.

При расставании Люсьен поблагодарил Николь за радушие и незамедлительно получил приглашение прийти еще раз.

По дороге домой виконт высказал другу свое негодование, на что услышал:

– Вам что, не понравилось?

Люсьен покраснел и ответил:

– Я же не об этом говорю. Вы нечестно поступили со мной.

– Ну, это да, я согласен, прошу прощения. И все-таки: хорошо было или…

– Ради бога, не сейчас и не здесь.

– Ладно-ладно.

– И еще, Луи, я хотел спросить: нехорошо получилось. У меня же не было никаких намерений, а теперь что я должен делать?

Луи только усмехнулся и бодро сказал:

– Радуйтесь жизни, друг. У вас нет никаких обязательств перед Николь.

– То есть?

– Вы что, до сих пор ничего не поняли? – удивился маркиз. – Мы провели ночь у куртизанок.

– У куртизанок? – переспросил Люсьен.

– Ну да. Мадлен я хорошо знаю вот уже три года, ну, Николь видел пару раз.

– Я и не поверил бы, – признался Люсьен. – Сколько же стоит это удовольствие?

– Пустяки, все уже оплачено.

– Луи, я не хочу, чтобы вы за меня платили.

– Если пожелаете продолжить, будете сами платить, но сегодня считайте это подарком.

– Но Луи…

– И не собираюсь спорить. Хотите поссориться со мной?

– Это дорого? – не унимался виконт.

– В общем, недешево, друг мой, но стоит того. Вы же видели – там не притон какой-нибудь.

Люсьен не мог сердиться на Луи, но все случившееся с трудом укладывалось в голове.

Вспоминая эти дни, виконт с грустью отмечал, что тогда и он, и Луи гораздо больше радовались жизни. Несмотря на все трудности, дурное и неприятное почему-то испарялось из памяти, оставалось лишь хорошее. И вот теперь жизнь кажется безрадостной, проходит тихо и нудно, унося чистоту юности и делая и его, и Луи все менее привлекательными. Раньше недостатки прощались юности, теперь они отягощают душу. Хотелось перемен, безмятежной радости, сильных и глубоких чувств. Но жизнь предлагает совсем не то, что хочется, а то, что есть.

Как угадать свой путь? Как найти неуловимую фортуну? К чему стремиться и чего ради растрачивать свой душевный запас?