Читать книгу Сборник рассказов. В жанре имморт-фантастика - Наталья Сажина - Страница 13

Тундра летом шатается. Земля жидкая. Прогибается под машиной. Машина получается всегда в яме. Даже удивительно, как это грунт никак не порвется, и машина в дырке не потонет. Не рвется грунт. Едет машина и волну гонит по тундре, как по воде. Только давно не ездили тут машины. Незачем стало. Это раньше тут нефть искали. Я-то сам машин вовсе не видал, как они ездиют. Как ржавеют только видал. Одну.

Северное лето богато комарами. Столько комаров, что оленей даже донимают. Местные специально костры разводят, чтоб олени в дыму спасались, чтоб не разбегались галопом по всей тундре. Когда олени бегут стадом, тундра тоже шатается. Я-то сам не местный, костров не развожу. Местные в юртах живут. Вон они, юрты. В дыму все.

Интересно, почему комаров не едят на Севере. Это же тоже белок. Я-то сам не знаю, что за белок такой, но в Африке местные мух едят ведь. Наловят, намесят, налепят котлет, нажарят и едят. А на Севере с комарами так не делают. Я-то сам Африки не видал. Но думаю, что там рыбы нету. А тут рыбы много. Реки тут жирные. И ягоды много. И оленей. И дичи в лесу.

Вот она, в сторону на Восток, река-широка. А на юг растут деревья. Лес. Ну не лес, а так – одно название – поросль. Деревья как трава. Мелкие, карликовые. Чуть выше роста взрослого человека. Чтоб нормальные деревья встретить надо долго идти. Я-то сам на Юг не ходил еще. Нормальных деревьев не видал.

Мы тоже в юртах живем. Только мы чуть на сторону, наших юрт не видно за лесом. А места тут много. И реки всем хватает. Местные нас любят.

Далеко за рекой, в сторону на Восток, стоит Сорочинская синяя гора. Лес на горе, оттого и синяя. Там живет Змей Лес-Гора. Огнем плюет. Туда лучше не ходи. А еще дальше за гору живут люди, что ссоры учиняют. Оттого они сорочинцы. А Лука спорит со мной, говорит, те люди есть сорочинцы потому как птиц-сорок чинить могут. Нет, неправда. Дед Ивол рассказывал, сороки в этих местах не водятся. Люди там живут, зовутся глодай-кощеи, а никакие не сорочинцы. Просто гора сорочинская и все. Так дед говорит. А я не знаю. Мне хочется, чтоб и люди тоже были сорочинские. Зачем они глодай-кощеи? И как они там живут, если там Змей огнем плюет? Или они далеко, как мы, только с другой стороны? Я не знаю. Дед Ивол говорит, там еще одна речка есть. Поганая речушка. Смердит от нее. Что-то глодай-кощеи с ней сделали, стала смердеть речка. Есть там рыба, интересно? И мост там есть, если наступить на него без разрешения, то мост горячий становится и светиться начинает огнем. А разрешение бабка дает. Она там рядом. Дед Ивол говорит, что там делать нечего. Чудное место. Надо сходить, как подрасту.

Мы-то сейчас в гости ходили к местным. Дед Ивол ходил. А мы так просто увязались. К зиме готовиться надо летом, вот он и ходит ко всем в округе. Спрашивает, кто как готовится, да сколько чего наготовили. Всего ли хватит. А мы так ходили, за компанию.

Нам с дедом Иволом хорошо. Он умный и добрый. Много знает и рассказывает. Борода у него белая, как у Деда Мороза. Я-то сам Деда Мороза не видал.

– Ну что, Егорша, – говорит дед Ивол. – Каши или щей? Чего бы тебе? Что мамка сейчас варит?

У меня в животе заурчало.

– Я бы сейчас щей бы скощеил, – говорю.

Лука тоже голос подает:

– Да кашей сверху придавить бы!

Прокоп, самый среди нас старший брат, ему уже двенадцать лет, говорит:

– Да с мясом чтоб!

Дед Ивол улыбается и по голове меня треплет, а потом Луку.

Прибежали мы к нашим юртам. Прокоп, самый голодный, кричит снаружи:

– Мамка! Кощевать хотим! Чего ты нам сварила?

Мамка изнутри:

– Руки идите мойте.

Расселись мы вокруг стола. Дед Ивол с нами обедать сел. Его бабка умерла зимой, он теперь с нами обедает. Слышим, отцы наши пришли с охоты. Шум с улицы, гогот, гиканье. Мы бежать хотели – смотреть, что отцы принесли.

– Сидеть! – мамка строго говорит. – Вот вам мое слово. Сначала, чтоб обед скощеили. Потом пойдете.

Заходит в юрту наш отец.

– Кощеваете, люди, – говорит.

– Тебе спасибо, – отвечаем, а сами замерли, больно уж отец загадочный, что-то принесли они сегодня особенное.

– Дед, – говорит отец. – Мы глодай-кощея поймали.

Дед Ивол даже не дернулся – ложку до рта донес, прожевал и только тогда спросил:

– Жив?

– Здоров, – отвечает отец.

Дед Ивол отложил степенно ложку.

– Дай-ко, сыне, острогу.

Отец свою острогу тянет, что в руке у него. Мамка возмутилась, что за столом всякое творится, прикрикнула на мужа:

– Ну-тко! Дети кощеют!

Дед Ивол тоже сказал:

– Другую острогу, сыне. Старую. Мою, которую. Где она у тебя?

Дед Ивол пересел от стола, отец нашел старую острогу. Дед осмотрел ее, поцокал языком, взял осилок и принялся вострить зубцы.

– Дед, – говорю я, – ты правда убивал глодай-кощея?

– Было дело, – отвечает дед Ивол.

– А как?

– Да нехитрая наука, – говорит дед Ивол. – Острогой и убивал.

Прокоп, самый умный из нас, братьев, спрашивает:

– А за что человека убивают?

– Вот именно, – отвечает дед Ивол. – Хорошо ты спросил, Прокопе. За что! В этом все дело.

Прокоп посмотрел на нас довольным гоголем. Хорошо, когда дед Ивол хвалит. Не знаю, как Лука, а я ему язык показать успел.

Дед Ивол говорит:

– Давным-давно дело было. Жил на свете Белый Ворон по имени Хронос. Жил долго.

По рассказу я начал себе этого ворона представлять, на что он похож. У меня получился вроде человек, только в перьях – белых, но грязных. Это потому что он не моется, оттого что ему некогда. За спиной у него крылья. Он ими машет иногда, разминает, и тогда вокруг начинает летать белый пух. Еще у него на лице клюв. Я подумал и решил, что клюв этому ворону не обязательный. Он же сказочный ворон. Пусть будет нос, как у человека. И вообще, пусть он будет человек, даже без крыльев и без перьев…

– … страшно, – тем временем говорит дед Ивол. – Поэтому придумал Ворон раздобыть себе бессмертия. Спросил у мудрецов. Те сказали. Чтоб увидеть Смерть, нужно надеть на голову мешок. Мудрецы дали ему мешок. Чтоб услышать Смерть, нужно залепить уши густым жиром. Мудрецы дали ему жира. Чтоб приманить Смерть, надо пронзить копьем человека. Мудрецы не дали человека, они сказали, – «Сам бери человека». Собрался он в дорогу. Взял мешок, взял жир, взял копье и взял человека. Пришел Ворон, куда велено. Пронзил человека, залепил уши, надел мешок и стоит. Вдруг видит, выходит из леса огромная зеленая собака. Ростом с корову. Глаза гноятся, будто плачет. На спине шерсть как иголки у ежа. Увидела собака мертвого и заулыбалась. Пошла к нему. Начала зубастой пастью куски отрывать, морду задирать и глотать. Проглотит, выдохнет смрадом, и снова. Это оказалась Смерть.

– Смерть-Собака? – спрашивает Лука.

– Кто же она еще?! – говорит дед Ивол. – Слушайте дальше. Заговорил с ней Белый Ворон. Смерть-Собака развеселилась. «Давно – говорит – с едой не разговаривала». Ворон спросил. Она ответила. Условие поставила. Страшное условие. Будет Белый Ворон бессмертным, если всех детей своих скощеит. И тех других скощеит, которые еще народятся.

– Глупая сказка, – говорю я. – Разве можно своих детей кощеить?

– Да, – соглашается дед, – глупая сказка. – И говорит отцу: – Найди мешок. И жира возьми.

Взяли мешок, взяли жир, взяли острогу.

– Ну что? Накощеились? – спрашивает дед Ивол. – Кто с нами пойдет?

Выскочили мы из-за стола и побежали скорей смотреть глодай-кощея. Видим, лежит связанный мальчик. Такой же как Прокоп, лет двенадцать ему. Только волосы у него белые. Даже брови белые.

Дед Ивол подходит к мальчику, поднял с земли, ворот со спины вниз оттягивает, а там шрам крест-накрест.

– Да, – говорит дед Ивол, – вот он, настоящий глодай-кощей. Вот и метка Белого Ворона. – И дед Ивол обращается к белому мальчику. – Тебе сколько лет?

Глодай-кощей говорит:

– Мне? Мне пять сотен лет. Я к вам шел, люди добрые. Я знаю, как бессмертие раздобыть для вас для всех.

– Неужто скощеить нам тебя надо живьем? – спрашивает дед Ивол и ухмыляется.

Глодай-кощей аж затрясся весь крупной дрожью, на колени упал и заплакал.

– Нет, – говорит, – это не поможет. Надо отца моего победить. Я подскажу. Я знаю как. Я для этого к вам шел.

– Горыныча ты как прошел? – спрашивает дед Ивол.

– Умею и Горыныча, и бабу-ягу заговаривать. Через Калинов мост пройдем.

Дед Ивол сплюнул под ноги и у нас спрашивает:

– Видите, что делает?! На отца своего нас хочет натравить. Знаете, почему?

Прокоп ответил:

– Боится, что отец его скощеит?

Охотники, что рядом стояли, начали возмущенно переговариваться.

– Вот за это я убил глодай-кощея, – говорит дед Ивол. – Они все такие.

Прокоп, самый любопытны брат наш, спрашивает:

– Бессмертие – это плохо? От него люди в кащеев превращаются?

– Бессмертие – это хорошо, оно как лампочка, свет дает, уродов на свет выводит. Бессмертие врать не даст. Ни один глодай-кощей не спрячется, если бессмертным будет – увидят люди упыря, приткнут вот, хоть острогой. Людей кощеть нельзя.

Глодай-кощей пробует возражать:

– Да как же, люди? Кто-то один должен остаться же. Места на всех не хватит. Как по-другому?

– Врешь, мил-человек. Есть спасение – жить не для себя, а для всех.

– Жить для всех?!

Дед поворачивается к внукам.

– Вот он, глодай-кощей. – Острога в руке деда целится пришельцу в грудь. Пришелец выставляет руку, как бы защищаясь. Дед говорит ему. – Вы протухли. Вы болото. Вас мало, а нужно много. Нужно море. Круговорот нужен.

Зубастый кончик остроги делает круг в воздухе перед лицом глодай-кощея.

– Ты прав, дедушка. Нужен круговорот. Ты прав. Конечно нужен круговорот, – горячо тараторит глодай-кощей.

Дед хмурится и, возвысив голос, спрашивает:

– А где рыба живет? В болоте или в море?!

– … а… э…

– Вот то-то. – Дед вздыхает и вдруг сует в руки глодай-кощею острогу и мешок. – Пошли, покажу, где рыба живет. Побудешь пока с нами. Может получится из тебя человек.

===