Читать книгу Сборник рассказов. В жанре имморт-фантастика - Наталья Сажина - Страница 22

Николай Нужный, молодой человек с умными глазами, собирался свести счеты с жизнью вот уже несколько лет. Сегодня он пришел на мост.

Николай рассеянно смотрел в далекую черную воду под собой, смотрел на блики городских огней. Что в голове у самоубийцы Николая Нужного? Давайте заглянем.

«Ну вот и уволили. Чем платить за жилье?..

Зачем вообще эта работа нужна? Мне же не принадлежит результат…

Делать свое? Творить? В свободное время? Ну да… Творчество… Оно никому не нужно… в ТОПе одна помойка. Кто это современное творчество потребляет? Куда делись умные люди? Может их никогда не было? Девяносто пять процентов – дураки. Презираю. Холодно. Ветер холодный».

Николай поежился.

«Этот мир только для молодых и здоровых, не дай бог заболеть и состариться! Страшно…

Никому не нужен. И мне никто не нужен…

Это же страдание. Зачем так жить?! Зачем мучиться… Смысла нет».

Николай горько хмыкнул, будто всхлипнул. Внизу в темноте медленно что-то проплывало. Какая-нибудь пластиковая, мятая дрянь. Отсюда не видно.

«Гуманисты чертовы. Бомбы кидают на детей. Потомков, типа любят, а сами… ресурсы из планеты выжирают. Жрут ресурсы не для дела, для удовольствия. Переводят добро на мусор. В океане целые острова мусора. Потомкам же ничего не останется. Эй вы, любители потомков… все из-за вас… Сволочи…

Эффективные менеджеры… двадцать – восемьдесят… восемьдесят процентов ресурсов понадкусали за двадцать процентов времени… самое сладкое выжрали, стальное выкинули. Ищут новое, что бы еще понадкусывать. Ищут новые рынки, новые идеи… старые уже в океане плавают островами».

Над ним пролетел самолет, мигая огоньками.

«Рынок называется. Конкуренция… Конкуренция – это бойня! Гладиаторов из людей сделали, сволочи. Кто вам дал право?!

Свободный рынок… Какая же это свобода? От чего свобода? Свобода сдохнуть, если не нравится? Я выбираю сдохнуть. Довольны? Да вы даже не заметите».

Николай посмотрел по сторонам. Три часа ночи. Никого нет. Он перелез через перила и развернулся лицом к воде.

«Волки и сволочи. Почему никто никого не слушает? Никто не слушает, все только говорят… Друзья?! Где? Разве друзья обманывают на деньги! Подло. В лицо. Смеются…

Эх люди… чем они заняты… посмотрите… Мучают животных. Друг друга едят… Звери. Хуже зверей.

Образование на нуле. Какое они хотят будущее с таким образованием?!

Медицина уже развалилась. Врачей всех уволили. Таблетки за границей делают. Заводов своих нет. Законы – несправедливы. Суд – сам по себе…

Как тут высоко. Голова кружится».

Николай стоял за перилами, держался за них руками и готовился прыгать. Осталось только разжать руки. Главное сейчас, это не думать о том, как ударит в ноги, как будет холодно в ледяной воде, как он передумает и рванет за воздухом на поверхность, как тяжелая одежда не даст ему плыть к берегу, и как он выбьется из сил не доплыв. Не надо об этом думать. Он глубоко вдохнул и задержал дыхание. Перевел взгляд горизонтально, чтобы не видеть бликов, не думать о воде. Бешено затряслась диафрагма и залязгали зубы, задрожали руки и ноги. Неужели от холода? Никогда так не было. Это от адреналина. Страшно.

«Викинги… не ценят жизнь… ни свою, ни чужую. Только викинги могут выжить в этом аду. Викинги… Надо презирать смерть? Свою и чужую? Надо врать? И себе врать? Я нет. Я не могу… Я не буду…»

Николай шумно выдохнул. Руки его уже были готовы разжаться, когда его кто-то обхватил сзади, и он услышал девичий голос около уха:

– Стоя-м-ба!

Николай дернулся вперед, намереваясь все-таки прыгнуть. Он даже разгневался. Лезут в его жизнь, мешают.

«Как они смеют? Это мое право!»

Удерживали Николая тонкие голые ручонки. Держали нежно, но крепко.

– Да погоди ты, – забавляясь сказал девичий голос. – Посылку мне надо передать на тот свет. Поможешь?

– Чего?

– А-ха-ха, – продолжил голос. – Пару слов скажу, а потом лети на все четыре стороны. Ок? Лезь давай обратно. – руки ослабили хватку. – Скорее. У нас мало времени.

Николай послушно перевалил через перила обратно в безопасную зону. Его колотило крупной дрожью. Май на дворе, но холодно. А перед ним стояло странное какое-то существо. Сначала Николай думал, что это молодая девушка, которая вышла побегать ночью – слишком уж легкий наряд на ней был. Что-то вроде балетного платья. В смысле, голая шея и руки. Юбочка пышная немного. Но потом Николай присмотрелся внимательнее и увидел, что вместо ног у девушки уши. Вот, честное слово, представьте себе сильно вытянутое человеческое ухо, наверное, такое, какое получится, если долго носить пудовую серьгу. Теперь это ухо мысленно увеличьте до размера ноги. Вот такие две штуки торчали снизу платья. Это несколько портило фигуру в бедрах – спереди смотрелось узковато. Ступней, разумеется, не было. Опиралось существо прямо на ушные мочки, на толстенькие мясистые культяпки, и уши свои в коленях не гнуло, а переступало как на ходулях или, вернее сказать, как на протезах. Существо имело лицо вполне девичье, красивое, с большими глазами. Николай заметил еще одну особенность – изгибалась эта девица как резиновая, будто она была без скелета и, казалось, что состояло оно из спутанных-перепутанных упругих мышц, и ничего не мешало ей обернуться вокруг себя, скажем, штопором.

– Ничо ты резкий, – сказало существо. – Еле успела.

– Что ты такое? – спросил Николай, продолжая стучать зубами.

– Логика, – ответило существо.

– Странная…

– Нормальная. Это ты меня видишь странно.

– Не понял.

– У меня все работает, проблема в принимающей стороне, – усмехнувшись, сказала Логика. – Когнитивные искажения у тебя, Коля. Видишь ты все неправильно. – И она протянула ему квадратный стеклянный штоф с прозрачной жидкостью. – На вот.

Откуда она его достала? Николай взял, покачал в руке, взвешивая, и спросил:

– Что это?

– Эликсир молодости. Посмотри на меня сквозь бутылку.

Николай пожал плечами и поднес бутылку к глазам. Изображение изменилось. Девушка через бутылку стала выглядеть будто из хрусталя или может быть даже из бриллиантов. Удивительно, но эта алмазность не мешала ей двигаться. Она как будто светилась изнутри и от нее по асфальту вокруг разлетались радужные зайчики. На том месте, где должны быть ноги, теперь и были ноги, хрустальные искристые ножки.

– Прозрачная какая, – сказал Николай.

И лицо у Логики было хоть и прозрачное, но теплое и живое. Наверное, из-за радужных бликов.

– Вот такая я и есть на самом деле, – сказала Логика и продолжила, в шутку нахмурясь и уперев руки в боки: – Ну что?! Хватит? Веришь, что все не просто так?

Николай отнял бутылку от глаз. Логика опять стала непрозрачная и опять стояла на ушах.

– А правда! – сказал он. – Что происходит?!

– Первое, что тебе надо знать – это не ты. Ясно?! Ты не сам решил покончить жизнь самоубийством. Тебя целенаправленно убивали. Имей это в виду. Тебя снова потянет с моста спрыгнуть или еще чего-нибудь. Ты должен это перетерпеть. Приступы быстро проходят. Понял?

– Кто убивает?

– Второе, у нас очень мало времени. Меня сейчас погонят от тебя. Не бойся. Просто терпи.

– Да кто?

– Вон они, – сказала Логика.

Она показала рукой вдоль моста, а сама повернулась в другую сторону.

Николай посмотрел, там никого не было, только фонари.

Логика уже убегала. На негнущихся ушах, бег ее был нелеп, но неожиданно быстр.

– Через бутылку смотри! – крикнула она на бегу. – Сиди дома. Я скоро.

Николай снова поднес штоф к глазам и увидел, что на Логику несется густой рой насекомых размером с легковую машину – плотное стремительное облачко, шуршащее крыльями. Николай отшатнулся в сторону. Рой пронесся мимо.

Прошло мгновенье, и Логика повернула за угол. За ней следом исчезли насекомые. Но не все. Николай заметил, что несколько насекомых кружат вокруг него – как шершни – опасно, хищно и тяжело. Размером они с мизинец, и цвет имеют глянцево-зеленый. Он как-то наткнулся в лесу на полуистлевший труп собаки, так вот на той пропастинке сидели жирные изумрудные мухи, точно такого же цвета, как эти «шершни».

Николай убрал штоф от глаз, и «шершни» пропали. Николай снова посмотрел через штоф, «шершни» снова проявились.

Он осторожно сделал шаг и тут увидел, что один из «шершней» резко полетел ему в лицо. Николай ударил наотмашь свободной рукой, как отмахиваются от осы. Рука не встретилась с шершнем, сам шершень пропал с глаз, и в ту же секунду Николай почувствовал, как что-то кольнуло в голове, будто лопнуло что-то маленькое и горячее. Жар быстро рассеялся внутри мозга. Вернулось чувство безнадежности, бессмысленности и депрессии.

«Да кому это все нужно», – подумал Николай. – «К черту все». Он отнял от лица штоф. «Надо домой, ждать Логику». Снова в голове лопнул горячий шарик.

«Зачем она помешала. С работы уволили же».

Николай опять посмотрел через штоф вокруг себя, но никаких шершней не увидел. Пропали.

Он поглядел на сам штоф и заметил, что закрыт он стеклянной притертой пробкой с набалдашником-шариком, а по горлышку сделана выпуклая стеклянная надпись. Он повел пальцем по бугристой надписи.

«Интересно», – подумал он, глядя на штоф. Депрессия пугливо колыхнулась. Николай почувствовал это колыхание, как дуновение сквозняка в горячей парилке, только сквозануло не в парилке, а в голове. Потом настроение снова стало мерзким. Как раз чтобы с моста прыгать.

«Значит шершни вызывают депрессию и боятся эликсира? – подумал он флегматично. – Ну давайте проверим».

Он откупорил бутылку и глотнул. По вкусу вода. Больше ничего не почувствовал.

«Не работает». Он закупорил штоф и поплелся домой, стараясь ни о чем не думать. Переживать депрессию действительно легче, если знаешь, что это не ты сам, что ее наслали снаружи.

«Интересно», – снова подумал он. И снова депрессия колыхнулась. Хм.

«Интересно, интересно, интересно!»

Депрессию сдуло, как бумажку ураганом.

«Надо всего лишь проговаривать слово? Ок! Интересно, интересно, интересно!»

Он остановился посреди улицы и посмотрел на дома. Кое-где в высотках светились окна. Кто-то не спит.

«А что мне вообще интересно? А мне интересно, почему они не спят, например».

Николай повеселел, будто на работу устроился.

«Мне интересно, что это со мной сейчас было, что это за Логика, и что это за штоф такой». Николай посмотрел на светящиеся окна через бутылку. Там, за стеклами потемнело. Через штоф стало видно, что там в комнатах густо мельтешат зеленые шершни. Дрянь какая.

«Значит депрессия боится самого явления – интереса. Понятно», – подумал Николай и хмыкнул вслух.

Николая часто обманывали, и он не питал теплых чувств к загадочным нестандартным историям. Раньше загадочные и необычные явления всегда оканчивались обманом. Кто-то заинтересованный в наживе устраивал мошеннический цирк. Так было всегда. «Наобещают, покажут фокус, – подумал Николай и посмотрел на волшебный штоф с эликсиром молодости в руке, – а потом выяснится, что им просто почки мои нужны. Почки вырежут, остальное выкинут и поминай как звали».

«Гы-гы, – тут же рассмеялся он. – Спасли от самоубийства, чтобы вырезать почки. Других почек нету в мире, конечно. Самые лучшие почки у Николая Нужного. Плохие люди не в больницах у пациентов присматривают почки, не на войнушках, не в лагерях беженцев их вырезают, а добывают их самым неудобным способом – на мосту в три часа ночи караулят и спасают самоубийцу».

Логика остановила его от самоубийственного шага. Он ей зачем-то нужен. А Николай Нужный привык, что он никому и никогда не был нужен. Ну то есть от него постоянно требовали чего-то, но всегда говорили при этом, что незаменимых нет, что в принципе именно он, Николай Нужный, никому не нужен.

«И еще спрошу у нее, что это за шершни, от которых она сама бегает», – подумал Николай.

Он снимал жилье недалеко от моста, и домой пришел быстро. При здравом размышлении вообще трудно называть домом однокомнатную квартирку с засаленными обоями, со скрипучими деревянными полами, с треснутыми окнами и с диваном с острыми пружинами, квартирку, которая еще и принципиально чужая… но он называл. Как это место называть иначе – его не научили родители. Он привык. И все его знакомые называли каждый свое жилье «домом».