Читать книгу Ювенилия Дюбуа - Николай Александрович Гиливеря - Страница 15

Я достаточно впечатлительный. Нервы у меня (к сожалению) в маму. Чуть что, сразу ловлю дикие трипы. Такую, знаете, естественную муть сознания. Первое, что приходит в голову: какой-то редкий экспонат, палец там какого-нибудь красного вождя. Вот только от экспоната несёт железом, у экспоната не может быть свежей крови (насколько свежая, не знаю, но это так, навскидку). А ещё экспонат должен быть обработан.

Ловлю бледного. Рвотный рефлекс, страх, давление, хочу «пи-пи». Хотя последнее связано больше с газировкой. Быстро закрываю коробку. Руки дрожат. Смотрю по сторонам. Никого. Закидываю креповое govno обратно.

Пора выдвигаться. Пока отливаю, думаю о том, что всё это может значить? Вообще, поверить, что это чей-то реальный палец – сложно. Мы живём в двадцать первом веке, алё, какие пальцы? Так людей никто больше не шантажирует. Просто киношная бредятина.

Нервно хихикаю. Небось похититель (или кто он там, шантажист?) ходит по городу в костюме императрицы, а на голове у него сосисочный парик.

Смех-смехом, а кое-что мехом кверху. Мандраж не отпускает. Открываю сообщение. Опять центр. Иномарка, кадмиевая птица у метро, там ещё бабка будет цветы толкать, которые сорвала у соседней клумбы за спиной, штраф ей пухом.

Страх овладел мною. Внешне так и не скажешь, я sranaya непроницаемая стена, честное слово, но внутри поселяется вязкая субстанция, словно кружку нефти выпил.

Я durak, но не полный ведь. Понятное дело, я доставлял незаконную всячину, но думалось, что это хотя бы окажется просто «стиральный» порошок, муравушка там, плитки govna, которые просто парят. Покупают и употребляют ведь люди сами, никто их не заставляет. Кто хочет сдохнуть – подыхайте. Не мы, так другие вам будут поставлять, а кушать хочется всем, вот и всё. Простая философия, но части тела – это слишком.

Поезд метро делает «чух-чух». Озадаченно сижу. Теперь заработанные деньги кажутся банальной грязью. Откуда мне знать, что палец отрубили плохому человеку? Какой-нибудь sranoy козявке. А ведь он женский, вон какой изящный был, ещё и с кольцом. Сто по сто – шантаж, а значит, пальчик может принадлежать близкому человеку шантажируемого.

Возможно, что это жена или чья-то сестра. Хотя палец с обручальным кольцом. Точно жена. Невинный человек (ли?), но что поделать? Побежать к legasham, чтобы меня ещё и в тюрьму отправили, как соучастника?

Такие, как я, в тюрьме нежильцы. Значит, остаётся два варианта: заткнуть свою варежку и продолжить работать (без инициативы подглядывать в пакеты), либо уволиться под левым предлогом. Тяжелый выбор. Где же весы моей личной Немезиды? Да, подруга, всему миру на тебя уже pohui. Давай хоть я поиграюсь с твоими весами в контексте совести.

Вот на одну чашу мы кладём мою душу, на вторую зелень. Ах ты ж! Да почему они равноценны?! Это самый отстойный отстой, какой только может быть. Равновесие из двух горсток сена, хуже не придумаешь. Лучше быть obosrat’sa каким хорошим, либо obosrat’sa каким плохим, но быть просто мокрым пятном в горстке на обочине?! Такого я не потерплю!

Моя станция. Поднимаюсь. Немного мутит. Нельзя сильно волноваться, но полностью успокоиться не получается. Предательски бегают глазёнки. Не теряй голову, бродяга.

Вот и нужный кадмий на колёсах. За рулём смуглый мужик. Очень плотный, бородатый такой (кого-то напоминает, их что, штампуют?) Подхожу прямо к окну, на ходу расстёгивая сумку, достаю свёрток. «Тук-тук». Окно опускается. Здороваюсь, отдаю свёрток в руки. Дядя берёт его, но oshalelo начинает палить на меня.

Blyat`! Чтоб вас всех! НЕЛЬЗЯ ЗДОРОВАТЬСЯ! КЛАСТЬ В БАГАЖНИК! Косяк, товарищ курьер. Теперь точно не получу премии. Какая к чёрту премия? Теперь мне точно отрежут yaica! Или нет? Ретируюсь от машины подальше. Захожу за угол, курю. Кровь бьёт по вискам. ТУК-ТУК! ТУК! ТУК-ТУК! Вот такой вот ритм, а теперь все вместе: «We Will Rock You».

Der’mo. Вот der’mo! Прям такое свежее, но слегка застоявшееся, будто поленился сходить posrat’ перед сном, а наутро всё вывалил разом и обалдеваешь от аромата, голова аж кружится. Самый оптимальный вариант – ехать домой. Ничего лучше не придумаешь.

Мне нужен совет, иначе никак. Надеюсь, больше заказов не будет, по времени этот похож на последний. Далее два выходных, будет время всё обдумать. Интересно, и сколько же я подобного товара успел доставить за всё время? Или это единственный удачный раз так совпал? СМЕНИ ПЛАСТИНКУ. ПРОСТО СМЕНИ ПЛАСТИНКУ. ПЕРЕКЛЮЧИСЬ. ВОТ SUKA, НАДУШИЛАСЬ КАК, И ТАК ДЫШАТЬ НЕЧЕМ. ТУТ ЧТО, КТО-ТО BZDNUL? СОБАКИ!

Меня начинает накрывать. Кое-как доезжаю до станции. Ловим воздух, свежий воздух и сигарета. Хорошо. Дыши глубже и ровнее. Вот так вот, хороший мальчик. Раз-два. Раз-два. Прижало не особо сильно. Люблю я драматизировать. Здесь достаточно морозно, а всё из-за реки.

Врываюсь домой. Привет, дорогая. Да, все нормально. Пока разыгрываю спектакль. Нужно деликатно и без лишнего нервоза подойти к вопросу. Сначала нужно перекусить. Мне лень хоть что-то делать, поэтому завариваю старую добрую bichku. Сейчас бы ещё сосиску, но эта картонная suka похожа на палец. Теперь я думаю о крови, снова мутит. Пожалуй, поем лапшу без всего. Так даже лучше, а то я слегка набрал за последнее время.

Поздний вечер. В. освободилась. Смотрим фильм. Пью чай с мёдом – хорошая тема, когда простыло горло. В. ставит фильм на паузу, идёт делать «пи-пи». Ага, понял.

Через минуту оголтело врываюсь в туалет. В. шугается, говорит, какого, мол, чёрта я делаю? Объясняю, что мне нужно кое-что ей рассказать. На вопрос: почему именно сейчас, нельзя ли через несколько секунд? Дело срочное! Больше нет сил молчать! Начинаю издалека.

Рассказываю ей просто о доставке. Вспоминаю смешные типажи людей, с которыми имел несчастье встретиться за срок службы. В. слушает выливающиеся помои без энтузиазма. Просит перейти ближе к сути, что я и делаю, зрителя терять нельзя. Рассказываю последние события, у В. появляется проблеск страха. Походу она понимает, что её любимка попала. Возможно, попали даже мы оба.

Честно признаюсь, не знаю, что делать. В. смотрит на меня вопросительно, затем начиная говорить, как мягко и ненавязчиво уйти от этих ребят, чтоб без подозрений.

Я и В. никогда не спорили, но вот полушепотом перекрикиваемся. Понимаю, она действительно права. Весы перевесили, совесть должна победить, так ведь всегда в сказках. Нельзя, чтобы зло (хотя кто говорил, что деньги зло, наоборот, отличные ребята, люблю их) победило. Обещаю уйти из сомнительного gadyushnika. Жизнь дороже. Хотя, когда ещё повстречается такая maza?..

Первый день выходных. Как ни странно, просыпаюсь отдохнувшим. Организм прошарил, что в любой стрессовой ситуации хороший отруб куда выгоднее бессонных страданий. Встаю. Зарядка. Фруктовый салат. Горячий чай. Душ со своей женщиной. Сигаретка. И вот я готов рвать jopi.

Правда, как только думаю о предстоящем испытании – бодрость сразу теряется. Снова становлюсь зажатой плаксой-первоклассницей с огромными прыщами на tit’kah. Ах, точно, это называется соски, спасибо, мам.

Решаю сделать ход конём. Вообще, в изначальном плане я должен был приехать за зарплатой, сказав дяде мистеру Э. лично о своём увольнении, мотивируя это уездом в родной городок, мол, тут, дяди-тёти, мне с вами крупновато. Маленькая рыбка должна плавать в кружке, а в большом аквариуме она никому не нужна, только если в виде корма. НО, есть одно… но… и это но… такое но, конечно. Ладно, простите, дорогие присяжные, увлёкся. Это «НО» заключается в том, что я ssyklo.

Не люблю типа говорить людям новости, где решается что-то такое, типа важное, что ли. Я могу говорить о важном, но начать самому… стать тем самым человеком, который первый заговорил – сверхсложная задача.

Втайне от В. пишу смс женщине-секретарше. Я пишу ей, что мне нужно уволиться, причина серьёзная. Ещё бы, я ещё и пишу сообщение, выдавливая жирный katyah. Идёт туговато, поэтому есть время перечитать написанное. Отправляю.

Ответ приходит достаточно быстро. Получаю повседневное: «Хорошо. Завтра к полудню сможешь?» – и это странно. Пугает такой быстрый и простой ответ. Отвечаю: да, si, oui, yes – выбирайте удобный «лаунж». А что мне ещё написать?

Я не готов сегодня веселиться, нет настроения куда-то идти. Лежу мешком на диване. В. Не выдерживает скуки. У неё сегодня выходной, она не хочет тухнуть. Договаривается со своей сестрой о веган-шоппинге. Вот так развлечение. Смеюсь над травоядной, а потом прошу купить соевого гуляша, уж больно он вкусный. Получаю только мстительную усмешку и взгляд полный презрения.

Водитель заезжает за мной к пяти минутам двенадцатого.

Настроение оставляет желать лучшего. Тяжко мне, не знаю. Как-то траурно себя чувствую. Возможно, я действительно расстроен, что придётся уволиться. Снова нет стабильности, ну а что делать? Хотя, с другой стороны, наш народ знает, стабильность иногда звучит страшно, как-то по-упаднически.

Мы, средний класс, уже сами стали этим страшным словом. С нас всё время вьют верёвки. Если быть прилежным и жить по законам, то чего я могу получить? Что можно получить от жизни ЗДЕСЬ, без знакомств и вороха денег? Думаю, ответ очевиден.

Всегда должны быть козлы отпущения, без них никуда. Жизнь в современном обществе – это наблюдение за угасанием этого самого общества. Я даже не винтик, а пыль от мусора. И вот: мусор, здания, вторсырье, кошельки, legashi, рабы, цари – все мы образуем общую картину невежества, где каждая ручонка причастна к беспорядку.

Мы бессильны, потому как разучились объединяться, разучились дружить. Гниём просто поодиночке заживо. Никто не хочет жать руку себе подобному, и только из-за предрассудков осушенного мозга. Хуже зверей, хуже камней. Человек хуже всего на Земле. Изм, порождённый низменным желанием персонализированного удобства.

У меня в карманах всегда валяется куча приколов. Неизменно ношу с собой несколько ручек, блокнот, листки там, карандаши, ластик, паспорт. Короче, полный набор. Иногда просто приспичит что-нибудь записать, например сейчас я снова себя накрутил. Снова мысли ушли в глубокий лес, и чтобы выбраться, нужно вывернуться наружу.

Достаю из широкого кармана куртки листок и тонкий фломастер, сойдёт. В такие моменты мои руки врубают автопилот, позволяя совершить свободный танец накипевшим мыслям. Вывожу закорючки. Мои глаза не видят их, только чуть широкий занавес чернил опускается слева-направо по листку, образовывая колонну, а может и столпы.

Подъезжаем. Снег под ногами приятно хрустит. Заходим. Вроде всё как обычно, но редкие сотрудники странно-пасмурные, хотя на приветствие улыбаются. Почему я читаю вину в их глазах? Жалость? Может, у меня der’mo на лице? Или на уголке рта? Хотя не помню, чтобы ел ponos, не считая утреннего бутерброда с паштетом из гуся (то ещё удовольствие в кавычках).

Меня с лёту приглашают на второй этаж. Привет, тётя-секретарша, милое платье. Можно сразу зайти к Э.? И он даже не занят? Вообще чудно. Держусь красиво, с шиком. Улыбка, бодрость, остроумие, а внутри всё переворачивается, ещё немного, и начну рвать, честное слово. Спокойно-спокойно. Так, молодой человек, впадите в состояние сна, позвольте автопилоту совершить сложные манипуляции. Глубокий вдох.

Захожу. Скромно улыбаюсь Э., скромно жму руку, от которой он не отказывается. По обыкновению не сажусь на кресло, жду приглашения. Дядя Э. спрашивает, чего это я как не родной? Мне остаётся только пожать плечами, мол, сами понимаете, вот так вот вас подставляю, что поделать? Виноват, товарищ, но место своё знаю.

Он начинает с главного. Значит, я действительно хочу уволиться? Утвердительно киваю. А причина? Неужели со мной плохо обращались или я не доволен оплатой? Сразу учтиво перебиваю Э. и говорю, что это глупости. Я obosrat’sa как доволен всем, очень сильно благодарен за это Э. и всей команде.

Далее начинаю вешать лапшу, которую заранее придумал: «понимаете, уважаемый Э., я приехал в этот город попытать счастье, добиться типа успеха. Хотел стать частью большого аквариума и вместе с вами у меня это начало потихоньку получаться, но депрессия и понимание того, что я всё равно маленькая рыбка… Чувство, что для меня здесь слишком много места, я теряюсь. От природы не уйдёшь. С каждым месяцем я приходил к пониманию того, что хочу вернуться в родные края и быть простым парнем, живя простой жизнью. Больше не могу себя обманывать, понимаете? Поэтому, с большим сожалением, мне приходится увольняться. В свою очередь обещаю держать язык за зубами, всё-таки я поставил свою подпись на бумажке о конфиденциальности».

Мою речь Э. слушал с серьёзным видом. Даже успел кивнуть раза два на важных моментах. Я замолк, повисла тишина. Задумываюсь о том, а не слишком ли было театрально? Разве что самую малость, но думаю, дядя клюнет. Театральность спишется на счёт моей юности и очевидного волнения. Сижу с красной rojey.

Э. улыбается, кивает типа так по-отечески. Он говорит, что всё понимает, никаких проблем. Благодарю его за это. Фух, облегчение. Э. выдвигает ящик, доставая белый конверт без подписи. Ага, моя последняя зарплата. Дядя Э. говорит, что там чуть больше за то, что я хорошо послужил, хоть и маловато. В шутку говорю, может наши пути ещё пересекутся. Его бородатый рот улыбается.

Встаю, протягиваю руку. Э. делает вид, будто вспомнил маленькую деталь, мол, секундочку, мой новогодний оленёнок, совсем забыл. Он спрашивает меня, можно ли напоследок задать один вопрос? Конечно можно. «Только побыстрее» – думаю про себя.

Э. нажимает кнопочку на телефоне и просит секретаршу пригласить некоего Х.Ю.. Не понимаю, что происходит. Со стороны затылка тихо открывается дверь, обратного щелчка не следует. Почему? Медленные шаги мужских туфель останавливаются по мою левую руку. Глаза автоматически бросаются на разведку. Моментально ловлю бледного.

Тот самый смугловатый дядька из кадмиевой иномарки. Стоит, смотрит на меня сверху вниз, спокойно ещё так. Тут Э. спрашивает, узнал ли я гостя? Честно отвечаю, узнал. Здороваюсь с мистером Х.Ю..

Далее Э. спрашивает, не является ли мой уход из организации следствием моего последнего заказа? Отвечаю дрожащим голосом, что да, немного накосячил, отдал посылку в руки. Der`mo, вот и пошли оправдания, ложь раскрыта. «Тут это не причём, мелочь, со всеми бывает» – останавливает моё блеяние Э.. Он даёт слово господину Х.Ю., мол, скажите нашему бывшему коллеге то, ради чего вам пришлось приехать сюда в офис. И, кстати да, Х.Ю. не является сотрудником, он клиент, причём недовольный.

А всё почему? «Потому что мы точно знаем, что была нарушена конфиденциальность. Посылка открывалась. На все такие случаи есть определённые фишки. Например, на данной коробочке крышечка была закрыта надписью слева направо от фаланги к ногтю, а мы получили в перевёрнутом виде. А что это значит, молодой человек? Правильно, что её открывали, а учитывая ваше нервное поведение, а теперь ещё и скорое увольнение, можно сделать вывод: виноваты вы» – заключает Х.Ю..

Мне нечего ответить. Мне плохо. Я онемел. Глаза влажные, во рту ком, которым можно завалить дом. Только стою, смотрю в пол, дрожа, как grebanny dildak.

Э. констатирует: «это удар по престижу компании». Ещё он говорит, что я славный парень, и что он прощает меня, у него нет ко мне претензий. НО! Есть претензии у заказчика. Причём серьезные такие. Можно попасть на крупные бабки. Э. говорит, что он посвящался с Х.Ю., они смогли решить вопрос «полюбовно». Вот, молодой человек, сами посудите… Вы накосячили, значит, торчите нам бабки. Зелени у вас такой нет, а значит, сделаете кое-какую услугу, тогда будем в расчёте. Вот так вот, дорогие присяжные, ваш верный слуга попался на мелочи и стал пленником.

Держусь как могу, не хочу показаться совсем уж законченным chmoshnikom. Только и получается выдавить из себя «справедливо».

Дверь не закрылась, так как в коридоре застряло двое громил. Догадываюсь: «ага, на всякий случай, если бы я попробовал сбежать».

Спускаемся, садимся в уже знакомую машину. Х.Ю. за руль, я сзади посерёдке, а двое горилл по бокам от меня. Мне не задают вопросов, не угрожают, просто едем. Мне очень страшно, но в целом вроде успокаиваюсь. Думаю о том, что нужно всего-то сделать услугу, тем самым снова обретя свободу, и на это у меня есть все шансы. Сейчас я оптимистичен, как никогда.

Правильно говорят, даже самый закоренелый атеист обретает бога на последнем вздохе. Машина возвращается в черту города. Правда, перед КАДом сворачиваем направо, начиная петлять по земельной дороге через ворох деревьев. Спустя время вижу заброшенное здание в три этажа. Стёкла выбиты, но на некоторых приварены железяки. Пробегает мысль, что в таких местах только и можно насиловать, да убивать. Теперь не так смешно, не правда ли?

Кадмий останавливается. Выходим. Меня никто не пихает, не держит за руки, не бьёт. Просто двое псов стоят по бокам для подстраховки.

Ребята хорошо устроились. Внутри, конечно, помойка, но немного мебели есть, причём неплохой. Компьютеры вон, ещё несколько людей – все мужчины.

Мне предлагают сесть на диван, предлагают выпить. Киваю, получая газировку вместо виски (закатай губу, горе гангстер).

Создаётся чувство, будто это программа «розыгрыш». Ну не могу поверить, что я реально влип. Не трогают, угощают, не орут. Всё так спокойно, вот даже газировку дали. Правда, один из псов попросил перевести телефон в авиарежим. Всё путём, ребята, я не псих оказывать прямое сопротивление.

Плотный бородач с кем-то говорит поодаль, периодически метая земки в мою сторону. Обсуждают, это точно. Не понимаю, как и чем могу пригодиться. Проходит субъективных минут десять.

Подсаживается Х.Ю.. Молчу. Он молчит. Становится немного смешно. Уж больно мы разные, да ещё и при таких декорациях, выглядим просто нелепо.

Поджарый начинает обработку. Он говорит, что я кое-что пронесу их человеку в метро. Это кое-что нужно будет передать одной девушке на крайней станции. Отдать, и я свободен. Меня это удивляет, просьба не особо сложная, даже слишком как-то просто, но я сразу себя одёргиваю, ведь где-то спрятался hitrojopy подвох. Где же он?

Х.Ю. улыбается, смотрит на меня внимательно, а затем говорит, что я должен буду передать пояс для «babah».

Мой мозг отказывается верить в подобное. Пояс deathnika? Здесь? В двадцать первом веке? Может, они ещё носят цилиндры и бабочки? Спрашиваю, что за старомодная туфта? Ну а вообще, вслух я говорю типа: мол, вы чего, террористы, что ли? На что Х.Ю. отмахивается и морщится. Не террористы, а бизнесмены.

Становится интересно, страх уходит на дальний фон, спрашиваю: так, причём здесь отрезанный палец, babah, метро и бизнес? В чём тут бизнес-то? Вот наглец!

Х.Ю. резко обрывает, оповещая вашего верного слугу, что может прямо сейчас всадить мне пулю в голову. Гнев резко сменяется милостью. Ebantyay улыбается. Совсем уже бредово выходит. Покажите мне пальцем куда смотреть, улыбаться и передавать привет маме. Может, это социальный пранк, который вышел из-под контроля?

Х.Ю. спрашивает, действительно ли мне настолько интересно? И где гарантия, что мне можно доверять? Смело отвечаю ему так, будто между делом, что я уже и так соучастник. Стучать на всех вас, значит, стучать на себя, а мне не упало. Его борода смеётся, Х.Ю. говорит, что я не такой уж и бестолковый парень, смекаю. Говорит, всё намного проще и логичнее, чем я думаю. Главное: знать завязку.

Суровый дядька становится дружелюбным. Он просит одного из псов принести две чашки чая и конфеты. Вот так поворот, даже мило. Х.Ю. закуривает сигарету, предлагая и мне, не смею отказываться, чего уж терять?

Приносят чашечки чая и конфеты. Борода начинает: «Называть имена и рассказывать все тонкости я тебе не буду, лучше будешь спать. А знать ты вот, что можешь. Мой босс занимается одним бизнесом. Одна известная продуктовая сеть. Так вот, мой начальник начинал, как и любой другой молодой предприниматель – не один.

Оба из богатой семьи, закончили престижные университеты и бла-бла, прочая чепуха. Ну, так вот, да ты конфетку закуси, проголодался, наверно. Так вот, мой начальник и его кореш решили объединить ресурсы, вдвоем сподручнее. Понимаешь, да? Один в поле не воин. Ну так вот, они решили открыть очередной продуктовый, которых вон навалом. Всё по тому же типу, как и у остальных. НО! С одним отличием: у друга папаши были связи в перевозках и на постах, поэтому всю продукцию доставляли с разной jopi за бесценки. Такая фишка позволяла ставить ну очень низкие цены на большой сегмент продукции.

Начинаешь понимать, да? Из-за этого бонуса у друга моего босса был пакет больше на целых десять процентов. Понимаешь, когда всё только начинается; когда ты открываешь один магазин, то десять процентов не так сильно бьют в глаза, но когда растёт число магазинов; когда все винтики настолько продуманно и умело вкручены, что аналогичные фирмы начинают разоряться, то десять процентов ощущаются как все сорок, врубаешься?

В таком потоке бабла даже один процент становится весомым, а мальчики, они растут, и ты скоро узнаешь. Может ты даже уже стал умнее и мудрее, да не суть. Так вот. Возвращаемся к нашим баранам. Ой, как неудачно высказался. Не хорошо кусать руку, которая тебя кормит. Не прав. Возвращаемся к нашим повзрослевшим предпринимателям.

Дружба, как ты понимаешь, начала шататься. Мой начальник, как и любой человек – захотел справедливости. И хочу заметить, не на ровном месте. Времена, когда доставка осуществлялась через отца друга, прошли. Отец, упокой господь его душу, скончался. Сынок остался без ниточки, причём сам, paskuda, виноват. Всё ленился лично налаживать контакты думая, что отец будет жить вечно, но нет. Жизнь – непредсказуемая штука, не правда ли? Вот, например, ты знал ли ещё полтора часа назад, что окажешься здесь? А пять минут назад, что тебе подадут чай в блюдце, да ещё конфету предложат? Вот оно и есть, что ничего не предугадаешь.

Ну так вот. Доставка приостановилась. Целых три месяца им приходилось заказывать аналогичные продукты на официальных площадках, как и многим. Три месяца магазины работали в убыток. Если посмотреть, то по единице – копейки, но когда смотришь такие копейки за месяц, то уже миллионы. Я не шучу. А цены, как ты понимаешь, поднимать нельзя, иначе клиентская база ослабнет. Люди подумают, что всё – скатились, перестанут париться на дорогу, отправившись к ближайшим конкурентам. Такого допустить точно нельзя.

Что же делать? Мой начальник, без помощи второго, так называемого друга, потратил свои личные бабки, и не малые. Все три месяца он рыл, и таки смог найти ниточку, чтобы восстановить поставки продуктов za nihuya. Теперь уже он стал фигурой крупнее, а соответственно и десять процентов плюсом по праву его, что он и предъявил компаньону. Этот чёрт знаешь, что сказал? О да, ты абсолютно прав, давай теперь у нас будет поровну.

ПОРОВНУ! Ты представляешь? Это называется – плевок в лицо. Он спас бизнес себе и этому доходяге, а он… понимаете, соизволил сделать его равным себе! Уму непостижимо. Такое никто терпеть не станет. Мой босс сразу сказал, что вот последний раз предлагаю решить всё полюбовно: мне шестьдесят, тебе сорокет, на что наш горе-герой ответил, что это не честно! Вот тут вот всё и началось. Они разругались, причём очень сильно, буквально в хлам. Наговорили много гадостей.

Весь бизнес встал под вопрос. И что делать? Неужели все терять из-за одного mudaka? Ответ отрицательный. Здесь началось… И, к слову, развязал грязную возню этот второй. Он решил выпендриться и нанял какого-то бомжа, который по наводке спалил тачку моего босса. В полицию мы не заявляли. Поймали бедолагу, честно допросили. Всё рассказал, как миленький. Финиш.

И вот мой босс сделал ответочку, но не детским жестом, а подошел к игре основательно. Мы похитили жену и маленькую дочку ublyudka. Сразу же сказали условие, достаточно хитрое. Мы сказали, что этот durachok должен составить завещание, в котором говорится, что при его смерти семьдесят процентов акций фирмы останутся у моего босса, а тридцать процентов дохода уйдёт его семье. Этого более, чем достаточно для роскошной жизни. А пока он жив, то так уж и быть, пусть будет фифти-фифти. Скажем так – мир и любовь. Типа квиты, да. Сначала вшивый воспротивился, заявив, что сдаст нас полицейским, что хоть и самому придётся сесть, ну да ладно, зато никому не обидно, но он лукавил: свободу и денежки любят все.

Мы отрезали палец, правда не его жене, а просто одной пьяной бабе ночью, забавно, не правда ли? Надели на пальчик колечко, и готово. Муж на нервах никогда не будет вглядываться в морщинки. К тому же, он вряд ли помнит каждый изгиб своей ненаглядной. Типичный мужик, чуть как за сорок, так и вжух, уже начинает ходить по любовницам. Он больше переживал, конечно, за свою дочурку. Все папы любят своих дочек, верняк. А раз мы чикнули палец его якобы жены, то мы изверги, а значит, можем сделать что угодно. Ниче так, нормально додавили мужика.

Как только документы были готовы и сняты заверенные копии, то жену и малышку мы отпустили в целости и сохранности. Руки были пожаты, но всем понятно, дело на этом не кончится. Прошла только часть представления. И вот теперь, как ты понимаешь, нам осталось последнее – скорейшая смерть zasranca, пока он не начал строить козни в виду своего жесткого proeba. Пальчик-то на месте, ха-ха. Чтобы тебя не мучала совесть, скажу сразу: даже его жена ждёт смерти муженька. Мой начальник с радостью поделился компроматом на упыря. Она всплакнула, но потом с радостью приняла предложение в тридцать процентов, что обеспечит корыстной suchke богатую жизнь без напряга.

Она стала нашим информатором и рассказала, что у муженька окончательно поехала кукуха. Он теперь боится садиться даже в свою тачку, гоняет на метро. Перевёз всю семью из центра на якобы секретную квартиру на корке, но она нам его сдала с потрохами, теперь мы знаем график. А на счёт твоего вопроса, террористы ли мы, отвечу ещё раз: нет. Но нам нужно грохнуть этого hrena так, чтобы всё выглядело не как заказуха, а как реально террористический акт, иначе у следствия возникнут вопросы к моему начальнику, и любая мелкая деталь сможет смазать картину, смекаешь? Да и сам посуди, как все удачно сложилось: этот hren решил обезопасить себя тем, что пересел со своей дорогой тачки в общественный транспорт, но он, напротив, сделал нам самый щедрый подарок. Теракт в общественном месте – самый беспалевный вариант.

Я вижу страх в твоих глазах. Если тебе станет легче, то скажу сразу: наши умельцы спроектировали взрывной пояс так, что он имеет целенаправленный взрыв. Понятное дело, носителя разорвет пополам, но основная мощь уйдёт однолинейно. Поэтому погибнет людей не так много, и это хорошо, мы ведь не звери, понимаешь? Крещённые люди. Правильно? Больше половины вагона отделается испугом, всё будет зависеть от забитости.

Кстати, раз я тут тебе всё рассказываю, то сразу посвящу детали, а ты слушай внимательно. Проходка в метро на тебе сильно зашкалит, тебя сто процентов тормознут. На этот случай мы приготовили тебе портфель, в котором куча металлолома всякого, ну знаешь, болты, фрагменты там всякие. Если спросят, зачем тебе это govno, то отвечай, что ты скульптор-концептуалист. Понял? Прогонять тебя дополнительно в воротах не будут. Ты посмотри на себя: белый, пухленький, волосы каштановые. Типичный пацан, ты не представляешь угрозы, а значит, не спалишься.

Тебе пожелают хорошего дня и все, ты прошел. Дальше двинешься в самый край, где увидишь девчонку: смуглую такую, в традиционном костюме. Симпатичная деваха она, правда, очень низенькая. Я люблю женщин с длинными ногами, ну да не суть. Так вот, подходишь к ней, расстегиваешь куртку, подходишь и обнимаешь её. Она сама всё быстро сделает, перевесит с тебя эту штуку и всё – свободен. И больше никаких к тебе претензий, даже скажу больше, мы тебе заплатим. Хорошие деньги, но это так, бонус, чтобы ты не наделал глупостей. И последнее: ни в коем случае не пытайся снять с себя пояс самостоятельно, сынок, тут же будет BABAH!

Ты ведь не хочешь расстроить свою мамочку? Там у нас свои фишки, девка в теме, как это всё провернуть, а ты нет. Так что, не искушай судьбу. Всё. Сегодня на восемнадцать часов назначена встреча у нашего объекта, типа совещание. Ровно в семнадцать часов ты должен будешь передать пояс. В семнадцать-десять будет babah. Не успеешь – умрешь. Не подчинишься – умрешь. Попробуешь снять пояс – умрешь. Сделаешь как все надо – живи-кайфуй. Ты меня понял?»

Покорно мотаю головой. Выбора у меня нет. Как же глупо получилось… Заказом раньше, заказом позже посмотри я содержимое, и всё путём. Руки уже не дрожат. Мысли не бегут. Чувствую только скорбь. Вот ты и доигрался, большой ребёнок. Хотел деньги? Получай. Хотел беззаботности? Получай. Всё по заслугам.

Смотрю на часы. Осталось чуть больше часа. Боже, как мне справиться с этим? Что мне делать? Что мне делать… Если бы можно было всё вернуть, я бы… Да какая разница, нечего травить себе душу мечтами. Ты имеешь то, что есть, другого не дано. А раз так, то нужно идти вперёд. Найти выход, но его нет. Нету. Его нет. Нет. Нет. Нет. Его нет. Нет. Нет (!)

Х.Ю. допивает свой чай. Через пять мучительных минут возвращается уже с неизвестным человеком. У того в руках пояс. Выглядит не особо громоздким. Просят снять куртку. Повинуюсь.

Пояс крепится почти как обычный ремень. Снова пытаюсь зацепиться мыслями о том, что может быть это всё-таки розыгрыш, но такой вариант быстро отпадает. Нужно перестать быть ребёнком. Клянусь, что если выживу, то перестану быть ребёнком! Перестану искать лёгкие пути, начну трудиться честно. Я стану взрослым, я стану…

Всё готово. Направляемся к кадмию. Садимся. Едем. Все молчат. Окраина южнее, левая ветка метро. Здесь эскалаторов нет, станции находятся на общем уровне. Машина останавливается. Х.Ю. сует в мой карман конверт. Говорит, что мы больше не увидимся. Киваю, не в силах что-либо сказать.

Выхожу из машины. Оглядываюсь, на меня не смотрят. Спускаюсь в переход. Иду к выходу вагонов. Не верится, что это происходит на самом деле. Просто, blyat`, не верится!

Каждый человек, когда смотрит кровожадную новость, думает, что это только про других. Он думает, что никогда ничего подобного с ним не случится. Каждый считает себя бессмертным везунчиком. Заявляю официально – мы все не правы, и я тому живое подтверждение.

Плетусь медленно. Времени ещё прилично, успею. Вокруг куча людей. Старые, молодые, кто-то идёт с друзьями весело гогоча. Некоторые, самые уставшие на вид, плетутся со смены. Толстые, худые, высокие, низкие, красивые лицом и не очень, белые, жёлтые, коричневые, красные, богато одетые и бедняки, вкусно пахнущие и те, от кого доносится душок немытого тела.

Думаю о В., как она чудесна. Она мой идеал. Как же уже хочется побежать домой, просто обнять её и втянуть запах её тела.

Дохожу до лестницы. Останавливаюсь. Ужасно скручивает желудок.

Я повзрослел, дорогие присяжные. Честно. Взрослый человек – это не тот, кто может купить себе бухло без паспорта, вырубить der`ma, и trahat’ всё, что движется. Взрослый человек – это поступки, но с той поправкой, что эти поступки не делаются из-за любезности или под давлением общества. Это поступки, идущие прямиком из собственного разума, который не видит иного логического выхода, кроме как поступить именно так, а не иначе. Пускай я не люблю большинство людей. Пускай многие из них малолетки, а кто-то старая перхоть. Пускай одни слишком мерзко жирные, а другие мерзко худые, от третьих воняет govnom, а от четвёртых пасёт blevotnimi духами. Пускай кто-то из этих von`yuchik и свиней ведёт себя плохо, но у них у всех есть любящие матеря, отцы, дети, хомячки, собаки. А я, я такая же маленькая и никчёмная von`yuchka, как и все. Да, так и есть. Потолстевшая, белокожая, sranaya von`yuchka, которая ничего не сделала хорошего в своей жизни. Я просто человек. И этим всё сказано. Я обещал себе повзрослеть, и я сдержу слов.

Мои ноги снова приходят в действие. Прохожу мимо лестницы, что ведёт к метро, и направляюсь к той, которая выведет меня на другую сторону этого tuhlogo района.