Читать книгу Ювенилия Дюбуа - Николай Александрович Гиливеря - Страница 8

Следующий год пролетел незаметно. Чем больше наваливалось обязанностей, тем меньше часовых отрезков оставалось в запасе. Нужно поспеть везде по максимуму. Е. так и пропал окончательно, походу решив, что общение со мной может довести только до решетки. Р. уехал из города на север. Его женщина не оставила ему выбора, но это к лучшему. Я скучаю по нему, но больше радуюсь. Долой серость и скуку, да здравствуют огни большого города (или как там говорится?)

Есть у нас общий знакомый, который постоянно говорит нам: «Парни, вы живёте здесь и ещё не сторчались. Obaldet’!» Кстати, этот знакомый сам периодически не durak пустить дельфинов стаю.

Смотря со стороны, я понимаю, не город, а люди создают некую атмосферу безнадёжности. Начиная от простого мужика, который в свои тридцать успешно спивается до омерзения, еле передвигаясь по дороге в одежде, на которой узором красуется рыгота; до пиджаков, которые не очень-то и хотят улучшать уровень жизни и самосознание людей. Сплошная деградация. Мы лишь батарейки, готовые идти на любую работу с ужасными условиями, лишь бы хватило на хлеб и воду. А раз мы идём, так зачем что-то менять? С другой стороны, раз человек не борется за себя, то значит он не достоин благ. Дорогу осилят хищники. Ничего не поменялось с пещерных времён.

Сегодня я странно одет. Хотелось по-праздничному, а вышло нелепо. Бежевые тканевые штаны, в которых zadnica кажется ну уж очень большой; серая футболка, а сверху хлопковая, болотного цвета, рубашка. Она типа слишком прилегает, от этого и так не особо широкие плечи кажутся ещё меньше. В комплект добавляется потный чубчик на голове и потный нос. На ногах дешевые слипы чёрного цвета. Ноги в них так вспотели, что я чувствую гнилой запашок. По итогу: в самый ответственный день мне некомфортно. Просто омерзительный персонаж!

Хочу напомнить в сотый раз (третий, если не ошибаюсь), что я просто НЕНАВИЖУ публичные выступления. Я и публика – две параллельные друг другу линии. А сегодня аж два выступления. Первое – закрытое. Финальный экзамен по педагогике. Ochko играет. Всё бы ничего, но вокруг сморчки стрессуют, создавая общий комок von’yuchego негатива. В такой атмосфере невозможно подчинить эмоции. А когда ты ещё психопат… ну вы поняли.

Мой выход. В такие моменты я думаю о боге. Сам себе говорю, что ради хохмы, но на деле: кто знает? Вытягиваю билет. ДА, SUKA! БИЛЕТ ЭЛЕМЕНТАРНЫЙ! NAHUI ВСЕХ! OTSOSITE! Извиняюсь…

Спокойно и кратко, чисто для себя, записываю на листке ключевые моменты. Выхожу рассказывать. Blyat`. Не понимаю я своего организма. По факту волноваться нечему. Половина людей в комиссии – знакомые (не один год) учителя. Другая половина – милые симпатичные тётеньки. Я всё знаю, проще некуда, но когда начинаю зачитывать билет, поэтапно отвечая на поставленные вопросы, руками овладевает сильная дрожь, будто в моей jope спрятан вибратор.

Комиссия видит славного невротика. Мне стыдно, будучи взрослым парнем, выглядеть как взволнованная pedovka. Мне улыбаются, говорят расслабиться. Начинаю объяснять собравшимся тётям принцип моего нелогичного организма.

Вот мы посмеялись, поговорили немного на отвлечённые темы. Продолжаю своё выступление, разгоняюсь. Просыпается obosrat’sya какая уверенность. Руки успокаиваются. Конец моего выступления – блестящий. Умудряюсь не proebat` хитрый финальный вопрос одной дамочки, заданный вне контекста билета.

Из аудитории выхожу счастливый. Вижу всех этих испуганных и потных мышей. Меня начинают спрашивать, что да как? В ответ показываю два средних пальца (типа как в боевиках стреляю с двух рук), крича: «otsosite, мыши, я курить!» Слышу за спиной смех и весёлые оскорбления в свой адрес. 1:0 в пользу веселья. За спиной осталось последнее испытание: защита дипломной работы.

Проблема в том, что на такие мероприятия рассчитаны места и для левых зрителей. А это значит, обязательно придут такие персонажи, как: гоповатые парни tёlok-одногруппниц, родители паинек, pizdyuki с других курсов, левые учителя, коррумпированная директриса и свора её плешивых собак. В общем, будет целый салат разных овощей.

Моё выступление запланировано на середину. Руководитель призналась трём топчикам (да-да, ваш верный слуга один из лучших учеников), что мы будем держать это шоу. У нас самые сильные дипломы, поэтому нужно badyajit’ равномерно. Мне это, безусловно, льстит, но всё равно подсаживаюсь на nervyak. Надеюсь, мои дорогие присяжные, вы не ждёте подробностей данного мероприятия, ведь оно было пропитано скукой и обыденностью.

Разумеется, когда я начал выступать – руки снова завибрировали (на этот раз рот пересох так, что ужас), но по итогу снова удалось поймать волну. Мне похлопали, поспрашивали дополнительные вопросы и на этом finish pizdabole.

Думается, однокашники представляли такое знаменательное событие иначе. Снова я попался на классическую уловку. Каждый раз перед чем-то серьезным человек надумывает себе много всего, разукрашивает события в такие raspizdatie краски, что начинает казаться, словно это самое важное, что может произойти в жизни.

Так я думал про школу, так я думал про совершеннолетие, так я думал про работу, так я думал про институт, так я представлял и дипломное выступление. Каждый раз реальность оказывается менее романтичной, если совсем не раскрывается куском плотно наложенного govna. Наши мягкие умы разбиваются о скалы реалий. Как хочется всем кинематографичной реальности, этих общих и крупных планов, где вся наша группа – это группа художников-интеллигентов. Нас показывают крупным планом. Боже, мы так все выросли. Стали серьёзными талантливыми мыслителями. На нас надеты идеально сидящие костюмы и платья. Наши голоса звонко отдаются эхом в пространстве. Каждый зритель с замиранием сердца слушает мощнейший текст к дипломной работе.

Вот оно, рождение новых творцов, которые изменят привычное окружение, сделают реальность качественно иной. Часть героев станет доблестными преподавателями, воспитают новое, ещё более уникальное поколение индивидуумов, которые продолжат улучшать и улучшать общую действительность. В один прекрасный момент мы очнёмся в мире будущего, откроем глаза и увидим красоту в мельчайших деталях. Нас будут окружать продуманные современные дизайны домов, мы будем ездить по новым, хорошо спроектированным дорогам с подогревом и датчиками слежения. Малая архитектура преобразится, став единым целым с общим колоритом удивительного.

Скажу прямо: если ты вдруг маленькая девочка, верящая в «прекрасное будущее», то поверь мне, зайка, ты ещё никогда так не ошибалась в своей жизни. Школа всегда будет местом хуже садика, так как теперь нужно заниматься социализацией, а значит, придётся столкнуться с тварями. Восемнадцать лет – тоже самое, что и шестнадцать, и семнадцать. Скажу больше, даже после двадцати лет мало что изменится. Цифры не прибавляют мозгов. Умственное развитие зависит от силы воли и желания. Будучи пятилетним blevkom, можно мыслить несвоевременно, на все десять, а то и одиннадцать лет. Вопрос в желаниях, но не только своих, но и окружения, которое отвечает за тебя, недотёпу. Дальше интересней (спойлер: нет), на тебя накидывается большой груз ответственности. Каждый переломный момент, на который ты возлагаешь огромные надежды, на деле окажется простым и серым, ничем непримечательным отрезком, где из эмоций останется только усталость и желание пойти уже, наконец, домой в кроватку.

Да, теперь все мы – люди относительно квалифицированные, но что нам это даёт? Большинство из нас не будет использовать наработанные знания и навыки. Не потому, что мы не хотим, а потому, что нам негде их использовать. Мы никому не нужны. Рабочих мест – ограниченное количество. Аппетитные места уже заняты проворными zasrancami. Лучшая работа – это та, что получена по знакомству. Много у тебя связей? Я так и думал. Да и о каком будущем в подобной дыре мы говорим? Оглянись вокруг. Если бы было всё так просто, то люди до нас, более умные, уже могли бы сто раз создать идеальный мир. Но его не создали ни тогда, ни сейчас, ни завтра. Его не будет просто потому, что никому это ненужно. Мы так и будем жить в разрухе.

Сейчас я точно знаю, многие из нас станут продавцами, работягами на заводе, водителями, нянями и прочим обслуживающим персоналом. Те же, кто изберёт путь учителя – ждёт только нищая зарплата, унижения и бесконечные нервные срывы. Мы все в одном болоте. Кому-то нравится такая жизнь, этот кто-то привыкает, смиренно находя удовольствие в бутылке на диване. Зато ушлое меньшинство чего-то, да добьются, тихо найдя свежие лазейки.

Нечего думать, будто выше сказанное выплеснулось с обидой или разочарованием. Нет. Реальность такая, какая есть. Другой не дано. Никаких лишних эмоций, чистые факты для тех, кто до сих пор не снял свои розовые очки. А для богатеньких детей совет: не снимайте розовые очки. Вам ни к чему.

Последний человек завершает выступление. Через полчаса нас ставят в шеренгу. Начинается моя «любимая» часть банальностей, от которой в горле появляется желчь. Короче мы все dohuya молодцы. Называют оценки. До свидания.

Ещё какое-то время торчу с оставшимися разгильдяями в мастерской. Мы просто вспоминаем приколы, которые случились за четыре прожитых вместе года. По-доброму дразним друг друга, шутим над будущим, но все понимают, что вряд ли это шутка. Время пришло. Расходимся по домам.

В квартире голоса радости, поздравления. Покупается торт и всякие вкусные приколы, но мне совсем не весело. Я устал. А ведь это только начало.

Создаётся общая беседа. Ребята хотят собраться в последний раз вместе и просто хорошо оттянуться. Почему бы и нет? Даю своё благословение, обещая не слиться в последний момент. Через час ожесточённой дискуссии (пришлось даже уведомления отключить) большинство соглашается с дачей девчонки-отличницы-стесняшки, но я-то знаю, как она обожает глотать лекарство и shabit` der’mo.

Голосование закрыто. Единственная проблема: дача находится не близко, даже на общественном транспорте вряд ли можно добраться. Благо отец соглашается довести меня, захватив ещё трёх попутчиков. Предлагаю услуги своего отца в чате. Три места сразу забивается. Дата назначена. К вечеру больше половины сливается. Отлично. Остались только самые дружные и верные zasrancy. Все четыре года у нас была своя мини-секта. Всё общее, даже jopi. Скидываем бабки отличнице. Она и рыжуха займутся закупкой ништяков.

Вообще, я давно не баловался der`mom, из алкоголя же пил только красное вино. Не зря красное пойло сравнивают с кровью Hrista. Pizdec как вкусно, особенно по утрам. Ставлю бутылку в тень у своей койки. Ну, точнее, я лежу и перед сном понемногу глотаю с горла, пока читаю или шарюсь там в телефоне. Потом наступает момент жесткого дрыха, меня выубает и бутылка, соответственно, остаётся на полу под рукой, а утром такой сушняк, мама-мия!

Наступает день финальной вечеринки. Просыпаюсь пораньше. Дорога займёт ровно два часа в одну сторону. Теперь, дорогие присяжные, вы понимаете, насколько далеко находится дача.

На улице колом стоит сильная жара. Жалею, что не надел кепку или хотя бы мамину панаму. Маман хоть купила для себя, но сама не носит, уже не нравится, а мне бы в самый раз с цветочками. Там принт каких-то созвездий из лепестков, смотрится симпатично.

Стою у подъезда, курю. Жду отца. Наконец он выходит. Запрыгиваем в батямобиль. Теперь нужно подобрать девчонок. Для удобства договорились, что цыпы придут на одну остановку, до которой им идти одинаковое расстояние (кроме одной, этой pizdovat` долго, пусть разомнётся).

Никто не опаздывает – странные дела. Пока едем, можно помолчать и подумать. Отец, как и подобает отцам, ведёт себя серьезно, хотя в жизни он веселый малый. Девочки о чём-то общаются между собой. Была попытка втянуть в беседу и меня, но я тактично сливаюсь, только изредка отвечая на вопросы.

За стеклом мелькают дома и машины. Лучи солнца светят ярко, но термоядерный светлый шарик ещё не успел добраться до пика продуктивности. В полдень будет вообще жара. Больше всего в лете мне не нравятся насекомые. Точнее, мне не нравится, что они пристают ко мне. А вот по форме и структуре эти govnyuki очень даже клёвые типа. Когда же ebuchie кровососы начинают питаться тобой, тут уж простите, братья меньшие, я вас начну ubivat’.

Всё чаще задумываюсь о природе и о человеке в целом. Специально не обобщаю человека с природой, так как мы разобщены. Люди – единственные dodiki, кто приносит сплошной вред, ей богу, а те маленькие потуги волонтёров на деле оказываются незначительным пшиком среди тонны мусора. Я точно знаю, однажды настанет переломный момент, когда у природы не выдержат «нервы», и она сбросит человека в пучину, противолежащего от существования. Я также уверен, что в такой момент говорящие uebki начнут нести полнейшую чушь, утверждая, будто это и есть конец света, описанный в библии. В последние секунды жизни двуногие будут особо безумны, но не видеть очевидного: свой вины.

Человек и Природа… у каждого свои часы. Время намного проще подстроено под людские, такие коротенькие жизни. Сколько уже сменилось поколений, цивилизаций, эпох, а по часам Земли от нашего появления (как зуда на теле) прошло минуты три, не больше. Мы и не живём по факту, нет такого понятия, как жизнь. Наши обгаженные налётом рты придумали называть всё, что движется и растёт – жизнью, тем самым обойдя много других форм, которые существуют, а раз они существуют, то и живут. Разве не логично? Как можно обойти стороной песок, камни, землю, воздух, дождь, облака? Если человеческий BOG и существует, то он и есть совокупность, но ни в коем случае не частное лицо, как пить дать.

То, что нам позволяет существовать – случайно сложившиеся обстоятельства природы. И если это так, то наши предки были и не такими durakami, раз поклонялись солнцу, земле, воде, грому. Другой вопрос, когда другие ребята вдруг решили, что BOG один? А ещё, что он хоть и принимает разные формы жизни, но всё же идёт намёк о некоем родстве, раз создал он нас по своему образу и подобию, но утверждение записано рукой человека.

Соответственно, можно разглядеть, как человек провозглашает себя сыном Божьим, то есть полубогом. Причём можно провести некий знак равно между язычниками и природой, которые старались жить в согласии с окружающей средой (разумеется, со своими несовершенными особенностями дикарей), тем самым проводя такую параллель: природа мой создатель, а значит я часть природы. Во втором случае есть крупица логики, которая в случае своего правильного развития могла бы дать плоды в виде утопического общества, а в первом – человеческое тщеславие, эгоизм, которые только путают карты, нарушая правила игры.

Слова – они такие. Я готов признать существование BOGA, если правильно дать ему определение. Я готов начать молиться, если под словом «молитва» подразумевается – живи в удовольствие пока можешь, другой возможности не представится. Я готов быть скромным и прилежным, если люди вокруг перестанут быть der’mom. Я буду читать каждую ночь Bibliyu, если она станет объединяющим фактором для человечества, а не наоборот.

Проезжаем дамбу. Впереди виднеются горы. Обратная сторона нашей широкой реки. У меня закладывает уши. Отец поясняет, всеми виной смена высоты. Чуть больше половины пути пройдено.

Иногда удивляюсь сам себе, выдавая крайне заумные вещи, да ещё и без слова «blyat`». Такой факт улыбает. Замечаю краем глаза, что одна юбка палит самодовольную «ухмылочку». Она улыбается мне ничего не говоря. Иногда люди меня радуют, когда умудряются не ляпнуть вслух что-нибудь idiotskoe. Такие моменты нужно заносить в красную книгу.

Проходит час с копейками. Местность зарастает невысокими дачными домами. С главной дороги сворачиваем в правый проулок. Замечаю ещё пару машин, а рядом стоят знакомые лица. Вот и приехали.

Выгружаемся. Тут стоит ещё парочка знакомых родителей. Здороваемся, перекрестно пожимая руки. Нам как бы в шутку говорят, чтобы мы были хорошими детьми и если соберемся делать шашлыки, то пожалуйста, не спалите посёлок к ebenyam. Серьёзно киваем. Договариваюсь с отцом, что он заберёт меня завтра во второй половине дня. Вваливаемся на территорию.

Ребята, как и я, здесь в первый раз. Пока впечатление хорошее. Двухэтажный кирпичный дом, везде понатыкана прикольная рассада. Вон маленькая кирпичная дорожка вдоль. Туалет и душ снаружи.

На первом этаже активное шевеление. Группа девочек готовит еду. К слову, я единственный парень, поэтому мне достаётся физическая часть приготовлений. Вынести там и разложить большой стол, вытащить типа мангал, принести к нему всяких сухих веток и дров. Свою зону ответственности пробегаю быстро, начиная бесцельно шляться.

Лестница на второй этаж висит резким углом снаружи. Забиваю местечко. Будем ждать ночи, когда смогу опробовать экстремальный подъём в невменяемом состоянии. Пока тренируюсь на ясную голову.

Здесь всё в лучших традициях дачного интерьера. Имеется неизменный настенный ковёр, obbosannie кровати и сгнившая мебель прошлого столетия. Окна везде нараспашку. Внутри ползает один паук, летает пару мух; где-то поблизости жужжит pidorsky комар. Начинаю немного жалеть, что поехал.

Через минут сорок еда первой необходимости готова. Девчонки решают сходить искупаться. Плетусь за компанию. Жара здесь хоть и стоит ужасная, но в этой помойке отходов плавать я не собираюсь. Да и признаться, господа присяжные, за свои двадцать четыре года ваш верный слуга так и не научился держаться на плаву. Мой максимум – зайти в воду чуть выше ключиц и стоять на месте. Могу ещё ходить по дну, делая поступательные движения руками, имитируя плавание. Уже бывало, что симулировал плавание в грязной воде, чтобы люди думали, будто я адекватный человек с базовыми умениями. В редких случаях, когда я купался в прозрачной воде – такой фокус уже не прокатывал, поэтому я гордо совершал прогулку по дну, ловя на себе насмешливые взгляды.

Может мне и было стрёмно за подобный факт своей жизни, но у меня есть много знакомых, у которых есть проблемы похуже. Один брутальный мужик, который может razdolbat’ хоть целую толпу mudakov – не умеет ездить на велосипеде. Другой теряет сознание, если оказывается на крыше дома. Ему плохо от самого факта. С этим у меня проблем нет, а значит, силы уравниваются. Когда ловлю на себе осуждающие взгляды, то сразу включаю режим стервозности. Женщина справа у камня – тебе на вид лет тридцать, но ты уже выглядишь, как бесформенная жидкость в пакете. Займись собой, детка. Мужик в плавках – у тебя плешь, пупок наружу, а ещё твой din-don выглядит так, будто надел маленький плащ невидимку. Всё относительно. У кого маленький pisyun, тот вкачивается в умение делать бабки. Кто тупой, тот вкладывается в красоту. Я средний эквивалент, не имеющий перевеса в какую-либо сторону. Даже не знаю, плохо это или нет, но в любом случае, пока ты молод, пока Я молод, то можно изменить всё.

Проходим мимо местного магазинчика, где в подарок стоят местные пацаны. Выглядят они самоуверенно, но по-деревенски так забавно. Таким дают только местные kolhoznitsy. Дурачки заискивающе смотрят на моих одногруппниц, но никто этого даже не замечает. Забавно. Захожу в магазин, покупаю простой воды. Пиво я захватил, но забыл простую воду – непростительная оплошность.

Пляж. На выбранном отрезке почти нет людей. Только те самые парни подтянулись. Они запрыгивают в воду, начиная выделывать типа финты всякие. Выглядит pizdecki жалко.

Мои девчонки резвятся обособленно. Подтянулись ещё самцы, которые решают привлечь внимание, но бестолку. Начинается фотосессия на телефон. Дамочки-sosochki поочередно сменяются группами между собой, создавая комбинации из лиц. Когда их фантазия истекает, ловлю всех в одном кадре. Лица с натянутыми улыбками, сейчас им главное получиться журнально. Вижу, как двое втягивают животы. Улыбаюсь. Не импровизируя, делаю пару щелчков. Стандартная такая композиция. Возвращаюсь на своё место. Открываю новую банку пива. Уже не холодное, давлюсь, но пью. Это моя борьба.

Смотрю на людей, с которыми знаком четыре года. За это время мы хорошо узнали друг друга. То ли по наивности или же по глупости желания, каждый из нас был почти честен друг с другом. Кроме меня, разумеется, но я не в счёт. Мне нравится роль наблюдателя. Как человек же, я никуда не гожусь. Всего лишь зеркало. Мне нравится выбранная роль. В меня смотрит человек, я вижу его в ответ. Беру его настроение, краду его мимику, жесты, манеру говорить; становлюсь им, поэтому со мной интересно. Эти люди неосознанно начинают идентифицировать меня с собой; распознают свои черты, тем самым смакуя самих себя. Такие люди считают, что влюблены в меня, но на деле – они любят себя в моём отражении.

Я давно разгадал закономерность и успешно пользуюсь ею в корыстных целях. Но теперь, когда пройден большой отрезок пути, моя корысть подустала. Может на время, а может навсегда. Смотрю на эти ещё молодые лица и вижу в них себя. Приятное это чувство, ностальгия.

Странно так. Ты смотришь на себя в зеркало и кажется, что не меняешься. Но вот проходит время, ты всё также видишь себя прежнего, но на фотографиях замечаешь разницу; как бы просыпаешься от наивности. Эти изменения неизбежны.

Сейчас ты стал чуть больше, лицо уже не такое карандашное. Ты не похож на нежного юношу, который смотрел на тебя буквально вчера. И с одной стороны ничего плохого и удивительного нет. Каждый знает, что он взрослеет, но когда изменения происходят лично с тобой, тогда действительно становится немного страшно и грустно от того, что короткий отрезок времени так сильно искажает черты. Беспристрастное время не в силах остановиться. Единственный способ запечатлеть молодость физически – умереть. Но тогда смысла от неё не больше, чем от глубокой старости.

Я смотрю вдаль горизонта и в голову лезут знакомые юные лица. Вот мы вначале пути. Сидим в кабинете, слушаем классного руководителя. Некоторые успели сдружиться, кто-то кому-то улыбается вон… Некоторые сидят серьезные, как истуканы. Отпускаются шутки. Ветер перемен захлёстывает каждого своим тёплым порывом, лаская лицо и колыша шевелюру. Сколько надежд и энтузиазма! Интересно, эта иллюзия будет преследовать человека во всех начинаниях или это чисто сезонный эффект? Такие вещи обычно быстро рушатся, как чужие, так и собственные.

Есть в подобной тоске определенное садистское наслаждение, некий интерес. Любопытно наблюдать, как люди скатываются в самую страшную бездну – разочарование. Сияющие глаза и улыбки сменяются улыбками сарказма и блеском злости, я и сам отчасти такой. Но что я один по сравнению с целой толпой?

Помню, одна девчонка, её нет с нами сейчас, повернулась ко мне и спросила, как правильно пишется: Христианство или Кристианство? Тогда я думал прямо на месте размазать её глупое лицо. Взять так за волосы и начать бить кочерыжкой об стену, пока череп не треснет, и оттуда не потечет жижа, похожая на мочу. Тогда бы подобное содержимое послужило хоть каким-то оправданием, но вместо этого, я взорвался диким хохотом, от которого спёрло дыхание. Не в силах остановиться, я всё смеялся и смеялся, повторяя её вопрос во всеуслышание. Да, тогда смеялись многие, а это tupoe туловище смотрело на всех, как побитая собака, стараясь улыбаться в ответ.

Есть люди, к которым чувствуешь подсознательную агрессию. Я долго анализировал причину ненависти к этой девочке и пришел к выводу, что дело не столько в ней, сколько во мне. Я просто боюсь оказаться никчемным и tupim, мне страшно оказаться durchkom. А эта девочка всего лишь физическое воплощение моего страха. Отсюда и отвращение.

Солнце медленно начинает сбавлять, смещаясь по небесной плоскости за горы. Становится слегка прохладно. Ребята вылезают из воды. Я уже допил свои банки. Очередной бычок хоронится в песке. Идём обратно той же дорогой. Голод витает над головой, я не исключение. Животы так смешно бурчат, будто переговариваются.

На месте. Сразу краду с тарелки пару бутербродов. На меня игриво прикрикивают. Разжигаем огонь. Золотые ручки дамочек начинают готовить мясо. Много ножек ходит по кругу от кухни до стола, принося тарелки с закусками. Ещё пару минут, и вот оно – застольное изобилие. От одного вида хочется упасть на месте.

Шашлык из курицы готов. Рассаживаемся. Произносятся банальные тосты и прочая дребедень. Сижу молча, уплетая всё, до чего могу дотянуться. Курица, картошка, бутерброды с рыбой, бутерброды с колбасой, оливье, салат морской, торт, хлеб, семечки. Честно: мне pohui. Я ужасно прожорлив и невыносим в греховном плане (четвёртый по счёту). Мешаю в желудке кашу. Мешковатый бедняга уже привык получать по своей bahke. Сначала он голодает, отхаркиваясь от дыма и бухла, а к вечеру давится килограммами еды. Мне действительно искренне жаль свой желудок, но что поделать? Горбатого могила исправит. Или вот мой вариант: на смертном одре спрашиваешь про беговую дорожку.

Общий гомон утихает, ребята разбиваются по парам. Один я остаюсь общедоступен для болтовни. Иногда меня спрашивают по мелочам. Стараюсь остроумно отвечать, вызывая смех, но сам не шибко слежу за языком, в голове роятся многочисленные нити. Мне нравится прятаться в голове; сидеть в тёмной (и просторной) пещере, смотря на свои воображаемые руки на красном фоне.

Ночь. Со стола убрано. Пью вино вперемешку с пивом. Между первым и вторым протискивается немного водки. За столько лет наконец научился пить, мой организм окреп. Понимаю, гордиться нечем, но всё же.

Одна девочка достаёт пакет с shaboy, у второй в руках обнаруживается крафт. Начинаем крутить дюбуа. У меня получается ровный и плотный. У девочек же смешные такие, кривые. Считаем zabory, выходит по два человека на штуку. Мастерски сливаю девчонку, которая со мной в паре. Говорю ей, что это der’mo не стоит пробовать. Она согласно кивает.

Всей оравой выходим гулять. Девочка-отличница ведёт нас вглубь леса. Тьма почти непроглядная. Включаются фонари на телефонах. Через пятнадцать минут выходим на небольшую поляну, где стоят «весы», песочница и качели. Усаживаемся по периметру большой песочницы. Решаю поотвисать на качелях. Отсюда хорошо видно силуэты ребят. Потихоньку раскачиваясь, запаливаю.

Тихие разговоры. Смех. В траве щебечут сверчки. Небо не чёрное, скорее помесь индиго. Я сытый и чертовски довольный. Через несколько тяжек нежная подушка отравления окутывает мозг. Чувствую sviatost` этой ночи. А как ещё это можно назвать, когда ты ощущаешь полную безмятежность; когда тебе больше нечего желать в эту волшебную ночь. Ночь, когда все мы в последний раз вместе.

Ночь щедра на гостей,

что окунулись в сон

под её невидимым покровом,

не ищущих ни blyadey, ни покоя:

протаптывают вновь и вновь

поросшие травою тропы.

(Забыли странники,

как тернист и долог путь)

Ночь вберёт в себя

всю усталость

дней бодрствующих

и груз сердечный,

с цепи сорвавшись,

найдёт нетленный дом

под куполом звезды,

о бесконечный дом.

(Забыли странники,

как тернист и долог путь)

В святилище ночи

все едины,

будь то друг или враг.

У них один покровитель,

и в эту ночь – одна кровать.

(Забыли странники,

как тернист и долог путь)

Властительница всего,

что создано и рождено

и того, что ещё

создастся и родится.

Имя её – смерть

и дом её – ночь.

(Забыли странники,

как тернист и долог путь)

Вот он, я. Подстриженный под австрийскую каску. Волосы в носу выстрижены. Зубы отбелены. Раздаю остатки своего легендарного мини-бара знакомым. Я больше не пишу ребятам, у которых можно zatarit’sya der’mom. Каждое утро типа делаю зарядку. Курю сижки вон только два раза в день: днём и перед сном.

После прощальной вечеринки я немного приуныл, с чем пришло и понимание, что личная юность заканчивается. Жизнь у меня одна, а значит, самое время строить новый порядок для достижения целей. А главная цель на сегодняшнюю жизнь: не proebat’sa!

Я очень неплохо выгляжу, серьёзно. Купил вот в магазине новую рубашку с джинсами vdoves. Рубашка горчичного цвета в клетку; не классика, но выглядит бесподобно. Она типа послужит мне визитной карточкой на собеседованиях. Встречают по одежке, знаете ли.

Далее качаю приложение по поиску работы. Не зря на дворе двадцать первый век, где газета приобрела статус туалетной бумаги. Да здравствуют технологии! А теперь все вместе прокричим: «аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя!»

Очень долго заполняю информацию о себе. Самая утомительная часть. К слову, они dohuya хотят. Где вы работали? Какой у вас стаж? Самое смешное, эту графу невозможно пропустить. Приложение не хочет принимать тот факт, что ты ещё не работал по своей профессии. Приходится врать, выдумывая себе первое место работы. Было бы глупо написать, что я работал подсобным рабом. Это из разряда: «Я хочу себе богатого, умного и нереально красивого мужа, но сама я уродливая, и ленивая shluha». Абсурд.

По итогу останавливаюсь на «Творческой Башне», где имел честь проходить когда-то давно практику. По крайней мере, я там действительно что-то делал и у меня есть фактический адрес. В самом конце вставляю чёрно-белую фотографию, где я очень загадочно смотрю прямо на зрителя. Должно сработать. Всё, публикуем!

По средам традиционно приходит В.И.. В последнее время он меня серьезно раздражает. Вечно балаболит о том, что теперь нам надо готовиться на поступление в академию. Одним словом – сумасшедший. Пытаюсь доступным языком объяснить человеку, что не могу учиться. У меня и так жизненного времени потеряно предостаточно. Мне нужно начинать жить, алё! После же просто начинаем орать друг на друга. Каждый раз мы успокаиваемся, но занятие уже не клеится. Мне дорог и близок по духу этот старый пацан, но я устал от него. В.И. как любимое блюдо, которое ты начинаешь есть каждый день, а через неделю тебя от него ужасно тошнит. Видеть ты его больше не хочешь. Я перенасыщен им, но не могу избавиться. Знаю, что привязался к нему, но и продолжаться так дальше не может. Мы исчерпали друг друга, но пока я молчу, раз в неделю переживая стресс и злость.

Жизнь начала походить на забой быков, а всё из-за моего резюме, которое висело мёртвым грузом. Ни один blyadsky работодатель не заинтересовался! Ни один! Я уже сам начал листать объявления… ну, как, пролистывать. Оказывается, художник – это не профессия. Ладно, чего ломать комедию, я знал это, не буду лукавить, поэтому поставил статус профессии: дизайнер. В программах типа там работать умею, логотипы и прочая мишура мне по силам. Но как оказалось, в моём городе такие умники как я просто не vsralis’. Да. Самый максимум: сидеть в типографии. Здравствуйте, вот ваша ксерокопия паспорта. Можно было бы смириться, но на отклики не следует никакой реакции. Вот она, действительность. Спасибо, nahui, большое. Просто обожаю. Догадывался ли я о таком исходе? Разумеется. Но знать и сталкиваться носом – совсем разные ощущения.

На днях созвонился с Р.. Он мне тут глаза открыл, сказал, что сейчас в топе веб-дизайнеры. А чтобы быть веб-дизайнером – учиться четыре года не обязательно. Можно пройти ТРЁХМЕСЯЧНЫЙ КУРС! ЧТО? ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАНИЕ? ЗАКОНЫ ПЕРСПЕКТИВЫ? ЗАЧЕМ?! Главное, чтобы ты умел работать в progah и ловко крал чужие работы, чутка их перекраивая. Весь секрет успеха только в этом. А стиль, композиция, колорит – знать не надо, ведь можно просто посмотреть сотни примеров одинаковых работ, которые выглядят «вкусно» и, пожалуйста! Просто PIZDI! ВОРУЙ! Никто ничего не скажет тебе, а всё потому, что это считается нормой. Да, я серьезно, мне всё это рассказал Р.. Он, кстати говоря, уже закончил курсы. Он с гордостью добавляет, что уже есть пару заказов, но он ищет полноценную работу. Вот так вот, дорогие присяжные. Человек, не имеющий понятия об изображении – теперь веб-дизайнер.

Честно сказать, я полон усталости. В этом городе действительно нет работы. Можно пойти кассиром, можно пойти на стройку, можно стать продавцом, но к этому ли были устремлены силы? Все мы знаем правила игры, но надеемся на собственную исключительность, да везучесть.

Сейчас ситуация прямо-таки отвратительная. Наша экономика в захлёбе чужих идей. Из-за вон отсутствия конфликтов, хорошей медицины и льгот, наплодилось много людей. Безумное количество тонн на одну должность, ей богу. Кассиром никто не хочет быть, но кто-то должен. Я бы и рад быть болтиком, этим sranen`kim страдальческим винтиком, но это не моё!

Настроение по нулям. Я агрессивен и молчалив. Родители переживают за моё душевное самочувствие. Очень часто ухожу из дома, уподобляясь бродягам, что слоняются из квартала в квартал в поисках ничего. Путь – есть истинная цель. Я просто хожу, стараясь ни о чем не думать, а если вдруг наткнусь, то мысли эти начинают закапывать.

Я – взрослый мужик. Что я имею? Живу с родителями, работы нет, перспектив нет. Прозябаю свою жизнь в дыре, где никому нет дела ни до кого. А по телевизору, из экрана компьютера, ноутбука, на билбордах, да откуда угодно, отовсюду сыплется в глаза реклама красивой жизни, красивых людей, красивых домов и счастливых улыбок. И они всё лезут и лезут раздразнивая.

Создаётся чувство, словно ты один на белом свете не имеешь ничего. Но одно дело, когда ты серое пятно, которому больше и не надо, кроме как поесть, поспать и сделать ребёнка. А другое, когда тебе есть что сказать, есть что показать, но ты не умеешь продаваться. Ты слишком скромен. Тебя не научили общаться с публикой. Тебя не научили заводить дружбу с ключевыми людьми. В голове ты знаешь всё, но на устах твоих стоит немая тишина, а нервозная улыбка придаёт тебе вид idiota.

Больше нет мочи терпеть напряжение. Этот город хочет, чтобы я слился со стенами и обоями общего настроения. Да, так я и сделаю сегодня. Может, ещё сделаю завтра, но кто знает, что принесёт новый день.

Звоню П.. Давно не общались. Договариваюсь о встрече, так, чисто прошвырнуться по магазинам. На самом же деле тут спрятана только условность.

Закупаемся buhlom. Привет, беленькая, давно не смешивались с тобой химически. Привет, пенное, подруга всех беременных мужиков. Идём к П. домой. Он снимает у какого-то чела комнату, который оказывается старым знакомым.

Начинается возня. Пьем типа с напором, молодость там вспоминаем. В основном только смешное. Изредка П. вкидывает приколы из недавно случившихся событий. Отвлекаемся только на покурить.

Обшарпанный балкон, тазик из-под краски с водой. Ага. Значит будем hapat’ vodncheski. Подходит моя очередь. Присасываюсь в два ух-х-кхе-х.

Такое чувство, будто и не бросал. Возвращаемся в комнату. Другое дело. Включается обзор новой игры. Голова ныряет глубоко в своё ничто. Уплываю хоть и мягко, но как-то настойчиво.

Последнее, что успеваю заметить за собой, почти не моргаю. Тело погружается в кататонический ступор. Ни одна мысль не может проскользнуть. Я пустой. Я пустой. Я пустой. Я оболочка. Я будто в космосе, где ничего нет, только медленное движение. Сплошное созидание. Нет слов, нет людей, нет проблем. Я камень, я вода, я на дне и мне не нужно дышать. Как хорошо не знать о своей бесполезности.