Читать книгу Охотовед - Николай Евгеньевич Близнец - Страница 18

* * *

В гардеробе института по графику дежурят девушки с других факультетов. Леша заприметил, что одна из них подает ему его пальто без очереди и без жетона. Запомнила? Каждый раз она ему улыбается, и озорные огоньки-искорки играют в ее глазах, а на щеках появляются симпатичные ямочки.

Набрав в столовой пирожков с повидлом, Леша в большой перерыв между парами пришел в гардероб. Девушка уже собралась идти за его пальто, но Леша ее остановил:

– Одну секунду, барышня! Можно вас угостить? А я еще поучусь сегодня, не поеду никуда.

– Ой, спасибо, – засмущалась девушка. Подруги, дежурившие рядом, мгновенно забыли о работе.

– Берите-берите. С повидлом, – Леша протянул пакет с пирожками, – а меня Леша зовут. Я с охотфака.

– А я знаю! – Девушка смущенно взяла пирожок, – я знаю, как вас зовут.

– Хм… откуда?

– Это просто – вы всегда с компанией приходите, ну и…

– Ясно! А вас как зовут?

– Лида, – девушка опять смутилась.

– Ого! А у нас город есть – Лида!

– А у нас – это где?

– Это в Белоруссии! Берите еще пирожки и угостите своих подружек, – Леша показал глазами на притихших однокурсниц Лиды.

Поговорив о пустяках, Леша пригласил Лиду в кино, и она, поколебавшись, согласилась.

Лида приехала в Киров из Коми-Пермятского автономного округа, и комяцкие черточки лица, в виде слегка выступающих скул, больших «оленьих» глаз и своеобразного акцента отчетливо разглядел Алексей при прогулках с Лидой после занятий. Медведь – «ош», хлеб с маслом – «выя-нянь» – учила она Лешу их языку. Они вечерами гуляли по городу, ходили в кино, планетарий, кафешки. На прощание целовались в подъезде общежития, где жила Лида: Лешу вахтеры категорически не пускали к ней в комнату.

Сессия подошла к концу. Февраль в разгаре. Леша стал скучать: дома уже синицы «звали» весну, крумкачи выписывали в воздухе брачные пируэты. Начался гон у волков – вот где охота! Здесь же – лютая зима! Ребята-однокурсники выпытывали у Леши белорусские словечки. Особенно им понравилось название месяца февраль – люты. По их рассказам, февраль в тайге действительно лютует. Заметает самоловы, избушки. По рыхлому снегу не пройдешь пешком, не проедешь на снегоходе, с трудом проберешься на лыжах. Обильный снег на льду озер сжимает воду – происходит замор рыбы от недостатка кислорода. В глубоком снегу бескормье лосям, кабанам, косулям. Лишь волки лютуют – им проще добычу заморить, изгрызенную, искусанную острыми клыками, загнанную до изнеможения по глубокому снегу. Леша много рассказывал о том, как в условиях относительно малоснежных зим оказывается существенная помощь диким животным у него дома: корма для диких животных, заготовленные с осени как егерями, так и охотниками, выкладываются в подкормочных комплексах не только регулярно, но и в полном необходимом объеме. Соль, подрубка осины, веточный корм – для всех оленьих. Картофель, зерно, желуди, зерноотходы, дикие яблоки и кукуруза – для диких кабанов. Мужики вздыхали: у них на родине не то что лосей – коров иногда нечем кормить!

– Мужики, я хочу привести девушку к себе в гости. Что скажете? – неожиданно объявил Леша. Пауза затянулась…

– Ну… ээээ… надо сначала комнату прибрать, чтобы стыдно хоть не было, – пророкотал Паша. Все заулыбались, загалдели:

– Ну, бульбаш! Ну, отличник! Ну, тихоня. Барышне голову вскружил своими кудряшками. Да уж, действительно – кудри вьются у б…й, отчего ж не у людей! – смеялись все, издеваясь над смущенным Алексеем.

Добро было получено, и в субботу, когда большинство ребят уехало домой, Леша тайком от Клавы провел Лиду к себе в одиннадцатую комнату. Мужики, кто остался, добросовестно взяв кто книгу, кто журнал, удалились. Из-за окна через форточку Леша достал мясо, настрогав ножом мелкой стружки, слепил котлеты и, смешав с луком и обваляв в сухарях, поставил жариться на маленькую электрическую плитку, любезно предоставленную Клавой. Пол-литровая банка красной кетовой икры, копченый омуль, очищенные кедровые орешки, квашеная капуста и тарелка соленых груздей были водружены на стол. Пока жарились котлеты, Лида начистила кастрюльку картошки, которую она привезла с собой из общежития, узнав у Леши, что картошку они воруют на ферме учебного хозяйства института, расположенного недалеко от общежития. Вскоре стол был накрыт, и Леша собрал скучающих по чужим комнатам мужиков к «себе» домой поужинать. Заранее приготовленная бутылка коньяка, продаваемого, как ни странно, без талонов, дополнила собой богатый стол. Оказалось, что Лида играет на гитаре, и вскоре «На маленьком плоту» хором затянула вся компания. Ближе к полуночи комната опустела. Оставшись наедине, Лида и Леша поняли, что ребята не просто пошли гулять, а тактично разбрелись по общаге, намеренно оставив их одних. Выключили свет. И свет уличных фонарей, проникая сквозь иней замерзших окон, окутал комнату волшебным лунным светом, полным загадочности, таинства, волнения и романтики. Гитара, тренькнув струной, аккуратно легла на табурет. Скрипнули пружины кровати, зашуршала одежда, губы нашли друг друга… Замок Леша отомкнул только утром, провожая Лиду на первый автобус в город, пообещав приехать за ней после обеда.

Собираясь в ресторан, студенты-заочники по жребию выбирали непьющего, у которого были на весь вечер общие деньги на оплату стола и на поездку домой на такси. В ресторанах в ту пору на стол разрешалось заказать не более ста граммов водки на человека за вечер, поэтому водку приносили с собой. Лучше всего для этих целей подходили «четвертушки», которыми затаривались загодя. В этот вечер «старшим трезвенником» был Алексей. Скинувшись по пять рублей, ребята заняли три столика в «Вятке». В разгар вечера началась «работа» у Леши: то утихомирить разгулявшегося приятеля, то объяснить дружинникам, что здесь все под контролем, то усадить в такси и оплатить проезд уже «готовому» собрату. Из двенадцати человек, пришедших с вечера, к закрытию осталось пятеро. Кто-то был «отправлен» домой Лешей, кто «снял» подружку и, оставив координаты, исчез до утра. Рассчитавшись по счету, впятером, с песнями толпой отправились пешком на Комсомольскую площадь – прогуляться по ночному Кирову. По пути шутили, орали песни, «купались» в снегу, естественно в одежде, но к прохожим не приставали. Да и не было их в такой поздний час на заснеженных улицах. У самой Комсомольской площади ватага местных «бакланов» не упустила случая «потрясти» поющих пьяных бородачей, но драка закончилась, едва начавшись. На морозе шлепки ударов звучали сухо и хлестко. Четверо нападавших остались лежать на снегу, остальные, человек восемь, бросились врассыпную. Охотоведы, утерев снегом разгоряченные лица, быстро ретировались за снежные стены тротуара, но УАЗики с мигалками преградили путь к площади. Всех бесцеремонно затолкали в «собачники» и доставили в отделение. Успокоившись, заочники расселись на узкой скамеечке в клетке, а Леша, добившись аудиенции у дежурного, пытался доказать их непричастность к драке.

– О, бульбаш! А ты чего тут? – кто-то хлопнул по плечу. Оглянувшись, Леша узнал старшего лейтенанта Окунева, когда-то служившего в Белоруссии и приезжавшего на вызов в общежитие.

– Да вот – друзей повязали ни за что! – он указал на клетку.

– Опять студенты-охотоведы?

– Да-да, мы все вместе шли…

– Ак че, ясно! Дежурный! Выпусти этих, – он показал на клетку, – я их знаю – хорошие ребята. Они и муху не обидят, ха-ха-ха. Да и трезвые-то они. Да, Леша? Дыхни-ка, пожалуйста, дежурному, а то не верит!

Леша, улыбнувшись, подошел к дежурному, дыхнул. Тот, покачав головой, открыл клетку, где дружно храпели Лешины товарищи, уставшие за день и считавшие теплую клетку неплохим пристанищем, пока Леха «вопросы решает». Таксист за двойную плату довез их к общежитию уже за полночь. Зайдя в комнату и увидев хитрые Пашины глаза и чистоту в комнате, Леша все понял, глянув на свою кровать. Там, свернувшись калачиком, спокойно спала Лида. Паша рассказал, что она приехала вечером, привезла картошки и сварила им всем борщ с мясом лосятины, которое предварительно обжарила на сковороде крупными кусками. Мясо в борще от этого получилось сочное и вкусное. Потом они смотрели телевизор, играли на гитаре. Паша и Саша договорились, что Лида познакомит их со своими подругами. Только не дождалась она, как ни крепилась – уснула на его кровати. Сами же мужики старались не шуметь, чтобы не разбудить ее. Леша от еды отказался, а вот стакан водки выпил – за вечер ведь ни капли не взял принципиально. Вбросил в рот две полных ложки черной икры с кусочком батона, запил морсом. Пока умывался, мужики тактично разбрелись по другим комнатам. Леша закрыл дверь на ключ, подошел к безмятежно спящей Лиде. Набрав чайную ложечку меда, аккуратно провел медом по губам. Лида открыла глаза и заулыбалась, облизывая губы…

– Окышт мэнё16, – прошептала она и, обвив его шею руками, притянула к себе…