Читать книгу Охотовед - Николай Евгеньевич Близнец - Страница 20

Волчица обманула стаю. Одиннадцать волков расположились на холмистом участке поймы маленькой речушки, улегшись прямо на снегу в соответствии с иерархией. Выше всех лежал вожак стаи – матерый огромный пепельно-серый волк. Волчица лежала возле него и, убедившись, что сытый волк спокоен и готов уснуть, поднялась, потянулась, глядя на волка преданными глазами. Пройдя вниз по склону холма, волчица вышла на пойму речушки. Рассвет только занимался алой полоской на востоке, но на лугу, на образовавшихся проталинах начинали уже «чуфыкали»18 тетерева. Волчица знала, что зоркие глаза соплеменников следят за ней: многим из них она была врагом, заняв место доминирующей самки в их стае. Только матерый хорошо знал ее и знал ее силу и волю. Вот уже пятую зиму волчица проводит в его стае. Но только лишь наступает весна, она бесследно исчезает и возвращается только осенью, приводя с собой пять-шесть сильных, смелых, обученных волчат, как две капли воды похожих на вожака. Волк злился, рычал, выказывая недовольство неповиновением волчицы, покидающей самовольно стаю. Но ему приятно было видеть, что при этом молодые волки-дети волчицы поднимали загривки, морщили свои носы, показывая белые молодые клыки, готовые броситься на защиту матери при первой опасности. Волк инстинктивно чувствовал, что эти щенки – его дети. Порычав для вида, он принимал пополнение в свою стаю, чтобы весной, после гона и свадебных пиров, опять потерять матерую волчицу, свою подругу, до осени…

Волчица насторожила уши и всем своим видом показала, что уходит охотиться на тетеревов. Сытые волки даже и не подумали подкрадываться по рыхлому снегу через тающие лужи к токующим птицам: в бору на зернистом весеннем снегу остались до ночи части добытого ими лося. Лось отчаянно пытался сопротивляться, но силы были неравны. И, глядя на волчицу, вышедшую на охоту за тетеревами, волки закрыли глаза в дреме, представляя жирные куски лосиной плоти, оставшейся в сосновом лесу. Лишь один из них осторожно поднялся и украдкой двинулся за волчицей. Это была его мать. Волчица, хоть и увлеклась, все же заметила, что молодой волк, приметив маневр матери, осторожно подкрадывается к тому же тетереву, что и она. Тетерев, заняв холмик, оттаявший от снега, распустил веером хвост, иссиня-черный снаружи и белый изнутри, надул грудь, шею, вытянул по сторонам черные с белым крылья – токовал. Красные «брови» широко разлетаются над зоркими глазами: наблюдают ли за ним, красавцем, самочки, не вторгается ли в его пространство соперник, не подкрадывается лик нему извечные его враги – ястреб-тетеревятник, лисица или филин. Но не видел тетерев подкрадывающуюся к нему по заснеженной низине волчицу. А она все ближе и ближе… «Чуфыкая» и заливаясь «колокольчиком», тетерев кружится на месте, «болбочет», подпрыгивая, и опять всматривается в сумрак уходящей ночи. Внезапно он обнаружил, что к нему ползет волчица. Еще неистовее он «зачуфыкал», заклокотал, но это не смутило волчицу – она уже изготовилась к прыжку, и тетерев, «сдувшись», быстро вспорхнул с холмика в сторону лесу, но тут же был сбит на землю мощными лапами подкравшегося с противоположной стороны молодого волка. Подскочив к волчице, волчонок виновато положил под ноги придушенного тетерева и отошел в сторону, облизывая прилипшие к морде перья. Волчица не ожидала появления ее щенка, он путал ей планы уйти из стаи незаметно, одной. Она уставилась на волчонка зеленовато-желтыми глазами и зарычала. Повзрослевший, сильный, возмужавший за зиму, молодой волк виновато отошел еще дальше, но уходить в стаю отказался. Волчица оскалила клыки, зарычала, но волчонок не испугался. Поджав хвост, он тоже оскалился, и волчица поняла, что он не отстанет и пойдет за ней. Она постояла, оглядываясь по сторонам, затем ощипала зубами перья с живота тетерева, разгрызла кожу и, съев потроха, отошла от тетерева. Молодой волк хоть и был сыт, хрустя костями и перьями, чуть ли не целиком проглотил птицу, оставив на снегу лишь лирообразные хвостовые перья косача и его крылья. Оглянувшись, волчица рысью побежала к реке. Волчонок след в след бросился за ней, хотя старался держаться на расстоянии. По бобровой плотине волчица перебежала небольшую речушку, не оставляя, как обычно, в установленных местах мочевых отметок. Волчонок, удивленный «неправильным» поведением матери, не рискнул сделать что-то иначе, чем она: пробежал мимо издающего запах их стаи старого пня у лесовозной дороги. По этой дороге волки бежали весь день. Когда показывалась машина, волчица сбегала с дороги в лес, ложилась, прячась в густой траве или под лапами елей. Как только машина проезжала мимо, волчица опять выходила на дорогу и опять же рысью, а кое-где и галопом, продолжала упорно бежать в одном известном только ей направлении. К вечеру они подошли к берегу большой реки. И волчица, и ее сын осторожно побродили вдоль берега. Лед от берегов уже оттаял, а по руслу стал темным и рыхлым. За излучиной реки виднеется нагромождение отколовшихся льдин. Именно по ним волчица и стала перескакивать на противоположный берег. Волчонок заскулил, заметался. Черная вода, журчащая подо льдом, пугала, и он еще сильнее заскулил вслед удаляющейся матери. Та оглянулась, постояла и вновь запрыгала по льдинам. Молодой волк не выдержал. Собрав все силы, он бросился по следам матери и вскоре догнал ее уже на противоположном берегу. Волчица не останавливалась. Они перебежали луг, долго шли по камышам. На плотине подкараулили бобра и, разорвав его буквально на две части, съели тут же, на плотине. Полежав на бобровой хатке до восхода луны, волчица снова отправилась в путь. В лесу им пришлось пересечь две шоссейные дороги, по которым со страшным грохотом, воем и гарью носились огромные «чудовища» с двумя горящими глазами. Волчица не боялась этих чудовищ – дожидалась удобного момента прямо в кювете у дороги и, лишь наступал разрыв в потоке движения, галопом пересекала опасный, теплый, пахнущий человеком асфальт. Поджав хвост, волчонок следовал за матерью. Уставший, он даже не думал скулить и просить отдыха. Он твердо усвоил: раз они так далеко ушли от стаи – они не на охоте. Они идут все дальше и дальше, и нигде волчица не оставляет следов своего запаха в условленных, одним волкам известных местах. Они проходили эти места стороной, осторожно оглядываясь по сторонам. Временами волчица останавливалась, смотрела на луну, скулила, словно пытаясь взвыть, но потом прикладывала к голове уши, поджимала хвост и снова устремлялась в путь. Перед тем как лечь на дневной отдых, волчица делала большую петлю-круг, и, возвратившись почти до своих же следов, заслышав лишь их запах, легла, подыскав сухое место. Волчонок осторожно подошел к матери, которая хищно вздёрнула верхнюю губу и зарычала, обнажив клыки. Он постоял и, дождавшись, когда мать клыки спрячет, осторожно улегся у нее под боком. Если бы кто преследовал их по следам, то сначала преследователю пришлось бы пройти мимо залегших волков. Так они пролежали до вечера и с наступлением сумерек опять тронулись в путь. Под утро, уставшие волки, безрезультатно побродив по пустому скотомогильнику, ушли на делянку в большом лесу, обошли ее по кругу и залегли так, что бы ветер от их следов дул на прямо них…

Ближе к обеду в лесу появились охотники. В необычных для обыкновенных людей белых одеждах, с оружием, пахнущим смертью, и бряцающими на спинах катушками с флажками, они прошли в пятидесяти шагах от лежащей под елкой волчицы и не заметили ее. Волчица же поняла, что люди идут по ее следу, и люди несут смерть. Она осторожно поднялась и, ступая крайне тихо, подошла к утренней тропе. Людей неслышно. Тогда волчица вышла на след людей и прошла по их следам в обратном направлении. Осторожно пройдя по человеческим следам и видя, что волчонок точь в точь повторяет ее шаги, она резко спрыгнула в протаявший на опушке мох и по мху рысью устремилась от опасного преследования. Выйдя на лесную гравийную дорогу, волчица пробежала по ней до высоковольтной линии, с гудящими, но неопасными проводами. Снег на высоковольтной линии растаял, волчица бежала по вересковым зарослям и понимала, что человеку здесь ее следов уже не разобрать…

Внезапно послышался приближающийся лай – гон собак. Волчица насторожилась: неужели собаки идут по их следу? Затаившись, волки слушали их гон и поняли: собаки гонят не по их следу, а азартно преследуют какого-то зверя недалеко от них. Голодные волки знали, что это их шанс быстро и ловко воспользоваться ситуацией и добыть себе пропитание. Прислушавшись к гону, волчица поспешила наперерез. Собаки, гавкая, скуля и визжа, мчались по следу в предчувствии горячей крови. Они не заметили ожидавшей их волчицы, стоявшей прямо на следах косули. Волчица в прыжке сбила с ног первую собаку и, покатившись с ней по снегу, намертво перехватила той горло. Волчонок, не обращая внимания на завизжавшую и бросившуюся в сторону вторую собаку, уцепился в живот бьющейся в зубах матери собаке. Вскоре собака затихла, а через полчаса сытые волки опять бросились убегать по собачьему следу в обратную сторону – где-то в лесу затрубили в стволы и закричали люди. Матерая волчица понимала, что эти люди зовут своего пропавшего пса. Она знала, что нужно уходить как можно дальше и что их следы под ярким солнцем к вечеру превратятся в черные расплывчатые пятна. Она спешила. Ее сын неотрывно следовал за ней, и волчица уже привыкла к его дыханию за спиной и к тому, что в любую минуту опасности может рассчитывать на него. За три дня пути стая их не догнала, значит, и не найдет – можно смело поворачивать к своему логову…

Звонок от лесника застал Алексея дома за ужином. Лесник рассказал, что в районе появилась пара волков – матерый огромный волк и молодая волчица. Следы, которые лесник видел сегодня днем, вели вглубь их охотхозяйства со стороны северных заболоченных территорий. Сообщив брату новость и договорившись завтра выехать на дальние территории с бригадой егерей и флажками, Алексей обзвонил желающих принять участие в предполагаемой охоте на волков. В будний рабочий день согласились почти все, кому он позвонил. В шесть утра назавтра бригада уже выезжала из города. Проехав по дорогам, нашли переход пары волков через шоссе. Снег уже во многих местах растаял, проследить по всем дорогам не удавалось, но ближе к обеду повезло: на старом скотомогильнике, куда уже давно не выбрасывают падших по разным причинам животных, волки наследили и, судя по следам, под утро ушли в лес. Виктор и Алексей, посоветовавшись с егерями, решили, что пара не похожа на матерого волка и молодую волчицу. Скорее, наоборот – пришла крупная волчица и молодой переярок19. Волки, не поживившись ничем, ушли с рассветом – следы еще не успели растаять, хотя уже кое-где стали подтаивать. Значит, залягут на дневку в пяти-шести, не более, километрах. Хотя… Весна. Может быть все, что угодно. Решили проверить возможную лежку на большущей, густо заросшей позапрошлогодней делянке. Делянка заросла мелким осинником, травой, малинником, и волки могли лечь где-нибудь на краю, кроме того холмистый рельеф – излюбленное место для дневки волков. Проехать туда на машине не решились, чтобы не спугнуть волков, поэтому, загрузив на спины флажки, пошли пешком. Через час ходьбы достигли делянки – волки пришли ровно на делянку, как и предполагалось. В полной тишине охотники стали обходить делянку с двух сторон, определяя, не прошли ли волки ее насквозь. Через полчаса, сделав круг, Алексей наткнулся на следы, идущие из делянки ему навстречу. Он постоял, потрогал следы: они были утренними. Озадаченно оглядываясь по сторонам, он пошел по следам. Чертовщина! Следы вели к машине. Ничего не понимая, Леша пошел дальше и нашел лежку. Да, волки лежали рядом с тропой и не менее получаса назад, увидев охотников, обманув их самым простым способом, ушли. Леша тут же разрядил оружие, потрубил коротко в стволы, объявив сбор у машины. Пока он распутывал следы, пока вернулись все охотники, прошел еще целый час. Уже наступал обед. Волки пошли вглубь их охотхозяйства – а значит, надо искать и надо найти.

Объехав большой круг и не найдя нигде следов волков, круг поиска сузили. К двум часам дня нашли волчьи следы на старой гравийке, но опять потеряли в вересковых зарослях на высоковольтной линии. Хотя направление движения волков определили – это уже хорошо, есть ориентир, где их искать дальше. Но сегодня волков уже не взять. Они на ходу, вспугнутые и голодные. Даже если где-то лягут на дневку, вряд ли их можно будет обойти, а тем более обложить флажками. И тут не очень далеко в лесу «заработали» собаки. Гончие, поняли по голосам охотники. Гонят зверя быстро – видимо, косулю. Но охота уже закрыта на все виды дичи! Собаки, азартно облаивая звериный путь, и уже подворачивали в сторону, когда одна собака почему-то сбилась и перестала лаять. А потом и вовсе раздался браконьерский выстрел.

– Так, мужики, здесь браконьеры! Разбиваемся на две группы: я на машине поеду опять на гравийку, там буду их караулить с первой группой. Вы же идите на выстрелы. Если задержитесь, дайте знать знак – потрубите. Если пойдут или побегут, обходите и гоните на гравийку, там мы перехватим и догоним уже свежими силами, – распорядился Виктор.

– Я со второй командой в лес, – резво отозвался Леша.

– Куда?! Со мной поедешь! Хватит!

– Нельзя, шеф. Кто-то должен быть из егерей в команде. И не Карл Ильич, а молодой. А такой здесь один – я.

– Тогда поступим иначе, – не оставляя права на возражение, заявил Виктор. – Ты едешь за рулем на гравийную дорогу, а я побегу на выстрелы. Мы их или там поймаем, или на вас выгоним. Всем действовать только парами. И всем обратить внимание, если убегают, на их приметы: оружие, собаки, экипирорвка – чтобы потом легче было искать. Все ясно?

– Ясно, – Леша, обрадованный доверием брата, быстро собрал команду из четырех человек и уехал на гравийную дорогу занять участок предположительного отхода браконьеров к ближайшей деревне Подречье.

Оставшись впятером, Виктор быстро провел инструктаж: всем обратить внимание на солнце – оно слева, а гравийка, если смотреть, держа солнце слева – прямо. Так и прочесывать – гнать браконьеров на гравийку, держа солнце слева от себя. До выстрелов отсюда около километра. Значит, через пятнадцать минут прочесывания особое внимание обращать на снег, на следы, на голоса, на шум мотора. В случае обнаружения браконьеров голосом сообщать: «Стоять на месте! Инспекция!», – и после этого произвести выстрел вверх. Дальше должен работать сам Виктор. Приблизиться, обезоружить и после этого разбираться, что к чему. Так и порешили.

Пройдя с километр, охотники услышали прямо недалеко себя сигналы из стволов ружей. Сначала опешили – кто это? А потом, услышав, что трубившие уже вголос зовут, созывают собак, поняли: браконьеры тут! Взмахом руки Виктор призвал всех к вниманию. Вот впереди «закрумкали» вороны-крумкачи. Ага! Значит, есть кровь. Взвизгнула от удара или испуга собака – совсем близко. И тут все заметили собаку. Русская гончая выскочила из молодого ельника и опять юркнула в заросли. Присмотревшись, охотники обратили внимание на то, что верхушки нескольких елок неестественно колышутся. Подойдя к островку елок, Виктор увидел следы двух человек, ведущие в заросли ельника, и полосу крови по ним: тащили добытого зверя. Обойдя с разных сторон островок елок, охотники замерли, а Виктор полез внутрь. Увлекшаяся поеданием кишок, собака поздно заметила подкравшегося Виктора. А тот уже разглядывал двух браконьеров, расфасовывающих по рюкзакам мясо.

– Стоять на месте! Инспекция! – Рявкнул Виктор, подбегая к двум ружьям, стоящим прислоненными к дереву.

Собака было бросилась к Виктору, но тут со всех сторон затрещали ветки – это поспешили на голос охотники. Онемевшие от неожиданности, браконьеры застыли со своими рюкзаками на месте. Виктор, передав охотникам разряженное оружие, подошел вплотную к браконьерам:

– Виктор Фомин. Начальник военного охотхозяйства. Вот мое удостоверение. Ваши документы, – он смело вырвал у одного и второго ножи, бросил в снег под ноги охотникам, – ну что, мужики, сами документы покажите или поедем в отдел?

Опомнившись, браконьеры переглянулись. Старший из них, заикаясь, произнес:

– К-к-командир, нет у нас д-д-документов. Зачем в отдел? Тут давай решим. Забирайте косулю и лепим расход.

– Косулю мы заберем по-любому, а раз нет документов, поедем в город. Пошли, бродяги, прямо, тащите мясо на своих ненасытных шеях.

– Начальник! Охотовед, зачем в город? Пиши бумаги здесь.

– Могу и здесь. Ты, – он показал на одного из них, – отойди в сторону. Вот так. Мужики, – он обратился к охотникам, – спросите, только тихо, как его фамилия, где живет, что за ружье у него и как зовут собаку. А я с этим тихо поговорю. Иди сюда, урод.

– Начальник, не обзывайся!

– Я не только тебя, суку, обзывать буду, я тебя сейчас и гасить буду! Говори: фамилия, год рождения твоего друга.

– Как друга? Я свою фамилию еле знаю, а то его – нет…

Удар по печени. Браконьер присел, прихватывая ртом воздух, и прошипел:

– Сам сука! Не имеешь права!

Еще удар ногой – в грудь. Браконьер упал. Поднявшись, прислонился к дереву.

– Ну что? Едем в город или говори фамилию того засранца и свою заодно!

– Петровский – он. Мы братья. Я Петя, он Толик. Живем в Подречье. Собаки наши – Босый и Шельма.

– Не понял, а где вторая собака?

– Мы сами не знаем. Шельма пришла, а Босый где-то затихарился. Макар пошел его искать.

– Макар?! Так вас сколько здесь?

Поняв, что проговорился, Петя затравленно стал озираться по сторонам.

– Мужики, ну что говорит ваш?

– А то, как же! Говорит, Алексеич. Говорит, что они братья Петровские из Подречья, собака – Шельма.

– А еще что?

– Больше мы не спрашивали.

– Спросите, как третьего зовут.

– Третьего?!

– Да, здесь еще кто-то.

Вскоре, картина стала ясна. Втроем, с двумя собаками, они к обеду пришли в лес, убили косулю из-под собак, но к косуле прибежала только одна Шельма, а Босый пропал. Вот Макар, он же Макаров Женя, пошел искать Босого. И тут же вновь затрубили в стволы. Не на гравийке, но уже ближе к ней. Виктор, быстро протрубив в ответ браконьеру, закричал:

– Ого-го-го! Иди сюда, Босый здесь.

– Иду, – послышалось в ответ.

В это время заорал Петровский Толик:

– Макар! Ата-а-а-а-ас! Шу-у-у-хер! Беги! Инспе-е-е-кция!

И, хотя мужики быстро его угомонили, но эхо прокатило по всему лесу: «…ци-я-я-я!»

– Ах ты, бля, – выругался Виктор и, крикнув: «Ведите обоих на гравийку», – побежал на голос Макара, выстрелив два раза вверх, давая сигнал охотникам на гравийке и «придавая ускорение» браконьеру, который от криков и выстрелов наверняка «ломится» в противоположную сторону – на гравийку…

Стоя на дороге, Алексей услышал крики после позывных в стволы и понял, что в лесу происходит задержание браконьеров. В подтверждение этому прозвучали два выстрела: «Внимание». Махнув рукой своим охотникам, он прошел с дороги к дереву и, спрятавшись за ним, стал прислушиваться к шорохам притихшего как бы в тревоге, настороженного леса. Где-то не очень далеко, в глубине леса, легко зашуршал снег, потом еще, но уже ближе. Леша зарядил ружье мелкой дробью, снял с предохранителя и махнул охотникам: «Внимание всем!». Еще одни шорох послышался левее шелестевшего снега. Леша глянул – и волна жара прокатилась по телу. На самом краю гравийки стояли два волка и смотрели на него. Расстояние – метров сорок. В стволах – «семерка», картечь лежит в патронташе под курткой. Леша потянулся за патронами. Первый, крупный волк, с уже обвисшими клочьями линялой шерсти, резко прыгнул на дорогу и в два прыжка преодолел ее. Второй, поменьше, последовал за ним. Леша провел их стволами, а в это время затрещали ветви, и показался запыхавшийся от бега человек с ружьем, бегущий прямо на Алексея.

– Стоять! Инспекция! – гаркнул Алексей, выстрелил вверх и бросился наперерез.

Браконьер развернулся и, озираясь и тяжело дыша, побежал назад. Леша его быстро нагнал, ударил прикладом в спину между лопаток, опрокинув на землю. Отбросив свое ружье в сторону, навалился на браконьера, успевшего повернуться на спину и вытянуть руки, с зажатым в них ружьем. Правой рукой, нащупав защелку на цевье, Леша отщелкнул его, и потом двумя руками, пересиливая сопротивление браконьера, разложил ружье, заметив целые капсюли у вставленных в патронник патронов. Ремнем от разложенного ружья Алексей перетянул петлей шею браконьера и стянул петлю. Сопротивление ослабло, и вскоре браконьер отпустил ружье. Все произошло в считанные секунды, и подбежавшие охотники застали Лешу, сидящего на браконьере и державшего его ремнем за горло одной рукой, перекрутив ремень на своей кисти. Увидев охотников, Леша отпустил браконьера, встал, и первое что он сказал подбежавшим: «Я видел волков… Только что – двоих.»

Вскоре все собрались у машины. Понурых браконьеров загнали в тентованый кузов, где Виктор составил на всех протоколы и акт на изъятие мяса косули. У Макарова и одного из Петровских при досмотре обнаружили охотничьи билеты и разрешения на хранение и ношение оружия. «Курковка» второго Петровского оказалась, с его слов, незарегистрированной. Необходимость везти браконьеров в город отпала, и их вскоре, обезоруженных, отпустили домой. Леша подробно в очередной раз рассказал всем о встрече с волками. Посовещавшись, решили, что это пара волков, пришедшая издалека, так как зимой удалось отстрелять трех «проходных» волков, а больше волков никто и не видел… И все же о своем тревожном чувстве, что эти волчьи глаза Леша уже однажды видел, он никому не сказал…