Читать книгу Охотовед - Николай Евгеньевич Близнец - Страница 21

* * *

Река вышла из берегов, затопив луг и часть Бобовок. Гряда-остров полностью отрезана от большого леса неглубокой, но широкой полосой воды. По мелководью у берегов на закате и на рассвете вода, тихая у берегов, вдруг порой забурлит, расходясь бесшумными бурунами и кругами – это щуки, уже одними из первых из всех рыб, начинают играть свои брачные игры. На сухих островах затопленной поймы ведут почти круглосуточные бои турухтаны. Распушив разноцветные «воротники», они, как и положено петухам, подпрыгивают, «турухтят» и сбиваются грудь в грудь – только перья в разные стороны летят. Стайки чибисов выбирают места для своих гнезд, и их пронзительное: «кии-гии, кии-ги», отчего их местные жители и зовут «книговки», разносится по всей пойме. Утки, гуси, кулики заполнили разлив, остановившись на отдых в весеннем дальнем перелете, а кто-то из них здесь и останется вить и строить гнезда, растить птенцов, обучать их перед дальним перелетом осенью в теплые края. От гомона тысяч птиц сливающегося в одну сплошную музыку, весеннюю музыку оживания, пробуждения природы после зимних сумеречных, холодных и унылых дней, закладывает уши.

Алексей на вёсельной лодке тихо плывет по пойме. Временами останавливается, достает бинокль и подолгу рассматривает стаи гумеников и серых гусей, крякв и чирков, чернети и поганок. Кое-где замечает даже казарок. Травники, крохали, улиты, кроншнепы, бекасы и дупеля резвятся по кромкам берега и на островах разлива. Длинноносые, на тонких высоких ногах, они кажутся мелочью по сравнению с пролетающими лебедями, гусями, цаплями и даже ставшими нередкими бакланами. Вода пахнет камышами, рыбой и… весной. Леша убирает от глаз бинокль, не веря своим глазам. Прямо перед ним шумно села на воду стайка гоголей. Пеструю окраску этих уток, гнездящихся почему-то в дуплах, не спутать ни с чем. Леша присел в лодке, несколько раз аккуратно провел веслами в воде так, что лодка медленно поплыла к гоголям. Переполз на нос лодки и достал из футляра фотоаппарат. Только за сегодняшний вечер он нащелкал уже почти все тридцать шесть кадров. Кроншнепы, гаршнепы, улиты, казарки, белолобые гуси, дупеля – редкие для этих мест птицы, можно сказать пролетные, уместились на одной фотопленке. А на реке Леша с самого рассвета. Два раза только выходил на сушу: перекусить у костра, да просушить промокший плащ, случайно упавший в воду. Сейчас он уже возвращался домой. На берегу у причала лодок стоит его трактор, который он уже явно различает в наступающих сумерках. Тепло. Скоро язь пойдет на нерест, и наступит первый этап нереста местного леща. А там придет пора метать икру и головлям, ельцам, носарям и судакам. А еще чуть позже, к первому мая, и плотве очередь подойдет.

Свет фар у трактора мелькнул и потух – кто-то приехал на берег. Леша глянул в бинокль. На «козлике» приехали Дрот, Свист и Ермила. Они, достав бинокль, поискали что-то на воде и, заметив Лешу, помахали ему руками.

– Друзья, блин, – буркнул Леша, глядя на них в бинокль.

Вскоре на берегу засветился костерок. Леша подплыл к берегу уже в плотных сумерках. Примкнул лодку к врытой в земле кем-то давно тяжелой и толстой цепи, собрал рюкзак, закинув ружье на плечо, пошел к трактору.

– Лешка! Фомин! – послышалось от костра, – ходи к нам! По соточке тяпнем, дружбан!

– Тамбовский волк вам дружбан, – огрызнулся Леша, запрыгнул в трактор, завел его, включив свет фар, подъехал к костру и остановился, осветив светом машину.

Спрыгнув из трактора, подошел к машине и к изумлению сидящих у костра хозяев авто, открыв заднюю дверцу, заглянул внутрь.

– Э-э-эй, ошалевший! Че шмонаешь, мент?! – заорал Свист.

– Малой, отойди от личной собственности, пока руки не переломали! – вскочил Дрот.

Леша демонстративно медленно закрыл дверцу и открыл переднюю. Пошарил под сиденьем. Мужики у костра вскочили, а Леша, заглянув под машину, отошел к ближайшему кусту, пошарил там, что-то пытаясь, вроде, найти.

– Шаришь все, ищешь, – злорадно зашипел Дрот. – Найдешь скоро камень на свою шею или гранату в тракторе на растяжке…

Алексей подошел к костру и спокойно сказал:

– Я ищу ваше оружие и ваши сети. Сегодня не нашел, в другой раз найду и заберу. А гранату? Граната уже у вас под сиденьем, ха-ха-ха! Теперь поищите вы растяжку!

– Ах ты, щенок, – Дрот рванулся к нему, но его удержал Ермила.

– Не трогай, Толик. Он сам скоро утопится. Или застрелится. Или в капкан попадет и руками, и ногами. Мало ли что в лесу или на воде произойти может. Да, Леша?

– Да, Коля. Только вы против ветра ссыте, мужики!

– Ты не торопись, малой. Посмотрим, как ты… – не договорил Дрот.

– Посмотрим, Толя, посмотрим. Напоминаю слабоумным: сейчас весна. Поймаю с сетями – штрафами не отделаетесь. Вот и все, что я хотел вам сказать. Гуляйте, много не пейте, а то поросеночками станете. А не то и замерзнете! Зябко еще – весна, рановато купаться вы приехали. И не забудьте: про рыбалку я вас предупредил, – он закинул на плечо ружье и пошел к трактору. Уже влезая в кабину, услышал:

– Сам рыбам на корм пойдешь, гад!..

Леша уже подъезжал к дому, когда по стеклу кабины забарабанил дождь.

– Вот и хорошо. Пора овес сеять. На вальдшнепа сходить. По Подрецкому полю следы волков посмотреть, заняться уборкой и чисткой на подкормочных площадках и кормохранилищах…

Утром Витя передал кусочек бумажки:

– Позвони генералу. Хочет с тобой на вальдшнепа сходить.

– Ого! Спасибо. С удовольствием, – обрадовался Леша и вспомнил, как он с командармом познакомился…

Три года назад он, тайком спрятав ружье под мамину телогрейку, шел переулком уже ближе к вечеру в лес. Вдруг из-за поворота, поднимая столбы пыли, вылетели три УАЗа и неожиданно затормозили возле Алексея. Что делать? Алексей замер. Из первого УАЗа вышел высокий широкоплечий офицер и обратился к Леше:

– Парнишка, ты куда с ружьем идешь?

– С к-к-каким это руж-ж-жьем? – залепетал Алексей, намереваясь дать стрекача.

Офицер засмеялся и показал пальцем: стволы явно выглядывали из-под полы телогрейки.

– Э, парень, я вижу, ты драпать собрался! Не вздумай… Мои орлы тебя догонят враз. Лучше скажи, кто ты и куда идешь. Где взял ружье? Чье оно?

– Я… – Леша, – глянул на вышедших из других машин военных и понял: удрать будет сложно в болотных сапогах брата, в то время еще служившего в армии, в маминой телогрейке и с ружьем, висящим на ремне через шею. – Я… иду вот… В лес. Что вы хотите от меня?

– Ты не переживай. Я тебя не трону, – офицер сделал шаг к Алексею, и тот заметил, что на штанах у того широкие красные лампасы. – Я сам охотник. Сейчас весна. Думаю, куда это идет коллега? На кого? На кабанов?

– Каких еще кабанов? – Насупился Леша. – Вот, – он показал три патрона, – дробь. Мелкая. На вальдшнепа я иду. А кто я – не скажу. Попадет дома. Ружье братово…

– Вот как? На вальдшнепа? Возьми меня с собой, а? Как зовут-то тебя?

– Леша Фо… Просто Леша.

– Леха! Возьми на вальдшнепа! Я недавно у вас служу, еще не знаю настоящих тяг.

– Хм… Вы знаете, что такое тяга?

– Сейчас… солнце заходит в полдевятого… В девять! Угадал?

– Ну, почти точно. А эти – что, за нами поедут?

– Ну, как сказать… А далеко ехать?

– Недалеко, но вкруговую километров десять. Я-то собирался пешком. Напрямую.

– Э, брат, нам напрямую нельзя. В тех машинах моя охрана и связь. А мне нельзя без связи и охраны.

– Это почему? Кого бояться?

– Потому что… хм… Я – генерал. Командую танковой армией.

– Да ну! – Ахнул Леша, – я-то смотрю штаны с лампасами!

– А погоны? – генерал засмеялся.

– Точно! Погоны! Ни фига себе – настоящий генерал! Поехали, товарищ генерал, та-а-а-кую тягу покажу! Настоящая! Генеральская!

– Ты, Леша, ружье-то доставай. Чего уж там. Я свое слово держу – не трону.

Леша быстро снял с шеи ружье, собрал ТОЗ-34 и вскочил на заднее сиденье УАЗа, где сидел толстый здоровый прапорщик, как позже узнал Леша, – адъютант генерала.

На тягу поехали верхней дорогой через большой лес, по которой, кстати, генерал и ехал в город из лесной воинской части. Так ему и повстречался абсолютно случайно Алексей. Доехав до Маяка, Леша попросил остановить:

– Все, приехали. Выходим.

Вышли из машины, а из других машин никто не вышел, На взгорке в траве – фундаменты некогда стоявшего здесь маяка-вышки. Вокруг поляны раскинулся спелый сосновый лес, а по тропинке в вниз – спуск в болото.

– Вот, товарищ генерал… – начал было Леша, но генерал его перебил:

– Леха! Зови меня Александром Владимировичем, ладно? Или, на охоте, просто Владимировичем.

– Хорошо, – Леша посмотрел в глаза генералу, – Владимирович. Пошли?

– Погоди, а обувь? У меня сапоги есть.

– Сапоги? Ну, оденьте. Еще и лучше.

Генерал надел сапоги, плащ-палатку, махнул рукой адъютанту – сиди, мол. Они спустились по дорожке в Бобовки и за десять минут дошли до большой извилистой поляны.

– Это – Микитова поляна, – пояснил Леша, – пришли!

– Хм… А почему Микитова?

– Потому что мой друг – Федя Микитин. И мы эту поляну назвали в честь него.

– Отлично! А твоя есть?

– Конечно, она дальше у озера.

– А здесь и озеро есть?

– Три озера. Одно же возле вашей военной части.

– Да? Вот не знал. Посмотрю.

– А мы уже пришли на место. Берите мое ружье – сегодня ваша очередь стрелять.

– Так? Спасибо, дружище. А где мне стать?

– Вон, видите – островок кустов на поляне? Вот возле него и становитесь. Вальдшнепы будут лететь с четырех, а точнее, с двух сторон: от той большой елки, что на дальнем конце поляны, через вас на наши машины. И сбоку – от мыса поляны за вашим островком через всю поляну и дальше вдоль большого леса. И так по кругу получится. Сразу не стреляйте, полюбуйтесь. Да и патронов мало.

– А чего только три патрона?

– Да дроби нет. Я по-быстрому отлил, накатал, зарядил и пошел. Все, время. Идите.

– А ты?

– А я тут, рядом, буду. На краю поляны. Вы будете стрелять, а если попадете, они почти ко мне падать будут. Я и подберу их в траве, чтобы не пропали, и чтобы вам не сходить из засады.

– Молодец, идет. Пошли по номерам.

Быстро стемнело. Вальдшнепы действительно тянули «по-генеральски». Генерал пропустил несколько пролетов одиночек, а когда полетели пары, пропуская первого – самку, стрелял по следующему. Три выстрела – три птицы. Леша быстро подбирал битую птицу и опять прятался в своем укрытии. Когда у генерала кончились патроны, поднял птиц, вышел из укрытия и показал тому фокус: бросил кепку вслед пролетевшему вальдшнепу. Тот виртуозно затормозил, развернувшись в воздухе, и спикировал вместе с падающей шапкой. Генерал восхищенно потрепал Лешу по шевелюре:

– Ну, ты даешь! Следопыт – зверобой!

Окрыленный похвалой, Леша показал генералу еще один свой секрет: сложив ладошки рупором, он низко рявкнул-гавкнул20 два раза, спустя десять-пятнадцать секунд повторил еще несколько раз. И тут же ему из глубины болота отозвался самец косули таким же «рявканьем-гавканьем». За полчаса Леша подманил хозяина местного косульего стада почти вплотную. Но темнота не дала возможности его разглядеть, да и обеспокоенная тишиной охрана начала раз-пораз сигналить, а вскоре и вовсе выпустила белую ракету. Генерал взял ружье, открыл стволы и лихо протрубил несколько раз… После этого случая генерал не раз приезжал за Лешей прямо к нему домой, познакомившись с обескураженными, испуганными такой делегацией родителями при первом его приезде…

По телефону договорились встретиться с генералом прямо на Маяке. Генерал попросил приехать пораньше – есть дело. В шесть часов вечера Леша уже развел костер. Бросив толстых веток, повесил над костром армейский котелок: чай из трав на дымном костре – неописуемая вкуснота! Вскоре подъехал и генерал. Из УАЗа за ним вышла… неземной красоты женщина в спортивном костюме и зеленой брезентовой ветровке. Распущенные, пышные, почти до пояса волосы цвета спелого каштана, черные огромные глаза, пышные не накрашенные ресницы, красивые губы, прямой аристократический нос и ямочки на щеках, когда улыбается. Спортивный костюм выгодно подчеркивал фигуру: туго обтянутую грудь, длинные ноги и роскошные бедра.

Увидев восхищенный взгляд Алексея, женщина улыбнулась, показав ровный ряд белоснежных зубов:

– Здравствуйте, Алексей. Мне о вас рассказывал муж, – при этом она слегка кивнула в сторону генерала, – и я уговорила его взять меня на охоту и познакомить с молодым следопытом. Вы егерь?

– М-да, егерь, – почему-то охрипшим голосом выдавил Леша, – только это, вы в кроссовках не пройдете. В этом году воды много.

– А я и не пойду. Вот – костер, как замечательно! Вы, Алексей, составите мне компанию у костра? А Александр Владимирович уйдет на охоту, – безапелляционно объявила она.

– Леша, – генерал виновато улыбнулся, – побудешь с Еленой?

– Побуду, конечно, – слишком поспешно ответил Леша и покраснел.

Генерал ничего не заметил или сделал вид, что не заметил, достал свою «Беретту», свистнул русского спаниеля Кадо и бесшумно ушел в болото.

Елена сходила в машину, в которой сидели двое солдат и шофер, и вернулась с плетеной корзинкой в руках:

– Вот, Алексей, – сказала она, нарочито серьезно, – генерал ушел на охоту, а нам приказал отдыхать. Ты не против?

– Я? Я не против…

– Леша, сколько тебе лет?

– Скоро девятнадцать.

– Ага, значит, восемнадцать. Совсем ты молоденький еще. А в армию пойдешь?

– Конечно! Скоро уже. Пора…

– Здесь же будешь служить?

– Нет, что вы. Я хочу на границу или в Афган!

– А это еще зачем?

– А вы… э, давно знаете Владимировича?

– Мы? Мы женаты уже пять лет. Я его вторая жена, Леша, и он старше меня на двадцать лет. Так вот! Но это неважно, я поговорю с ним, и ты останешься служить дома. Будешь и дальше работать егерем и учиться.

– Ни за что! Я хочу, как все! Не буду я дома, – возмутился Леша, но Лена его успокоила:

– Не кипятись. Ты как настоящий мужчина должен поухаживать за дамой, согласен? Вот и хорошо, – она достала из корзинки клеенчатую скатерть, расстелил у костра. Брикет сыра, несколько гроздей винограда, батончик сервелата и булочки-сдобы положила на расстеленные салфетки. Последней из корзины достала толстую, пузатую, из черного стекла бутылку коньяка с пятью звездами и непонятным иностранным названием, – Леша, открой, пожалуйста, коньяк и порежь сыр с колбасой, – попросила она и так глянула, что Леша готов был всю оставшуюся жизнь для нее открывать бутылки и резать колбасу с сыром.

Накрыв стол, они уселись у костра, Леша наполнил рюмки.

– Давай, Леша, выпьем за тебя. Хороший ты мальчик и уже такой взрослый, что с тобой генералы на охоту ездят. А их жены с тобой коньяк пьют, – она звонко рассмеялась, чокнулась рюмкой с покрасневшим Лешей и выпила залпом коньяк.

Он же, пригубив, поставил рюмку.

– А девушка у тебя есть? – Изящно взяв ломтик сыра, она откусила самую малость.

– Эмммм… – замялся Алексей.

– Не говори, вижу – нет. Если бы была, ты бы сразу сказал. А женщины у тебя были?

– Да! – Выпалил Леша, и генеральша тут же рассмеялась смехом-колокольчиком.

– О! Какой шустрый! Молодец, Леша! А ты учишься?

И тут Лешу понесло… Он стал рассказывать про институт, о Казахстане, о сессии. А Елена, тем временем, подливала, и Леша не заметил, как залпом выпил уже третью рюмку. А она напротив – лишь пригубляла и задумчиво смотрела на него, достававшего из углей и чистящего для нее картошку, подававшего ей на салфетку кусочки колбасы и ягоды винограда. И что-то говорил, говорил, говорил…

Александр Владимирович перестал стрелять, сделав выстрелов десять. Елена, казалось, очнулась от полудремы, плотнее закуталась в ветровку и более внимательно стала слушать Лешу, а потом перебила:

– Леша, ты знаешь, где мы живем?

– Конечно. Ваш дом и называется «генеральский». Я однажды даже был у вас дома.

– Да? Это когда же? Я что-то не припомню.

– Осенью. Владимирович огромного лося тогда добыл, и мы с братом и адъютантом голову рогатую затащили к вам в ванную.

– Да, это было, когда меня не было. А ты, – она улыбнулась, – сможешь еще к нам прийти?

– Зачем? – Наивно спросил Леша.

– В гости. Просто так. Ко мне, например.

– Ой, что вы! Это я не могу. Генерал ведь! Владимирович что скажет!

– Ты так увлеченно и красиво говоришь, так красочно рассказываешь об охоте и природе, что я хочу еще тебя послушать. Придешь?

– Не знаю, Елена… – Леша замялся.

– Просто Лена. Леша, зови меня так.

– Ну, как скажет… Скажешь.

Выскочил из темноты спаниель Кадо, стал тереться возле Лены. Вскоре подошел генерал:

– Ну, как вы тут? Не скучали? – он положил патронташ, на петлях которого висела связка вальдшнепов, – мне коньяка оставили?

– Саша! – Елена потрогала вальдшнепов, – тебе их не жалко?

– Мать, жалко. Но ведь это охота, – и он ласково чмокнул ее в щеку, налил себе в Лешину рюмку коньяк и залпом выпил. – Эх, хорошо, Леша. Такая тяга! Такое место! Спасибо, дорогой, спасибо, дружище! Век тебя помнить буду. Кстати, ты меня так и не послушал. Я ж тебя тащил в военное бронетанковое училище, а ты в экологию пошел! Ну что, хвалю за принципиальность. Но я же генерал. Поэтому хочу настоять на одном предложении: служить в армию ты пойдешь в мае – в крепость. Дома. В полк связи. Примешь присягу, а там опять в лес – егерем. Как?

– Александр Владимирович, я так не могу. Я пойду служить на границу или в Афганистан. Это уже решено, и никем, никогда и ни за что не отменится!

– Кем решено, Леша? С твоей мамой мы говорили буквально на той неделе.

– Я пойду служить сам, и мне не надо помогать. Лучше помогите попасть на границу или в Афган!

– Леша! В Афгане убивают! – Лена всплеснула руками.

– А это что?! – Леша задрал рубашку, – не война? Я и здесь на войне и в армии хочу быть настоящей, а не у мамки возле юбки. И если меня не пустите в армию, то я… напишу письмо министру! – горячо заспорил возмущенный Алексей.

– Ладно, не горячись, – генерал наполнил две рюмочки, при свете костра не заметив налет помады на краешке одной из них, подал рюмку Леше – давай за охоту, за природу, за тебя – егеря!