Читать книгу «Окаянные дни» Ивана Бунина - Олег Капчинский - Страница 11
Часть вторая. «Окаянные дни» в Одессе: как это было
«…опять комиссар и толпа товарищей и красноармейцев»
ОглавлениеОднако хозяйственный беспредел, творящийся в Одессе, был связан не только с «Днем мирного восстания».
Любопытный документ о произволе в организации военного и гражданского управления Одессы обнаружил в РГАСПИ историк Сергей Войтиков. В мае 1919 года находящийся в городе зампред ВСНХ Георгий Оппоков-Ломов направил в Москву своему непосредственному начальнику Алексею Рыкову письмо о творящихся в Одессе безобразиях в хозяйственной сфере.
«…В Одессе, – писал Оппоков-Ломов, – безумие и ужас. Шли сюда немедленно иногородний отдел [ВЧК]. Сообщу тебе для характеристики „события дня“ за 6 апреля:
1. По приказу командующего 3-й армией тов. Худякова комендантом опечатаны все склады Центросоюза за то, что они вывезли в Россию 10 тысяч пар ботинок, по преимуществу дамских… Подвойский (в то время наркомвоен Украины. – O. K.) отдал приказ, по смыслу которого т. Худяков обязан разрешать и запрещать вывоз всех товаров с таможни и из Одессы. Он, боясь ответственности, все запрещает… Сегодня приказом коменданта арестован (это факт) Лебедев (зав. Центросоюзом)… Наш поезд с маслами (машинное и солярка) задержан Реввоенсоветом (3-й Украинской армии. – O. K.). Что-то кошмарное! Богатейшую таможню на ⅔ расхитили из-за военных властей и глупейших и возмутительных приказов Подвойского…»[121].
3-я Украинская армия (ее не следует путать с 3-й Революционной армией, оборонявшей в 1918 году Одессу от наступавших немецких и австро-венгерских войск) была создана приказом по войскам Украинского фронта 15 апреля 1919 года из частей войск одесского направления. Командовал армией Николай Акимович Худяков[122] – бывший штабс-капитан царской армии, до перевода на Украину – начальник штаба Царицынского фронта. Начальником штаба же 3-й Украинской армии был царский офицер Пионтковский, а членами Реввоенсовета – Николай Васильевич Голубенко и Давид Петрович Датько-Фельдман[123]. Некоторое время членами Реввоенсовета состояли Ефим Афанасьевич Щаденко[124] и Иосиф Ефимович Ефимов (Гольфенбейн).
Если сведения о Щаденко можно найти в любом издании Большой советской энциклопедии, то о Ефимове в опубликованных источниках информации мало, но зато ее удалось обнаружить в архивных документах действовавшей во второй половине 1930-х годов партийной комиссии по проверке членов партии, вернувшихся с загранработы[125]. Родился он в местечке на Одесчине в еврейской семье – отец Иосиф Гольфенбейн был маклером, а затем содержал постоялый двор. До революции Ефим получил только начальное образование. В 1911 году он получил 6 месяцев за то, что от имени отца взял в долг у помещика 300 рублей и не вернул. После революции он эту судимость, естественно, выдал за «революционную», за что в 1938 году получил строгий выговор [126]. На самом деле ни в каком революционном движении Гольфенбейн не участвовал, а в большевистскую партию вступил во время октябрьских событий 1917 года. С лета 1918 года он, теперь уже Ефимов, служил в Казани комиссаром ЧК на Чехословацком фронте, в Арзамасе – начальником участка штаба обороны железной дороги, а затем в Москве – начальником штаба всех железнодорожных войск. Интересно, что адъютантом у него в это время был привезенный из Арзамаса 14-летний Аркадий Петрович Голиков – в будущем Аркадий Гайдар[127]. В конце марта 1919 года и Ефимов, и Голиков были отправлены на Украину, но уже в разные места: первый – в Одессу, комиссаром в 3-ю Украинскую армию, второй – в Киев, на курсы подготовки комсостава[128].
После 3-й Украинской армии Ефимов был комиссаром военно-хозяйственного снабжения Особой группы Южфронта. В 1920 году он вновь возвращается на железнодорожный транспорт и 7 лет служил на различных политических и руководящих должностях. С начала 1930-х годов Ефимов находился на загранработе в Англии, Италии, Германии, где заведовал фрахтовой конторой, а в 1935–1937 годах был в Милане заместителем торгпреда. По возвращении в Москву он занимался организационной работой в Союзпродмаге, получив понижение в связи с непредоставлением правильных биографических данных, хотя, судя по всему, репрессий избежал.
Вернемся к 3-й Украинской армии. 19 апреля ее командование сделало серьезную попытку упорядочить военную власть в городе: «…из приказов т. т. Анулова и Чикваная усматриваю, что один величает себя военным комиссаром города Одессы и уезда, а другой – военным комиссаром города Одессы и области. Принимая во внимание, что в городе имеется еще один комендант города (т. Домбровский), приказываю названным лицам немедленно разграничить сферу своего влияния согласно соответствующим положениям о военных комиссариатах и гарнизонного устава.
Коменданту города немедленно войти в подчинение начальника гарнизона. Особый отдел при коменданте в 3-дневный срок ликвидировать, передав дела о военнослужащих в военно-юридический отдел при губвоенкомате или в армейский трибунал, а дела о прочих лицах – в отдел юстиции местного губисполкома». За комендатурой было оставлено только следственное отделение. Три дня спустя Худяков принял на себя обязанности начальника гарнизона города Одессы, порта и окрестностей. Ему же был подчинен и одесский окрвоенком[129]. 23 апреля приказом, подписанным Худяковым, членом РВС Голубенко и начштаба Пионтковским, состоялось большое назначение армейского комсостава и ответственных работников Реввоенсовета. В числе последних был Федор Тимофеевич Фомин[130], ставший начальником Особого отдела, к исполнению обязанностей которого он приступил с 21 апреля[131]. Другая армейская спецслужба – разведка – была создана почти на месяц позже контрразведки. Штаты Военно-агентурной разведки при штабе 3-й армии в составе начальника, его помощника, переводчика из разведки фронта и письмоводителя были объявлены приказом за подписью Худякова, Датько и штабиста Корженевского 18 мая. Руководитель ее, некий Бернардо, должен был подчиняться начопероду штаба армии, но при получении заданий непосредственно от армейского РВС, ему и должен был докладывать[132].
14 мая в связи с григорьевским восстанием в Одессе и всей Херсонской губернии приказом за подписью командующего 3-й Украинской армией Худякова, членов РВС Щаденко и Датько и начштаба Пионтковского было введено осадное положение, а сам Худяков стал одновременно еще и командующим всеми вооруженными силами Херсонщины и Бессарабии[133]. С развернутым обращением по поводу григорьевского мятежа выступил на первой странице в одесских «Известиях» уже знакомый нам начальник политотдела 3-й Украинской армии Ефим Ефимов. В частности, он отметил, что предатели и дезертиры, идущие с Григорьевым, «выпускают из тюрем всякое жулье и золотопогонную сволочь, бывших царских офицеров и жандармов, дабы одурачить крестьян, хватаются за старое средство царей и помещиков, устраивая еврейские погромы, зная, что там, где начинаются погромы, кончается революция». Заканчивалось выступление Ефимова довольно пафосно, но одновременно язвительно: «Бросьте же вы пьяницу, грабителя и погромщика, бывшего акцизного чиновника и офицера Петлюры – атамана Григорьева – и переходите на нашу сторону. Смерть бандитам, погромщикам и авантюристам» [134]. На слова Ефимова о бывшем акцизном чиновнике и пьянице Григорьеве 2 (по новому стилю 14-го) мая было обращено внимание Иваном Буниным в «Окаянных днях»[135]. По поводу другого антигригорьевского воззвания, подписанного армейским РВС, писатель 28 апреля (10 мая) не без ехидства заметил: «Подписано так: „Товарищи Дятко (имеется в виду Датько. – O. K.), Голубенко, Щаденко“. Это вроде того, как если бы я подписался: господин Бунин»[136].
Впрочем, тремя днями ранее Бунин увидел военнослужащих 3-й Украинской армии отнюдь не на страницах газет. «Когда дописывал предыдущие слова, – поведал он, – стук в парадную дверь, через секунду превратившийся в бешеный. Отворил – опять комиссар (речь идет о комиссаре дома, где жили Бунины. – O. K.) и толпа товарищей и красноармейцев. С поспешной грубостью требуют выдать лишние матрацы. Сказал, что лишних нет, – вошли, посмотрели и ушли. И опять омертвение головы, опять сердцебиение, дрожь в отвалившихся от бешенства, от обиды руках и ногах»[137].
Несколько иначе сообщил об этом визите явившийся невольным свидетелем произошедшего Валентин Катаев в написанной в середине 1960-х годов повести «Трава забвенья» (о том, что речь идет об одном и том же случае, свидетельствует, в частности, то, что, согласно «Окаянным дням», в гостях у Буниных в этот день был Катаев). Вот что он поведал читателю:
«К этому времени Бунин был уже настолько скомпрометирован своими контрреволюционными взглядами, которых, кстати, не скрывал, что его могли без всяких разговоров расстрелять и, наверное, бы расстреляли, если бы не его старинный друг одесский художник Нилус, живший в том же доме, где жили и Бунины…
Так вот, если бы этот самый Нилус не проявил бешеной энергии – телеграфировал в Москву Луначарскому, чуть ли не на коленях умолял председателя Одесского ревкома, – то еще неизвестно, чем бы кончилось дело.
Так или иначе, Нилус получил специальную, так называемую охранную грамоту на жизнь, имущество и личную неприкосновенность академика Бунина, которую и прикололи кнопками к лаковой, богатой двери особняка (имеется в виду дом художника Евгения Буковецкого, где жили Бунины. – O. K.) на Княжеской улице.
К особняку подошел отряд вооруженных матросов и солдат Особого отдела. Увидев в окно синие воротники и оранжевые распахнутые полушубки, Вера Николаевна бесшумно сползла вдоль стены вниз и потеряла сознание, а Бунин, резко стуча каблуками по натертому паркету, подошел к дверям, остановился на пороге как вкопанный, странно откинув назад вытянутые руки со сжатыми изо всех сил кулаками, и судороги пробежали по его побелевшему лицу с трясущейся бородкой и страшными глазами…
Но все обошлось благополучно: особисты прочитали охранную грамоту с советской печатью и подписью, очень удивились, даже кто-то негромко матюкнулся по адресу ревкома, однако не захотели идти против решения священной для них советской власти и молча удалились…»[138].
Однако, как нам кажется, Катаев преувеличивает насчет попытки ареста, поскольку в дневниковых записях Бунина или его жены это наверняка бы нашло отражение, тогда как в «Окаянных днях» речь шла лишь о попытке реквизировать матрацы. Кроме того, неизвестно, обращался ли одесский художник Петр Александрович Нилус к Анатолию Луначарскому и к предгубисполкома (Филиппу Болкуну или его преемнику Ивану Клименко). Соответственно, вызывает серьезное сомнение и вообще существование охранной грамоты, тем более что впоследствии, в середине июля, власти произвели обыск в особняке Буковицкого, в том числе и в квартире писателя. Вера Николаевна записала, что Ян, как она называла мужа, заявил красноармейцам, что обыска они у него не имеют права делать, и при этом показал свой паспорт, свидетельствующий о его выходе из призывного возраста[139], – как мы видим, ни о какой охранной грамоте речь не шла. Впрочем, обыск проводился с целью поиска не уклоняющихся от военной мобилизации, а оружия, излишков одежды и продовольствия, и, ничего не найдя, представители власти (интересно, какого именно учреждения?) и красноармейцы покинули дом.
Примерно в те же апрельские дни особисты участвовали в поисках для своей 3-й армии не только матрацев, но и велосипедов, в результате чего были проведены уже настоящие аресты владельцев соответствующих мастерских. Среди арестованных по этому делу оказался и прадед автора настоящей книги Михаил Яковлевич Капчинский[140].
В 1918 году, демобилизовавшись из артиллерийской части, расквартированной в Брянске, Михаил Капчинский приехал в Одессу, куда в годы Первой мировой войны из Белой Церкви перебрались его родители, и начал работать в хозяйстве отца – хозяина велосипедной прокатной мастерской, став ее совладельцем. С приходом советской власти была объявлена реквизиция велосипедов для нужд армии, и в целях защиты своего имущества был организован коллектив хозяев велосипедных мастерских, секретарем которого и стал прадед. Коллектив заказал себе печать и удостоверения для членов. Однажды при выполнении государственного заказа по ремонту велосипедов коллективом были допущены злоупотребления, за что весь коллектив был арестован, в том числе и Капчинский, но благодаря его брату, служившему в ЧК, все они были освобождены. Об этом недоброжелатель Капчинского, коллега по Рабису, занимавший в городе ряд должностей, в том числе члена еврейской секции, Владимир Палатник, узнал от велосипедного мастера Б. Зальцмана.
Однако Капчинский показал губернской контрольной парткомиссии следующее:
«В мае 1919 года я тов. Мережиным, зав. Отделом управления губревкома (на самом деле заместителем заведующего. – O. K.), был послан на работу в образовавшееся общество мелких ремесленников в Одессе, правление которого помещалось: Базарная, угол Ришельевской, со специальным заданием. Я легально вошел как представитель одной мастерской в число делегатов, а на делегатском собрании прошел зампредом правления. Задача передо мной была поставлена следующая: надо было выяснить дела и направление этого общества, кроме того, были сведения, что члены этого общества скрывают от учета много товаров. В результате работы в течение 5–6 недель были произведены аресты особым отделом Третьей Украинской армии; и после обысков забрали у гр. Зальцмана большое количество автомобильных и мотоциклетных покрышек и у другого гражданина, фамилию которого теперь не помню, скрытые в сарае на Водопроводной улице несколько новых экипажей. После этого специальным постановлением отдела управления ревкома это общество было закрыто и опечатано»[141].
Брат Капчинского Лев Яковлевич, работавший в одесской ЧК под именем Капчинского Георгия Викторовича, допрошен быть не мог, поскольку в апреле 1922 года во время инспекционной поездки по воинским частям он заразился сыпным тифом, и 18 апреля в одесских «Известиях» был помещен некролог об уходе из жизни «борца с контрреволюцией, простирающей щупальца на Красную армию».
Комиссия сочла объяснения комиссии исчерпывающими.
История с арестом Капчинского высвечивает полную несогласованность в работе органов власти в городе в тот период и служит еще одним подтверждением правоты слов Оппокова-Ломова, приводимых в начале данного очерка о произволе, творящемся в работе одесских советских учреждений.
121
Войтиков С. С. Высшие кадры Красной армии. 1917–1921 гг. М., 2010. С. 441–442.
122
Худяков Николай Акимович (1890–1938). В 1916-18 гг. – эсер-максималист, с 1918 г. – большевик. Родился в Рыльске. В 1915 г. окончил военное училище. Штабс-капитан. Осенью 1917 г. за большевистскую агитацию среди солдат был разжалован и приговорен к расстрелу, но помилован и освобожден. В октябре 1917-го избран командиром 4-го Заамурского пограничного полка. С начала 1918 г. – начштаба и командир отрядов Донецкой Красной гвардии. Весной 1918 г. командовал Бахмутским боевым участком. С мая 1918 г. – начальник штаба Царицынского фронта и одновременно с июля начальник 1-й Коммунистической стрелковой дивизии. В августе-октябре 1918 г. – командующий центральным участком Царицынского фронта. С декабря 1918 по февраль 1919 г. – помощник командующего 10-й армией. В марте 1919 г. – член РВС группы войск харьковского направления. В марте-апреле 1919 г. – командующий группой войск одесского направления. С апреля по июнь 1919 г. – командующий 3-й Украинской армией. В августе-октябре 1919 г. – начальник 57-й стрелковой дивизии. С января по август 1920 г. – губвоенком Херсона. С августа по декабрь 1920 г. – начальник войск тыла Киевской губернии. С декабря 1920 по август 1921 г. – начальник гарнизона Екатеринослава. С августа 1921 по 1922 г. – помвоенкома Донской области, был демобилизован. В 1922–1925 гг. – член правления Северной железной дороги, зампред правления АО «Апто». В 1925–1931 гг. – начальник правительственной горно-геологической экспедиции. Затем директор Центрального геолого-разведочного института, начальник Главникельолова Наркомтяжпрома СССР. В январе 1938 г. арестован и спустя 3 месяца по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР расстрелян. Реабилитирован в 1955 г.
123
Датько (Фельдман) Давид Петрович (1893–1943). Большевик с марта 1917 г. (состоял в РСДРП в 1906–1908 гг.). Родился в Балтском уезде в семье учителя еврейской начальной школы. Работал подручным у подрядчика-электротехника и конторщиком на фабрике. В 1917 г. на фабрике в Одессе – председатель фабзавкома. Член Одесского СРД в 1917–1918 гг. В начале 1918 г. – член Александровского райкома партии и Общегородского комитета партии, служил в Красной гвардии. Затем с Красной армией эвакуировался из Одессы. В декабре 1918 г. окончил 1-е Московские краткосрочные пехотные курсы, был помощником начальника разведотдела Наркомвоена Украины. С 20 марта по 10 апреля 1919 г. – член РВС войск Одесского направления. С 22 апреля по 9 июня 1919 г. – член РВС 3-й Украинской армии. Затем начальник отделения политотдела 12-й армии, особоуполномоченный РВС 12-й армии на боевом участке Киев-Бобринская, начальник закардонного отделения разведотдела штаба Харьковского военного округа, военный инспектор на Украине. С августа 1920 по 1924 г. учился в Академии Генштаба, во время которой командировывался в чекистские особые отделы Северного Кавказа и Кубани для разработки секретных материалов по оставшейся деникинской агентуре и специальной работы по раскрытию врангелевской организации. С 1924 по 1928 г. работал в системе одесской рабочей кооперации, где руководил организационным и торговым отделами. Затем учился в Москве в институте потребкооперации, управлял Московской конторой Церабсекции, а в 1931–1933 гг. – на плановом отделении Экономического института Красной профессуры. С 1933 г. – директор совхоза. С 1935 г. – директор Саратовского свинотреста. Арестован в августе 1938-го. Осужден. Умер 4 июля 1943 г. в Магаданском лагере. Реабилитирован.
124
Щаденко Ефим Афанасьевич (1885–1951). Большевик с 1904 г. Родился в станице Каменской. До революции был рабочим в Луганске. В 1917 г. – пред. Каменского комитета РСДРП(б) (Донецкая область). С ноября 1917 г. – командир красногвардейского отряда на Дону. В январе-феврале 1918 г. – член Донского военно-революционного комитета. В августе-ноябре 1918 г. – военком штаба Северо-Кавказского военного округа. В ноябре 1918 – январе 1919 г. – особоуполномоченный РВС 10-й армии (во время обороны Царицына). В январе – апреле 1919 г. – член РВС Украинского фронта. В апреле-мае 1919 г. – член РВС 3-й Украинской армии. Затем замнаркома по военным делам УССР. В ноябре 1919 – июле 1920 г. – член РВС 1-й Конной армии, в июне-октябре 1920 г. – 2-й Конной армии. В 1921–1923 гг. учился в Академии Генштаба (окончил 2 курса). В 1923–1927 гг. командовал кавалерийской дивизией, был военкомом кавалерии и поминспектора кавалерии по политчасти. Затем находился в распоряжении Главного управления РККА. В 1930-е гг. был помполитом Военной академии им. Фрунзе. Корпусной комиссар (1935). Последнее воинское звание – генерал-полковник (1942). В 1936–1937 гг. – замкомандующего по политчасти и начполитуправления Харьковского военного округа, член Военного совета Киевского военного округа. В 1937–1943 гг. – замнаркома обороны СССР. Одновременно в 1937–1940 гг. – начальник Управления по комначсоставу РККА, а с 1941 г. – Главного управления формирования и комплектования войск. В 1943 г. – член Военного совета Южного, затем 4-го Украинского фронтов. Затем по болезни находился на пенсии. В 1939–1941 гг. – член ЦК, с 1941 г. – кандидат в члены ЦК ВКП(б). Умер в Москве.
125
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 97. Д. 510.
126
Там же. Л. 9.
127
Гольдин A. M. Невыдуманная жизнь. М., 1984. С. 86–90.
128
По какой-то исторической иронии помимо Гайдара Ефимов по службе пересекся еще с двумя делами членов будущего постсоветского российского правительства. Следователем ЧК Чехословацкого фронта, где он был комиссаром, был привезенный Лацисом с оперативной должности из центрального аппарата ВЧК Ян Яковлевич Авен, бывший латышский стрелок и латвийский социал-демократ с 1913 г., впоследствии участник троцкистской оппозиции, арестованный в 1935 г. и спустя 3 года расстрелянный; его внук Петр Авен в начале 1990-х гг. – министр экономики, а ныне директор Альфа-банка. Руководивший проверкой Ефимова в 1937 году по возвращении из-за границы заместитель начальника отдела руководящих партийных кадров Михаил Шамберг был не только зятем старейшего члена партии, руководителя Совинформбюро Соломона Лозовского, впоследствии расстрелянного по делу Еврейского антифашистского комитета (сам он был спасен от ареста своим начальником Георгием Маленковым, находившимся с ним к тому же в свойстве), но и дедом зампреда Госкомимущества середины 1990-х гг. Максима Бойко.
129
РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 35. Д. 697. Л. 3, 7, 23, 85.
130
Фомин Федор Тимофеевич (1894–1971). Большевик с августа 1917 г. Родился в селе Фролово Рязанской губернии в семье рабочего. Окончил церковно-приходскую школу, вечернюю фабричную школу и бухгалтерские курсы. Работал на фабрике Цинделя в Москве. В 1915–1917 гг. – рядовой царской армии: полковой разведчик. В 1917 г. – председатель полкового комитета, инструктор по выборам в Мосгубдуму. В январе 1918 – феврале 1919 г. – комиссар для особых поручений, начальник разведки штаба наркома по борьбе с контрреволюцией и Наркомвоена Украины, находился на нелегальной работе. С февраля 1919 г. – начальник Особого отдела 1-й Украинской армии. С апреля 1919 г. – начальник Особого отдела 3-й Украинской армии. С июня 1919 г. – начальник Особого отдела 14-й армии. С августа по сентябрь 1919 г. – замначальника Особого отдела 12-й армии. С сентября по ноябрь 1919 г. – инструктор-организатор, а с ноября по декабрь – помощник начальника оргинструкторского отдела Управления Особого отдела ВЧК. В декабре 1919 – июне 1920 г. – замначальника Особого отдела 10-й армии. В июне 1920 – апреле 1921 г. – замначальника, затем начальник Особого отдела побережья Черного и Азовского морей, начальник Особого отдела КрымЧК. В мае 1921 г. – заместитель председателя Крымчека, а с июня по ноябрь – председатель Крымчека, затем начальник ее Особого отдела. В октябре 1921–1924 гг. – член коллегии Подольской губЧК и начальник Особого отдела полпредства ГПУ УССР по Правобережной Украине. В 1924–1927 гг. – начальник Терского окротдела ГПУ В 1927–1930 гг. – начальник Особого отдела полпредства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю. В 1930–1934 гг. – начальник Управления пограничной и внутренней охраны полпредства ОГПУ по Ленинградскому военному округу – УНКВД Ленинградской области. За халатность, связанную с убийством С. М. Кирова, Военной коллегией Верховного суда в январе 1935 г. осужден на 2 года. С апреля 1935 по май 1939 г. работал в Дальстрое начальником и замначальника дорожного строительства (до мая 1938 г.), затем – одного из дорожных районов. В мае 1939 г. арестован и осужден на 8 лет лишения свободы. Освобожден в 1947 г. Реабилитирован в 1954 г. и вышел на пенсию. Умер в Москве. Некоторые авторы ошибочно называют его членом коллегий ВЧК и ВУЧК. На самом деле эти должности занимали его однофамильцы. Членом коллегии ВЧК был Василий Васильевич Фомин (1884–1938), большевик с 1910 г., работавший в комиссии с 3-го дня основания, где до 1919 г. возглавлял отделы по борьбе со спекуляцией, Иногородний и Транспортный, затем находившийся на руководящей работе в системе НКПС, а в 1930-е гг. занимавший пост замнаркома водного транспорта, арестованный и расстрелянный в 1938 г. В коллегию Всеукраинской ЧК в 1921–1922 гг. входил по должности Николай Иванович Фомин (1894–1959), командовавший чекистскими войсками Украины и Крыма. Большевик с 1918 г., Фомин в годы Гражданской войны командовал красноармейским экспедиционным отрядом и был начальником дивизии войск внутренней службы; в 1923 г. он перешел на хозяйственную работу, но впоследствии фактически повторил свой военный и чекистский путь, в годы Великой Отечественной войны являясь командиром полка и замкомандира дивизии, а в послевоенное время работая в органах военного снабжения МВД.
131
РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 35. Д. 697. Л. 9.
132
Там же. Л. 67.
133
Маргулиес В. Указ. соч. С. 147, 150.
134
Там же. С. 161–162.
135
Бунин И. А. Указ. соч. С. 85.
136
Там же. С. 82.
137
Там же. С. 76.
138
Катаев В. Святой колодец. Трава забвенья. Алмазный мой венец. Повести. М. 1981. С. 403–404.
139
Устами Буниных. Т. 1. С. 229.
140
Капчинский Михаил Яковлевич (1889–1981). Большевик с 1918 г. Родился в Белой Церкви в семье рабочего, в Первую мировую войну переехавшего в Одессу и там ставшего хозяином веломастерской. До 1914 г. слесарь в белоцерковских и киевских мастерских. В 1904 г. арестовывался полицией за участие в маевке. С 1914 по 1917 г. – рядовой царской армии (артиллерист-наводчик). В 1915 г. арестовывался властями за попытку дезертирства (после излечения ранения не вернулся к месту службы), затем вновь отправлен на фронт. В 1917–1918 гг. – старший фейерверкер, председатель солдатского комитета артдивизиона в Брянске, после его расформирования – помощник начальника дальномерной команды, с лета 1918 по лето 1919 г. совместно с отцом владел веломастерской в Одессе. В конце мая – июле 1919 г. – командир батареи полка Одесской ЧК, затем политработник (работал по печати) в сводной бригаде Особого корпуса по борьбе с бандитизмом на Украине, охранявший большевистское Бессарабское правительство. С 1920 г. – редактор газеты «Известия» в г. Первомайске. С 1921 по 1922 г. – замначальника одесского Югроста, заведующий Одесским губполитпросветом. В 1922–1925 гг. – начальник Одесского фотокиноуправления, директор Одесской кинофабрики. В 1925–1926 гг. – директор 1-й Московской госкинофабрики. В апреле 1926 г. по обвинению в бесхозяйственности и должностных злоупотреблениях вместе с группой ответственных киноработников был арестован ОГПУ, освобожден через 3 месяца. В апреле 1927 г. по данному делу Мосгубсудом осужден на 8 месяцев, но от наказания освобожден. В 1927–1928 гг. – заведующий Центральной производственной лабораторией Всеукраинского фотокиноуправления в Киеве. С 1928 г. – режиссер Киевской кинофабрики. В начале 1935 г. арестовывался НКВД по обвинению в антисоветской пропаганде и агитации, дело было прекращено через два месяца. В 1936–1937 гг. на Киевской киностудии возглавлял мультстудию. В 1937 г. исключен из партии и уволен с киностудии, в 1938 г. со строгим партвыговором восстановлен, работал постановщиком научно-популярных фильмов на Одесской киностудии. С 1939 г. – режиссер «Моснаучфильма». В январе 1953 г. вместе с группой сотрудников «Моснаучфильма» арестован МГБ по обвинению в антисоветской пропаганде и агитации, в феврале 1954 г. Мосгорсудом освобожден из-под стражи, а в 1957 г. полностью реабилитирован. С 1954 г. работал режиссером в области учебного кино. С 1961 г. – персональный пенсионер республиканского, а затем союзного значения. Умер в Москве.
141
Приведенные сведения автором взяты из персонального дела члена КП(б)У М. Я. Капчинского, хранящегося в Государственном архиве Одесской области (ГАОО. Ф. П-4. Оп. 2. Д. 1669. Л. 95).
