Читать книгу Вслед за тенью. Книга вторая - Ольга Смирнова - Страница 10
Глава 10 Конфуз
Оглавление– Вы тогда сказали: «Я решу эту проблему». Решили? – спросила я. И, заметив, что он не понимает, уточнила: – С париком, я имею в виду.
Он задумался ненадолго и медленно кивнул.
– Как?
– Обесцветил волосы.
– Зачем?
– Это нужно было для дела.
– Для создания образа?
– Да. – односложность его ответов ясно давала понять, что он не хочет развивать эту тему. Но я все же решилась спросить:
– А как часто вам приходится менять внешность?
– По необходимости… Как думаешь построить беседу с дедом? – резко перевел он тему.
– Да всё пройдет стандартно: получу очередную порцию нравоучений, выслушаю и приму к сведению. Хорошо, что это случится не сегодня. Надо будет Николая Николаевича попросить не сообщать дедушке о том, что он увидит.
– А что он увидит?
– Мое расцарапанное лицо. И дубленку, – вздохнув, объяснила я.
– Это мелочи.
– Вряд ли дедушка воспримет это именно так…
– То есть и Николай… Николаевич пляшет под твою дудку? Забавно…
– Что значит «пляшет под мою дудку»?
– Значит, и его ты прогибаешь под свои интересы. Как деда.
– Не понимаю, о чем вы толкуете…
– Всё ты понимаешь… Только, когда будешь давить на Серова, учти: если Громову не перед кем отчитываться, кроме как перед самим собой, то Николай Николаевич по долгу службы обязан доложить своему работодателю о любом подозрительном нюансе, связанным с объектом его охраны.
– К чему вы это?
– К тому, что ты собираешься предложить Серову нарушить должностную инструкцию.
– Ну почему сразу нарушить? Просто чуть-чуть от нее отойти…
– Это одно и то же.
– И потом… насколько мне известно, объект его охраны – наш дом, так что он ничем не рискует.
– Ошибаешься. Не только. В обязанности Серова входит охранять прежде всего домочадцев.
– Это всего лишь вопрос трактовки… А откуда вы знаете фамилию Николая Николаевича? Я ее не называла.
На меня посмотрели, как на несмышлёное дитя. И помолчав, ответили:
– Согласен, вопрос трактовки. Но внесу поправку: вопрос верной трактовки.
– А вы зануда, скажу я вам! Если дед узнает об этих самых «подозрительных нюансах», то вмиг посадит меня под домашний арест. А это не входит в мои планы.
– А что входит? – поинтересовался мой, ставший задумчивым собеседник.
– Не важно… Ладно… В мои планы входит жить своей жизнью, вот и всё. А с чего вы решили, что я «прогибаю» деда под свои интересы?
– Сужу по фактам… Попытка прогнуть номер раз: твоя летняя поездка за город. Вполне успешная, стоит заметить… Далее была предпринята попытка номер два: переезд в общежитие. И снова успех, Миледи!
– Вы и об этом знаете?
– Не задавай вопросов по-глупому.
– Почему по-глупому?
– Правильнее было бы спросить: «Откуда вы об этом знаете?» Тогда была бы возможность отследить источник моей информации.
– Не факт. Вряд ли бы вы им поделились.
– Верно, – плутовская усмешка озарила лицо моего дотошного визави. – Но в этот раз, полагаю, твои козни с сокрытием информации не пройдут.
– Почему?
– Делаю ставку на то, что сегодня Громов явится сюда собственной персоной.
– С чего бы это? Нет, это не входит в его планы. И потом: откуда вам знать?
– Знаком с ним много лет, значит, могу просчитать старого лиса … На пару ходов вперед, уж точно…
– Нет. Он не обещал приезжать. Всего лишь спросил: «К которому часу прислать Николая?»
– Громов никогда надолго не оставляет объект без личного контроля.
– Объект?
– Объект своего внимания. В данном случае – тебя.
– Ну знаете…
– Уже много лет он воспринимает тебя исключительно как объект опеки, девочка. Со всеми вытекающими. Для тебя это новость?
– Объект опеки… Никогда не думала об этом в подобном ключе… И потом: я уже полгода, как совершеннолетняя!
– Приму к сведению… Но для твоего деда это ровным счетом ничего не значит. Ты для него объект перманентной опеки. Была таковой, таковой и останешься.
– Нельзя ли как-то попроще?
– А что непонятно? Перманентной – значит: пожизненной. Вне зависимости от того, насколько старше и самостоятельнее ты станешь с годами. Громов – особый тип личности. Упертый. Настырный. Контролирующий всё и вся. И по большому счету – бескомпромиссный. За редким исключением. Вижу, тебе не по нраву то, что я говорю.
– А кому понравится, что он будет пожизненно сидеть на крючке? Вот вам бы понравилось?
– Нет. Но советую смириться с этим и не тратить времени на бессмысленную борьбу. Лучше найди способ мирно с ним сосуществовать.
– Как?
– Ты стала отстаивать свои интересы, и он делает вид, что под них прогибается. Но долго так не будет. Пружина не может сжиматься вечно. Пережмешь пружину – узнаешь деда с новой стороны.
– Это с какой же?
– Он может быть беспощадным. Твоя мать однажды в этом убедилась.
– В чем убедилась? Не говорите загад…
– Я сказал по этому вопросу всё, что планировал, – перебил меня Кирилл Андреевич. И добавил: – Научись добиваться своего деликатно, чтобы не задевать его гордое эго. Не дави на него.
– Вопрос в том, как это сделать…
– Разыгрывай партию так, чтобы он полагал, что инициатива исходит не от тебя, а от него самого.
– Легче сказать, чем сделать…
– Старайся. После одного печального случая у твоей матери это отлично стало получаться.
– Какого случая?
– Я просто дал совет, а решать тебе, – негромко известили меня, не потрудившись ответить на вопрос.
– Обожаете читать нравоучения? Точно ментальный двойник деда…
– Не имею такой привычки. В данном случае сделал исключение. Так во сколько придёт машина?
– В 20.00
– Отлично! Есть время для беседы.
– О чем еще будем беседовать?
– На разные темы, – неопределенно ответили мне, продолжая разглядывать, как игрушку с сюрпризом… Или как неведомую зверушку. А я задумалась о том, что еще он хочет у меня выпытать.
– О чём задумалась? – нарушил тишину тихий голос моего собеседника.
– Все выходные чувствую себя вашим подопытным кроликом. Просто спросите о том, что еще хотите узнать – я отвечу… Говорила уже, кажется, что не люблю юлить.
– Хорошо. Давай поговорим начистоту. Зачем ты появилась в ресторане Сити? – озадачили меня.
– Пришла на помолвку подруги, – поспешила ответить я, пожав плечами.
– Почему именно в тот вечер и в тот ресторан? – прозвучал второй странный вопрос.
– Понятия не имею… Все организационные вопросы решала Марья.
– Вот как?
– Кому ж еще решать, если это ее помолвка?
– То есть ты оказалась там случайно? Только потому, что Стоцкая выбрала это место.
– Это очевидно. Почему вы уделяете всему этому столько внимания?
– Пытаюсь разобраться.
– В чем?
– Чем было наше пересечение в том ресторане: простым совпадением или чем-то иным?
– А чем иным оно могло быть?
– Чем-то вроде запланированной акции…
– Для меня это пересечение, как вы его назвали, было случайным. А вот для вас – не знаю…
– На что намекаешь?
– Как выяснилось, вы отлично осведомлены о моей жизни, значит, могли легко просчитать ситуацию и оказаться в том же месте в тот же день.
– Ты путаешь причину со следствием.
– То есть?
– Моя осведомленность о твоей жизни – следствие. Причина – в твоем появлении в ресторане.
– Вы пытаетесь сказать… Что сначала увидели меня в ресторане и только потом навели справки о моей жизни?
– Верно.
– Что-то слабо верится…
– Зачем мне просчитывать какую-то ситуацию относительно тебя?
– Вы ищите моего отца, так?
Орлов не удостоил меня ответом, но явно был удивлен.
– И если это так, – продолжила я рассуждать, – то можете рассматривать меня как источник информации. Поэтому и появились в том ресторане в пятницу.
Глаза Кирилла Андреевича на мгновение округлились в изумлении. Да, я бы назвала его реакцию именно так.
– Я рассуждаю… Сами же просили… как это…. «продемонстрировать рассудительность папы». Гены, и всё такое… Вот я и демонстрирую.
– Продолжай, – милостиво позволили мне, бесшумно постукивая костяшками пальцев по подлокотнику кресла.
– Отлично… Сначала вы пересеклись со мной в ресторане, а потом в «Империале». Для чего? Вы же не отдыхаете тут каждые выходные, верно?
– Верно, – ответил он, снова показательно продемонстрировав мне свое удивление.
– А в эти – вдруг решили сюда нагрянуть…
– И рестораны я не жалую… Предпочитаю ужинать дома. – Прозвучало как подсказка. Иронично так.
– Воот! Не странно ли?
– Интересно девки пляшут… – усмехнувшись, негромко проговорил мой «дознаватель».
– Что? Какие девки?
– Это так… старая присказка отца. Он баловался ей, когда был оочень удивлен.
– А, ну да. Наверное, как и вы сейчас.
– Не то слово. Отлично сыграно, Миледи! Снимаю шляпу!
– Да какие уж тут игры! Я предлагаю обсудить, как могли оказаться случайными сразу два наших с вами пересечения в один день. Хотя, почему два? Три! Целых три раза за день!
– Не намекнёте ли о третьем? – осторожно поинтересовался Орлов. Кажется, мне снова удалось его удивить.
– Да какие намеки, сударь! Скажу прямым текстом: вы же проезжали мимо Университетского сквера в пятницу в районе четырех часов вечера?
– В пятницу?.. – уточнил он и задумался. – Да, ехал на встречу. Примерно в то время…
– Вот! Я увидела вас тогда в первый раз. Вернее, вашу машину. Вы неслись на ней, как настоящий Летучий Голландец!
– Голландец… Летучий? – проговорил он и снова ненадолго задумался. А потом, усмехнувшись, добавил: – Вот и по поводу международного уровня прояснилось…
– Какого еще уровня? И почему международного? Не понимаю…
– Значит, справимся своими силами, – негромко проговорил он. Проговорил, похоже, скорее себе, чем мне.
– Опять загадками изъясняетесь, – пробурчала я разочарованно и услышала:
– Забудь. Ну, и фантазия у тебя! Впредь буду учитывать…
– Да уж, учитывайте, пожалуйста… – пробубнила я, пытаясь сообразить, что к чему. Не получалось. – Бабуля величала ее воображением. Буйным.
– В точку! – Он вдруг рассмеялся. Негромко, но так задорно. Заразительно. От души.
– А что вы скажете по существу вопроса? – спросила я, не удержавшись от улыбки.
– По существу? По нашим пересечениям? – уточнил он сквозь смех.
Я молча кивнула.
– Так уже ответил. Фантазерка ты знатная! Но не каждый сможет так мастерски сместить вектор. Хвалю.
– Сместить вектор?
– Да. Развернуть его на все сто восемьдесят!
– Что «на все 180»? Градусов что ли?
– Да на них, на них родимых, – проговорил он, отсмеявшись и покачав головой.
– Ничего не понимаю… – с досадой заметила я. – То есть все наши пересечения вы считаете простым совпадением, так?
Вдруг он приблизился ко мне, не вставая из своего кресла, благо рост позволял. Склонился надо мной, некрепко обхватив пальцами мой подбородок, и таинственно так произнес: – Не совсем… Но вот что занятно: за все выходные ты не задала ни одного вопроса о том, с кем сейчас вынуждена проводить большую часть времени в замкнутом пространстве. Почему? Приехала уже информированной?
– Информированной? О чем? Александр… – Орлов удерживал мой взгляд, а я… Я таяла от поглаживаний его пальцев. Плавных. Чертовски медленных. Разгоняющих мурашки по коже лица и шеи. – Я… я говорила только с ним…
– С Беловым?
Мне позволили кивнуть. Я сделала это медленно, остро ощущая подбородком теплую упругость и цепкость его пальцев.
– Насколько подробно он преподнес информацию? – прозвучал вопрос. Сосредоточившись на этих, совсем новых для себя ощущениях, я едва уловила его суть.
– Информацию? – поймав за «хвост» концовку вопроса, я «открутила» его назад: – Подробно? Нет, только в общих чертах… Бизнесмен приехал отдохнуть с родственниками… Но думаю, знает он больше.
Мой «экзекутор» снова усмехнулся. Лукаво. Как-то по-пиратски, что ли. Сразу припомнился мой недавний сон. Лошадка, на которой я кружусь в детстве по «арене». Он. И мама, с которой он разговаривает…
– Ему по службе положено, – оповестили меня.
– По службе? У полиции есть на вас компромат?
– Вряд ли… – через паузу предположил он.
– Но вам есть что скрывать, да?
– Нам все есть что скрывать, не так ли, Миледи?
Я не нашлась с ответом, завязнув в зелени глаз напротив, глаз с в миг потемневшей радужкой. Резкая смена настроя их хозяина поражала. Я не понимала, что могло стать причиной такого перепада его настроения, но он придвинулся ко мне почти так же близко, как вчера, когда я провернула эксперимент с поцелуем, чтобы проверить «эффект Орлова». Так я успела окрестить «феномен» с отсутствием «дождя», «обрушивающего» на меня каждый раз, стоит кому-то мужского пола пересечь границы моего личного пространства. Причем совсем не важно, каким образом их нарушить: нечаянно ли столкнувшись в толпе прохожих, в лифте ли, в транспорте ли или как-то еще… А вчерашний поцелуй с Кириллом Андреевичем напрочь снес мою грешную голову, но не пролился на нее моим личным паническим дождем. Ни капелькой! В памяти остались только вкус его губ и охватившая меня тогда эйфория. Дикая. Абсолютно безрассудная…
«Боже мой, о чем я думаю!» – мысленно возмутилась я, чувствуя тепло гибких пальцев на подбородке. По телу уже вовсю бегали ошалелые мурашки. По венам шумно бурлила кровь, отдаваясь в ушах громким набатом. Так же, как вчера, когда эти ладони уверенно разгуливали по моей спине, жадно прижимая к каменному торсу своего хозяина. Мое шальное воображение, разбуженное бесстыдно нескромными мыслями, уже вовсю разрисовывало картину, в которой я выбираюсь из своего одеяльного «окопа», который еще недавно так старательно возводила, встаю во весь свой невеликий рост в этом свободном махровом балдахине – халате, скрепленным на талии лишь поясом, и ноги сами несут меня к креслу, в котором восседает панацея от всех моих кошмаров.
Чтобы хоть немного привести голову в порядок, я с трудом разорвала контакт с, кажется, вездесущими, всё замечающими глазами напротив. Медленно опустила взгляд на ворот своего халата и оторопела…
«Так вот в чем причина!»
Мое банное одеяние, на пару—тройку размеров больше моего, было совершенно бесстыдно распахнуто на груди и обнажало всё, что возможно обнажить! Занятая беседой со своим внимательным визави, я даже не заметила, как долго сидела в таком провокационно—непотребном виде, но догадалась, что вполне достаточно для того, чтобы его раззадорить. Ощутив, как обдало жаром щеки, наверное, превратив их в пунцовые, я судорожно схватила полы своего балдахина и наглухо наложила их одна на другую так, что они стянули и горло. И услышала насмешливое:
– Мастерства не хватает… Ну ничего, это дело наживное.
– Мастерства? В чем?
– В соблазнении, Миледи, в соблазнении…
– Что?! О каком соблазнении может идти речь, если на мне халат на три размера больше моего! Я же в нем утонула! И выгляжу…
– Бесформенной шишкой, да, – усмехнулся мой палач, – Но это будет вам уроком: к операции нужно готовиться тщательно.
– К какой еще операции?!
– Захватили бы из своих запасов что-нибудь убойное, не пришлось бы пользоваться казненным.
– Да я вообще не планировала сюда приезжать, чтоб вы знали! И никого соблазнять тоже не собиралась! – в сердцах воскликнула я, резко качнув головой. Господи, лучше бы я этого не делала!
Мой тюрбан из полотенца вдруг ослаб и пополз вниз, опасно нависнув над глазами. Я инстинктивно дернула головой еще раз и, похоже, окончательно ослабила закреп из «ушей» полотенца, которые завернула под нижний его слой. Мохнатые концы упали прямо на лицо, напрочь скрыв обзор и реакцию Орлова, наблюдающего за моими бесполезными потугами хоть как-то исправить положение.
«Вот же прокол!» – мысленно возмутилась я, представив, насколько неуклюже сейчас выгляжу.
– Не сдавайтесь, Миледи! – послышался насмешливый голос моего «экзекутора», – Хочется верить в вашу победу в этом полотенечном бою.
Мысленно чертыхнувшись, я резво стянула махровую штуковину с головы.
Получив долгожданную свободу, мои буйные, всё еще влажные локоны заструились по плечам, каким-то замысловатым образом заныривая под воротник халата и заставляя ёжиться от влажной прохлады. Но весомая часть распушившейся от желткового шампуня гривы упала на лицо, снова лишив возможности лицезреть усмехающегося Кирилла Андреевича.
– А ты забавная… – едва слышно проговорил он. И иронично добавил: – Позвольте подправить вам бурку, Миледи. Качественная текстура. Испорченная не до конца, – заметил он, коснувшись моих косматых прядей.
– Испорченная? Чем же? Вашим шампунем?
– Вашими недальновидными манипуляциями с их цветом. Но оставим пока это. Обещаю дать вам возможность объясниться. Позже. А пока важно модифицировать бурку в хиджаб.
Мне очень хотелось возразить, что ничего объяснять не намерена, но незнакомые слова затребовали внимания – привычка с детства.
– И чем же они отличаются?
– Хиджаб не скрывает лица.
– А у вас глубокие познания в этом вопросе!
– Не то, чтобы очень, но…
– Что «но»? – не сдавалась я, нервно отбрасывая непослушные волосы назад.
– Аккуратнее! Вы спутаете их окончательно… – Мои руки перехватили и опустили вдоль туловища. И заявили: – Займитесь лучше воротом своего наряда. Вы снова его распахнули.
– Что! Я же ничего не вижу! – проворчала я. И, вслепую нащупав «разбежавшиеся» полы халата, снова скрестила их на груди.
– Аль момент, Миледи! – Кирилл Андреевич ловко, явно со знанием дела распутывал накренившееся на глаза «гнездо» из моих спутанных волос и приговаривал: – Хиджаб для вас сейчас предпочтительнее, Миледи… Чисто с практической точки зрения.
– Почему? – Получив возможность созерцать своего собеседника, я воззрилась на его, почему-то довольное лицо.
– В нем легче ориентироваться в пространстве. Придет время ужина и вам нужно будет как-то добраться до стола. Или мне снова транспортировать вас до места назначения?
– Зачем вы так! Я умею ходить! – обиженно воскликнула я и, сердито отбросив назад самую капризную прядь, рванула с постели и отлетела к окну. Прижавшись лбом к холодному стеклу, почувствовала, что охватившее меня разгоряченное напряжение, наконец, отпускает. А обида на собственную неуклюжесть – рассеивается. Щеки горели уже не так сильно, а ошалевшие мурашки – притихли.
Но поселившаяся было во мне успокоенность полетела коту под хвост, стоило только послышаться слабому хрусту кожаной обивки кресла, а затем – едва уловимым шагам. Орлов приближался ко мне. Неспешно, но неотвратимо. Как хищник, настигающий свою добычу, не оставляя у той и тени сомнения в своей участи.