Читать книгу Вслед за тенью. Книга вторая - Ольга Смирнова - Страница 22

Мы с Марьей подошли к гардеробу Базы отдыха «Империал» и встали в самый конец очереди. Она хоть и выглядела нескончаемой, но продвигалась довольно быстро. Казалось, отдохнуть на этих выходных собралось полстолицы: люди постоянно мельтешили в холле, их голоса доносились отовсюду. Правда, на нас никто не обращал внимания. В холле, среди всей этой пёстрой массы людей, не наблюдалось ни Каменнолицего с Предсказательницей, ни Новикова с его сестрой Юлей, ни самого Орлова или хотя бы его правой руки – великана – «невидимки» с внимательным, всё подмечающим взглядом. За пролетевшие пару дней я настолько привыкла к вниманию к своей скромной персоне, что теперь его полное отсутствие ощущалось непривычным.

Видимо, Новиков с Юлей все-таки отбыли с «точки дислокации» несколько часов назад. В глаза бросалась еще одна странность. Я бы даже сказала, что эта странность была показательно заметной: Миша так и не позвонил со своим привычным распоряжением поторопиться, когда приехала Юля. Обиделся ли он на мой отказ и теперь наказывал игнором? Или смирился с тем, что не поеду на их традиционный воскресный обед и решил больше не тратить на меня свое драгоценное время? Как бы то ни было, отсутствие внимания с его стороны я посчитала добрым знаком, решив, что он наконец принял фактическое положение дел.

Мы с Марьей почти приблизились к стойке гардероба, и я принялась лениво вслушиваться в негромкие беседы отдыхающих. По большей части они делились впечатлениями, львиная доля которых была положительной.

«А я? Довольна ли я тем, что здесь пережила?» – мысленно задалась я вопросом и усмехнулась, уловив в своем настроении только то, что была безмерно рада завершению этих двухдневных гонок по вертикали, которые подруга опрометчиво окрестила отдыхом.

«Всё неизбежно возвращалось на круги своя», – полагала я, наивно сбросив со счетов новые обстоятельства, ворвавшиеся в мою жизнь и уже изменившие ее до неузнаваемости.

Рядом стояла недовольная Марья. Я взглянула на подругу. Она выглядела подозрительно молчаливой и время от времени показательно демонстрировала мне свое недовольство и даже что-то, похожее на обиду. Всё, что я ей недавно сказала о необходимости спать с Орловым, было правдой лишь отчасти. Потому что в минуты нашей с ним близости об отце я даже не задумалась: ни на мгновение, ни даже на долю того мгновения. Я была сосредоточена исключительно на ощущениях и на том, кто мне их дарил. Но подруга не должна об этом знать. Пусть лучше считает меня стервой. Сейчас это очень помогало избежать допроса с пристрастием, который она была вполне в состоянии мне устроить.

– С Николаем договорись сама. Увидит твой непотребный вид – пусть держит язык за зубами, – негромко распорядилась Марья, словно на шарнирах переминаясь с ноги на ногу.

– Чего это он у меня непотребный? – рассеяно уточнила я, получая свою дубленку у гардеробщика.

– На шкурку свою глянь, – проворчала она, ткнув пальцем в дырку на ней, прямо в районе груди.

– Вот же… – недовольно пробормотала я, выдернув Марьин ноготок из отверстия с неровными краями. – Видимо, ветками посекло.

– Не удивительно! Учитывая то, как ты летела… Тот ещё трэшак был. Думала всё: финита ля комедия.

– Как пробка из бутылки из саней вылетела, да? – предположила я, виновато улыбнувшись.

– Угу, – проворчала Машка.

– Хотела бы я видеть…

– Не о том думаешь! Лучше подумай о том, зачем Новиков это сотворил?

– Чтоб я с зачетом пролетела, зачем же ещё? И я пролетела.

– Что значит пролетела?

– То и значит… Вяземский звонил.

– Сам?!

– Да.

– И чё мы молчим? Колись давай!

– Пожелал мне здоровья и сказал, что примет зачет у Миши. Ну… пока я лечится буду.

– Вот козел!

– Вяземский?

– Да причем тут профессор! Его просто развели, как кролика. Я о Новикове твоем!

– Он не мой, Маш…

– И чё? Проглотишь что ли?

– А что мне делать остаётся?

– Как что?! Бороться надо, а ты лапки сложила!

– В моем случае главное, что ласты не склеила…

– Что ещё за сленг! Где нахваталась? – Машка округлила глаза в притворном ужасе, показательно недовольно сдвинув брови к переносице. И прикрыла рот ладошкой.

– Да ладно, чё шифруешься? Расслабься! – велела ей я, постаравшись как можно более точно передать ее же манеру высказываться, – Тут все чужие, можно поржать открыто.

– Блииин! Терь Громов меня точно в порошок сотрёт! Ты это… За речью-то следи, ладно? Пожалей старика, что ли. Ему и твоего вида будет достаточно, чтоб рехнуться.

– Думаешь, он тоже приехал?

– Не знаю… Он у тебя такой непредсказуемый. А кто еще так думает?

– Кирилл Андреевич предположил.

– А вот теперь я напряглась!

– Да всё тип топ будет!

– Издеваешься, да? Ну-ка давай на теме погоды сносную речь потренируем. Пока я дубленку тебе застегиваю! Да… – вздохнула она и добавила: – шкурка пипец прост… Вся подерганная. Как у крыски, сбежавшей из мышеловки. Ну что зависла, Кать! Не тормози и не расстраивайся! Давай изреки че-нить пристойное! Не разочаровывай меня!

Я взглянула в окно, к которому мы успели подойти, и вздохнула:

– Какая там красота! Ты только взгляни на этих лучистых красавиц!

– Каких ещё красавиц, Кать! Красавиц тут только две: ты да я, да мы с тобой.

– Угу.

– Ты о снежинках что ли?

– О них, Маш, о них, – театрально вздохнула я и продолжила: – Каждая – настоящее произведение искусства! А лес вдали! Он просто сказочный!

– Ага… Понеслась… Вот так и шпарь, поняла! С чувством, с толком, с расстановкой. И с этой своей придурковатой возвышенностью. Тогда Царь —дед забьется в экстазе, а там может и пронесет…

– А почему придурковатой? – насупилась я.

– А какой?! – воскликнула Машка и рассмеялась.

– И как же я выйду в эту красоту в таком виде, Маш? Диссонанс налицо.

– Ты это серьезно сейчас? Какой ещё диссонанс, Кать! Выйди пока из образа! Рано! Золушка, блин!

– Как какой? Полнейший, Маш! – старалась я говорить на полном серьезе, старательно пряча улыбку. – За окном девственная чистота, а я выйду туда такой потрепанной крыской… В подранной дубленке… С расцарапанным лицом… Даже не попрощавшись с Кириллом Андреевичем, – причитала я, почему-то расстроившись, что не попрощалась.

– Ой фсё! Хорош канючить! Лицо сейчас шарфом прикроем. Орлов обойдётся без прощания, его еще заслужить нужно!

– Как заслужить?

– Как как! Старательно… Но это потом обдумаем. Не до него сейчас. А дубленку новую купим – делов-то!

– Легче сказать, чем сделать, – проворчала я, взглянув на себя сверху вниз и заметив на подоле ещё пару дырок.

– А в чем проблема? Я оплачу, а деду скажешь, что подарок от меня.

– Зачем, Маш, не надо. Я сама, – пробурчала я.

– Моя вина – мне и платить! – категорично заявила подруга. Сказала, как отрезала.

– Не понимаю… В чем твоя вина, Маш?

– Недоглядела. Давай пошли уже! – Меня подхватили под локоть и повели к дверям, приговаривая: – Твой Николай заждался там уже. Хорошо бы, если бы Даниил Сергеевич на хвост ему не сел… Поперек горла сейчас ответ перед ним держать.

– И не придется, Маш. Моя жизнь, мне его и держать.

– Ага, – пробурчала она, махнув ладошкой. И помолчав добавила: – А то, что моя жизнь терь на твою завязана, невдомек, не?

– Чего это она завязана? – откликнулась я, не совсем ее понимая. И попросила: – Не утрируй.

– Ладно. Оставим это пока. Готова выйти в свет, Золушка? А чё – норм! Лучистые, как их там… красавицы фейс твой поцарапанный атаковать не смогут, гляди как мы им шарфом эту возможность перекрыли, круто да? – рассмеялась подруга, и я была рада, что смогла поднять ей настроение.

Мы вышли за дверь холла «Империала» и сразу заметили дедушкин внедорожник. Николай Николаевич, видимо, решил не особо заморачиваться и припарковался прямо у крыльца. Это было совсем на него непохоже, но ладно…

Мы ускорились, заметив, как он покинул водительское сидение и подошел к задней двери, видимо, чтобы открыть ее для нас. А я краем глаза уловила тень на переднем сидении. Оно явно было занято.

«Неужели дед?» – промелькнула беспокойная мысль. И ответ на нее «нарисовался» сразу, стоило нам подойти ближе.

Для нас галантно открыли дверь. Поблагодарив нашего водителя и пожелав ему доброго вечера, я пропустила Машу вперед. Подруга занырнула было внутрь и застопорилась. Я подтолкнула ее, легонько хлопнув ладошкой по спине, и забралась следом на заднее сидение нашей машины. Забралась, втянув носом знакомый аромат кожаного салона, смешанный с едва уловимыми нотками маминого любимого цитрусового ароматизатора, которым дедушка продолжал пользоваться, и натянула на нос сползший к подбородку шарф. Водительская дверь мягко открылась. В салон скользнул молчаливый Николай Николаевич и плавно захлопнул ее за собой. В наступившей тишине послышалось растерянное Машкино:

– Аммм… Добрый вечер, господа.

– Что скуксилась, Марь Иванна? – в темноте негромко прозвучал голос дедушки с переднего сидения, и тут же заурчал мотор нашего «Лексуса».

– Эммм… Прошу прощения? – излишне оптимистично откликнулась Маша.

– Чего кислая такая, спрашиваю? Аль не рада мне?

– Как же не рада, Даниил Сергеевич! Скажете тоже… Разве я могу…

– Правильно понимаешь – не можешь, – негромко заверил ее дед и не спеша развернулся к нам в пол-оборота: – Ну, дамы, как отдохнули?

– Отлично! – как по команде воскликнули мы.

– Что такая квелая, девочка? – обратился он уже ко мне, скользнув острым как бритва взглядом по шарфу, закрывающему лицо словно балаклава. И, как ни странно, отвернулся от нас с Марьей, милостиво позволив в полутьме любоваться очертаниями своего, модельно подстриженного затылка.

– Устала… – прошептала я вдруг охрипшим голосом.

– А что, от отдыха на свежем воздухе тоже можно устать? – послышался насмешливый голос моего «дознавателя».

– Получается так… – ответила я чуть громче. И аккуратно выдохнула.

– Включи-ка нам свет в салоне, Николай, – всё так же – с насмешкой распорядился дедушка.

– Не надо! – задребезжал мой голос, – Зачем?! Всю красоту за окном пропустим, дед!

– От интенсивного отдыха, Даниил Сергеевич, запросто можно устать! – пришла мне на выручку Машка, – Никогда бы не подумала, что заявлю такое, представляете?! Вот и я бы ни за что не поверила!

– Отчего ж не поверить, Марь Иванна, – откликнулся дед.

– И с впечатлениями явный перебор вышел! – тараторила подруга, – Катя вон до сих пор не отошла!

– Чего это она?

– Так с непривычки же! И потом, знаете сколько мы по лесу бродили! Километров сто, наверное, намотали!

– Это ты лишку хватила, Марь Иванна. Тридцать пять всего, – поправил ее дед.

– Правда? – Марья была удивлена и даже не постаралась этого скрыть. – Откуда данные, сударь?

– Показатели трекера.

– Какого трекера? Вы за нами следили?

– Мониторил показатели. Стоит заметить, делаю это регулярно.

– Оху… Ох, у нас и покровитель! Всё под контролем! Фантастика! Но как! Где же этот бедовый трекер был припрятан?!

Я молча сунула подруге под нос запястье со своим «Цербером».

– Миленькие… – пробормотала она и ткнула мне в бок локтем. – А они всё—всё фиксируют, да?

– Стандартный набор показателей.

– Стандартный? А, ну… Стандартный – это… замечательно… Пульс, частоту дыхания, да? Страшно представить, что они зафиксировать могли.

– Почему страшно, Марь Иванна?

– Страшно интересно, я хотела сказать! Это ж какой уровень … контроля! Мои вот родители – те еще затейники, но даже им в голову такое не приходило! – «несло» подругу. Я молча взглянула на нее и коротко крутанула пальцем у виска. Она нервно коснулась пальцами своих губ и округлила глаза, когда услышала предложение деда:

– Могу и тебе посодействовать, Марь Иванна. – Прозвучало вполне себе миролюбиво.

– Ну что вы! Зачем же! Да и неудобно вас напрягать!

– Пустое, Марь Иванна. Мне только в радость.

– Да это и понятно, чего уж там, – было растерялась она, но тут же взяла себя в руки и заявила: – Я ж всегда рядом с Катей, так что нам и одних часиков на двоих вполне себе хватит, правда же?!

– Как скажешь, Марь Ивановна, – заметил дед. И добавил: – А тридцать пять за без малого трое суток – это совсем немного.

– Что тридцать пять?

– Километров, Марь Иванна, километров.

– А! Думаете, не догуляли? Но тут ведь еще какой нюансик имеется: вокруг полно людей! Знаете, какой большой этот дом отдыха! Да там как в муравейнике! Куда ни глянь – а они везде! Ни уединиться, ни подумать, ни подышать в одиночестве! Это так безмерно утомляет, вы не представляете!

– Ну почему же… Вполне могу представить, – заметил дедушка, явно развлекаясь.

– Правда!

– Абсолютная… Это издержки урбанизации, Марь Иванна.

– Вы правы как никогда, Даниил Сергеевич! Вот просто в точку! Не то слово!

– Верно, слово не то, Марь Иванна. Я всегда прав. Советую запомнить. Что с лицом, Катерина? – резко сменил он тему. – Сними этот маскарад. Лоб вон весь в испарине уже. Иначе решу, что у тебя жар и отправлю домой до прояснения.

– Ну что ты, дедуль, – как могла ласковее пролепетала я, – нет у меня жара, не надо домой. Мы едем в общежитие. У меня завтра консультация. У Вяземского. Нужно вопросы еще проработать, а все материалы в комнате.

Я вздохнула и опустила шарф с лица. В салоне включился свет. Я поймала на лице внимательный взгляд деда и снова удрученно вздохнула.

– Как ни прискорбно, Даниил Сергеевич, но отдых порой бывает сопряжен с разными форс-мажорными обстоя…

– Помолчи, Марь Иванна, – прервал подругу дед. – Готов тебя выслушать, Катерина. Потрудись объяснить свой внешний вид. И не стесняйся добавить конкретики.

Послышалось тихое Машкино: «Пипец…», а следом – её же удрученный вздох.

– С горки неудачно скатилась, – в навалившейся тишине ответила я.

– С кем? – последовал следующий вопрос.

– С Мишей, – вздохнула я, уже морально готовая к тому, что дед сейчас настоит на том, чтобы я сегодня же съехала из общаги. Ведь прокололась же, как сказала бы Марья, если бы не лишилась дара речи. Сейчас дед выстроит свою любимую логическую цепочку относительно того, что я не в состоянии жить самостоятельно, и «финита ла комедия». Я принялась напряженно ждать, но дед меня удивил: нравоучений так не последовало.

– Щенок, – только и буркнул он. И добавил: – Надеюсь ты поставила точку в ваших с ним отношениях.

– Поставила. Кажется…

– Научись, наконец, говорить «нет», Катерина. Если не умеешь говорить «нет», то твоё «да» ничего не стоит. Притормози у обочины, – обратился он к Николаю Николаевичу.

– Делается, – негромко откликнулся тот. Машина плавно съехала вбок и остановилась, мигая фарами.

– Обследование проводилось?

– МРТ.

– Где результат?

– Вот, – я вынула из рюкзака бумаги и протянула ему.

Дед прибавил света в машине. Вынул из внутреннего кармана пиджака очки. Надел их и воззрился в бумаги.

– Вроде все неплохо… Головокружение было?

– Было. Нет.

Он повернулся и взглянул на меня своим фирменным инквизиторским взглядом.

– Было. Только совсем небольшое. Сейчас нет, – объяснила я.

– Тошнота?

– Нет. Почти…

Он потянулся ко мне, чуть откинув назад спинку своего сидения и, кажется, придавил Машке коленки. Но подруга и глазом не моргнула. Только стойко улыбалась, глядя в лицо своего экзекутора.

– Ближе! – распорядился дед.

Я оторвала спину от сидения и приблизилась к своему инквизитору, прекрасно осознавая: от того, что он сейчас разглядит, будет зависеть мое ближайшее будущее. Дед обхватил мой подбородок. Всмотрелся в глаза. И пробурчал:

– Странно… Реакции не наблюдаю.

– Какой реакции, деда? – пролепетала я.

– Реакции на мои прикосновения, – сообщил он, продолжая вглядываться: еще чуть-чуть и дырку во мне просмотрит. – Ты позволила мне прикоснуться к лицу и не отскочила, как ошпаренная.

– Куда ж я тут отскачу?..

– Даже не дернулась… Странно. В чем причина?

– Ух ты! – воскликнула Марья, – Это отдых пошел ей на пользу – не иначе!

– Не поспоришь, – бросил дед, не сводя с меня глаз.

– Спасибо, что позволил поехать, дедуль, – решила я еще раз поблагодарить его. На всякий случай.

– Всё опасался, как бы чего не вышло, – с расстановкой заметил он, – Но, вот ведь парадокс: как опасался, так и вышло.

– Что вышло, дедуль?

– Вот это вот всё! – недовольно воскликнул он. Выпустил мой подбородок из захвата своих пальцев, подхватил бумаги с обследованием с коленей и тряхнул ими перед моим носом.

– А это… Это мелочи… Не сердись, пожалуйста… Сам же сказал, что всё неплохо, – с опаской прошептала я.

– Этих мелочей бы не случилось, если бы дома осталась!

– Не начинай, дед, – предостерегающе проговорила я. – Даже не думай снова закрыть меня в четырех стенах…

Какое-то время мы поиграли с ним в гляделки. Потом он недовольно скривил губы и велел Николаю Николаевичу:

– Поехали!

Тот послушно кивнул и уточнил:

– В общежитие?

– Конечно! – ответила я за дедушку. Тот не стал спорить – только отвернулся от меня и принялся снова изучать записи в бумагах. Мы снова тронулись в путь.

– Что у вас там сегодня на ужин? – услышали мы с Машкой спустя несколько минут. И радостно переглянулись, подмигнув друг другу.

– Ужином сегодня заведую я, – отчиталась подруга.

– Так очередь Катерины, если я ничего не путаю.

– Ну, она ж у нас травмированная как никак…

– Да все с ней в порядке. Судя по результатам обследования.

– Вот же ж… Оказия какая приключилась… Это моя вина, Даниил Сергеевич! Проворонила… Что уж теперь… – застрекотала подруга, – А на ужин у нас сегодня макароны под соусом балоньезе. Мое коронное блюдо. Вкуснотень неописуемая! Пальчики оближешь!

– Скверная привычка, – негромко бросил дед.

– Что? – встрепенулась Марья.

– Если пальцы лизать, – проворчал он, – можно получить расстройство желудка, Марь Иванна.

– Так я ж образно! Извините, Даниил Сергеевич, не углядела за подругой. Минус мне жирнючий, канеш, – страдальчески вздохнула Марья. – И ваше недовольство мною вполне объяснимо.

– Тобою?

– Конечно! Кем же еще! Я же за нее поручилась. Но вот не уследила.

– Да, Катерина… Гляди, даже подруга сомневается в твоей самостоятельности. Значит, я прав: ты не готова к самостоятельной жизни. Есть, над чем подумать, правда? Пора смириться с очевидным.

– А мы и подумаем! – ответила подруга за меня. И понеслось: – Проведем разбор полетов…. Обсудим все за и против. И… и примем меры!

– Проведи, Марь Иванна, проведи… Хотелось бы на это взглянуть.

– На что?

– Как разбор полетов проводить будешь, – усмехнулся дед.

– А… это… Да зачем вам отвлекаться от дел?! Я справлюсь, честное слово! Все пройдет как по маслу, даже не сомневайтесь!

– Как по маслу, говоришь?

– Конечно! Я же ведь не то, чтобы совсем уж ни на что не способна, Даниил Сергеевич! Первую помощь вот, например, организовала Катюше по высшему разряду! Сам владелец «Империала» был задействован. Лично, – никак не умолкала моя неугомонная трещотка.

– Сам Градский? А он разве присутствовал? – уточнил дед.

Мы с Марьей, ничего не понимая, переглянулись и выдали в один голос:

– Градский?

– Да. Управляющий тем бедламом, где тебе лицо расцарапали, Катерина.

– Никто меня там не царапал, дед. Я сама виновата.

– Речь сейчас о владельце. На данный момент мне ничего о нем выяснить не удалось. Шифруется, шельма.

– Ой, знаете, а я ведь даже фамилию его не уточнила, – заюлила Машка, – Пребывала в таком шоке, что бросилась на ресепшн как угорелая, а там дали номер телефона, мы и позвонили. Мужик, то есть управляющий, оказался полным адекватом.

– Звонил я ему. Он – ни сном, ни духом.

– Да?! Странно… Надо же! А все так оперативно организовал, – вещала Марья.

– А зачем ты ему звонил, деда? – подала я голос.

– Чтобы выяснить, что с Екатериной Васильевной стряслось. Чем она там так занята, что на звонок мой ответить не в состоянии. Что он организовал, Марь Иванна?

– Кто?

– Градский.

– А! Ну… приезд врача, обследование пострадавших и тэдэ и тэпэ, – отчиталась подруга, неопределённо взмахнув ладошкой.

– Номер мне скинь, – помолчав, распорядился дед.

– Какой номер, Даниил Сергеевич?

– Тот, на который ты звонила, Марь Иванна.

– А, номер! Да я бы с радостью, только Саша же звонил! А сейчас он вне зоны доступа, – выдала она, удрученно вздохнув.

– Черт знает что творится в этой шарашке, – проворчал дед.

– Зря вы так, Даниил Сергеевич! Очень солидное заведение, – застрекотала моя стрекоза, – нам понравилось, да, Кать?

– Угу, – промычала я.

– Понравилось им… Ну ничего, я уже занимаюсь этим «Империалом» и скоро выведу его руководство на чистую воду.

– Вот это правильно, Даниил Сергеевич! Выясните всё, как только вы умеете! Вот, прям всё как на духу!

– Замолкни, Марь Иванна. Как есть ведь лиса.

– А я что? Я ничего! Мне ж ведь и самой интересно!

– Интересно ей…

– А то, как так-то: хозяин один, а фамилия другая. Непорядок, да, Кать?

– Угу, – снова промычала я.

– А кто хозяин по-твоему?

– Откуда ж мне знать!

– Не юли, Марь Иванна!

– Да как же я могу! Запуталась я… Совсем ничего не понимаю! Поэтому и прошу вас разобраться, что к чему.

– Просит она. Манипуляторша выискалась.

– Я?! – глаза подруги превратились в блюдца. – Ну что вы, Даниил Сергеевич! Как я могу?!

– Кто тебе сказал, что я займусь этим по твоей просьбе, – заворчал дед.

– Простое логическое допущение – не более того! Просто я подумала… И допустила, что была бы рада, если бы вы сочли возможным поделиться со мной … И не только со мной, но и с Катей… тем, что станет известно… Вот и все… Я же просто смею надеяться… если чё

– Не смей, не сочту, – отрезал дед.

– Жаль… – разочарованно прошептала подруга и обречённо вздохнула.

– Не сочту, пока не научишься соблюдать каноны русского языка, Марь Иванна.

– А чё тако… Прошу прощения, была не точна в оборотах. Буду тщательнее работать над речью. Знали бы вы, как я стараюсь…

Старательно пряча улыбку, я изо всех сил «держала» лицо согласно ситуации, так сказать, – сохраняла на нем скрепную печать серьезности. Иначе и мне «прилетело» бы нравоучений, а дополнительно раздражать деда сейчас совсем не входило в мои планы. Я хотела обсудить с ним один вопрос и ждала, когда мы, наконец, доберемся до общежития.