Читать книгу Вслед за тенью. Книга вторая - Ольга Смирнова - Страница 28

Прямо перед «Гелом», в «слепой» зоне камер видеонаблюдения, внезапно материализовался мужчина. Юркий, несмотря на высокий рост и богатырское телосложение, молчаливый и до чертиков знакомый.

Его привычно безмятежное, что бы ни стряслось, выражение лица резко контрастировало с ястребиным взглядом чуть раскосых и слегка прищуренных глаз. Они, не отрываясь, следили за мчащейся прямо на него машиной Новикова. Казалось, еще чуть-чуть и обладатель этого взгляда окажется под колесами авто, с разметавшимися по снежному насту чёрными как вороново крыло, волосами, которые сегодня он даже не потрудился собрать в аккуратный хвостик на затылке. «Гел» приближался стремительно, но на неподвижном лице возвышавшегося перед лобовым стеклом мужчины не дрогнул ни единый мускул. И только умение точно чувствовать «пульс» своего «хищника», выверенное годами в схватках по стритрейсингу, помогло Михаилу избежать наезда на пешехода. Новиков резко вывернул руль вправо до упора, чтобы не дай бог не сбить с ног подчиненного Чара, зарекомендовавшего себя ответственным и исполнительным курьером. Услышал испуганный Юлькин писк, Новиков остановил машину в сантиметре от бокового ограждения дороги. Заметив это, мужчина подошёл к «железному коню» упругой легкой походкой и через приоткрытое водительское окно молча передал водителю небольшую аккуратную карточку.

Миша перехватил «посылку» и бросил осторожный взгляд на объемную тисненную черную «пику», красовавшуюся в самом центре игральной карты, выполненной из материала лакшери класса. Холодное декабрьское солнце робко коснулось строгих форм тисненной фигуры, а самый дерзкий лучик рискнул вспыхнуть слабым отблеском на ее глянцевой верхушке. Оторвав взгляд от сего произведения искусства, Михаил устремил его в сторону своего безмолвного визави, но того уже и след простыл.

Взглянул на карту еще раз, Новиков понимающе кивнул. Ему была ясна суть послания: субботний визит его невесты в «Империю чувств» в качестве его спутницы был одобрен: карта была подана не перевернутой, пика «смотрела» строго вверх. Это означало, что Катя не станет объектом еще чьего-то дополнительного внимания. В клубе её будут рассматривать исключительно как собственность Нови.

«Но зачем нужно было преподносить согласие в столь вычурной форме? – задумался Нови.

Впрочем, Лакшит действовал в своём репертуаре: он обожал спецэффекты, а риск считал делом благородным. После того, как Михаил отказался поставить Катю в клуб в качестве очередной овечки на заклание, Лакшит был явно недоволен. Поэтому, видимо, решил эффектно продемонстрировать своему новому рабу, ху из ху в их неравноправном «сотрудничестве», – то есть кто имеет реальную власть, а кто по факту является не более, чем картонкой, подобной той карте, которую Новиков сейчас держал в руках. Карте, с креативно смятым, старательно изжеванным правым нижним уголком.

«Мне дали понять, что я не более чем картонная оболочка, для которой воля тёмного кардинала – закон», – догадался Нови. И коварно усмехнулся, забросив карту в бардачок машины. – Ну, что ж, посмотрим, кто кем окажется в реале…»

Но сейчас Михаила больше беспокоило иное.

«Почему Чар направил своего курьера под колёса моей машины именно в данный момент? В момент, когда в ней находилась сестра, то есть посторонний? – в голове закопошились беспокойные мысли, – Опрометчиво. Крайне. А может так и было задумано? Тогда на что сделана ставка? На то, чтобы дополнительно уколоть мое эго? Думаю, что не только… Похоже, меня втянули в новую игру… Вернее, игра прежняя, просто расширен состав участников. Но вмешивать нее членов моей семьи – это же не по правилам! Я же просил не втягивать их! Пообещал, что самостоятельно отработаю свой долг. А ведь Чар тогда на мою просьбу ничего и не ответил. Просто смолчал. А я посчитал это ответом. Типа молчание – знак согласия».

Теперь у Новикова будто открылись глаза. Он понял, что решение втянуть Юлю было принято его сюзереном сразу. Видимо, как дополнительный крючок для Нови. На случай, если тот каким-то образом сорвется с первого.

«А чему я удивляюсь? Я ж, дурень, сам растрепался Чару о семье! На следующий же день после нашего знакомства, – мысленно наседал на себя страдалец, – Расслабился от сытных лакомств и комфортных условий, которыми меня осчастливили. Да и, видимо, не до конца очухавшись от вливаний, которыми меня накачали накануне. Больше всего тогда Чар расспрашивал о сестре. А я «на радостях» сыпал данными о ее пытливом уме и патологическом любопытстве… О чем еще я тогда трепался? Всего и не вспомнить… Браво, хозяин! Ты выбрал беспроигрышный вариант! Моя амбициозная сестрица обязательно заинтересуется гротескным появлением твоего курьера… Да что там! Уже заинтересовалась! И теперь точно сунется в самое пекло, пощекотать нервишки и удовлетворить чертово любопытство!»

Новиков был недоволен. Крайне. Потому что осознал, что в складывающейся ситуации вести свою игру представлялось крайне рискованным делом. Скорее даже не рискованным, а практически бесперспективным.

«Ещё и тот тип из ресторана… Обложили по полной!» – мысленно вознегодовал он, остро почувствовал себя загнанным в угол неудачником. Лузером. Полнейшим лузером.

– Кто это был? – заинтересованный голос сестры выдернул Новикова из размышлений. Он взглянул на раскрасневшуюся от интриги плутовку и про себя заметил:

«Она уже навострила ушки. Плохо дело».

– Забудь! – резко осек он ее. Со всей строгостью, на которую был способен. Завел машину и снова тронулся в путь.

– Пфф… разве такие глаза забууудешь! – игриво—мечтательно протянула плутовка.

– Что? Какие ещё глаза? С ума сошла?!

– А что такого?! – в тон ему ответила егоза.

– Он не стоит твоего внимания!

– Это почему же?

– Потому что низший! Обычный раб, понимаешь?! – не сдержался Новиков, перестав «фильтровать базар».

– Пока нет, – ответила она задумчиво. И помолчав продолжила: – Но очень надеюсь узнать поподробнее. Ты ж меня не разочаруешь? Расскажешь ведь, правда?

«Лучше уж самому рассказать, – решил Михаил, обреченно вздохнув, – А то ведь сама сунется…»

– Как его зовут? Миш? Ну, Миииш!

– Откликается на Ежа.

– Хм… Он на него и похож… Взгляд такой колючий, что просто уххх… А где живет?

– Да в каком-то спальном районе. За МКАДом… – нехотя делился Новиков информацией. Делился с показательной скукой в голосе. Особо не вдаваясь в подробности, он старался убить интерес сестры к курьеру. – В коммуналке какой-то обитает. Только редко там появляется.

– А где обычно бывает?

– Да кто ж его знает…

– Так проследил бы!

– Для чего? Ясно же, что по бабам шляется.

– А хоть пытался отследить? Ну, чтобы проверить: точно по бабам или как?

– Тебе-то какая разница?!

– Знать хочу! И имею право, понял?! Так проследил?

– Было пару раз…

– И что?

– Да ничего… Ушлый очень. Мастер следы заметать. Вроде идет впереди и исчезает. Испаряется.

– Правда?! Как интересно! А давай я прослежу?

– Ты знаешь что! Ты это брось! Интересно ей! Пинкертон доморощенный!

– Ладно—ладно! Не закипай! Просто объясни, почему ты назвал его низшим. Что это значит?

– Из низшей касты, – раздраженно бросил в ответ Новиков, силясь найти прием, чтобы увести сестру от этой скользкой темы.

– Какой еще касты? Он что, не наш? Ну, типа не из России?

– Откуда мне знать. Я с ним почти не знаком. И никогда не общался! Просто услышал однажды, как так о нем отозвались.

– Где услышал? От кого?

– Да какая разница, Юль!!

– Большая, Миш. Потому что тебе сказали неправду о этом человеке.

– Опять двадцать пять! Пуаро—недоучка!

– Может и недоучка… Но это дело времени. Ты назвал его рабом, но рабом он точно быть не может.

– Это почему же? – заинтересовался Новиков.

– Рабы безвольны, Миш, а в этом чувствуется стержень. Он серьёзен. Явно любит риск. И до чёртиков креативен. Он передал тебе чью-то просьбу? Или свою собственную? Чья это визитка?

– Оставь это всё, систер! Ну пожалуйста!

– Окей! – ответила она по-английски, – но только если ты ответишь на все мои вопросы! Чью визитку он тебе передал? Дай взглянуть! – распорядилась любопытная и полезла в бардачок за картой.

– Не лезь! – гаркнул на нее Майкл.

Но на девушку ни само распоряжение, ни тон, каким оно было высказано, не подействовали. Она ловко открыла крышку бардачка и ловко вытянула оттуда заинтересовавшую ее вещицу.

– Туз Пик? Обычная игральная карта? – удивлённо переспросила она, будто не веря своим глазам. – А я-то думала визитка. Думала, хоть ииимя красавчика узнаюю… – разочарованно протянула она. И помолчав, заметила: – Печать качественная… Ба, да она именная!

– Верни ее на место!

– Ни—за—что! – по слогам, с вызовом заявила бунтарка. – Подожди! Чей это знак? Его?

– Без понятия…

– Карта его – значит и знак его… А говоришь: раб… – негромко бормотала неугомонная, проводя пальчиком с французским маникюром по небольшому кругу, едва мерцающему в самом центре «рубашки» карты словно голографическая наклейка.

– Господи, за что мне все это! – не сдержавшись, завопил Новиков.

– Какая бурная реакция, бро! И как всё загадочно! – никак не унималась сестра, – Чем ты успел ему насолить? И вообще кто он? Иностранец? Похоже… Миииш! Ответь! Ты что, онемел? Или испугался? Да ладно?! Правда, что ли испугался?! – продолжала «доставать» сестра, задорно толкнув его в бок.

– Не мели чепухи! И забудь то, что увидела!

– Ну уж нет! Я ж теперь ни спать ни есть не смогу, пока не докопаюсь до ответов на все вопросы! На каждый! Так и знай!

– Спать она не сможет… Будешь спать как миленькая! – зло выпалил он. И угрожающе добавил: – Если что, снотворным тебя накачаю!

– Мменя? Ссснотворным? Ззачем? Я же твоя сссестра…– обескураженно сыпала она вопросами. И вдруг крикнула: – Да ты! Ты! Мышак дотошный, понял! Нет! Ты настоящий му…му…

– Следи за языком! – потребовал Новиков, но заметив ее слезы, сразу смягчил тон: – Ну что ты как миленькая, Джул? Прошу же не лезть в это дело… Почему нельзя подчиниться сразу?.. Без вот этого вот всего представления?

– Ппочему ты всегда мне всё запрещаешь? И опекаешь, бббудто я ни на что не ссспособна? – бормотала она, заикаясь.

– Успокойся, Джул, – растеряв весь гнев, смиренно попросил Михаил, – Ну что ты, малыш?.. – уговаривал он, цепко ухватившись за руль и не спуская глаз с дороги, по которой вёл своего «коня». – Ну конечно способна, Джули. Я прекрасно знаю, что моя маленькая сестрёнка способна на многое. Это и пугает…

– Почему ппугает? – заикаясь спросила она.

– Потому что боюсь…

– Чего? – уточнила строптивица, шмыгая носом.

– Боюсь не успеть помочь своей маленькой принцессе, – тихо объяснял брат, – Своей самой любимой сестрёнке… Умнице… настоящей красавице…

– Не ври! – вдруг выкрикнула она обвиняющим тоном. И продолжила, громко шмыгнув носом: – Красавицу нашел, ага! А вот Попов называет меня совой!

– Почему молчала?

– А что тут скажешь… – тихо проговорила она, как-то сразу сдувшись, как воздушный шарик.

– Перестанет. Завтра, – также негромко пообещал Михаил.

– Не трогай его, Миш. Он ведь прав. Это все из-за моих глаз…

– У тебя очень выразительные глаза, сестрёнка! Проницательные. Зрачки только самую чуть расширены, но равномерные. Не такие ужасные, как у меня.

– И ничего они у тебя не ужасные!

– Дело привычки, Юля. Дело привычки… Многих мой взгляд пугает.

– Прям так и пугает…

– Да. Его окрестили взглядом дьявола. Но это и к лучшему.

– Почему к лучшему?

– Добавляет авторитета среди планктона…. Только вот думаю, может он и Катю… отвращает?

– Не мели чепухи! – не согласилась Новикова, – Она не жалует стереотипы. Слишком умна. И не из трусливых, как я поняла. Но, думаю, тебе не стоит тратить на нее время.

– Это почему же?

– Она не нашего уровня.

– Не нашего чего?

– Ее семья стоит на ступеньку выше нашей, Миш. По уровню жизни я имею в виду. А это значит, что брак ваш изначально будет неравным, понимаешь? Думаю, Громов—старший не даст ему случиться. Потому что мы для него эти… Как его… Низшие.

– Опять чепуху мелешь, систер, – Новиков недовольно покачал головой. И добавил: – Громов не сноб.

– Деньги идут к деньгам, Миш. Я навела справки о Катином дедушке.

– И что выяснила?

– Он очень хваткий. И в определенных кругах в большом популяре. Высших кругах, понимаешь? Говорят, многие своих жён и любовниц ему доверяют. Ну, их лица, я имею в виду. Он из них шедевры лепит. Вот ложится к нему под нож видавшая виды краля – вся такая потрепанная, с обвисшими скулами, двойным подбородком или кривым носом, а встает красавицей писаной. Короче, Громов лопатой бабло гребёт на этих своих пластических операциях. Нам столько и не снилось. Вот думаю, может и мне его клинику навестить?

– Зачем?

– Ну пусть нос что ли мне подправит.

– А что у тебя с ним не так?

– Ну, не знаю… Пусть помельче сделает что ли… Или наоборот —побольше…

– Зачем? У тебя аккуратный носик. Подожди, ты что им заинтересовалась, а, зародыш акула пера?

– Не им, а его бизнесом! Статью хочу наваять. Очень, скажу я тебе, колоритная он личность. Неужели и вправду большой спец по носам и подбородкам? Или это фейк? Прикинь если я его развею.

– Вот же неугомонная! – воскликнул Новиков. А потом замолчал и задумался.

«Пусть лучше копает под Громова. Так безопаснее. А безопаснее ли? Кто Громов на самом деле? С виду чист. Репутация вроде ничем не запятнана. А если копнуть глубже? Я же только по верхушкам пробежался… Ну то есть по открытым источникам. Сколько скелетов в его шкафу сестрёнка может откопать? Со своим-то паталогическим рвением и неуемной тяге к сенсациям? Да, пофиксить Громова – неплохая идейка. Козыри в рукаве не помешают, если со свадьбой заартачится. Только вот сейчас совсем не до него…»

– Давай договоримся, Юль: ты будешь держать меня в курсе обо всех своих действиях по Громову, лады? Обо всех без исключения, поняла!

– То есть ты даже не сомневаешься, что я не отступлюсь и обязательно что-нибудь «нарою»? – довольно улыбнулась она.

– Я не настолько глуп, систер. Дай слово! – Тон его голоса резко стал жестким. – Я жду.

– Как пойдёт, – строптиво ответила несговорчивая. Но подумав, нехотя добавила: – Ладно… Даю…– И снова шмыгнула носом.

– В бардачке есть салфетки. Приведи себя в порядок. Не хватало, чтобы мать увидела твой красный нос и распухшие глаза.

Юля послушно полезла в бардачок, подхватила упаковку с салфетками, а злополучную карту даже беглым взглядом не удостоила. Новиков вздохнул с облегчением и спросил:

– Я что телефон твой молчит? Непривычно как-то.

– Да батарейка «сдохла»! Надо заменить…

– Быстро ты ее укокошила! Ей же и трех месяцев нет – смарт новенький.

– Не виноватая я! – театрально воскликнула Юла. И понеслось: – Это всё мама! Она не оставила мне выбора! Точнее этот ее пунктик с конфиденциальностью! Приходится руководить командой через смарт, а это совсем не айс! Леонтьев постоянно отвлекается на всякую чушь.

– Какую чушь?

– Да разную! То Ожегову потискать, то пожрать, то в танчики порезаться. Я ж их по сотику только слышать могу, а видеть – нет. Приходится одно и то же по сто раз повторять! Короче, с контролем траблы.

– Есть видеосвязь, – негромко заметил Михаил.

– Так батарейка же на ладан дышит! Даже простой разговор ее за пару часов приканчивает, а ты – про видеосвязь! Слушай, поговори с мамой, а! Ну пожалуйста! Пусть уберет этот свой ультиматум.

– Руководитель выискался… Контроля ей не хватает.

– А то! За этими кроликами глаз да глаз нужен! Поговоришь, а?

– Нет. Мама права. Нечего тебе светиться, систер.

– Ну, бро!!! – заканючила Юлька, – Вы ж мне крылья режете!

– Не режем, а подрезаем.

– Так это ж одно и то же!

– Видишь, ты даже разницы не видишь. «Сырая» ещё. Учись пока.

– И в чем она, интересно? Эта твоя разница?

– Резать крылья – губить твой талант, а подрезать – это придавать им правильную форму. Как самородок огранять, понимаешь?

– Так вот чем вы, по-твоему, с маман занимаетесь! Самородок, значит, ограняете, – рассмеялась Юля.

– Да. Так что мамин запрет на публичность – фишка что надо! Она голову твою на плечах сохранит. Ну, чтобы было на что венок водрузить. Короче, так его и рассматривай, поняла?

– Да поняла, – раздраженно ответила Юля. И вдруг встрепенулась: – Подожди! Какой ещё венок?

– Лавровый, сестрёнка, лавровый. Верю, станешь настоящей акулой пера. Со временем… Когда-нибудь.

– То-то и оно, что с вашей опекой стану когда-нибудь! А без нее уже стала бы! Вон взгляни на Леонтьева! Чем не знаменитость?

– Леонтьев – бабочка-однодневка.

– Бабочка?! Он бы с тобой поспорил! – рассмеялась акула пера в перспективе.

– Ну пусть будет мотылем. Суть в том, что без твоей головы он ничто. А потому сдуется на раз.

– Так прям и сдуется…

– А давай эксперимент проведём?

– Какой ещё эксперимент?

– Просто возьми тайм-аут на месяц. И о твоем Леонтьеве все забудут. И об Ожеговой заодно. Выйди в отпуск, или как там у вас это называется?

– Ну уж нет! Карьеру мою загубить решил?!

– С чего такие выводы, скажи, пожалуйста?

– Мама всегда говорит, что кадры нельзя разбазаривать. Ими дорожить нужно! А как же я без Леонтьева? Он мне нужен, Миш. Он эту безбашенную в узде держит!

– Да, Ожегова – та еще зажигалка, – усмехнулся Михаил.

– Точно! Как начнет креативить, так туши свет, бросай гранату! И потом… Кто ж будет по точкам рыскать, если мне запрещается?

– По каким точкам?

– Которые мы нарыли! И ещё нароем! Знаешь, Леонтьев у нас герой! Если район неблагополучный, то он его на себя берет. Однажды ему даже чуть голову не проломили!

– Даже так… Что-то мне эта ваша затея с расследованиями всё меньше нравится, Юль…

– Ты что! Всё под контролем!

– Под чьим контролем?

– Под моим, чьим же еще!

– Угу, – пробурчал Новиков и задумался.

За разговором он подрулил к воротам дома. Просигналив дважды, дождался, пока ворота отъедут в сторону, и заехал во двор. Припарковав авто в гараже, Новиковы—младшие вошли в дом.