Читать книгу Вслед за тенью. Книга вторая - Ольга Смирнова - Страница 39

Глава 39 Сбитая чайка

Оглавление

Тренировка началась, как обычно: сэнсэй ознакомил нас с планом занятий: медитация, разминка, отработка приема, который он показал группе на прошлом занятии и так далее. Но, так как я отсутствовала на целых двух занятиях, мне была предложена работа по индивидуальному плану. И разучивать со мной пропущенное выпало на тяжкую долю айкидоки. Тани Ефимовой. Ее сэнсэй поставил мне в пару. В нашем, довольно узком айкидошном кругу, Татьяна слыла девушкой с характером, порой своенравной и очень нетерпеливой дамой. К тому же она терпеть не могла выступать в роли своеобразного наставника, вынужденного «разжевывать» тактику приема «всяким прогульщикам». Но оспаривать распоряжение Сергея Ивановича она, как и все мы, права не имела, ведь указание сэнсэя – закон для каждого айкидоки. Однако, ее «светлость», госпожа Ефимова была из тех, кто никогда не оставался в долгу. И «ответочка», как это назвала бы Машка, чуть позже мне от неё прилетела. Я сразу поняла, что прилетит. Сразу, как только сэнсэй велел:

– Сэмпай (старший ученик), начните с отработки «суми атоши» (от автора: бросок через локоть, с давлением на него). Затем попрактикуетесь в «дзию ваза» (от автора: свободные атака и защита).

Сергей Иванович редко отрабатывал со мной приемы лично. Собственно, таких попыток было всего две. И обе они прошли для меня с плачевными последствиями. Вторая – с особенно острыми. Тогда у меня вдруг напрочь перехватило дыхание и пришлось вызывать врача. После этого учитель старался избегать со мной прямого контакта и стал доверять эту «честь» Татьяне, явно опасаясь спровоцировать у меня рецидив.

Таня считала честь эту крайне сомнительной, поэтому взглянула сейчас на меня, как на занозу, и недовольно забурчала, стоило Сергею Ивановичу отойти от нас на значительное расстояние.

– Значит, она будет прогуливать, а я – отдувайся, да? – недовольно прошипела айкидока: так тихо, чтобы услышала только я. И заявила с чувством превосходства: – Ну держись, салака! Сейчас я тебя поджарю!

Ефимова обожала рыбалку и, рассердившись, «величала» меня не иначе, как безмолвной рыбкой, мелкой, но «ушлой». И всегда к крайнему своему эпитету прибавляла: «время от времени», видимо намекая на заторможенность, которая меня «накрывала», если я о чем-то «крепко» задумывалась.

Татьяне с трудом удавалось управлять гневом. И сейчас она проходила психологическую терапию после своей схватки с насильником, которого ей удалось покалечить. За что и отбывала срок условно, как мать-одиночка с сыном и престарелой мамой «на руках», у которой после «приключенек» дочери была подтверждена «ГБшка сразу третьей степени» – так на ее сленге величался мамин диагноз.

Мы поклонились учителю и друг другу, а после его команды: «Хадзимэ (начали)», приступили к рандори.

Но не успела я «проснуться», как получила резкий толчок в грудь и шмякнулась на татами. Поднялась, выполнила рэй (поклон) и, не успев опомниться, снова полетела на мат от аналогичного толчка. Моему удивлению не было предела! Моя айкидока впервые ослушалась учителя и выдала совсем не то, что он велел нам отработать.

– Ямэ (стоп, закончили) – услышали мы его грозный окрик и остановили рандоми. – Таня, разочаровываешь!

– Гомэн насай, сэнсэй, – смиренно проговорила Ефимова и почтительно ему поклонилась. (от автора: Прошу прощения).

Сергей Иванович подошел к нам. И снова я успела лишь глазом моргнуть, как одной рукой он обхватил меня за запястье и молниеносно выполнил прием. Настолько молниеносно, что я кубарем полетела на татами, и, только чудом сгруппировавшись, «притатамилась» со страховкой. Поднялась. Исполнила перед ним поклон, что было предписано правилами, расслышала краем уха: «Или так», – и снова полетела на мат, но уже кувырком назад через впереди стоящую ногу.

В этот раз легко подняться мне не удалось, но я все же сделала это и склонилась перед сэнсэем. Склонилась и ощутила, как он деликатно, но довольно крепко обхватил меня за плечи и потянул за них вверх, понуждая выпрямиться. Видимо, я несколько задержалась в поклоне.

– В порядке? – спросил он.

Подняв глаза, я застыла перед ним в полнейшем смятении. Как зомби при внезапно накрывшем апокалипсисе, совсем не понимая, как возможно то, что он стоит так близко, касается меня, держит за плечи, что безусловно ограничивает свободу моих действий, а чуть раньше обхватывал за запястья, сумел перехватить инициативу, став укэ (атакующим партнером); а я реагирую непривычно: совсем не так, как реагировала в оба предыдущих раза, когда он прикасался ко мне при рандори. Я стояла вполне себе спокойно, если не считать ног, чуть подрагивающих в коленях. Не наблюдалось ни свиста ветра в ушах, ни шума дождя; ни того несчастного дерева перед глазами, с которого ливень обычно беспощадно сбивал листья. В моей реакции на прикосновения, за последние полгода ставшей вполне привычной, явно что-то «сломалось». Механизм триггера дал сбой, и это позволило отнестись ко всем действиям сэнсэя вполне себе адекватно.

Я смотрела на по сути постороннего мне мужчину, на касания которого ещё недавно реагировала очень нездорово и крайне болезненно, – смотрела и недоумевала: чем вызван «сбой программы»? Почему «слетели патологические установки», как называла их Дана Стриж? Сказалась усталость? Или радость от получения «автоматов» смягчила мою нездоровую реакцию на прикосновения? А может… может я излечилась и больше не завишу от своего навязчивого «дождевого триггера»?

«Неужели и правда излечилась?» – раздумывала я. – Неужели мой «Империальский» провокационный эксперимент принес результат? – Я почувствовала, как мои губы сами собой растянулись в улыбке. Лишь на мгновение. И тут же разочарованно сомкнулись в ниточку, стоило признать очевидное: – Вряд ли мы с «доктором» Орловым снова встретимся … Он же так и не позвонил… Я даже поблагодарить его, видимо, не смо…»

– Екатерина! – ворвался в уши обеспокоенный голос Сергея Ивановича.

– Да, сэнсэй… Гомэн насай… (Прошу прощения)

– Как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке, – ответила я, все ещё ощущая обхват его ладоней на своих плечах. Видимо, он заметил, что ноги мои слегка подрагивают, и опасаясь, что я могу осесть на мат, все ещё поддерживал меня за плечи.

– Отлично. Перерыв десять минут. Потом продолжите, – распорядился он и убрал от меня руки. – Татьяна, без самодеятельности! – велел он моей айкидоке, – Или удалю.

Я рассеянно наблюдала, как широкая спина Сергея Ивановича удаляется к скамье у стены, и увидела, как учитель сел на нее и о чем-то задумался.

– Дана команда отдыхать, чего застыла? – донесся до меня напряженный голос Татьяны, – Смотреть на тебя больно.

– Почему больно?

– Выглядишь, будто вагоны всю ночь разгружала! Что, предок тебя на голодный паек посадил что ли?

– Нет… С чего ты взяла?

– С того и взяла! Объяснила же! Чего переспрашивать? Концентрация – на нуле!

– Все у меня в порядке, Тань.

– Ну раз в порядке, то кидай кости на ту скамью, – распорядилась она, вытянув руку перед собой, – И помедитируй! У меня на тебя планы.

– Какие планы?

– Прожарка еще не закончена, салака! Будет тебе наукой.

– Наукой в чем, Тань?

– Чтоб не филонила. Давай не болтай – делом займись! Часики тикают.

Я спорить не стала, молча кивнула и направилась к скамье у стены, на которую она указала.

Казалось, отведенное на отдых время пролетело за минутку. Я только и успела опуститься на прохладную деревянную поверхность и прикрыть глаза, ощутив за спиной твердую поверхность стены, как по залу разнеслась команда Сергея Ивановича:

– Перерыв окончен.

Я поднялась со своего места и поплелась на татами, словно на эшафот. Таня уже ждала меня там. Пару раз присев и размяв руки, она остановилась напротив меня и подмигнула. Я улыбнулась ей в ответ и тут же четкий приказ сэнсэя положил он начало моей экзекуции.

– Хадзимэ! – скомандовал он.

Мы с Таней исполнили друг другу поклоны и приступили к моим «татамным приключенькам». Вернее, она приступила для меня их организовывать, а я… Я была в состоянии лишь защищаться. Как могла. Вернее, насколько хватало сил. Получалось так себе. С переменным успехом, как сказала бы Марья.

«Она наверное уже сотню раз звонила…» – мысленно предположила я, пока летела на татами.

И понеслось: захват – бросок – попытка сгруппировать мышцы – страховка – подъем – поклон – и по новой.

Моя айкидока явно была в ударе.

«Что вывело ее из себя? Неужели то, что я пропустила занятия? Или тут есть что-то ещё?» – размышляла я, снова кубарем несясь на татами.

Группировка – падение со страховкой – подъем…

– Ямэ! – сладчайшей мелодией добрался до моих ушей строгий баритон сэнсэя.

Но не успела я возрадоваться по-настоящему, как услышала:

– Таня – укэ (нападающий партнер), Катя – нагэ (партнер, проводящий прием). Укеми (страховка – контролируемое падение при броске) ты достаточно отработала, Катя. Хочу увидеть твою контратаку. Коши-наге (бросок через поясницу) в твоем исполнении.

Я повернулась к учителю и выполнила рицу рэй (поклон стоя).

– Продолжите один на один, – подумав, дополнил он свое распоряжение.

Теперь мы обе исполнили рэй.

– Хадзимэ, – подал он сигнал к рандори.

И экзекуция продолжилась. Правда, мне всё же удалось провести коше-наги. Вернее, не совсем… скажем так, удалось сделать попытку его провести.

Сергей Иванович наблюдал за нашим противостоянием молча, но команды остановить рандори не давал. Даже когда, совсем выбившись из сил, я уже вовсю тупила и летала по татами чайкой, сбитой над бушующим морем Татьяниной агрессии, он просто молча качал голой. Я замечала это, поднимаясь на ватные ноги и упорно вставая в стойку. Как камикадзе – чтобы снова упасть. Я поднималась и падала настолько часто, что, казалось, тело стремительно превращается в желе. А в гудящей от напряжения голове постоянно всплывал вопрос: «Почему я так часто оказываюсь поверженной? Может потому, что забыла снять носки?»

Да, мне явно не хватало сцепления с полом. А моим мыслям – упорядоченности и концентрации на отражении Таниных атак.

«Пытку» мою снова завершила команда сэнсэя: «Ямэ!»

Этот, второй по счету приказ стал настоящим спасением – просто манной небесной, опустившейся на меня в виде блаженной тишины, полнейшего спокойствия и просто космической безмятежности. Растянувшись на татами выжатой, абсолютно бесформенной тряпочкой, я лежала и лениво размышляла о том, что пора бы уже подняться. Но сил для этого не находилось от слова совсем. Таня сразу же потеряла ко мне всякий интерес и направилась к скамье – самой отдаленной от той, на которой восседал недовольный тренер.

Полежав, как мне показалось, совсем чуть-чуть, я дождалась распоряжения учителя.

– Подойди, – велел он мне негромко.

Я поднялась с мата неуклюже, как столетняя старушка, и поплелась к тренеру. Подошла. Опустилась на скамью у стены. Устало откинулась разгоряченной, взмокшей от пота спиной на ее прохладную поверхность и прикрыла глаза.

– Что это было? – строго спросил Сергей Иванович. – Почему позволила себя раскатать? Почему не следила за дыханием?

Мой наставник был недоволен. Впервые за полгода нашего сотрудничества. И даже не старался этого скрыть.

– Простите, сэнсэй.

– Неужели ошибся, позволив тебе сдать на дан?

Я молчала. Мне нечего было ответить…

– Почему не перехватила инициативу во втором раунде? Твой противник допустил промах. Почему не воспользовалась?

Он засыпал меня вопросами, а я сидела и чувствовала, как подрагивают коленки. Я очень устала и мечтала лишь об одном: как можно быстрее закончить тренировку и оказаться в своей комнате. А там – забраться под одеяло и заснуть. До самого утра. Однако я понимала, что это невозможно. Маша предупредила, что придет Саша, а это значило, что мне надо было где-то взять силы, чтобы выслушать его. Человек ведь старался, добывал информацию об Орлове. Такую нужную мне информацию.

«Нужную ли? – мысленно задалась я вопросом. И тут же себе ответила: – Да! Очень! Вряд ли Орлов расскажет что-то сам. Если мы когда-нибудь встретимся…»

– Я жду ответа на свой вопрос. Хотя бы на один, – донесся до меня голос Сергея Ивановича.

– Тактическая ошибка. Простите…

– Верно формулируешь… А ведь провала можно было избежать! Почему

коши-нагене выполнила как надо? Это помогло бы уложить ее на лопатки. И поражение твое не было бы столь сокрушительным.

– Тогда она бы вылетела бы из зоны татами. Мы же на краю были…

– Татьяну это не остановило. Она выбросила тебя из зоны. Частично…

– Ее можно понять… Проиграть для нее – значит стать жертвой. А этого она никогда не допустит. Поэтому стремится победить любой ценой.

– Она допустила нарушение. И должна понять, что победа ее – пиррова. Это неблагоприятно отразится на очках.

– Не понижайте их ей, сэнсэй… Говорят, победителей не судят. Она сегодня победитель, как ни крути. Воспользовалась моей растерянностью и выиграла схватку. Обе схватки.

– Спорное утверждение. Я оспорю ее победу во втором раунде.

– Не надо, сэнсэй. Пожалуйста. Это разгневает ее еще больше. И неизвестно на ком сорвется… А если на сыне? Давайте не будем провоцировать. Спустила пар – и ладно. Я не в обиде. Сама виновата.

– Не стоит давать мне указаний, Катя. Промолчу сейчас – дам претендент. Другие в группе последуют ее примеру. А ты не лезь не в свое дело.

– Извините, Сергей Иванович.

– Лучше обдумай собственные промахи. Тебе следовало сконцентрироваться на броске и рассчитать угол ее падения.

– Упустила время, – объяснила я, вздохнув, – Задумалась…

– Заметил. На тренировке очищай голову от лишних мыслей. На татами концентрация должна быть на максимуме. Только так можно достигнуть успеха. За занятие ставлю неуд… У тебя что-то случилось?

– Нет. Всё в порядке.

– Тогда о чем постоянно раздумываешь?

– О лишнем, – вздохнула я.

– Ладно. Расспросами давить не буду. Иди домой. Тренировка окончена.

– Спасибо, – поблагодарила я тренера и, сделав над собой усилие, поднялась со скамейки. Ноги всё еще гудели, но уже не так сильно, и я чувствовала себя вполне терпимо для грядущего подвига: добраться до общаги.

А сейчас путь мой лежал в раздевалку. Я добрела до своего шкафчика и принялась стягивать с себя промокшее кимоно. Про себя я называла айкидоги именно так, хоть и звучало это не совсем верно.

«По-обывательски», – заявил сэнсэй, услышав, как я назвала костюм для тренировок на своей первой летней тренировке.

Вяло поразмыслив, стоит ли принять душ, я решила, что без него все же не обойтись. Поэтому прихватила запасное полотенце и направилась в душевую. Волосы мочить не стала, спрятав их под резиновую шапочку, поэтому с процедурой управилась быстро и минут через десять была снова у своего шкафчика. Натянула на себя футболку с джинсами, выудила из его недр свитер и направилась в холл спортивного комплекса. Вплыла в него на чуть ватных ногах и устало плюхнулась в одно из кресел. Прикрыла глаза, откинулась спиной на его спинку и задумалась:

«Как бы раздобыть сил, чтобы добрести до общаги? Посижу чуть-чуть… Надо бы кофе выпить…»

– Сидишь?

Я разлепила веки и уперлась усталым взглядом в Татьяну.

– Сижу… Тело ноет.

– Немудрено, – вздохнула она.

– Что случилось, Тань? Почему ты такая?

Она снова вздохнула и «приземлилась» в соседнее с моим кресло.

– Какая «такая»?

– Словно на пределе, – негромко предположила я.

– Вот умеешь ты слово подобрать. Прям в точку!

– Так что случилось? Не расскажешь?

– Представляешь, этот урод затребовал компенсацию моральную! Типа у него ущерб! Будто это я его в подворотне подловила, а не он меня!

– За перелом компенсацию?

– Ага, за свою битую культяпку. И моральные страдашки по этому поводу. А это, на секундочку, та культяпка, которой он по мне в той подворотне шарился! Эх… Мой адвокат мямлит, что у того есть все шансы срубить с меня бабла за эту чертову компенсацию! Вот скажи мне, где справедливость?! Нет ее в этом мире!

– На первый взгляд вроде нет. Получается, я сегодня за того урода пострадала, – заметила я и усмехнулась.

– Ты просто под горячую руку попалась… Прости.

– Прощаю. И спасибо за урок. Вот видишь, справедливость все-таки есть! Ты же прощения попросила – значит я получила моральную компенсацию. Вопрос улажен.

– По твоей «битой» логике я должна и ему ее заплатить что ли?

– Я не юрист, Тань, но думаю, что нет. Он напал на тебя и вынудил защищаться – значит сам спровоцировал этот свой ущерб. А за его сломанную руку ты уже срок условно отбываешь. Как за превышение… А если подать встречный иск? Также о компенсации морального вреда.

– А что, так можно? Обсуждена же я. По итогу он типа потерпевший, прикинь!

– Ты с адвокатом это обговори.

– Да не будет он заморачиваться!

– Тогда лучше его сменить и подать на пересмотр дела.

– Эх и наивная ты, Кать!

– Почему?

– Потому что этот мне бесплатно достался. Государство постаралось. И пересмотром заморачиваться он не будет. Уже отказался, хоть слухи ходят, что у «потерпевшего» простой вывих и никакого перелома нет. Вернее есть, но только на бумаге.

– Вот и нужно другого адвоката нанять. И выяснить.

– Чтобы другого самой нанять – деньги нужны. А где мне их взять? Я мать-одиночка, правильная ты наша! Ладно, поживем – увидим.

– Все будет хорошо, Тань.

– Хорошо? Уже зашибись, как отпадно! Дальше – только круче, да? Оптимистка ты у нас! Таким, как ты легко быть оптимистом.

– Каким «таким, как я»?

– Тем, кто с серебряной ложечкой во рту родился.

– Прости уж, но я не выбирала, с какой родиться… – ответила я, не скрывая раздражения.

– Ух ты! У салаки зубки прорезаются! В пиранью превращаешься что ль? Хотя… права, да. Мы этого не выбираем.

– А давай я с дедушкой поговорю? Раз уж родилась в семье со связями… Ты же это имела в виду?

– Это, это…

– Так ты не против? Если поговорю?

– И дед твой бегом за меня впишется, ага! Вот прям заняться ему больше нечем! Да он и не адвокат, как я слышала.

– Не адвокат, да. Но наверняка у него есть кто на примете…

– Даже если есть, нанять его я все равно не смогу.

– Посмотрим, что можно с этим сделать… И решим. Что-нибудь придумаем. Пара недель у нас есть. Все равно иск о компенсации они, если и подадут, то после праздников. Неделя же до конца года ведь осталась. Я на праздники домой поеду и с дедом поговорю. В общем, не накручивай себя раньше времени, слышишь?

– Слышу. Прям надежда затеплилась… Разобещалась ты, а если…

– Раз обещала – сделаю, Тань. Скажи мне, а ты тренинги по управлению гневом посещаешь? – спросила, зная, что они были ей прописаны.

– Нет. Забила, – раздраженно выдала она. – Я лучше на рыбалку метнусь. И нервы успокою и пожрать домой принесу!

– Напрасно. Раз прописали, надо посещать! – не удержалась я от замечания.

– Ой, какая ты правильная! Аж зубы сводит!

– Прости… А что плохого в том, чтобы жить по правилам?

– Плохого? Ничего! Просто это невозможно. Ты ж сама их нарушаешь! Тренировки пропускаешь. Слышала я и психолога своего игноришь.

– Нарушаю, – подумав, нехотя призналась я, – и игнорю…

– Так чего ж ты тогда мне нотации читаешь, правильная?

– Прости…

– Вот чё ты заладила: прости, да прости? Ладно. И я вот нарушаю и не парюсь в этом признаться! – с довольным видом заявила Ефимова. – Да не агрись ты, все их нарушают! Чтоб жилось веселее. Вот ты ж не спроста сеанс с психологом проигнорила, так? Значит нашла, чем поинтереснее заняться, так?

– Так, – согласилась я, вспомнив о времени, проведённом в «Империале».

– А чего покраснела-то! Классно времечко провела, да?

– Да.

– Ну и держи хвост пистолетом! Чего мнешься-то?

– С чего ты взяла, что мнусь?..

– Да у тебя на лице все написано! Краша же зацепила, да? – рассмеялась она, ткнув в меня пальцем.

– Что?

– Красавчика на крючок поймала небось, говорю? Олигарха какого, да? Чего молчишь. Ой, насупилась – не могу! Поматросил и бросил что ли?

– Не знаю, – честно ответила я.

– Так узнай! Подстрой рандеву – и дело в шляпе! Знаешь, где краш кантуется?

– Не понимаю…

– Где зазноба твоя обитает, знаешь?

– Не совсем…

– О, как всё запущено! Ладно, не кисни! У семьи у твоей с подвязками все ОК. Значит справки навести – раз плюнуть. Не сиди размазней – действуй! Свое счастье надо зубами выгрызать, поняла!

– Поняла… А ты всё же тренинги посещай, Тань.

– Опять ты об этом?! Еще слово с меня возьми!

– Почему нет?

– Потому что права не имеешь! – заявила она. Потом, подумав, продолжила более миролюбиво: – Ладно… Буду. Мать вот тоже велит. Ворчит, что мелкого совсем закошмарила.

– Сына? А зачем ты малыша… кошмаришь?

– Ой, не душни, а! Мне матери хватает. Да и какой он уже малыш! Четыре года стукнуло! Знаешь, какой он у меня настырный?! Мрак просто! Постоянно что-то требует. Устала уже хотелки его выполнять.

– А ты с ним в игру сыграй, – ни с того ни с сего сорвалось с языка. А перед глазами промелькнул «кадр» из детства: я лезу вверх по каким-то камням. Вокруг меня полумрак. Светло только на самом верху – над моей головой. Там стоит девчонка. Она забралась туда раньше. Стоит и смотрит на меня сверху вниз… Видение мелькнуло и пропало.

– Что ты сказала? – переспросила я у Татьяны.

– Ага, говорю! Щаз! Советчица выискалась! С работы еле ноги волоку, а тут еще тренировки, тренинги всякие! С малым бабушка в игры играет!

– Нелегко тебе… – проговорила я, пытаясь воскресить в памяти тот день с камнями, но ничего не получалось.

– Эт точно! Ладненько. Отдыхай. Смотрю, тормозишь совсем. Не буду тебе мешать.

– Подожди! Выслушай про игру, вдруг пригодиться.

– Эх и настырная ты, Громушка! Ну валяй.

Я улыбнулась тому, как ласково прозвучал измененный Татьяной вариант моей фамилии и продолжила:

– Смотри, игра называется «Баш на баш». Я ее когда-то так окрестила… Вернее, не совсем я… В общем, не важно. Суть игры: его прихоть – в обмен на твою прихоть. Играете в два раунда. Как мы сегодня, – рассмеялась я.

– Чёт я не поняла ни хрена! Ты предлагаешь мне потакать его прихотям что ли? Он и так от рук отбился! А с игрой этой твоей мы с матерью вообще на луну взвоем!

– Ну, он же высказывает свои требования?

– Да без конца! Он весь день только этим и занят, скажу я тебе!

– Вооот! А ты лимит установи: каждый из вас по очереди исполняет по одному желанию друг друга: ты – одно его, и он – одно твое. Главное условие: раундов может быть всего два в день. То есть каждый день ты имеешь право исполнить только две его «хотелки». В обмен на это он обязан исполнить две твоих. Ну, там, не знаю… собрать игрушки, почитать, порисовать и так далее. Но лимит – только по два желания в день.

– Не согласится. Он у меня жуть какой упертый!

– Позволите присоединиться? – донесся до нас голос Сергея Ивановича. Он появился перед нами будто из ниоткуда.

– Конечно! – Мы вскочили, как по команде и поклонились ему.

– Сидите—сидите! – улыбнулся он. Сел в свободное кресло рядом с нами и предложил Татьяне: – А ты сына в секцию приводи.

– Да ну! Он же не даст мне сконцентрироваться на тренировке, сэнсей. И потом: я хоть здесь от него, считай, отдыхаю!

– Я говорю о детской секции, Татьяна. Занятия в ней параллельно с нашими проходят.

– Да ладно! А сколько по деньгам будет выходить?

– Для тебя бесплатно будет. Я переговорю.

– Так ему всего четыре! Мелкий ещё!

– В самый раз. В младшую пойдет.

– Да ладно… Правда можно что ли?

– Правда можно.

– Вот спасибо, сэнсей! Мать хоть пару часов отдохнет. Он же с ней весь день.

– А в садик не ходит? – спросила я.

– Нет. Только числится.

– Почему? – удивилась я.

– Он там всех «строит». Включая воспитательницу, – рассмеялась она, – Вы сегодня сделали мой день! Это я в фильме как-то от одной няшки уловила. Думала, что за фигня? Ушатали ее что ли? А потом мне объяснили, что, оказывается, – осчастливили. Да так, что дальше некуда! Как вы меня сейчас. – улыбнулась она тренеру. Встала и поклонилась ему.

– Рэй положен только на татами, Таня. Приводи сына. Только справку от педиатра предоставить не забудь.

– Сделаю, Сергей Иванович. Спасибо.

– А про лимит «хотелок» Катя неплохо придумала, – неожиданно поддержал он мою идею.

– Спасибо, Сергей Иванович, – откликнулась я. И вдруг разговорилась: – Только игру не я придумала. Позаимствовала, так сказать. В общем, жила я как-то у маминой подруги. Там девочка была… Ее дочь. Мы с ней поначалу очень конфликтовали. Вот тетя Алла и придумала для нас этот квест. Две ее «хотелки» в день – на две мои.

– Отлично придумала! – одобрил тренер.

– Да. А то поначалу мы даже договориться не могли, что будем есть на завтрак и обед с ужином.

– Жесткий клинч, – заметила Таня, – Не завидую тому, кто вас тогда кормил.

– Да, нелегко ее маме приходилось. Но потом мы договорились: сегодня на завтрак едим то, что хочет она, а завтра – мое любимое блюдо. А что на обед с ужином – решает уже сама тетя Алла. Или вот, например, сегодня мы рисуем после завтрака, а завтра в пещеру спускаемся. Я всё рисовать стремилась, а она – в пещере с призраками общаться. Точно! Пещера… Я карабкалась из пещеры!

– Что? – разом спросили оба мои собеседника.

– Извините… Вспомнила что-то, как из пещеры выбираюсь… после общения с призраками…

– Прям так и с призраками? – уточнила Таня.

– Ты не поверишь, но вот прям так и с ними, – смеясь, ответила я, – Она говорила, что понимает их язык. Знаешь, как это меня пугало! До невозможности! Вообще странная она была.

– Почему была? Вы сейчас не общаетесь?

– Нет.

– И где она обитает, не знаешь?

– Нет.

– Жаль… Я бы с ней познакомилась. Люблю таких – с изюминкой. Чуток безбашенных.

– Да… Такой она и была. С изюминкой… Ну всё, пойду, пожалуй. К нам с подругой вечером еще гость прийти должен… Ее жених… До свидания, Сергей Иванович. Пока, Тань.

– Катя, мне твое состояние не нравится.

– А что с ним не так, сэнсэй?

– Тебе отдохнуть надо. Займись этим. К следующей тренировке должна быть как огурчик. Иначе о твоем состоянии я сообщу доктору Стриж.

– Не надо, Сергей Иванович. Пожалуйста… Я отдохну на выходных.

– Лады.

«И чего это мне та девчонка вдруг вспомнилась? – недоумевала я, выходя из спортивного комплекса. – Я ведь даже имени ее не помню… С тетей Аллой созвониться что ли? Давно не общались… У меня ведь даже и номера ее не сохранилось… Забыла напрочь. Как будто стерли из памяти подчистую… Странно все это, – размышляла я, бесцельно идя по улице, – А ведь она мне как-то звонила. Давно это было, правда. Надо бы у дедушки спросить, как с ней связаться. А зачем? Да хоть имя девочки узнать, а то чувствую себя какой-то болезной… Амнезийной. Вспомнить никак не могу…»

Вслед за тенью. Книга вторая

Подняться наверх