Читать книгу Всё сразу. Повести и рассказы - PaoloGilberto - Страница 15

«В дурку сдать его, и дело с концом», – думал Максим, энергично шагая по дороге. По иронии градостроителей, психоневрологический диспансер находился в пятистах метрах от церкви. Снаружи двухэтажное серое здание с решётками на окнах ничем не выделялось, да и зайдя во двор с разбитым асфальтом, грязью и лужами сразу можно было понять, что ничем высокотехнологичным или современным диспансер своих посетителей не удивит. Самая обычная больница средней полосы России.

Максим открыл деревянную дверь с растянутой пружиной и уткнулся в длинную очередь. В местном диспансере он не был ни разу. Как-то повода не подворачивалось.

– Это что? – шёпотом спросил он у парня в спортивных штанах, который, нахмурившись, листал журнал билетов по правилам дорожного движения.

– Ну как что? Очередь, – не поднимая головы, ответил он, – Тут всегда так по средам, на справки печать от психиатра ставят, что ты не дурак. За мои же деньги. А то, блин, ни права получить, ни оружие. Да мало ли. Вот и очередь.

– Понятно, спасибо. А где сами больные?

Парень поднял голову и внимательно посмотрел на Максима.

– Оп, а батюшка сюда зачем? Черти мерещатся? – он хохотнул, но, перехватив строгий взгляд Максима, смутился, – Извини..те! На втором этаже, там типа временного стационара.

Аккуратно расталкивая локтями толпу, Максим добрался до лестницы, отодвинул железное заграждение с табличкой «Посторонним вход воспрещён. Бахилы у сестры-хозяйки» и быстро поднялся на второй этаж. Пощупал массивную металлическую дверь с глазком, поискал звонок, и не найдя его, громко постучал ногой. Через пять минут он уже был готов уйти, но дверь неожиданно распахнулась, и в проёме возник санитар. То, что именно санитар, Максим понял сразу – врачи рукава не закатывают и такая жиромышечная масса им ни к чему.

– Чё хотели? – совершенно безразличным тоном спросил он.

– Здравствуйте. Мне нужно поговорить с врачом. С заведующим стационаром, возможно ли размещение больного у вас?

– Угу, – санитар развернулся и захлопнул дверь. Уже из коридора Максим услышал:

– Тут подождите, ща я спрошу.

Прошло ещё двадцать минут. Снова громыхнула дверь, но вместо санитара Максим увидел худого невысокого усатого мужчину с сигаретой.

– Антон Сергеевич, зав. отделением, – протянул он руку.

– Иерей Максим Палёнин. Здравствуйте.

– Что Вы хотели? – равнодушно спросил Антон Сергеевич, глядя мимо Максима в окно лестничной площадки, и глубоко затянулся.

– Кажется, у меня на приходе появился больной вашего профиля, – осторожно начал Максим.

– Кажется? Вы врач-психиатр? Откуда такие выводы?

– Он разговаривает разными голосами, настроение у него меняется каждую секунду, называет себя каким-то блаженным, – горячо заговорил Максим.

– Бухает?

– Что?

– Как что? Пьёт?

– Да.. То есть, раньше пил, а после того, как с ним эти раздвоения личности начались, вроде завязал.

Антон Сергеевич за вторую затяжку выкурил целую треть сигареты и внимательно посмотрел Максиму в глаза.

– Месяц какой сейчас, батюшка?

Максим понял, что в этом заведении удивляться нечему и осторожно ответил:

– Апрель.

– А апрель – это что? – двумя пальцами с окурком прицелился в Максима зав. отделением.

– Что за вопрос?

– Нормальный вопрос. Апрель – это что?

– Что.. Что.., – Максим лихорадочно соображал, – Четвёртый месяц.. Месяц розыгрышей и что там ещё?

– Да весна это, отец. Слышишь? Весна, – спокойно выдохнул врач терпкий дым, – Весеннее обострение. Ничего удивительного. Буянит твой больной? Окна бьёт, бегает голый по улице?

– Н-нет. Дома сидит. Ест мало. Не спит.

– Просто сидит?

– Ну да.. Сидит и людям всякую чепуху говорит, что он, якобы, святой, лечит словами и землёй.

– Я по телевизору и не такую чепуху слышал, – грустно улыбнулся Антон Сергеевич и резким щелчком отправил окурок в окно, – И что, их всех к нам теперь везти? Нет показаний для госпитализации, батюшка, нет. Знаете, как в милиции.. То есть, в полиции говорят? «Угрожают вам убийством? Ну, мало ли, что говорят. Вот как убьют, так и приходите!», – он сжал губы и махнул рукой, – До свидания.

Гулко хлопнула дверь.

Максим сжал кулаки, фыркнул и спустился по лестнице. Вышел во двор, из больничного воздуха, сел на скамейку и задумался.

«А что это я так испугался? Что забегал? В дурку определить? Он ведь реально такой… Что не прикопнёшься. А вдруг… А вдруг я верю ему? И он… Как он там сказал? Легион. Легион… Это же имя бесов, которых изгонял Иисус, вроде. Но не может этого быть, то – Библия, а это… Город мой. Россия. Улица Подгорная. Какой нафиг легион? В алтарь хочет зайти. Не может быть». Но по спине вдруг пробежал холодок, Максим вздрогнул, выпрямился и понял, что верит во все Лёхины слова. До единого. От этого стало ещё страшнее.

«Как избавиться-то от него? Он же калека… Но он придёт. Точно придёт…». Максим хрустнул пальцами и вспомнил слова врача: «Как в милиции… Как убьют, так и приходите!». «Илюха! Точно!» – Максим выхватил из сумки трубку и набрал номер участкового. Три гудка.

– Алло, батюшка Максим, здравствуйте, слушаю Вас!

Участковый у них был действительно хороший. Адекватный, профессиональный. И, что очень нравилось Максиму, верующий. Службы не пропускал, жену и детей к церкви приучал. Те вроде бы пробовали сопротивляться, но против закона не попрёшь.

– Илья Вадимович! Здравствуйте! Как Вы, как Ваши дела? – бодро начал Максим.

– Всё неплохо, с Божьей помощью! Срочное что-то, батюшка?

– Я по поводу Бронникова. Лёхи. То есть, Леонида. Помните такого?

– Да-да, алкаш, у храма живёт. Что случилось?

– Как сказать. Вроде бы ничего, но есть опасение…

– Угрожал он Вам? – серьёзно и твёрдо спросил участковый.

Максим замялся.

– Да нет. Понимаете… Не могли бы Вы его пару дней перед Пасхой у себя в участке подержать? А то мало ли. Испортит праздник всем.

– Батюшка, он же не собака и не кот, чтоб его в клетку посадить, – участковый рассмеялся, – Для этого нужны веские основания. К тому же, у нас сейчас везде в кабинетах и отделах видеофиксация, если что – как я объясню, что у меня алкаш в обезьяннике делает? Не могу, извините.

– И нет никаких вариантов? – расстроился Максим.

– Разве что один: привезу я Вам наручники, прикуёте его дома к батарее. Да и всё. Будете заходить, присматривать за ним. Если уж так беспокоитесь.

– И это Вы мне, Илья Вадимович, пример с собакой приводили? – серьёзно спросил Максим, подумав, что вся эта история звучит, по меньшей мере, дико, и, вздохнув, добавил: – Завезите наручники ко мне домой, хорошо? Если вдруг меня не будет, матушке Ирине оставьте.

– Договорились, батюшка, всего Вам хорошего!

– Благослови Бог.

Максим снова не мог уснуть. Ира весь вечер допытывалась, зачем участковый привёз наручники, но Максим отмахнулся, сказал, что объяснит всё потом. Ира, кажется, обиделась, но ему было не до того. Он думал, что делать с Лёхой.

Максим почти задремал, повернулся на другой бок и почувствовал, как Ира осторожно взяла его под локоть. Мягко сжала, несколько раз постучала по руке указательным пальцем, а потом быстро-быстро прошептала ему в ухо:

– Что, дешёвый урод, хотел чужими руками всё уладить? Нет, есть только ты и я. Больше тебе никто не поможет!

Максим обернулся и в нескольких сантиметрах от себя увидел ужасное Лёхино лицо с горящими глазами. Максим крепко зажмурился, рванул с кровати, но Лёха сжимал его локоть с такой нечеловеческой силой, что у Максима онемела рука. Он дёрнулся ещё сильнее, забился, закричал.

– Максим, ты что? Ты что, проснись! – испуганная Ира уже успела включить ночник и тормошила мужа за плечи.

– А-а! – Максим резко сел на постели.

– Сон это был, Максим, сон, ты что! Тебе воды принести?

Максим отрывисто кивнул, огляделся. Понемногу начал успокаиваться. А когда посмотрел на локоть, тихо взвыл – в свете ночника он увидел на коже грубые свежие синяки.