Читать книгу ДеньГа. Книга странствий человеков в людском море - Семивэл Семивэл - Страница 12

Пишущие машинки пишут, как люди говорят.

(Эрнест Хемингуэй)

– Тэкс-тэкс-тэкс! – радостно поприветствовала меня Любава, когда через два дня я извлёк её из покрытого пылью футляра и поставил на новенькую, пахнущую лаком тумбочку. И тут же, видимо, вспомнив о моём предательстве, прострекотала уже с укоризной: – Тэкс-тэкс-тэкс… (Дескать, а ещё слово давал. Друг, называется…)

Звук её молоточков был в полном соответствии с контентом – сух и отрывист. Ага, это из её ленты окончательно и бесповоротно улетучились чернила. Оно конечно, за столько-то времени…

– Ты прости меня, милая, – виноватился я, любовно оглаживая все прелести её ладной фигуры тряпочкой из мягкой байки, которую нашёл в футляре вместе с машинкой. – Всё дела, заботы, суета суетянская… Закрутился.

– Тэкс-тэкс-тэкс! – последовал бодрый ответ. – Да уж ладно, чего там. Лучше позже, чем никогда (Заметь – позже, а не поздно, как привыкли вы все, человеки, говорить. Поздно – оно и есть поздняк, чего с него взять). Всё крутишься, говоришь? Всё вращаешься?

– Какое там, дорогая. Открутился, кажется… Да нет, нет, ты не думай – временные трудности. Кстати, хочу заметить (так сказать, на правах коллеги, одно дело ведь делали, столько лет), что крутиться и вращаться – не одно и то же. Они хоть и числятся в синонимах, но…

– Тэкс-тэкс-тэкс?.. Хочешь сказать – но корни у них, а, следовательно, и смыслы, такие разные? – оживилась Любава и заметно возрадовалась. – Батюшки! Будто и не было тёмного чулана! Я по-прежнему на одной волне с тобой, о, мой повелитель! Будто и не были мы все эти 832 дня, 5 часов, 40 минут и 16 секунд далеки друг от друга. Ведь так?

– Так-так-так, милая, – в тон и стук ей согласился я, ничуть не удивившись столь скрупулёзно зафиксированной продолжительности моей измены. Женщина! И чтобы уйти от неприятной темы, заторопился:

– Ну да, слова совершенно разных масштабов. Крутиться – приземлённное, из корневого гнезда круг. Круги на воде, самолёт сделал круг, закрутиться в делах, закружили заботы… И так далее. А вот вращаться! Это слово космического масштаба, ибо смыслообразующий корень здесь – Ра, Солнце. В Ра щаться! То есть вращаться в исконном, изначальном смысле означает двигаться вокруг Солнца. А уж потом – и все остальные, бытовые смыслы. Кстати, вслушайся в щаться – щастья, счастья… Не есть ли это прямое указание на то, что вращаться вокруг Солнца – уже счастье… Слушай, Любава, а мне с тобой по-прежнему интересно! На такие мысли наводишь…

– Даже интереснее, чем с компьютером?

– Да ну! Нет, с ним, конечно, много удобнее… Сделал ошибку – тут же стёр. И вообще… столько полезных функций. Ох, прости, пожалуйста! Не хотел тебя обидеть.

– Ну что ты, мой повелитель…Научно-технический прогресс ведь не остановишь. Справедливости ради… Ты знаешь, у меня было время подумать… Так вот, по справедливости нужно вспомнить: я ведь тоже в своё время чопорных писцов-калиграфов упразднила как класс – повсеместно заменила на барышень-машинисточек, а тонкий скрип изящных чернильных перьев – на грубый грохот всех этих импортных ундервудов, ремингтонов и прочих активе. Даже машинописное бюро в нашей редакции – это ж ад кромешный был! А ведь стучали уже на электрифицированных аппаратах. Что ж тогда раньше творилось?