Читать книгу ДеньГа. Книга странствий человеков в людском море - Семивэл Семивэл - Страница 52

Распахнув ворота просторного гаража, Зимнякова увидела густо запылённую«Ладу» Виталия. «Прикатил, паршивец, – вяло подумала она о сыне и вернулась за руль своей новенькой «восьмёрки». Но тут же вылезла – «паршивец» бросил машину прямо посередине гаража, так что ни слева, ни справа места для второй уже не осталось.

Все дверцы «Лады» оказались заперты. Зимнякова чертыхнулась и торопливым злым шагом направилась домой.

На лестничную площадку из-за двери их квартиры рвалась музыка. Некто бесполым жестяным голосом рубил иностранные слова, неустанно шваркал барабан и выло что-то невыносимо электронное и неживое. Зимнякова шагнула в прихожую и тут же изумлённо остолбенела: в трёх метрах от неё, перед зеркалом, подёргивалось в такт музыке чьё-то шоколадное, с двумя белоснежными проблесками тело. Ходуном ходили крутые точёные бедра, подпрыгивали полные груди с мечущимися по какой-то сложной кривой сосками. Зимнякова ошалело похлопала глазами, в изнеможении оперлась о стену. Задетая ею чеканка покачнулась и полетела на пол, и в тот же миг закрытые глаза девицы распахнулись, сладострастно закушенная губа прыгнула вниз, руки инстинктивно взлетели крестом на грудь, и в неживую электронную музыку вплёлся весьма живой и сочный визг. Девица прыгнула от зеркала и юркнула в открытую дверь комнаты сына.

– Ну всё! – сказала Зимнякова и бросилась вслед за ней.

В комнате её встретил насмешливый, пьяноватый взгляд сына. Он лежал под изжёванной простыней, там же, только укрывшись с головой, спряталась девица.

– Ты что, мать? – нарочито спокойным голосом осведомился Виталий. В улу его рта дымилась сигарета. – Разве можно врываться к людям, когда они, так сказать, совокуп…

Зимнякова задохнулась от злобы.

– Ах ты!.. Ах ты!.. Да что же это?!

Она подступила к постели и пнула стоящие на полу бутылки. Из одной,

незакрытой, забулькало на ковёр вино.

– Щенок!! Две недели пропадал неизвестно где, а теперь заявился, да ещё и бл… с собой в квартиру приволок! Да я! А ну вон!!!

– Да нет, – вдавив в пепельнице сигарету, процедил Виталий, – да нет, мать, это ты вон. Из моей комнаты.

Он рывком, вместе с простыней, встал, закутался не спеша, затем крепко схватил мать за шею и, развернув, потащил к двери. Последнее, что увидела Зимнякова, была загородившаяся подушкой девица, её перепуганные блестящие глаза. Потом дверь захлопнулась. Грохот жестяной музыки подскочил до предела. А в висках Зимняковой быстро-быстро и больно-больно застучали остренькие молоточки. Она зарыдала, забила в дверь кулаками.

– Пьянь! Пьянь! – кричала она, захлёбываясь унижением и беспомощностью. – Змеёныш! Вырастила на свою голову! Выкормила! Тварь! Тварь такая! Тунеядца кусок!

Она выкрикивала всё новые и новые ругательства, громоздя их друг на друга с истерическим наслаждением, с болью, с ненавистью, с бессильной яростью…

Скоро она притомилась. Махнув последний раз кулаком по двери, шатаясь, пошла в залу, упала в кресло.

– Да что же это, а? – монотонно шевелились её губы. – Да что же это, а? А? А? Да что же это?..

Спустя некоторое время она придёт в себя и вспомнит, что машина её так и осталась возле гаража. А вспомнив, найдёт брошенные в прихожей ключи от «Лады» Виталия и отправится загонять машину.