Читать книгу Там, вдали, за… Повесть и рассказы - Сергей Чевгун - Страница 12

* * *

По дороге с Холма они расстались. Фуфлачев отправился в городскую администрацию, а Рябцев решил заглянуть к своему давнему приятелю – Ивантееву. Когда-то они жили в одном дворе. Ивантеев работал по строительной части, долго мотался по Заполярью, лет десять прожил в Уренгое, потом вернулся в Город и продолжал строить дома… Правда, выше начальника участка так и не поднялся. А выйдя на пенсию, пришел работать на Холм – техником-смотрителем Монумента, да так здесь и прижился.

Дядя Саша, как звали Ивантеева, был своего рода достопримечательностью Холма, его верным талисманом, без которого Холм потерял бы половину своих исторических достоинств. Вот уже двадцать лет дядя Саша каждое утро заходил внутрь Монумента и осматривал сложную систему стальных тросов, которыми поддерживалось многометровое сооружение. И двадцать лет же, регулярно раз в месяц, в любую погоду, дядя Саша поднимался по бесконечным внутренним лестницам на самую верхотуру, через люк выползал Монументу на бетонное темечко и подолгу сидел там, в одиночестве, глядя на раскинувшуюся далеко внизу Реку.

Кто знает, о чем думал в эти минуты старый смотритель, кого вспоминал? Может, своего отца, гвардии рядового Ивантеева, двадцать послевоенных лет прохрипевшего простреленным легким в сырой заводской комнатенке и умершим в полном убеждении, что чистые и светлые квартиры со всеми удобствами строят лишь для тех, кто не воевал? А может, дядя Саша в эти минуты мысленно беседовал с соседом своим, стариком Евсеевым, аккуратно напивавшимся с каждой пенсии и вспоминавшим всегда одно и то же – как его однажды расстреливали свои же близ безымянного хутора, где держал оборону их донельзя истрепанный полк.

Покурив и вдоволь наглядевшись на Город, Ивантеев спускался на грешную землю и отправлялся в приземистое двухэтажное здание, где размещалась инженерная служба, отвечавшая за техническое состояние исторического памятника. Там он открывал специальный журнал и корявым своим почерком записывал всегда одну и ту же фразу: «Сооружение проверено, замечаний нет. Техник-смотритель Ивантеев».

Дядю Сашу Рябцев застал в крохотной комнатке на первом этаже, под лестницей. Смотритель сидел у окна с видом на Монумент и пил чай из эмалированной кружки. Баранки, наполовину высыпанные из пакета, горкой лежали на столе. Сахару у Ивантеева, как всегда, не было.

– Садись, чайку попей. По делам или как? – спросил дядя Саша, здороваясь с Рябцевым за руку.

– По делам. Сам ведь знаешь: Годовщина скоро. Департамент культуры собирается на Холме театрализованное представление устраивать. Вот, приехал на месте посмотреть, проконсультировать, – объяснил Рябцев, подсаживаясь к столу.

– А без представления никак нельзя? – хмуро буркнул Ивантеев. – Я так думаю: Холм – не то место, чтобы театры устраивать.

– Что-то ты сегодня сердитый. Что-нибудь случилось? – спросил Рябцев. Обычно смотритель встречал его куда более радушно.

– Не знаю, Миша. Может быть, и случилось. Еще сам толком не разобрался.

– А в чем дело?

Смотритель отставил в сторону недопитый чай и посмотрел на профессора долгим тревожным взглядом.

– Слушай, Миша, ты меня уже столько лет знаешь. В одном дворе жили, так? – вполголоса заговорил он.

– Было дело, – не стал отрицать Рябцев. – И что?

– Выпиваю я, конечно, не без того. Однако белой горячки сроду не было, и на голову никогда не жаловался.

Рябцев пожал плечами, не понимая, куда клонит смотритель.

– Да ты скажи, в чем дело?

– Вот и я хотел бы это знать, – смотритель с минуту помолчал, раздумывая, и наконец решился: – С нашим Монументом что-то не то происходит.

– А что именно? – осторожно спросил Рябцев и внимательно поглядел дяде Саше в глаза.

В зрачках у смотрителя серым облачком висела тревога.

– Я так думаю, почва под Монументом начала просадку давать. Уже сантиметров на тридцать в землю памятник ушел, а может, даже больше. Понимаешь?

– А ты не ошибся?

– Смеешься, Миша? Я уже двадцать лет за Монументом слежу, каждую трещинку в нем знаю!

И здесь дядя Саша перешел на торопливую скороговорку, в которой попеременно упоминались стальные тросы, бетонное основание, специальные датчики, умный прибор гирокомпас… Словом, каша получилась невообразимая. Впрочем, профессору она оказалась вполне по зубам. Задав пару-тройку наводящих вопросов, Рябцев понял: с Монументом и в самом деле происходит что-то неладное. Вроде бы как в землю он стал проваливаться, если, конечно, Ивантеев не ошибается. Основание, что ли, у Монумента грунтовыми водами подмыло?

– Ты кому-нибудь об этом говорил?

– Нет еще. Да и зачем? – лицо у смотрителя стало грустным. – Того и гляди, за сумасшедшего примут.