Читать книгу Сквозное действие любви. Страницы воспоминаний - Сергей Десницкий - Страница 3

Я родился накануне Великой Отечественной войны и уже в полугодовалом возрасте совершил свое первое серьезное путешествие на Урал. Бабушка Валя и мама повезли меня в эвакуацию. Жизнь в глухом уральском селе не оставила в моей памяти никаких воспоминаний, и все, что произошло там, я знаю лишь по рассказам взрослых. Два года мы с мамой провели на Урале и вернулись домой лишь в ноябре 1943 года, когда я уже мог что-то запоминать.

Так случилось, что о прошлом своих родителей я знаю оскорбительно мало.

Родство с «врагами народа», а стало быть, с «контрреволюционными» элементами, грозило их потомкам ссылками, лагерями, а то и расстрелом без суда и следствия. А в состав данной категории граждан входили не только белогвардейцы или чины охранного отделения, но и потомственные дворяне, вся российская знать, анархисты, латыши, конституционные демократы, богатые крестьяне, которых почему-то прозвали «кулаками», ученые, врачи, писатели и поэты, композиторы, учителя, художники, то есть все российские интеллигенты… И прочая, прочая, прочая… Короче, больше половины населения Российской империи представляло для советской власти реальную угрозу. Лишь двадцать процентов деклассированного элемента, то есть карманники, воры в законе и идейные бандюки типа Котовского и иже с ним, вызывали у новой власти нежные чувства. А иначе и быть не могло. Пообещав в 17-м году «землю крестьянам», а «фабрики рабочим», большевики и тем и другим показали агромадный шиш и весьма обоснованно опасались, что за такой грандиозный обман рано или поздно придется отвечать. Поэтому благоразумней было самых умных и понимающих заблаговременно уничтожить, дабы не смогли разжечь искру крамолы в умах обманутых и оскорбленных. Но главное – превратить остальную массу населения в безмозглое стадо, которое лишь кнута боится и заботится об одном только: где бы посытнее пожрать. Вот почему лояльные «совграждане» сняли с шеи крестики, перестали ходить в церковь, запрятали подальше, а то и просто порубили на дрова родовые иконы, сожгли все дореволюционные фотографии, изорвали на мелкие клочки письма родных, выбросили на помойки царские грамоты, если таковые имелись… То есть с рвением принялись уничтожать память о своих предках, многие из которых были весьма достойными людьми и заслуживали если не почитания, то хотя бы элементарного уважения. Страх стал главной движущей силой в изувеченной большевизмом России!..

Когда в школе меня спрашивали: «Кто твои родители?» – я отвечал: «Мама – домохозяйка, папа – командир Красной армии». И был горд сознанием, что являюсь потомком советского офицера. То есть совершенно искренне полагал: моя родословная началась только после Октября 1917 года.

А ведь это совсем не так. Глеб Сергеевич – потомственный дворянин, и в роду Десницких было немало славных людей. Взять хотя бы митрополита Михаила – духовника императора Павла Первого. По линии матери хвастать особенно некем. Но в глазах нынешних господ демократов ее отец, Антон Апсе, тоже незаурядная личность. Арестованный в 37-м как враг народа, попал в тюрьму потому только, что имел несчастье родиться латышом. И может быть, благодаря именно этим обстоятельствам не хотели мои родители, чтобы их сын-пионер гордился таким опасным родством. (Правду я узнал только после кончины Сталина.) И что в результате?.. Я был уверен, что маму отца звали Валентина Петровна, и лишь неделю назад, разбирая старые фамильные фотографии, обнаружил на обратной стороне одной из них надпись, сделанную рукой Глеба Сергеевича: «Валентина Ивановна Десницкая». Только случайность позволила мне исправить свою ошибку. А имя бабушки со стороны мамы я вообще не знал и называл женщину, изображенную на единственной фотографии, сохранившейся у меня с тех незапамятных времен, «мама моей мамы». К счастью, брат мой Боря среди старинных бумаг и разного рода справок неожиданно обнаружил в прошлом году свидетельство о рождении Веры Апсе (раньше такие бумаги называли «метриками»), и только благодаря этой случайной находке я узнал, что в девичестве у моей бабушки была очень непривычная для русского уха фамилия – Руига, а звали ее Бертой. Ее муж и мой дед Антон Апсе работал на знаменитом заводе ВЭФ простым фрезеровщиком. Вот и все, что я знаю о своих предках с материнской стороны. Не принято было в нашей семье распространяться о родовых корнях.

Наверное, поэтому мой сын Андрюша весьма настойчиво стал просить меня: «Напиши воспоминания». И я понял, что обязан это сделать. К сожалению, очень многое из прошлого семьи Десницких кануло в Лету. Кануло безвозвратно. После смерти моей тетки Александры Сергеевны осталась целая куча старых фотографий, на которых запечатлелись лица наших родных. Но большинство из них так и останутся навеки безымянными. Те, кто мог назвать их имена, тоже ушли из этой жизни, и мой долг задержать в памяти моих детей и внуков хотя бы то, что еще можно сохранить. В апреле мне исполнилось 70 лет – и сколько осталось впереди?.. Бог весть. Поэтому и решил я разбить свои воспоминания на несколько книг. Сколько успею, столько успею. Так что не взыщите, дорогие мои «потомки».

А я, помолясь, приступаю.

«Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, приди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша».

Сергей Десницкий