Читать книгу Концепты и другие конструкции сознания - Сергей Эрнестович Поляков - Страница 21

Широко известен и давно принят в гуманитарных науках и в психологии тезис о том, что человек познает мир предметно. Э. Кассирер пишет: «Мы… познаем не “предметы” – это означало бы, что они раньше и независимо определены и даны как предметы, – а предметно, создавая внутри равномерного течения содержаний опыта определенные разграничения и фиксируя постоянные элементы и связи» (2006, с. 348).

Действительно, благодаря возникающим в нашем сознании моделям-репрезентациям предметов мы приобретаем знание о мире и начинаем воспринимать его, понимая то, что воспринимаем. Как говорил П. Жане, воспринимать кресло – это значит не просто видеть предмет, а видеть предмет, в который можно сесть (цит. по: Ж. Пиаже, Б. Инельдер,1963, с. 24). Х. Ортега-и-Гассет (1997, с. 311) тоже полагает, что вещи сами по себе не обладают бытием. Бытие вещей рождается лишь в том случае, когда человек, сталкиваясь с вещами, вынужден считаться с ними, решать, что с ними делать, чего от них ожидать и т. п.

Однако, как мне кажется, наше сознание познает реальность даже не предметно. Оно конституирует и конструирует вокруг себя и в себе самом сущности. Предметы – это все-таки нечто исключительно физическое, тогда как сознание сущностно познает не только физический мир, но и социальный и даже психический. Окружающую реальность в целом сознание репрезентирует сущностно, а доступную восприятию реальность – еще и предметно, и вещественно. Чувственные репрезентации конституируют вокруг нас проницаемую в разной степени для нашего тела (газообразную, жидкую и твердую) вещественную среду, которую наше сознание трансформирует в отдельные сущности.

Даже когда возможности чувственного репрезентирования реальности исчерпываются, сознание на основе отрывочных данных восприятия продолжает строить вербальные репрезентации уже умозрительных сущностей. Вербально конституированные и сконструированные сущности не столь очевидны и бесспорны, как чувственно конституированные сознанием предметы. Их условно можно разделить на сущности, которые, как представляется здравому смыслу, имеются в физической реальности, скорее всего, присутствуют там и вымышленные.

Что такое сущность? Б. Рассел (2001, с. 217) замечает, что понятие сущность представляется ему бестолковым и лишенным точности. Автор во многом прав, но это понятие необходимо для целей нашей работы в качестве удобного конструкта. Если пытаться определять это понятие, исходя из внешнего мира, то оно действительно не определяемо. Однако подобное универсальное понятие полезно, так как привлекает наше внимание к создаваемым сознанием и доступным исследованию объектам сознания.

Я понимаю сущности как единичные и самостоятельные объекты сознания, которые оно либо выделяет из потока чувственных репрезентаций «реальности в себе», либо создает на основе отрывочных чувственных репрезентаций с помощью вербальных конструкций. Первые оно рассматривает в качестве предметов физического мира. Вторые пытается поместить в этот мир как странные и не совсем обычные его элементы, если и не предметы, то по крайней мере объекты окружающего мира.

Таким образом, сущности – это создаваемые сознанием чувственные и вербальные репрезентации фрагментов «реальности в себе», помещаемые им в окружающий мир в качестве отдельных, самодостаточных и самостоятельных элементов этого мира, то есть предметов, явлений, свойств, действий и других объектов. Это нечто конституируемое или конструируемое сознанием с помощью его собственных репрезентаций в качестве элементов реальности, или ее частей, нечто вроде «субстанций» Аристотеля или «видов» Т. Куна (см. Примечание 6).

У. Матурана (1995, с. 97–98) считает, что для наблюдателя нечто является сущностью, когда он может описать ее, то есть перечислить ее актуальные и потенциальные взаимодействия и отношения. Описать какую-либо сущность наблюдатель может лишь в том случае, если имеется по крайней мере еще одна сущность, от которой он может отличить первую, наблюдая взаимодействия или отношения между ними. На роль второй сущности годится любая сущность, даже сам наблюдатель. Сущность может быть выделена, если у нее есть некоторая область взаимодействий, которая включает в себя даже взаимодействия с наблюдателем.

Итак, сущность – это то, что сознание конституирует или конструирует, помещая в свою картину мира в качестве чего-то очевидно самостоятельного и отграниченного от прочих сущностей, которые оно же во множестве создает. В качестве сущности может выступать и нечто безусловно реальное для человека, например некий чувственно репрезентируемый предмет или социальный объект, или психическое явление, и даже нечто лишь вероятно присутствующее, по мнению создателя соответствующей сущности, в реальности и, наконец, нечто явно вымышленное[51] им.

Сущность всегда репрезентируется с помощью концепта и обозначается особым словом. Сформированная человеком сущность совсем не обязательно понятна в полной мере даже ему самому, то есть создателю репрезентирующего ее концепта, а поэтому часто аморфна и плохо доступна вербализации. Но сущность всегда присутствует, с точки зрения ее создателя, в реальности (физической, психической, социальной, вымышленной и т. д.) в качестве чего-то самостоятельного и отдельного как от человека, так и от других сущностей.

Понятие сущность обозначает наиболее общее, наиболее умозрительное и абстрактное нечто, сформированное сознанием для того, чтобы репрезентировать что-то выделяемое им, неважно даже, в какой именно реальности. Следовательно, категория сущность включает в себя все, что обозначается, например, понятиями объект, явление, свойство, действие и пр. Кстати, в языке не только объекты и явления, но и свойства, и действия, и даже отношения и состояния часто обозначаются существительными, то есть обозначаются как объекты, или сущности… Например, «электропроводность», «растворимость», «посещаемость», «любовь», «противостояние», «перемирие», «изготовление», «чтение», «депрессия», «перестройка», «задумчивость» и т. д.

Сущность – это не обязательно что-то физическое. Существует множество социальных, психических, вымышленных, трудно квалифицируемых и даже не подлежащих квалификации сущностей. Является ли сущностью, например, круглый квадрат? С одной стороны, его существование в физической реальности невозможно. С другой стороны, он сконструирован сознанием и присутствует в нем в качестве отдельной сущности, то есть он имеется, пусть и в вымышленной сознанием реальности.

Сущности имеют референты в реальности. Многие сущности сознание просто помещает в окружающий физический мир. Например, физические объекты. Одни конституированные человеческим сознанием сущности имеют очевидные всем референты в реальности. Они могут быть как физическими, так и психическими. Самый наглядный пример психических сущностей – человеческая психика. Другие сконструированные сознанием сущности столь же явных референтов в реальности не имеют. Например, душа. Причем нет заметных феноменологических различий между психическими конструкциями, которые репрезентируют реальные, как представляется здравому смыслу, сущности, и теми, которые репрезентируют псевдосущности, отсутствующие в той реальности, куда их помещает человеческое сознание.

Есть интересные данные о том, что человек на разных этапах своего филогенетического развития концептуализировал одни и те же аспекты реальности по-разному, выделяя в них разные сущности, и свидетельства этого можно обнаружить в языке. В частности, Е. Я. Режабек и А. А. Филатова (2010, с. 273–274) утверждают, например, что первобытный человек концептуализировал реальность не так, как это делает человек современный. По словам авторов, человек не сразу пришел к тому, что не все предметы активны и активность присуща им в разной степени, что одни предметы меняются, другие – неизменны. По их мнению, в тотемном сознании имя действия еще не отделялось от имени предмета и не превратилось в глагол. Если считать действие изменчивым признаком предмета, то все признаки осознавались человеком как изменчивые. И у него не было основания отличать глагол от прилагательного и существительного.

Авторы считают, что в примитивном сознании все признаки предмета, если рассматривать его как вместилище признаков, были недифференцированными. Языковые формы выступали как протосуществительные, протоглаголы, протоприлагательные. Все концептуализированные сущности были активны. Они выделялись и осознавались как акторы[52]. Не было оснований для разграничения субъекта и объекта действия… Не было субъектно-объектной конструкции предложения, имена действия отождествлялись с именами предметов.

Е. Я. Режабек и А. А. Филатова (с. 274–276) приводят данные из современного языкознания, из которых можно заключить, что даже в некоторых современных языках сохранились архаичные языковые формы, позволяющие проводить аналогии с тем, что ранее присутствовали во всех языках. Они пишут: «В гиляцкой фразе təvilagan veurd (“эта больше-собака бегохороша”) налицо два разделительных комплекса: təvilagan – “эта большесобака” и veurd – “бегохороша”. Во фразе тундренного диалекта одульского языка kude-d-ilen-geəil (“человеко-олене-принесение”) разница между именем и глаголом неуловима. Аналогична по строю фраза чукотского языка “ты-валя-мна-ркын” (“я-ноже-точение-делание”)» (с. 275).

Описываемые авторами (с. 274–276) странные словоформы они называют инкорпорированными комплексами и рассматривают как самостоятельную языковую единицу, занимающую промежуточное положение между словом и предложением. По их мнению, «инкорпорированный комплекс» отличается от словосочетания своей морфологической цельностью. В нем закодировано нерасчлененно-размытое восприятие мира. Он репрезентирует мир расплывчато-смазанно, поэтому не позволяет отличить и обозначить действие предмета отдельно от самого предмета.

Из сказанного авторами напрашивается вывод, что еще относительно недавно наши предки концептуализировали мир совсем не так, как это делаем мы, и выделяли даже в доступной восприятию реальности не совсем те сущности, которые выделяем мы. Больше того, как свидетельствуют авторы, и сейчас рядом с нами живут народы, которые выделяют в том же окружающем нас мире сущности, не вполне совпадающие с нашими. Народы, которые не сформировали еще или вовсе не сочли нужным формировать сущности (действия и объекты, аналогичные нашим), и не имеют в своем языке слов для их обозначения.

Е. Я. Режабек и А. А. Филатова (с. 284–285) утверждают, что расчленение существительных и прилагательных было затяжным процессом и захватило даже эпоху античной культуры классического периода. В эпоху архаической культуры более важным был не концепт естественной причинности, а концепт «вины» перед невидимыми силами, позволявший ответить на вопрос: кто повинен в событии, кто за него ответственен. По их предположениям, магически нагруженному сознанию было трудно разграничить субъекта (каузатора) и объект действия. Человек концептуализировался лишь как восприниматель действия, разворачивавшегося из-за вмешательства невидимых и неведомых сил. Упор делался на предопределенность поведения человека. В силу «вложенности» поступков в поведение человека объект выступал в роли псевдокаузатора.

Авторы (с. 282–283) полагают, что архаическое сознание далеко не сразу осмыслило, что хоть что-то может совершаться по воле самого человека и без вмешательства высшей силы. Не сразу был усвоен, а соответственно, и концептуализирован даже тот факт, что состояние «сидеть» или «лежать» инактивно, а состояние «идти» – активно. Например, чтобы встать и пойти, не нужно распоряжения свыше, а требуется лишь привести себя в движение, затратив собственные силы на выход из сидячего положения. Иное понимание реальности и иная ее концептуализация вели, естественно, к построению и обозначению иных концептов, по-другому репрезентирующих реальность.

Лишь спустя продолжительное время концептуализация реальности и человека в ней изменилась таким образом, что стало допускаться вмешательство самого человека в жизнь вещей и явлений природы, сам человек стал осознаваться как каузатор, то есть мыслиться в субъектной, а не в объектной роли. Стали складываться представления о естественной, а не о магической причинности событий и их рациональные объяснения.

К чему я сделал такой длинный экскурс в, казалось бы, совершенно иную область знания? Его целью была демонстрация того, что в процессе развития человечества могут меняться сущности, выделяемые сознанием в окружающем мире. Привычные нам сегодня сущности еще относительно недавно вовсе отсутствовали, а вместо них в сознании присутствовали иные. Даже те сущности, которые мы сегодня рассматриваем в качестве физических объектов, их действий и свойств, – это сравнительно недавнее приобретение человечества.

Г. Г. Шпет (2010, с. 136–137) тоже пишет об изменении человеческой концептуализации реальности с течением времени. Он указывает, что, встречаясь с явлением, человек непременно предполагает, что за ним скрывается некое существо, которое и руководит им. Это первоначальная стадия развития человека, которая может быть характеризована как стадия теологическая. По мере расширения своего опыта человек убеждается, что никаких существ за явлениями, с которыми он встречается, нет. Тогда он предполагает, что за явлением скрыто не существо, а некая неизменная сущность, которая и руководит им. Человек уверен, что задачей науки является раскрытие этой сущности. Это вторая стадия развития человека – метафизическая. Наконец, человек освобождается от предрассудков и предположений о наличии каких-либо сущностей за явлениями и начинает понимать действительность только как совокупность явлений… Появляется возможность настоящего научного позитивного объяснения мира. Таким образом, человек в своем развитии постепенно переходит от стадии теологической к стадии позитивной.

Мне представляется, что создание сущностей – это естественная и необходимая форма психического функционирования человека, не очень зависящая от стадий развития человечества. Мы не можем прекратить создавать сущности. То, что мы «видим» за явлениями сущность, облегчает нам понимание окружающего мира, так как упорядочивает и упрощает для нас этот мир. Мы научились теперь не только вычленять, создавать и обозначать сущности, но еще и эффективно их классифицировать и обобщать. В результате у нас появились новые более общие и совсем умозрительные сущности: явления, объекты, действия и т. д., наконец, появилось само понятие сущность.

Появление сущностей тесно связано с формированием концептов и возникновением понятий. Как и почему у людей появились понятия?

Л. С. Выготский (2005а, с. 298–299) вспоминает анекдот, приведенный А. Гумбольдтом, о том, как простолюдин, слушая разговор студентов-астрономов о звездах, обратился к ним с вопросом: «Я понимаю, что с помощью всяких приборов людям удалось измерить расстояние от Земли до самых отдаленных звезд и узнать их расположение и движение… Но мне хотелось бы знать, как узнали названия звезд?» Он предполагал, что названия звезд можно было узнать только от них самих.

Я думаю, что и сейчас множество людей не представляют, что это именно человек концептуализирует мир, создавая в нем те или иные сущности, как доступные, так и недоступные восприятию, и обозначает их новыми словами. Сознание с помощью создаваемых им концептов выделяет или формирует сущности, так как появление сущностей упрощает мир и облегчает его понимание. Но если концепты, репрезентирующие предметы, их свойства и действия, возникают в сознании непроизвольно, как бы естественным образом просто в результате восприятия окружающего мира, и человеку остается лишь обозначить их новыми словами, то концепты, репрезентирующие сущности, недоступные восприятию, сознание формирует произвольно и целенаправленно.

Для репрезентирования такого рода сущностей сознание создает специальные вербальные конструкции, или вербальные концепты, которые конституируют или конструируют эти сущности. Следовательно, речь надо вести уже не о протекающем естественным путем процессе образования понятий, а о специальных усилиях человека, направленных на выделение некой новой умозрительной сущности в окружающем мире путем формирования в сознании репрезентирующей ее конструкции из уже известных человеку понятий.

А. Бергсон (2006а, с. 171) полагает, что «концепты столь же стабильны, как предметы, по образцу которых они создаются». За этим высказыванием автора стоит древнее заблуждение здравого смысла, подспудно доминирующее до сих пор в объективной психической реальности и в сознании многих людей. Его можно сформулировать так: все концепты и понятия создаются сознанием в результате восприятия окружающего мира и обнаружения в нем предметов и других сущностей. Истинность этого положения не вызывает у большинства людей сомнения, так как с детства мы усваиваем понятия, которыми задолго до нашего появления на свет обозначались и окружающие нас предметы, и все прочие сущности.

Следовательно, сущности эти, как и предметы, «достались» нам в «готовом виде». Как и предметы, они уже до нашего рождения «пребывали в мире», так как были созданы и уже использовались нашими предшественниками задолго до нашего появления. И мы поэтому не делаем различий между сущностями разного вида, то есть между предметами, естественным образом формируемыми нашим собственным сознанием, с одной стороны, и прочими сущностями, интериоризируемыми нашим сознанием из сознания окружающих нас людей, – с другой.

Для нашего здравого смысла и предметы, и все прочие сущности присутствуют в мире независимо от людей. В любом случае большинство людей уверены, что предметы и прочие обозначаемые понятиями сущности первичны, а сами понятия – вторичны. Но это отнюдь не так. Старое убеждение здравого смысла о том, что понятия создаются для обозначения объектов реальности, верно лишь отчасти. Понятия понятиям рознь.

Одни из них действительно формируются на основе сенсорных моделей-репрезентаций предметов, возникающих независимо от воли воспринимающего окружающий мир человека, а потому как бы присущих этому миру. Тогда как другие формируются лишь в результате целенаправленного построения человеком вербальных концептов, потому что сознание способно сформировать вербальный концепт, чтобы репрезентировать некую новую сущность: реальную, возможную или вымышленную, но зачем-то сознанию необходимую или чем-то ему удобную.

Так как первыми у человека возникают концепты, являющиеся моделями-репрезентациями предметов окружающего мира, то с точки зрения здравого смысла очевидно и естественно, что и другие концепты, даже сконструированные сознанием из вербальных символов, репрезентируютсущности, имеющиеся в окружающем мире. Отсюда рукой подать до утверждения, что понятия создаются сознанием для репрезентирования и обозначения предметов и сущностей, присутствующих в окружающем мире. И все же это не так. Именно сознание создает множество сущностей в форме репрезентирующих их вербальных концептов и помещает их в окружающий мир, обозначая, например, словами: «производство», «распространение», «порядок», «иерархия», «условие», «самостоятельность», «методика» и пр. и пр.

Понятия, формируемые с помощью вербальных концептов, репрезентируют, в частности недоступные восприятию сущности «реальности в себе».  Нередко они настолько умозрительны, что лишь аналогия с понятиями, репрезентирующими предметы, заставляет здравый смысл привычно утверждать, что и здесь сознание «открывает» в «реальности в себе» глубоко скрытые в ней сущности. Хотя в действительности сознание ничего не «открывает», а лишь формирует, например, умозрительную сущность А, хотя могло бы с таким же успехом сформировать альтернативные сущности В или С. Например, конструирует микрочастицы, хотя может в качестве альтернативы предложить квантовые струны.

Недаром Э. Кассирер (2002а, с. 12–13), например, утверждает, что основополагающие понятия науки, средства, которыми она ставит свои вопросы и формулирует свои выводы, являются не пассивными отражениями реальности, а созданными самим человеком интеллектуальными символами.

Скажу иначе: не понятия (и концепты) создаются в этом случае человеческим сознанием для обозначения и представления в нем якобы присутствующих в окружающем мире сущностей, а сознание создает концепты и понятия, с помощью которых пытается репрезентировать себе окружающую реальность в форме сущностей. Причем многие созданные сознанием сущности просто выдуманы им.

Но вернемся к вопросу о причине появления понятий (и концептов). Сознание их создает, вероятно, потому, что пытается организовать исходно аморфную непрерывную и постоянно меняющуюся окружающую «реальность в себе» в виде множества взаимосвязанных и устойчивых сущностей.

Сначала сознание создает сущности, используя в виде концептов собственные чувственные репрезентации элементов «реальности в себе» – практически готовые сущности (предметы и явления, их действия и свойства), нуждающиеся лишь в обозначении. Исчерпав возможности чувственного репрезентирования, сознание начинает создавать новые сущности с помощью репрезентирующих их вербальных концептов, представляющих собой вербальные конструкции. Рассмотрим эти механизмы.