Читать книгу Иван Мошкин, атаман Каторжной. Вода, огонь и Медные трубы - Сергей Юрьевич Соловьев - Страница 11

Прошло Рождество, Крещение, начался Великий пост. Иван да Елена могли видеться только в самой церкви или перекинуться словом после службы в храме, не раньше чем их отцы могли наговориться. Эти свидания скорее были не счастьем, а испытанием, на глазах других перекинуться парой слов, что бы подозрительный купец не догадался о тайной переписке своей дочери и молодого стрельца.

Но вот, наступил уже март, и по последнему санному пути купец Канюшкин засобирался в дорогу. Груз на санях был разобран, в порядке погружен и увязан, всё было готово. С купцом, кроме возчиков. в дорогу ехал верный Гаврила, а Анфим и Емельян оставались при усадьбе и лавке.

– Что тебе привезти, моя ягодка? – ласково говорил отец любимой дочери, смотря на её бледное лицо, – неужто опять захворала? Не пишь совсем, бледная такая .

– Нет, нет, батюшка, -намеренно ровным голосом ответила девушка, – всё хорошо. Вот разве прикупи ещё шёлковых ниток для шитья.

– Ох ты моя умница, – счастливо проговорил Фёдор Романович, и теперь совсем успокоившись, вышел из девичьей.

Елена подбежала к зеркалу, стоящему на поставце и озабоченно посмотрела на своё отражение. И точно, была так бледна, словно мелом измазалась.

– И вправду, – проговорила она, – да и как заснёшь, если на сегодня и венчание назначено.

Красавица опять посмотрела на грамотку, и в сотый, наверное, раз прочитала:

Будь готова на сегодня, после полудня. Венчает нас отец Варсонофий.

Иван

Предательские слёзы упали на письмо, и она не сдержалась и несколько раз поцеловала такие милые и добрые строчки. Но, надо было быстро собираться. Грамотка так и лежала на поставце.

Она взяла суму, покидала в неё одежду на первое время, сверху был положен и кошель с батюшкиными гостинцами- двадцать ефимков. Приготовила и одежду для венчания – не замарашкой же быть в такой день, сверху шубу, а подумав, нашла и накидку от дождя- серую да незаметную. Надо было к Лукерье ещё сбегать, проститься.

Анфим, обошёл усадьбу, всё проверил и осмотрел. Птица накормлена, коровы напоены да при сене, все в порядке. Мужчина только поплотнее завернулся в армяк, и поправил шапку- всё же сегодня было холодно, хотя и весна начиналась. Надо было узнать и распоряжения Елены Фёдоровны на сегодня, да и обед какой надо приготовить. Нет, ничего такого купеческая дочь не требовала, разносолов заморских, но порядок есть порядок, да и Фёдор Романович приказал спрашивать, что бы наследница во всё вникала.

Так что приказчик зашёл в господский дом, отряхнул веником валенки от снега в подклети. Здесь было прохладно, весь же дом не топили, а то дров не напасёшься. Степенно, не торопясь поднялся по всходу и постучался в горницу. Никто не ответил, а дверь была приоткрыта.

– Елена Фёдоровна? – громко сказал приказчик, – я это. Анфим! Я войду?

Ответа всё не было, и мужчина здорово перепугался. Дворовые люди знали о неудачном сватовстве купца Кондрата, о криках в девичьей, но ничего не говорили об этом, и уж точно, не приведи Господь, не обсуждали. Но знал это и Анфим, и поэтому решился войти. Мало ли что с наследницей, а то ведь ему отвечать.

Горница была пуста, стояла сума, лежала шуба на кровати, и грамотка…Он еще раз осмотрелся, может и не заметил молодую хозяйку, и наконец, прочёл, перепугавшись сам до смерти. Взять письмецо было нельзя, ведь Елена сразу прознает! Но запомнил наизусть, благо приучился мешки с рожью считать. Как можно быстрее Анфим вышел из дома и побежал к Емельяну. Насилу нашёл, тот себе дудочку выстругивал, что-то насвистывал под нос, радовался жизни, простая душа.

– Делать то что, Емеля! – почти закричал своему товарищу приказчик, рассказав о письме.

– Скачи за Фёдор Романовичем о двуконь, а я здесь за Еленой Фёдоровной присмотрю. Всё и образуется, Главное, что бы воплей- криков не было, а то хозяин нас не помилует. Свар он не терпит.

Анфим метнулся к конюшне, оседлал двух лошадей. Емельян, положив свою дудку, побежал к воротам, и поджидал товарища. Как только Анфим подъехал, тут же распахнул тяжёлые воротины, не мешкая выпустил гонца. Сначала шагом, а затем рысью, поскакал норовистый конь, выбивая подкованными копытами слежавшийся мокрый снег. Приказчик знал, какой дорогой всегда ходит Фёдор Романович , и он не мог с ним разминуться.

***

Иван в это время , подале от глаз отца- матери мылся в бочке с холодной водой, весь покраснел, только вытирался быстро, что бы не замёрзнуть. Оделся во всё новое. Ждать не было сил, и принялся вместе с отцом чинить замки у пищалей. Хозяин дома только прятал усмешку в бороду, поглядывая на сына. Тот лишь бодро работал напильником не поднимал глаз на батюшку

– Хорошо получается у тебя сегодня, сынок. Видно, внимателен и усидчив сегодня.

– Да, снега нет. Хорошо, – невпопад ответил Иван.

– Оно конечно, – не стал спорить Семён Петрович, – и день не солнечный. Весна скоро.

Но замок юноша сделал, проверил, работало всё хорошо. Ещё раз взвёл курок, опустил, нет всё вышло как надо. Тут в церкви прозвонили к обедне, он встрепенулся, как петушок Золотой Гребешок, вскочил и пошёл к калитке. Батюшка только вздохнул вслед, да пробормотал:

– Дело оно молодое…

– Я скоро, отец, – обернулся, словно вспомнив, крикнул юноша, – надо сходить. Недалеко здесь.

– Про обед не забудь! – только и успел ответить Семён Петрович.

Иван быстрым шагом шёл к усадьбе Канюшкиных, по дороге проверив и казну за пазухой. Для отца Варсонофия, и так, для себя. на всякий случай. Юноша помнил наизусть письмо, и надеялся, что, девушка его ждёт, готовая идти с ним под венец.

Будь готова на сегодня, после полудня. Венчает нас отец Варсонофий.

Иван

У церкви их ждал извозчик, из посадских людей. Лука, хороший знакомый Ивана, был нанят за целый алтын. И сани у него добрые, с пологом, лошадь хорошая, не старая. Подумал и решил- совсем нехорошо, что бы после венчания, да пешком домой добираться, и договорился с Лукой.

У долгожданной калитки Лукерьи не было, Иван просто вздохнул тяжело, но отступать было нельзя. Юноша перелез через забор, к счастью, собака спала в будке. Он посмотрел по сторонам, но никого не было, тогда быстро добежал до дверей дома, и тихо постучал. Никто не ответил. Он долго прислушивался, надеясь, что вот сейчас откроется дверь. У него противно засосало под ложечкой, и сердце забилось совсем сильно. Иван, сказать честно, не понял в чём тут дело, что здесь, навьи завелись, что ли? Где же Елена? Он открыл запор при помощи засапожного ножа, и вошёл внутрь. Юноша прошёл в подклеть, прислушиваясь к малейшему шороху. Сердце билось часто- часто, да и как же не волноваться? Чужой дом, и суженой не видно. Но тут, услышал шорох сзади и вовремя присел, тут же здоровенная дубинка обрушилась на кухонный стол, и совсем не думая, стрелец успел ударить под дых незнакомцу. Но тёмный кафтан показался так знаком! Тот задохнулся и стал оседать на пол. Делать было нечего, и Иван сдернул пояс с противника, и связал им руки. Подумал, связал верёвкой и ноги тоже.

– Извини. Не грабитель я, – разъяснил юноша, и посадил связанного на лавку.

Нигде не было ни Елены, ни Лукерьи. В отчаяньи он проверял горницы дома одну за одной, и наконец, в одной светёлок нашёл запертых там свою невесту и бабушку.

– Пойдём, нам надо идти! – сказал он.

– Быстрее бегите, пока Федорушка не вернулся! – тихо проговорила кормилица.

Девушка раздумывала лишь пару секунд, посмотрела на бабушку, на ненаглядного отрока, и твердо изрекла:

– Пошли, – кивнула Елена, и сама стала быстро собираться.

И вот, они уже быстро идут, почти бегут к церкви. Шаг за шагом, пускай их ноги скользили по талому снегу, девушка в спешке почти упала, но но Иван успел её подхватить.

– Спасибо, – прошептала она, – вот уже дошли.

У церковной ограды прогуливался отец Варсонофий, который делал вид, что занят чем- то очень важным. Собственно, он считал ворон на заборе.

И тут, словно предупреждая влюблённых, громко каркнули сразу семь громадных птиц. Иван обернулся, и увидел мчащегося галопом коня, а всадником на нём был простоволосый Фёдор Романович. За ним, сильно отставая, скакали двое его приказчиков.

До церкви оставалось всего пять шагов шагов… Купец спешился, и побежал к дочери, просто вырвал её руку из ладони юноши. Иван и не думал сопротивляться. Взбешённый отец поднял нагайку, думая ударить Ивана, но тот лишь снял шапку и опустил руки.

– Убей, если хочешь. Не стану с тобой драться, – громко заявил он, – с отцом моей невесты.

– Покиньте священное место! – возвысил свой голос отец Варсонофий, – не омрачайте своими дрязгами Храм Господень!

– Так и ты, поп, стакнулся с ними! – закричал и на него рассвирепевший купец, – всё серебра не хватает! Много берёшь, наверное!

Варсонофий сначала замахнулся посохом на невежу. а затем. словно вспомнив, коснулся громадного наперсного серебряного креста. Собственно это Фёдор Романович подарил его два года назад.

– Прокляну, как бог свят! – закричал священник, поднимая руки вверх, словно стараясь казаться много выше.

– Я тебе прокляну, забудешь как и звали! – не испугался Фёдор, – пойдём домой Елена! Выйдешь замуж за Кондрата!

– Нет, лучше в монастырь пойду, утоплюсь! – закричала она, смотря только на своего любимого Ивана.

Он же пытался броситься к невесте, но его уже держали за локти приказчики и подбежавший на крики церковный староста. Юноша только смотрел на рвавшуюся из медвежьих рук отца к нему Елену. Она билась и кричала, билась и кричала. Её крик перешёл в истошный жуткий вой, она побелела и лишилась чувств. Фёдор Романович сам был теперь не на шутку напуган. Он крепко держал висевшее на его руках тело дочери, и не мог сказать ни слова. Приказчики сообразили всё быстро.

Подъехал возок, и отец осторожно положил свою дочь на волчьи меха, сел на сиденье сам, а Емельян тихо тронул с места, и сани тихонько заскребли полозьями по чернеющему снегу. Иван так и остался стоять у церковных ворот, и бессильно смотрел на уезжавшую Елену. Чёрный ворон покружился над ним, и сел на толстую ветку. Юноша посмотрел под ноги, на чёрные следы от полозьев саней.

– Не печалься, отрок, – тихо заговорил церковный староста, отряхивая метлоц ограду от снега, – и лёд на реке тает, и смотри, как солнце светит. Образуется всё.

Иван посмотрел на крышу церкви. Висевшая сосулька стала ронять первые слёзы. В тулупе было жарко. Снег на дороге подтаивал, оставляя чернеющие прогалины.

И точно, наступала весна.