Читать книгу Джейн Эйр - Шарлотта Бронте - Страница 10

Часы пробили пять, уроки прекратились, и все отправились в столовую пить кофе, а я решилась сойти со своего возвышения. В комнате стоял мрак, я направилась в самый дальний угол комнаты и уселась на полу. Силы, влившиеся в меня вместе с улыбкой Элен Бернс, иссякли, горе и отчаяние охватили меня с такой силой, что я не могла больше совладать с ними. Повалившись лицом на пол, я разразилась рыданиями. Элен Бернс не было здесь, никто не поддерживал меня теперь, я была предоставлена самой себе и дала волю слезам, обильно залившим холодные доски пола.

Я так хотела найти пристанище в Ловуде, так хотела много трудиться, завоевать друзей, заслужить уважение и любовь. Я уже сделала заметные успехи: утром этого самого дня я была объявлена первой ученицей в классе, мисс Миллер горячо хвалила меня, мисс Темпл одобрительно улыбалась мне, она обещала через два месяца добавить мне уроки рисования и французского, если я буду продолжать в том же духе. Товарки тоже относились ко мне хорошо, ровесницы обращались со мной как с равной, и никто не мучил меня и не досаждал мне. А теперь – теперь я лежала на полу, уничтоженная, раздавленная. Смогу ли я когда-нибудь снова подняться? «Нет, никогда», – сказала я себе мысленно, и у меня явилось страстное желание умереть.

В то время как я прерывающимся голосом произносила вслух это желание, кто-то подошел ко мне. Я вздрогнула – Элен Бернс стояла около меня, она принесла кофе и хлеб.

– Вот, я принесла тебе поесть, – сказала она.

Но я оттолкнула еду. Мне казалось, что от глотка кофе или крошки хлеба я просто задохнусь. Элен посмотрела на меня, должно быть, с удивлением. Я больше не владела собой, несмотря на все усилия, и продолжала рыдать. Она уселась на полу около меня, обхватила обеими руками свои колени, положила на них голову и в таком положении оставалась молча, неподвижно, как индеец.

Я первая заговорила:

– Элен, зачем ты сидишь рядом с девочкой, которую все считают лгуньей?

– Все, Джейн? Но ведь всего восемьдесят человек слышали, что тебя так назвали, а на свете существуют сотни миллионов людей.

– Какое мне дело до миллионов? Восемьдесят человек, которых я знаю, презирают меня.

– Джейн, ты ошибаешься. Думаю, в школе нет ни одной девочки, которая бы презирала тебя, наоборот, многие жалеют.

– Как они могут жалеть меня после того, что сказал мистер Брокльхерст?

– Мистер Брокльхерст не бог, он даже человек не выдающийся. Здесь его не любят, он ничего не сделал, чтобы его любили. Если бы он выделил тебя как любимицу, то у тебя, наверное, появилось бы много врагов, тайных и явных. А теперь большинство девочек сочувствуют тебе. Может быть, два-три дня ты будешь испытывать холодность от учительниц и учениц, но в душе они все питают к тебе дружеские чувства. Если ты будешь учиться так же хорошо, как сейчас, эти чувства в скором времени будут только расти. Кроме того, Джейн… – она остановилась. – Что, Элен? – спросила я, вкладывая свою ладонь между ее руками. Она нежно гладила мои пальцы, согревая, и затем продолжала:

– Если бы весь свет ненавидел тебя и считал тебя дурной, пока твоя совесть чиста и пока за тобой нет никакой вины, у тебя всегда найдутся друзья.

– Нет, я знаю, что ни в чем не виновата, но этого мне мало. Если другие не будут меня любить, то я предпочитаю умереть. Я не могу переносить одиночества и ненависти. Вот что я тебе скажу: чтобы заслужить привязанность (твою, или мисс Темпл, или кого-нибудь другого, кого я искренне люблю), я бы охотно согласилась сломать себе руку, или быть поднятой на рога диким быком, или броситься навстречу взбесившейся лошади и подставить грудь под ее копыта…

– Тише, Джейн, тише! Ты слишком много думаешь о людской любви, ты слишком порывиста, слишком горяча. Всемогущая рука, которая тебя создала и вдохнула в тебя жизнь, дала тебе возможность искать поддержку не только в себе или в других существах, таких же слабых, как ты. Рядом с нашим миром, рядом с людьми, есть еще другой, невидимый мир и царство духов. Этот мир вокруг нас, он всюду, и духи следят за нами, потому что они призваны охранять нас. Если нам суждено умереть в несчастии и позоре, среди людского презрения и ненависти, ангелы видят наши мучения и нашу невинность. Если мы чисты (а я верю, что ты невинна – мистер Брокльхерст передал обвинение из вторых рук, от миссис Рид, – я знаю, что оно ложно, я вижу твою искреннюю, правдивую натуру в ясных глазах и на чистом лбу), Господь ждет только, чтобы наш дух отделился от тела, Господь воздаст за несправедливые страдания. Но тогда зачем же поддаваться горю, зачем приходить в отчаяние, если жизнь коротка, а смерть – верный переход к вечному блаженству?

Я молчала. Элен успокоила меня, но в спокойствии, исходившем от нее, была примесь какой-то невыразимой грусти. Мне было больно слушать ее, и я не могла понять, откуда взялась эта смутная душевная боль. Окончив говорить, Элен часто задышала и закашлялась сухим, коротким кашлем. Я мгновенно забыла все огорчения, почувствовав острую тревогу за нее. Положив голову на плечо Элен, я обхватила ее руками, она прижала меня к себе, и мы долго сидели так молча. Спустя некоторое время в комнату кто-то вошел.

Поднявшийся ветер разогнал тяжелые тучи, покрывавшие небо, и луна выплыла из-за них. Ее свет, проникая в комнату через окно, упал на нас и на приближавшуюся фигуру, в которой мы узнали мисс Темпл.

– Я пришла, чтобы отыскать тебя, Джейн Эйр, – сказала она. – Я хочу пригласить тебя к себе. Элен Бернс может пойти с нами.

Мы встали. Следуя за начальницей, мы прошли через целый лабиринт коридоров, поднялись по лестнице и вошли к ней в комнату. В камине горел яркий огонь, и комната выглядела очень уютно. Мисс Темпл усадила Элен Бернс в низкое кресло у камина, села по другую сторону и подозвала меня к себе.

– Ты успокоилась? – спросила она, глядя мне в лицо. – Выплакала свое горе?

– Я боюсь, что никогда не успокоюсь.

– Почему?

– Потому что меня несправедливо обвинили. И теперь все будут считать меня дурной.

– Мы будем считать тебя такой, какой ты нам покажешь себя, дитя мое. Продолжай вести себя как хорошая девочка, и мы будем довольны тобой.

– Правда, мисс Темпл?

– Конечно, – ответила она, обнимая меня рукой. – А теперь скажи мне, кто эта дама, которую мистер Брокльхерст называл твоей благодетельницей?

– Это миссис Рид, жена моего дяди. Мой дядя умер и оставил меня на ее попечении.

– Значит, она не по собственному побуждению приняла тебя? – Нет, она была совсем не рада этому. Но мой дядя, как я слышала не раз от слуг, умирая, взял с нее обещание всегда заботиться обо мне.

– Ну, Джейн, ты знаешь или узнаешь сейчас от меня, что преступник всегда имеет право сказать что-либо в свою защиту. Тебя обвинили в лживости – оправдайся передо мною, как умеешь. Скажи все, что сохранилось в твоей памяти как безусловная правда, но не прибавляй и не преувеличивай ничего.