Читать книгу Срок Серебряный - София Ильинична Парипская - Страница 16

Да, ехать одной на электричке поздно вечером – не совсем приятное ощущение. Обязательно кто-нибудь подсядет: «А дамочка скучает?»

С одной электричкой вроде бы я справилась: из Пушкина, где проходила конференция, в Ленинград я добралась удачно. Теперь быстро лечу в метро и еду на Финляндский вокзал. Мне повезло: электричка в Лисий Нос уходит через пять минут, и я успеваю купить мои любимые вафли в форме ракушки с коричневой ореховой начинкой. Две штуки как раз растяну на тридцать минут поездки.

Электричка совсем поздняя. Страх пытается найти себе местечко в потайном уголке моей души, но я погружаю язык внутрь ракушки, сладкая масса растекается во рту, я забываюсь в наслаждении, и время поездки пролетает моментально.

Выскакиваю в Лисьем Носу. Иду по платформе и вдыхаю ночной, несущийся из садов, фруктово-ягодный воздух пригорода. Воздух сладкий, но по-ленинградски сырой. Бежать от станции недалеко, и я уже через пять минут вижу наш дом.

За забором спряталась освещённая веранда, понимаю, что бабушка ещё не спит. Царапаюсь в стеклянную дверь, бабушка открывает, видит меня и ахает. Ну конечно, нельзя одной так поздно возвращаться.

– Ты почему не осталась в городе?

Я отмахнулась от ненужных вопросов, села за стол. Над столом раскачивается оранжевый абажур, свет от него мягко ложится на белую в цветочках скатерть. Вокруг друг на друга наползают тени, я оказываюсь в густом оранжевом пятне. Всё, я в домике.

– Не маши на меня. Ты же до понедельника должна быть на выездной конференции.

– Я оттуда тупо сбежала. Это была не конференция, а блядский шабаш во главе с одной главной ведьмой.

– Инга, что за слова. Тебя кто учил всему этому?

– Ба, не начинай. Тому, что сейчас происходит в пансионате в Пушкине, красивых слов не подобрать. СС там рулит, то есть Света-стопка. Такое у неё прозвище. Так, Ба, не морщись. Днём все пристойно. Программа идёт полным ходом, выступления содержательные. Я, между прочим, тоже выступала с докладом, говорила о нашей работе в ПТУ, о новых подходах к воспитанию рабочей молодёжи. СС одобрительно кивала. Спрячь иронию, Ба! Я обижусь. Знаешь, какие теперь училища в Ленинграде? Или отреставрированные, или заново построенные. А какое у них материально-техническое обеспечение, закачаешься! Учебные кабинеты с современной электронной техникой, бесплатные обеды, комфортабельные общежития. «Пэтэушник» – это обидное словечко совсем скоро исчезнет из нашего лексикона. Будет, как на Западе, элегантное – «синие воротнички».

– Ну что ты меня агитируешь? Ты лучше скажи, почему ты сбежала?

– Вот это совсем неинтересно. Два слова, и больше меня не мучай. Время разгула, от которого я сбежала, наступает после ужина. Часов в девять вечера в каждой комнате начинается пьянка по-крупному. В каждом закутке, за шторами, в тёмных углах идёт совокупление. Не веришь? Я спряталась у себя в комнате и закрылась на ключ. Ко мне стучались, а я сидела тихо, как будто никого нет. Выдержала я всего один такой вечер и решила, что лучше мне уехать.

– А на твоей карьере это не скажется?

– Не знаю. Посмотрим. Ба, какие у тебя пирожные вкусные, буше вкуснее эклеров. У тебя стол накрыт, как будто ты меня ждала.

Я, как маленькая, схватила сразу два разных пирожных и попеременно запихивала их в рот. Так, с полным ртом, и пыталась разговаривать.

– Я буду спать на веранде. Ба, ты меня слышишь?

Ну вот, бабушка уже что-то про меня размышляет, сидит со своими мыслями.

Как же хорошо, спокойно. Я люблю август, но именно здесь, на этой веранде, у бабушки. Окно приоткрыто, и я чувствую запах вечернего сада, особенно остро доносится аромат душистого табака. В тишине слышу, как поскрипывают и стукаются о стекло потяжелевшие ветви яблонь.

В городе, в квартире не ощущаешь, чтó за месяц на улице, там просто погода. Жара или мороз, важны только градусы, чтобы правильно одеться. В городе всё равно, какой месяц, там нет июня или августа. Там просто лето. А здесь, за городом, важно: июнь, или август, или сентябрь. Каждый месяц здесь имеет свой особый смысл, свой характер. В августе звёзды зажигаются ярче, к сентябрю они бледнеют, а потом снова засветятся в январе. А в городе разве есть звёзды? Фонари, крыши домов их закрывают.

– Ба, давай поиграем в старую игру: «Я садовником родился, не на шутку рассердился, все цветы мне надоели, кроме астры». Ба, ты Астра!

– Ой!

– Что с тобой?

– Влюблена.

– В кого?

– В тебя, мой цветочек, в мою Ингушу. А ты в кого влюблена? Что у тебя вообще происходит? Что дома?

– Трудно мне сейчас. Думала, что вот настал момент, всё изменится. Нет, всё тянется по-прежнему. И почему так происходит, не знаю. Я слабачка и не могу действовать решительно. Игорь делает вид, что живём мы хорошо.

– А родители что?

– Когда я объявила, что ухожу от Игоря, мама мне заявила, что если я так поступлю, то я ей не дочь. Вот что мне делать?

– Ты так мне и не рассказала про своё ялтинское приключение.

– Ба, это было не приключение, это, как мне показалось, началась для меня другая жизнь, та, о которой я мечтала.

– И как зовут его? И где он сейчас? Почему не с тобой?

– Его зовут Илья. А где он? Не знаю. Когда мы летели обратно в Ленинград, у нас билеты были на разные места, так он даже никого не попросил поменяться, чтобы сидеть рядом.

– Ой, внуча, дорогая ты моя, вижу, что ты хочешь, чтобы он нашёл тебя.

– Один раз он звонил по нашему коду. Три звонка, потом пауза, потом снова три звонка. Я не подошла тогда к телефону, теперь жалею и не знаю, будет он ещё звонить или нет.

– Утром поезжай домой, не сиди тут около меня. Может, ещё позвонит.

– Да, Ба, я тоже подумала, что надо ехать в город. Завтра воскресенье, побуду дома, вдруг Илья позвонит.