Читать книгу Измор - Соль Кэмпбелл - Страница 8

Здравомыслящий человек с точки зрения лирики, это – всегда сдержанный и благомыслящий человек, что оказывается совершенно лишним в любом хаосе. Трезвомыслящий индивидуум подобен бедствию, который своим приходом привносит множество разрушений, что, в нашем случае, означает сомнения в массах. И действительно, эти люди словно мухи в целебной мази, точно лиса в курятнике или же наглый слон в посудной лавке, тормозящий строй и систему ценностей. Для системы ценностей общества – политики государства и общепринятых шаблонов о том, какое поведение в обществе нормально, а какое аномально – будет порицаться индивидуумом, коим возобладает здравомыслие.

Индивидуально хочется отметить, что то же само не относится к правоборцам. Стоит помнить каким именно образом мы выделили связующее радикализма и здравомыслия, как целостное начало мышления. Потому важным представляется указать, что при всем «косвенном» сходстве, их направленность различна. В отличии от здравомыслия, радикализм проявляет свою форму в разных псевдосовременных направлений, в том числе – борцам за равенство. Но к сожалению, поддавшись нонконформизму, борцы за равенство борются только за определенное, понятное только им равенство. Экая же досада получается оттого, что люди превращают свои же слова в наркотик, подобно инфантильной императрице. Досадным остается также тот факт, что люди массово зависят от того, что понаслышке или звучит как дешевый слог с еще более дрянным подтекстом. Речь становится бесфабульной и получается так, что изобилие речи [бескультурной] подобно юмору переступает всевозможные чертоги и границы, то она становится натуральным блеянием вызывающем резь в ушах.

Что-то гложет нас внутри, постоянно отхаркивается: на себя, на прошлое, или нынешнее благосостояние. Потому здравомыслящие люди, право, кровью сердца завидуют простакам, для которых вся жизнь пролетает, как очередной эталон незамысловатости: пару пролетов, злосчастная травма и несколько личных качеств; у них отлично получается преуспевать и оттого, их жизнь наполнена больше развлечением и простотой – изо дня в день, хотя, припоминаю, что мы про это говорили. Но думать, что этим голодом к познанию страдают только те, кого наградила судьба – глупо.

Однажды, когда такой «простак» в один удручающий для него момент начинает замечать, что жизнь его становится рутиной, изо дня в день стекающего между растыканным графиком и болванистым пожиранием контента он поймет, что любое развлечение без дисциплины спустя время становится рутиной. Впрочем, это не отменяет того факта, что, это не фортуна и не рулетка; это постигнет каждого (см. эссе «внутри кошмара») и уже позавчерашнее развлечение что не любимо – быстро наскучит, обратившись в ту же рутину, как сизифов труд. Парадокс же заключен в том, что голод неутолим; да, его можно заглушить, но не избавиться, как и от мысли.

Солидарен, в таком случае обсуждение обрастает щетину, но нами уже было выявлено, что самый ментальный голод приходится прародителем всего гадкого, что может быть в человеке: алчность, неудовлетворенность, многозадачность и прочего, в том числе, ощущение рутины. Если бы мы могли контролировать голод то, возможно, мир был бы еще более взбешенным и невыносимым чем сегодня, а странности здравомыслящих людей не были бы лакомым загляденьем.