Читать книгу Уходить будем небом - Татьяна Свичкарь - Страница 10

У Лизы они съехались за два часа до отхода поезда. Дианка, простуженная, с какими-то ошалевшими глазами. И Том, настороженный, тревожный, как будто оставил дома включённый утюг и надеялся, что тот чудом не загорится и ничего не подожжёт.

– Что это с вами? – спросила Лиза, оглядев их.

Она уже полностью собралась, помогать ей не было нужды. Успела одеться даже. Светлые брюки, мягкий розовый свитер… Диана подумала, что и там, где она будет – где-нибудь в Швеции, Финляндии – её будут принимать за «тамошнюю» старушку, потому что российские старухи выглядят обычно совсем иначе. Или опускаются, или же излишне молодятся.

– Сейчас мы пообедаем перед дорогой, – сказала Лиза, не дождавшись ответа.

Поставила на стол тяжёлые хрустальные бокалы, достала бутылку итальянского вина. В винах она разбиралась отлично – дядя Володя научил. Он мог рассказать историю каждой уважающей себя фирмы, занимавшейся виноделием. Изучал годы, в которые было произведено вино или коньяк, умел точно сказать – хорошим будет вино того или иного года или лучше не рисковать. Ему доподлинно было известно, в каких бокалах и с какой закуской подавать виски, бренди, шампанское, красное сухое, креплённое…

Том помнил непередаваемый взгляд Лизы, когда они однажды выбрались в магазин, чтобы «закупиться сразу надолго» – как тогда Лиз посмотрела на полки с вином в коробках…

Дианка резала сыр, Лиза ещё на несколько минут задержалась на кухне и внесла небольшую фарфоровую супницу.

Том открыл вино и разлил по бокалам.

– Ну, – сказала Лиза, – За хорошую дорогу.

Вино напоминало поэму. Хотелось выпить ещё, «дочитать волшебные строки» до конца.

– Место ты заказывала? – спросила Диана брата.

– Спальный вагон, – ответил он, – Во всяком случае, будет спокойнее…

Лиза бы и самолётом полетела, но почти сразу решила, что поездом удобнее. Добираться до аэропорта, потом в Питере – от аэропорта до города… А поездом – без проблем. Её приятельница жила рядом с вокзалом. Даже такси брать не придётся. Подарки для Тамары были уже уложены.

– Значит у тебя – Хельсинки, Стокгольм, Осло… Может, увидишь, каких-нибудь знаменитостей, автограф дадут, – обнадёжила Диана.

Лиза махнула рукой:

– Все знаменитости, которых я знала – ты же имеешь в виду актёров, певцов? – все они были до крайности самовлюблёнными людьми. Влюбляешься в сценический образ, в человека, который там, по ту сторону экрана, никогда не выглядит эгоцентриком – напротив, он там живёт для других… Ведь чем привлекательны кумиры? На сцене да на экране они сплошь бессеребренники, благородные, неоценённые.

А потом смотришь – он сидит, закинув ногу на ногу, ржёт как лошадь, гримасничает и уверен, что он центр вселенной… Недавно смотрела передачу – ну этот, чёрненький, Дианочка, ты знаешь, о ком я… То и дело мат, его заглушают этим пиканьем, человек улыбается во все тридцать два голливудских зуба, смеется над фанатками, которые к нему прорываются. Он сказал об одной из них: «Я уговорил своего брата переспать с ней». Если бы он создал такой образ в кино, на него никто бы даже не посмотрел.

Лиза разливала суп – густой, с красной чечевицей, острый настолько, что им восхитились бы даже где-нибудь в Мексике. Обжигающий не только потому, что снят с плиты, но и благодаря перцу.

– Ты местные новости не смотришь? – спросил Том сестру.

– По телеку? Нет, – удивилась та вопросу, – Я и ящик-то себе новый не покупаю, а старый еле-еле работает. Я в интернете смотрю новости. Там же всё есть, что важное… А что тебя интересует?

– Про местных бандитов ничего не передают? Или там про пропавших людей?

Диана покачала головой – нет.

– А зачем тебе это? – заволновалась она, – Тебя опять кто-то достаёт?

Тут уже и Лиза взглянула на него с тревожным ожиданием.

…Он тогда действительно чуть не пропал. Когда родители уехали в Москву, они взяли с собой Тома. Первые дни он взахлёб знакомился с огромным городом. Зашёл в торговый центр, блуждал по этажам. Столько было соблазнов! Тут – книги, каких в его городе никогда не водилось, там – отдел электроники. Компьютеры, фотоаппараты, ноуты – бесконечными рядами. Другая планета.

Когда начали гудеть ноги, Том поискал – куда бы присесть. И тут же на глаза попался киоск, где продавали мороженое. Том взял себе вафельный стаканчик с фисташковыми шариками, и сел на мягкий диванчик, которые стояли в этом огромном центре тут и там. Под ногами сиял блестящий лёд кафеля. Слева шумел фонтан, справа торговали цветами, за спиной – мылом ручной работы и благовониями (какой аромат нёсся оттуда!), впереди – кофе. По полу ездила машинка – почти игрушечная. За рулём сидел молодой парень в форме, Машина мыла пол…

У Тома устали только ноги, но смотрел он во все глаза… Дивился этому новому миру.

Он не помнил, сколько так просидел.

– Парень! – его тронула за плечо женщина средних лет, – Тебе работа не нужна?

– Что? – сначала не понял он.

– Я смотрю, ты вроде приезжий (это потом уже он узнал, что приезжих они нюхом чуют). Может, ты работу ищешь? Я могу помочь. Ты откуда приехал? Студент? Что ты умеешь делать?

Том отвечал коротко. Приехал издалека (по то, что с родителями он не сказал – необязательно), институт уже закончил. В компьютерах разбирается отлично.

– Вот хорошо! – обрадовалась женщина, – А то, кого ни спроси – в лучшем случае, на стройке работать могут. Ни одной книжки не прочитали. Я сразу поняла – ты умный. Думаю, наверное, студент… Мне как раз такой человек нужен… Пятьдесят тысяч для начала будешь получать – подойдёт тебе?

Том обрадовался. О поисках работы он только ещё задумывался, что вот, надо бы… Но немного попозже – пока все захлопотались с переездом… Пятьдесят тысяч! У них в городе это была космическая зарплата, на которую мог рассчитывать разве что какой-нибудь директор завода.

– А что нужно делать? – спросил Том.

Женщина махнула рукой на соседнее кафе:

– Пошли, посидим, я тебе расскажу, – и поспешно добавила, – Я заплачу за двоих, ты не волнуйся. Я тебя приглашаю.

– Да у меня есть деньги, – Тому было неловко, что его вот так, сразу, сочли за нищего.

Они прошли в небольшое тихое кафе.

– Занимай пока столик, – сказала женщина, – Что тебя взять?

Том пожал плечами:

– Чашку чая.

– Сегодня вон погода какая мерзкая…. Может, выпить хочешь? Могу коньяка тебе взять или водки… Меня, кстати, Розой зовут.

От выпивки Том отказался сразу. Спиртное ещё не присутствовало в его жизни. Разве что бокал шампанского на праздники.

– Вот и молодец, – Роза похлопала его по плечу, и отошла к стойке чтобы сделать заказ.

Вернулась она с двумя чашками чая, потом еще раз отошла и принесла тарелку с пирожками.

– Я подумала, тебе лучше чем пирожные будет… Мамка-папка то у тебя есть?

– Конечно…, – Том не понял, зачем это ей.

– А кем работают?

– Да они устраиваются ещё.

И это была правда. Отец должен был выйти на работу на следующей неделе, а мама немного позднее, когда окончательно – по е словам – «обуютит» дом.

Роза улыбнулась, блеснув золотыми зубами.

– Ну вот, как славно. Будешь им со своей зарплаты помогать. Пей чаёк, согревайся…

Том потянулся за пирожком, отхлебнул чаю.

– А у меня, понимаешь, магазин с компьютерной техникой. Там и новая, там и вроде комиссионки. Многие ведь предпочитают, чтобы подешевле. И мне нужен человек, который вот эти компьютеры, что люди на продажу приносят – посмотрел, оценил, если что – подремонтировал. Сможешь ведь?

Никаких трудностей Том не видел.

– Сможешь – я тебя на руках носить буду. Главным моим помощником станешь. Парень молодой, одеться надо, девушку в ресторан пригласить надо, подарки купить…

Голова поплыла резко и неудержимо. Это не было минутной слабостью, когда посидишь, отдышишься, и всё пройдет. Такое чувство Том испытывал, когда ему удаляли аппендицит и давали наркоз. Все закачалось перед глазами, стало нереальным. Только яркие пятна ламп над головой… Они куда-то поехали, поехали… и пропали.

Пришёл он в себя в машине. Было холодно, он лежал на полу. Находился он тут не один – около десятка мужчин, наверное. Руки у него оказались связаны. У некоторых мужиков – тоже, но не у всех… Машина куда-то ехала, и быстро.

Потом были два года работы в Дагестане, на одном из тех самых пресловутых кирпичных заводов, куда чаще всего свозят «рабов». Ни документов, ни телефона Тому, конечно, не оставили. И всем другим тоже. Работали по двадцать часов в день, спать уводили в подвал, где были набросаны матрасы. Кормили кашей – ячневой или перловой, похлебкой из варёной капусты.

В выходные ради забавы устраивали бои рабов. Наградой победителю становились объедки со стола хозяев. Желающие всегда находились. Тома драться заставляли – потому что он был молод, хорошо сложен. Сначала его мог побить кто угодно – он не способен был всерьёз поднять на кого-то руку, бить наотмашь живого человека. Потом – озверел. Когда увидел, что его самого готовы изметелить до полусмерти. За лишний кусок хлеба. Причём те, с кем он в эту ночь рядом спал, укрывался одним рваным одеялом.

Том стал молчалив, замкнут. На драку не вызывался никогда, но когда начинался бой – в противника вцеплялся зверем. Ему давали миску с котлетами, могли дать шашлык или плов. Сперва он отказывался, просто отворачивался, потом стал брать. Он мечтал выжить, сбежать…

Ещё в первые дни, когда их только привезли на этот завод, сбежал один из старых рабочих, видимо, доведённый уже до ручки. Как потом узнали, он дошёл до поста ГАИшников, попросил помощи. Но здесь всё у всех было куплено, и те же «защитники» в погонах позвонили хозяевам, чтобы забирали своего беглеца.

А потом дядьку наказали публично – связанного, раздетого – бросили в догорающий костер, разведённый во дворе. Том этого никогда не забудет. Этих криков – нечеловеческих, животных… Того зрелища, на которое заставили смотреть. Вот, мол, что с вами будет, если тоже посмеете.

Говорили позже, что дядьку вытащили из костра ещё живого, облили водой, загрузили в машину, провезли несколько километров и бросили у крыльца сельской больницы. Выжил ли он – Бог весть. Так что стоило трижды подумать, прежде чем решиться на побег. Без документов, не зная дороги, не зная даже, где этот растреклятый завод находятся. И довериться кому-то, чтобы бежать вместе – тоже было страшно. Здесь люди теряли человеческий облик, каждый мог сдать…

Спастись Тому удалось чудом, но благое ли это было чудо? Во время одной из драк противник ударил его палкой по голове Точнее по лицу с размаху. Рассёк бровь. Мир исчез, вокруг стало темно. Когда он пришёл в себя – перед глазами была та же темнота.

Его притащили было в подвал, дали отлежаться. Но он понял нутром – это серьёзно. Он ослеп. Через пару дней зрение стало возвращаться – по чуть-чуть. Том различал цвет и тьму, видел контуры предметов. Но он решил играть ва-банк, до конца разыгрывать незрячего. Лежал, свернувшись клубком. Если нужно было встать – двигался наощупь. Это был большой риск. Даже если бы его не раскрыли, его попросту могли не отпустить, а убить, чтобы он никому не рассказал, что здесь творится.

Но ему повезло, Его посадили в машину, минут сорок куда-то везли, а потом выкинули ночью посреди дороги:

– Вали на все четыре стороны!

К тому моменту зрение уже улучшилось настолько, что он различал фары редких автомобилей. Видел контуры деревьев, а если стоять вплотную, то видел и лица.

Он решил идти так, чтобы ни за что не столкнуться и не связаться с людьми в форме. Значит, нужно брести по лесу, но параллельно дороге. Никому ничего не говорить, пока не дойдёт до города. А какого, кстати, города? В любом случае, того, в котором он не знал ни души…

Добравшись до первого встретившегося на пути городка, он по-прежнему был уверен, что с полицией ему связываться нельзя. Он спросил у прохожих, где находится редакция газеты. Долго искал её – хотя адрес дали, дороги переходил на зелёный огонёк светофора, стараясь держаться с людьми, в толпе.

Буквально споткнувшись о ступеньки редакции, Том попросил охранника позвать кого-нибудь из журналистов. Вышел молодой парень. Том попросил позвонить его родителям в Москву. Рассказал, что после драки ослеп, потерял память, а теперь вот стал вспоминать – и может назвать телефон. Для газетчика это был интересный случай, И Тому повезло во второй раз.

Прежде, чем поставить в известность полицию, журналист решил его проверить. Позвонить по указанному телефону. Ещё Тома сфотографировали, и снимок отправили на электронную почту отца – Том её помнил. А потом Том слышал, как мама рыдала взахлёб, и как кричал отец:

– Держите его, пожалуйста, не отпускайте, пока мы не приедем… Любые деньги… Только, пожалуйста, помогите ему… Наш мальчик! Наш мальчик…

Его долго лечили в московских клиниках, и зрение вернулось. Когда его выписали, он сказал, что в столице жить не будет. Уедет туда, где остались Дианка и Лиза. Он ждал, что родители будут возражать, но отступать не собирался. Его поразило, что мама прижалась к нему, заплакала и сказала:

– Всё, что хочешь… Лишь бы ты был жив! Лишь бы с тобой больше ничего не случилось…

– Молодой человек! – окликнула его Лиза, – Проснитесь!

Она покачивала ключом от своего дома:

– Кому из вас оставить? Кто приглядит?

– Я, – сказал Том.

Лиза положила ключ на его ладонь.

– Цветов, которые надо поливать, и кошек, которых необходимо кормить, как ты знаешь, у меня нет. Так что это, скорее, формально. Но мне будет спокойнее, если ты иногда будешь проверять дом… А теперь, думаю, пора уже вызывать такси…

Том набрал номер. А Дианка вдруг подошла к сидящей Лизе, опустилась перед ней и положила голову ей на колени.

– Маленькая, ты что? – Лиза тревожно и нежно гладила ее вихрастые волосы, – Что с тобой случилось? Какая-то беда? Почему ты мне не говоришь?

– Я тебя очень люблю, – сказала Дианка и заплакала.

Лиза прижала её к себе:

– Деточка моя, я через три недели приеду… Но если у тебя что-то стряслось, расскажи мне сейчас… Если что-то важное – ну её к черту, эту поездку!

– Ничего, повторяла Дианка, и плакала как в детстве, – Я вас всегда с дядей Володей очень любила, как самых-самых родных. Ты прости меня за всё, в чем я тебя обижала…

– Ты заболела, – с ужасом догадалась Лиза, – У тебя какой-то жуткий диагноз? Что стряслось?! Ты представь, с каким сердцем мне теперь уезжать…

– Просто так, нахлынуло, – Дианка пыталась улыбаться, стирая с лица слёзы, которые лились, лились…

Лиза перевела взгляд на Тома

– Я ничего не знаю, – сказал он.

Его телефон зазвонил. Такси подъехало.

– Поезжай спокойно, – говорила Дианка, – Пусть твое путешествие будет счастливым, очень счастливым…

Том взялся за ручку сумки. Вдвоем с Дианкой им всё же удалось убедить Лизу, что это ничего… пустое… слёзы на ровном месте, и ехать ей непременно надо.

Но когда Лиза вышла – первой, и Дианка осталась на несколько секунд наедине с Томом, она уткнулась ему в свитер и зарыдала так, что у него оборвалось сердце…

– Ты будто прощаешься, – прошепта он вмиг онемевшими губами.

– Это ничего… всё это ничего, – повторяла Дианка, – Поезжай, поезжай с Лизой на вокзал, как ты хотел.