Читать книгу Сказание о Доме Вольфингов (сборник) - Уильям Моррис - Страница 4

Сказывают, будто во времена давно прошедшие под сенью могучего леса стояло поселение. Ютилось оно на краю небольшой долины, похожей на остров среди лесного моря: человеку, вставшему посредине, куда бы он ни посмотрел, горизонт закрывали деревья. Землю долины нельзя было назвать холмистой, на ней вздымались лишь низкие бугры, напоминавшие волны на поверхности быстрой и глубокой реки.

Место это со всех сторон окружал лес. Деревья, кронами уходившие в голубое небо, прижатые тесно друг к дружке, расступались лишь там, где протекала река, что разделяла долину и лес надвое. Ширины она была такой же, как Темза у Шина*[21] во время прилива, а её быстрое, бурное течение, закручивавшееся в частых водоворотах, говорило о том, что начало своё она берёт в горах, близких, но скрытых лесом и не видимых из долины. Берега её, покрытые крупными и мелкими камнями, были невысоки, всего в несколько футов – именно до этого уровня во время зимнего половодья* доходила вода.

Возникло это безлесное пространство не случайно: оба берега спешащей вдаль реки прекрасно подходили для поселений и путешествий, потому-то люди и создали здесь, посреди лесного моря, остров.

Много поколений назад предки жившего в долине народа овладели искусством ковки железа, и не было у них недостатка в железных и стальных предметах, будь то ремесленные орудия или оружие, годное для охоты и ратных дел. Тогда-то они и спустились вдоль реки, нашли это место и вырубили там лес. Но преданий о том, из каких земель изначально они пришли, не сохранилось; скорее всего, их родиной были долины гор, видневшихся на горизонте, или даже места ещё более далёкие, а может быть, и вовсе чужеземные.

Как бы то ни было, предки местного народа спустились сюда по реке или вдоль её берегов – на плотах или на телегах, верхом на конях и быках или пешком. Так или иначе, но они решили остаться именно здесь, а оставшись, заселили оба берега реки, сражаясь с лесом и тварями, в нём обитавшими, и год за годом отвоёвывая новую землю для пахоты и пастбищ.

Поселенцы рубили деревья и сжигали пни, чтобы на земле могла расти трава, годная в корм коровам, овцам и коням. Сдерживая зимние половодья, они по всей равнине прорывали каналы, уводя их далеко в дикий лес. Для переправы через них рубили лодки, в которых сплавлялись и вниз по течению реки, если это требовалось; вверх же тянули лодки волоком. В воды реки закидывали сети и удочки и вылавливали всё, что приносило течение, – будь то дерево или ещё что-нибудь, пригодное в хозяйстве, а песок мелководья промывали в поисках золота. Так река стала доброй помощницей, люди полюбили её и дали ей имя. Она звалась Темноводной, Сверкающей или Рекой Бранибора* – имена менялись вместе с тем, как одно поколение людей уступало место другому.

Так и жили эти люди посреди леса, расчищая землю и из года в год – много лет подряд – увеличивая свои владения. Каждую весну они выгоняли скот на новые пастбища, и трава на этих пастбищах, согретая солнцем, напоённая водой разлившейся реки, становилась всё слаще. В тот год, с которого начинается наше сказание, остров посреди леса превратился в чудесную приветливую долину, и не было на земле места прекрасней.

Но ещё задолго до того жившие здесь люди изучили искусство обработки земли, и вокруг их домов заколосились рожь и пшеница. Они хорошо управлялись с лопатой, а вскоре придумали и плуг. Пахотные земли разрастались, и никто не испытывал недостатка в хлебе.

Эта долина стала людям домом, и они, как могли (а труд их слишком долго описывать), налаживали свою жизнь. С самого начала это расчищенное место посреди леса называли Средней Маркой*. И следует знать, что, совершив путешествие длиною в полдня пути по берегу Реки Бранибора вверх по течению, можно было достичь долины, похожей на эту, – Верхней Марки, а вниз по течению – Нижней Марки. Все три долины населял один народ – люди Марки. Народ этот состоял из множества родов, или Домов, и члены каждого из них селились под одной крышей. В битву или на совет они приходили под своим знаменем, по которому их Дом отличали от других.

Домов таких в Средней Марке было много. Селились они и на западном, и на восточном берегах реки, текущей на север, но ближе к лесу, чтобы между их жилищами и рекой оставалось место для пахотных земель и пастбищ.

Сказание наше пойдёт об одном из таких Домов, чьи земли лежали на западном берегу реки, на пологом склоне холма, защищавшем от половодья. В сторону реки простиралась пашня, которую люди называли своей Кормилицей, как в то время всегда называли обработанную землю. За ней был прекрасный заливной луг, почти без кочек, спускавшийся уже до самых каменистых пляжей реки.

Люди, жившие там, принадлежали к Дому Вольфингов – с их знамён скалился волк, и волка же воины рисовали на груди, распознавая по нему павших в битве, с чьих тел мародёры успевали стащить одежду.

Бражный зал* Вольфингов Средней Марки стоял на вершине холма, того самого, о котором было сказано ранее. Позади него высился лес, впереди простиралось поле и текла река. В те дни все родичи жили под одной крышей, и у каждого было своё место, и каждому воздавали по заслугам. Не было тогда того деления на лучших и худших, что появилось позже, – все люди одной крови считались братьями, равными между собой. И всё же в домах их жили и невольники – пленённые в бою воины из чужого народа. Однако время от времени кого-нибудь из таких невольников люди Марки принимали в свой Дом, и тогда он становился их кровным братом.

Следует добавить также, что мужчины не могли жениться на женщинах своего Дома: для мужчин Вольфингов все женщины Дома Вольфингов были всё равно что сёстры. Женились же они на Гартингах и Элькингах, или на Берингах, или на женщинах из других Домов Марки, ведь те не были им так близки по крови, как сами Вольфинги. Это был закон, нарушить который не дерзал никто. Так жил этот народ, и таков был их вековой обычай.

Кровом Вольфингам служил просторный бражный зал, украшенный так, как было принято у людей Марки в те дни. Построен он был не из камня, скреплённого известью, – каркас его собирали из крепких древесных стволов, срубленных в лесу и обтёсанных, а пространство между брёвнами каркаса заполняли переплетённым тростником, обмазанным глиной. Дом этот был очень длинным. С одного торца располагались Врата Мужей. Они были довольно низкими: если воин стоял на пороге, то плюмаж его шлема как раз касался дверной перемычки, и по обычаю высокий воин должен был склониться, входя внутрь. Возможно, в традицию это вошло во времена древних войн, когда враг мог оказаться на пороге дома. Впрочем, в то время, о котором идёт речь, с врагами уже сражались, не прячась за стенами, с ними бились в открытом поле, а при приближении серьёзной опасности составляли вместе телеги*, продолжая сражение под их защитой. В любом случае, дверь сделали низкой никак не из-за скупости строителей. Стена примерно на три фута над дверной перемычкой была украшена разнообразными растительными орнаментами и изображениями драконов. У противоположного торца здания располагалась похожая дверь. Через неё входили женщины, и потому называлась она Вратами Жён.

Со всех сторон, кроме той, где подступал лес, у бражного зала стояли хижины и хлева. Были здесь и сараи, где хранились товары на продажу, и кузни, и ремесленные помещения – для всего того, чем было не с руки заниматься в бражном зале. Кроме того, там же ютились невольники. Некоторые юноши, которых любили невольницы, подолгу оставались там, неохотно возвращаясь в бражный зал, – вместо того, чтобы проводить время под его крышей, они предпочитали вести более свободную жизнь. Холмы же между поселением Дома Вольфингов и диким лесом, обителью волков, поросли пышными кустами.

Внутри дома вдоль всего зала шло два ряда столбов, сделанных из самых крупных деревьев, какие только можно было найти. На каждом из них, на основании и на капители, были вырезаны венки, переплетённые ветви, сражающиеся воины и драконы. Этот дом напоминал церкви, что стали строить в более поздние времена: в нём были центральный и два боковых нефа с прорубленными окнами в крыше. В боковых проходах находились спальные места родичей, а в центральном проходе между столбами дымились три очага, и над каждым из них в крыше было вырезано окно – через него выходил дым от горящего в очагах огня. Зимой, при ярком солнце, взору являлась чудная картина: три столба дыма клубясь, стремились вверх, к невидимой с пола крыше, и солнечные лучи наискось перерезали один из них. Балки крыши и её каркас были такими большими и находились так высоко, что сказывают, будто никто не мог увидеть их с пола иначе, кроме как подняв к ним горящий факел на длинном шесте – ведь у людей Марки не было недостатка в дереве.

Ближе к Вратам Мужей, на возвышении, стоял поперечный стол. Рядом находился самый большой и самый внушительный очаг из трёх (другой располагался посреди зала, третий же – на женской половине). Вокруг всего возвышения вдоль торцовой стены от столба к столбу были растянуты шпалеры*, изображавшие древние события, подвиги Вольфингов и дела богов той страны, откуда давным-давно прибыл народ Марки. Это было самое красивое место во всем доме, и его любили больше всего. Особенно дорого оно было старейшим и сильнейшим из мужчин, ибо здесь из уст в уста передавались сказания и пелись песни, а также, что особенно нравилось жителям Марки, обсуждались новости. Здесь же возвещал о бедах и радостях гонец, и здесь же старейшины решали дела Вольфингов, Средней Марки или всего народа.

Но не стоит думать, что тут проходили торжественные совещания и народные собрания, на которых решалось, как следует поступить и что следует воспретить. Такие советы, называемые тингом, Дома ли Вольфингов, Средней ли Марки, или всего народа, проводились на особом месте в лесу, вдали от полей и лугов, там, где их устраивали испокон веков. На такой тинг должны были прийти все люди Дома, Марки или народа – каждый мужчина. На месте тинга находилось Кольцо Судьбы, внутри которого те, кого избирали родичи (сейчас бы мы назвали их судьями), вершили судьбы людей. Но под крышей бражного зала судьбы не решались, и публичные речи не звучали ни здесь, ни на вспаханных полях, ни на пастбищах. Таков был обычай предков, идущий, как говорила народу память, ещё от тех дней, когда не было ни домов, ни полей, ни стад, но только земля и то, что росло на ней.

Над возвышением в бражном зале на потолочной балке висел на цепях изумительной красоты стеклянный светильник. Стекло, из которого был он сотворён, не походило на то, что делалось руками людей Марки, оно было более чистым, зелёного, как изумруд, цвета. Украшали светильник золотые изображения: здесь были и обычные орнаменты, и фигуры невиданных животных, и воин, убивающий дракона, и восходящее солнце. Никто не знал, откуда появился этот светильник, но все люди Марки почитали его как древний и священный предмет, и Вольфинги днём и ночью поддерживали в нём огонь. Для этого они выбирали из своего рода незамужнюю девушку, ведь все жёны, жившие в бражном зале, не принадлежали к Вольфингам, они были из тех родов, откуда Вольфинги их брали.

Вечно горевший светильник называли Солнцем Крова, и девушку, отвечавшую за него (а для этого избирали самую прекрасную из девушек Вольфингов), также принято было называть Солнцем Крова.

В другом конце дома находилась женская половина. Там стояли ткацкие станки и всё прочее, необходимое для чесания и прядения шерсти.

Таков был бражный зал Вольфингов. Остальные роды Средней Марки, а самыми большими и древними из них были Элькинги, Валлинги, Альфтинги, Биминги, Гальтинги и Бэринги, жили в подобных залах. На их знамёнах были изображены лось, сокол, лебедь, дерево, кабан и медведь. Но в Средней Марке были роды и поменьше, чем названные, отделившиеся лишь недавно. Гартинги же, о которых уже сказывалось, были из Верхней Марки.