Читать книгу Путь и шествие в историю словообразования Русского языка - Вадим Васильевич Гурей - Страница 5

И действительно кажется довольно странным, что человеческая речь, являющаяся неотъемлемой частью существования людей, сопровождающая все их дела и поступки, до сих пор вызывает у них массу вопросов. Гипотезы её возникновения так и остаются гипотезами, имеющими слабую доказательную базу. Говоря о возникновении языков специалисты языкознания, как правило, мало говорят о формировании в них самых первых слов и их смысловых значений, с которых и начинался тот или иной язык. В их трудах полных общих фраз и порой, мало обоснованных утверждений, вы не найдёте глубоких исследований, направленных на выявление причин и способов зарождения конкретных или отдельно взятых слов и стоящих за ними образов. А ведь любой язык как раз и состоит из этих самых отдельных слов, с помощью которых люди передают друг-другу необходимую информацию. И хотя в науке языкознания есть такой раздел, называемый этимологией, специалисты которого занимаются исследованием происхождения слов, методы их по большей части сводятся к тому, что происхождение того или иного слова приписывается какому-то другому давно забытому языку, поэтому ставить вопрос о происхождении слова в этом древнем языке – становиться просто бессмысленно.

Всё это говорит о том, что настоящих научных исследований в этой области ещё и не начиналось, и именно недостаток достоверных знаний мешает пониманию, как на самом деле возникали слова и развивалась человеческая речь. Поэтому не удивительно, что как в прошлом, так и сейчас для многих людей их речь является чем-то совершенно непостижимым, а такое невероятно большое и разнообразное количество языков, существующих в нашем мире, многие умы, в том числе и лингвистические – просто вгоняет в стопор. И даже несмотря на то, что практически на глазах специалистов языкознания люди порождают, формируя всё новые и новые слова, тем самым постоянно изменяя, усложняя и совершенствуя свою речь, эти специалисты не перестают спорить о её происхождении и развитии.

Вероятно, поэтому как в далёком прошлом, так и в наш просвещённый век продолжает существовать мнение, что язык человечеству дан всемогущими богами и до сих пор есть люди, которые искренно в это верят.

Однако, как гласит наша известная и мудрая пословица: «Горшки не боги обжигают», так-как род подобных занятий вряд ли бы вызвал у них живой интерес или если сказать по-научному – такого рода задачи не решаются их иерархической системой, а всецело принадлежат сфере деятельности человека. Но, уж если бы, боги приняли в этом участие, то полагаю, придумали бы более искусный и совершенный вид коммуникации, а человеческая речь далеко не идеальна и имеет ряд существенных недостатков в передаче мыслей и ощущений об окружающем нас мире, от чего люди пребывают в постоянных спорах. Большинство таких споров на самом деле идёт о значении слов, за которыми каждый спорящий видит свой смысловой образ. Об этом же говорят и философы, что главная проблема философии – это ЯЗЫК.

Например, существуют споры среди философов и учёных о том – что есть истина? Одни утверждают, что истина всегда относительна и зависит от точки зрения, поэтому её не существует. Другие говорят, что истина действительно относительна, но это не делает её несуществующей, так-как у каждой точки мироздания существует своя истина. Совершенно очевидно, что их спор на самом-то деле идёт о значении слова «ИСТИНА», за которым каждый видит свой образ. И тот образ «универсального закона для всего существующего», который одна из спорящих сторон вкладывает в это слово, говоря, что такого закона не существует, действительно стоит за русским словом «ИСТИНА», сложенного из старых слов нашего народного языка «исть+ина», где слово «ИНА» является старой формой слова «ИНАя», а слово «ИСТЬ» – старой формой слова «ЕСТЬ». Оба слова: старое «ИСТЬ» и новое «ЕСТЬ» имеют два значения «быть, существовать и поглощать пищу», которые неразрывно связаны между собой, так-как-то что существует, обязательно чем-то питается или поглощает пищу, благодаря которой и существует, как например тот мир образов, который живёт в мозге каждого человека. И даже любой камень, существует благодаря тому, что он поглотил или чем наполнен, что и отражено в самой структуре слова «КАМЕНЬ – ка+ам+ень» сложенном из слов: «КАк», «АМ – поглощать» и слова «ЕНЬ», являющееся старой формой слова «он», формирующих внутренний образ «КАк поглотил ОН». Поэтому даже ложь, питающаяся неправдой или враньём, существует вполне реально, а значит истинно и мы говорим: «Это истинная ложь – или – Здесь поистине, всё ложь и заблуждение».

С этой точки зрения становится очевидно, что люди в прошлом, создали слово «ИСТИНА» благодаря тем же размышлениям об этом универсальном законе для всего существующего, результат которых теперь мы видим во внутреннем его образе, которое по сути является очень точным определением этого универсального закона – ИНОЕ БЫТИЕ или отдельное от других СУЩЕСТВОВАНИЕ, основанное на ином поглощении пищи, что является истинным или общим универсальным законом для всего существующего, кроме небытия. Возможно, зная истинное значение слова «ИСТИНА» люди бы не тратили время на бесполезные споры.

Подобные споры мы можем встретить и у специалистов в области языкознания, которые, казалось бы, должны не только хорошо понимать стоящие за словами смыслы и образы, но и разъяснять людям их истинное значение. Вот яркий пример таких споров, где языковеды по-разному отвечают на вопрос: в чём сущность связи между языком и речью?

Одни из них утверждают, что в паре понятий «речь – язык», к компетенции психологии относится только речь как феномен индивидуальной природы, язык же – явление не психологическое, а социальное. Другие между этими понятиями не видят никакой разницы.

Как видите, здесь тоже в слова: «речь» и «язык» каждый вкладывает свой образ.

Как такое может быть, что язык – явление не психологическое, а социальное, если любой язык основанный на звуке, состоит из произносимых речей, которые одна из спорящих сторон относит к компетенции психологии – как феномен индивидуальной природы? Кроме того, языки искусств, танцев, жестов и прочего, тоже неразрывно связаны с психологией.

Сущностью связи между языком и речью является – звук, так-как за словом «речь» мы видим только образ «нечто сказанного или сказуемого с помощью звука». И несмотря на то, что речь является неотъемлемой частью языка, основанного на звуке, она есть только его часть, нечто отдельно сказанное или сказуемое.

Казалось бы, у людей, профессионально занимающихся наукой о слове, должно быть чёткое представление о смысле этих слов, так-как главная цель их науки, как раз и заключается в изучении этих самых слов и стоящих за ними образов, для передачи которых слова и возникают. Но оказывается, такого ясного понимания этих смыслов у них нет даже в тех словах, которые они используют в своей терминологии, что выглядит по меньшей мере странно, а по сути – совершенно недопустимо.

Например, за словом «ГЛАГОЛ» люди видят образ «говорить, произносить нечто восторженное или важное», что лучше видно в словах: «ГЛАГОЛИТЬ», «РАЗГЛАГОЛЬСТВОВАТЬ». Однако в лингвистике это слово используют в терминологии, обозначая им слова, передающие образ «действия». Почему эти слова так и не называть – СЛОВА ДЕЙСТВИЯ? Люди к этому так привыкли, что уже и не замечают, кроме тех, кого впервые заставляют усваивать этот термин. Но на самом деле, это всё равно, что при общении с людьми слово «сделать», заменять словом «глаголить или говорить», чего не может себе позволить ни один здравомыслящий человек, но на языковедов этот здравый смысл, видимо, не распространяется.

То же противоречие в головах многих людей создают и лингвистические термины: «СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ» и «СКАЗУЕМОЕ». Как определить, что есть СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ или СКАЗУЕМОЕ, а что нет, если буквально всё о чём мы говорим является СУЩЕСТВУЮЩИМ и нами СКАЗУЕМО?

Вероятно, всё СКАЗУЕМОЕ и СУЩЕСТВУЮЩЕЕ вполне можно и нужно как-то классифицировать. Но зачем для этого использовать слова, смысл которых имеет широкое обобщающее значение, для обозначения отдельных их частей.

Это ярко показывает истинный профессиональный уровень некоторых наших специалистов в области языкознания, неспособных не только создать новые слова, которые бы точно отражали смысл и значение того, что ими будет названо, но и выбрать более подходящие по смыслу из уже существующих слов. Слово, которое подбирается для терминологии, должно как можно точнее передавать значение будущего термина, и кто – как не наука о слове обязана ревностно следить за точностью своей терминологии.

Как видите, несмотря на то, что люди долгое время используют свой язык, непрерывно обогащая его новыми словами, они так и не смогли сделать его более понятным, и даже люди учёные, философы и специалисты языковеды всё спорят о словах и путают их значения.

Во-первых, это говорит о том, что любой человеческий язык, каким бы количеством слов он не обладал, не в состоянии точно передавать то многообразие информации, которым люди обмениваются между собой. Кроме того, слова любого языка всегда условны и похожи на бирки, навешанные на нечто существующее в реальном мире или в мире образов, которые неспособны отразить все разнообразие особенностей и качеств этих образов.

Например, за словом «ЛЮБОВЬ» стоит очень широкий образ, для описания которого люди создали множество уточняющих определений: любовь материнская, отеческая, платоническая, страстная, божественная, всепоглощающая, продажная…, но они всё равно не в состоянии отобразить всё разнообразие этого образа, о котором можно говорить часами или устраивая дискуссии, долго спорить – что является любовью, а что нет?

А во-вторых, как в прошлом, так и сейчас люди создают и развивают свои языки, формируя в них новые слова, не от желания сделать эти языки более понятными, а от необходимости обозначить словом или фразой нечто для них новое, возникшее в окружающем их мире или сознании.

Это говорит о том, что процесс возникновения слов никогда не бывает планомерным и упорядоченным, а всегда носит спонтанный характер, не имея никаких иных целей кроме создания слов для обозначения ими разных новых сущностей нашего мира. А так-как окружающий нас мир невероятно разнообразен и благодаря любопытству людей порождает в их головах большое количество разных образов, для передачи которых постоянно не хватает слов, возникающих не часто, то люди стараются навесить на уже существующее слово с определённым значением, дополнительный родственный образ. От этого в любом языке немало слов имеют несколько значений, которые можно понять только в контексте сказанного, что конечно-же, не делает язык более понятным. Например, словом «колено» мы называем сгибаемую часть ноги и часть реки, и часть рода, и часть какой-либо конструкции.

Новое слово рождается не часто, по мере необходимости, в голове своего создателя, от которого оно перенимается окружающими, получая самостоятельную жизнь, о чём более подробно мы поговорим позднее. Поэтому, о том, как родилось слово, всегда известно только узкому кругу людей, которые умирая, уносят эту информацию с собой в могилу, а остальные люди, как и следующие за ними поколения, принимают эти слова с их устоявшимися значениями – как данность, не сильно заботясь историей возникновения.

Так происходит и в наши просвещённые века, когда уже существует развитая письменность и печатное дело, где вы не найдёте ни одного справочника или словаря с информацией, каким образом родились слова хотя бы за последние два века и кто их автор. А что уж говорить о тех далёких временах, когда рождались самые первые человеческие слова, о которых наша наука мало что знает.

Поэтому трудно не согласиться с большинством исследователей, утверждающих, что развитие речи совершается стихийно и постепенно – как эволюционный процесс. Тем более, что такого рода процессу подвержено не только всё то, что создаёт сам человек, но и его собственное развитие.

Однако, как показывает практика, последовательность этих процессов ускользает не только от внимания простых людей, но и от современных специалистов как в области языкознания, так и в области общих исторических процессов.

Вероятно, этому в немалой степени способствует низкий уровень знаний тех людей, которые занимаются научной деятельностью в гуманитарных областях, в то время как они имеют дело с очень сложными и длинными по времени процессами развития, проходящими в жизни людей, исследования и моделирование которых требует огромного количества всесторонних знаний. Кроме того, законы, установленные в точных науках, сама природа проверяет на истинность и состоятельность, где любые ошибочные расчёты и неправильные выводы приведут к поломкам обрушением и катастрофам.

В гуманитарных науках любую глупость можно возвести в непререкаемый закон и из поколения в поколения учить этому людей. Поэтому, например, в нашей с вами реальности существуют некоторые античные произведения искусств в том числе и письменные, которые по своему эволюционному уровню (мировоззренческому, научному, технологическому и художественному) не уступают не только средневековым, но и некоторым современным. Или существуют весьма объёмные произведения Гомера, которые были созданы до возникновения письменности и люди их сотни лет из поколения в поколение хранили в своей памяти. А также множество развитых цивилизаций и царств, имеющих не только государственность и современные по тем временам армии, но и развитую письменность, свидетельствующую о существовании их языков, которые удивительным образом вместе с массой их многочисленного народа уходят в небытие. Это выглядит ещё более удивительным, когда в нашем мире до сих пор существуют огромное количество малых народов и диких племён с их языками, которые успешно дожили до наших дней, не имея ни армий, ни государственности, ни письменности, которую получили совсем недавно, да и то не все. Я уже не говорю о бесчисленном множестве исторических загадок и необъяснимых артефактов, происхождение которых можно понять, только сославшись на деятельность богов.

В нашем исследовании мы попробуем отбросить все нелепые теории и утверждения, не взирая на их авторитетность и попытаемся взглянуть на историю возникновения и развития языков и их слов «трезво», с точки зрения здравого смысла, используя современные знания об окружающем мире и элементарную логику.