Читать книгу Избранные труды - Валерий Гапеев - Страница 8

В течение длительного времени теория арбитражного процесса развивалась главным образом представителями науки; советского гражданского процессуального права, поэтому тема «Арбитраж в СССР» занимала скромное место в числе примерно 40 тем курса «Советский гражданский процесс» для университетов и юридических вузов. Подобное положение привело к определенной деформации представления о сущности арбитражного процесса, а концепция единого гражданского процесса, охватывающего своим содержанием процедуру деятельности всех органов, осуществляющих защиту гражданских прав (ст. 6 Основ гражданского законодательства), явилась как бы логическим завершением взглядов цивилистов-процессуалистов по этому поводу.

Необычность ситуации заключалась в том, что, хотя структурная связь органов арбитража с административным аппаратом ни у кого никогда не вызывала сомнений, представители науки административного права весьма осторожно включали арбитражную тематику в круг своих научных интересов. Лишь с интенсивным развитием в последние годы теории административного процесса появились высказывания, согласно которым арбитражный процесс представляется разновидностью или модификацией административного процесса[65].

Мнение об административно-процессуальной природе арбитражного процесса разделяют и некоторые цивилисты-процессуалисты[66]. Такие утверждения, однако, даны вскользь, без основательной аргументации, ибо административисты не занимались специальным изучением вопросов деятельности арбитража. У административистов эта тема не нашла освещения не только в монографиях, но и в статьях монографического характера.

Слабость концепции об отнесении арбитражного процесса к административному состоит в следующем: во-первых, деятельность арбитража не соответствует сущностным качествам административного процесса, определяемого как регламентированная законом деятельность по разрешению споров, возникающих между сторонами административного правоотношения[67]; во-вторых, законодательством всегда разделяется административный и арбитражный порядок защиты субъективных прав (ст. 6 Основ гражданского законодательства).

В то же время уязвимость многих концепций о природе арбитражного процесса, о целесообразности самого его существования наряду с судопроизводством заключается в том, что сущность арбитражной формы защиты права изучалась вне связи с анализом материального права, которое находит свою реализацию в деятельности арбитража.

Исключающие друг друга мнения сторонников гражданской процессуальной природы арбитражного процесса или административной процессуальной природы его совпадают в традиционном представлении о предмете деятельности органов Госарбитража, относя к нему лишь защиту гражданских прав. П. В. Логинов видит сущность государственного арбитража именно в защите гражданского права[68]. Однако это положение вызывает возражения. И здесь весьма поучительна история становления и развития арбитражной формы защиты права, в том числе анализ юридической природы арбитражных комиссий – предшественников государственного арбитража.

Вынужденно проводимая Советским государством в период интервенции и гражданской войны политика «военного коммунизма» была основана, в частности, на строгой централизации управления промышленностью; отказе от договора как правовой формы хозяйственных связей и регулировании их административно-правовыми актами (система «главкизма»). Это предопределило соответствующую форму защиты субъективных прав государственных органов в исследуемый промежуток времени: возникавшие между ними споры рассматривались в административном порядке; так было до создания арбитражных комиссий.

Закономерная смена политики «военного коммунизма» новой экономической политикой обусловила перевод государственных предприятий на хозрасчет. В. И. Ленин писал: «Перевод госпредприятий на так называемый хозяйственный расчет неизбежно и неразрывно связан с новой экономической политикой, и в ближайшем будущем неминуемо этот тип станет преобладающим, если не исключительным»[69]. В сфере правового регулирования это привело к признанию за отдельными хозяйственными единицами прав юридического лица, что предопределило возможность возникновения споров между ними.

Спорящие стороны – социалистические организации – не противостояли друг другу как антагонисты-противники; вытекающее из самой природы социалистической экономики своеобразие состояло в том, что спорящие стороны являлись объектами хозяйственного управления со стороны социалистического государства. Поэтому указание В. И. Ленина о том, что нужно «не угождать «Европе», а продвинуться дальше в усилении вмешательства государства, в «частноправовые отношения», в гражданские дела»[70], имело весьма актуальное значение для правовых отношений между социалистическими организациями. Вмешательство государства в эти отношения приобретало в известной мере характер оперативного управления. Принципиально важными были положения резолюции XII съезда РКП(б) «О промышленности»: «В Советской России, где главные средства промышленности и транспорта принадлежат одному владельцу – государству, активное вмешательство последнего в хозяйственную жизнь должно, по необходимости, получать плановый характер, и ввиду господствующей роли государства, как собственника и хозяина, плановое начало приобретает тем самым уже на первых порах исключительное значение»[71].

Уже тогда сформировалось мнение о необходимости создания органа, в компетенции которого входило бы не только разрешение хозяйственных споров (т. е. выполнение праворазрешительной функции), но и одновременно в известной мере осуществление функции управления. Законодатель вполне учитывал специфику хозяйственно-правовых споров, создав для их разрешения арбитражные комиссии, которые включались в судебную систему. Несмотря на это, важнейшей чертой их деятельности являлась вполне просматриваемая связь с органами хозяйственного руководства и управления (своеобразное двойное подчинение; учет «соображений общегосударственных интересов» при разрешении конкретных споров; тенденция арбитражных комиссий к расширению своей компетенции главным образом в области организационно-регулирующих функций).

Многие авторы связывают упразднение арбитражных комиссий и создание органов арбитража только с той кредитной реформой, которая проводилась в 30-х гг., с мероприятиями, направленными на изменение кредитования, внедрение договорных отношений в хозорганах[72]. Действительно, проведение реформы и образование системы органов арбитража находится во взаимной связи и не является только простым совпадением во времени. Но создание арбитража по своей значимости не может быть сведено лишь к мероприятию по борьбе с извращениями кредитной реформы, кредитованием «под план» и т. д. Надо учитывать тот факт, что система органов арбитража не возникла на пустом месте, ее появление было подготовлено анализом как недостатков, так к достоинств деятельности арбитражных комиссий.

При внимательном рассмотрении можно обнаружить определенную преемственность между специфическими чертами арбитражных комиссий и арбитража. Эта преемственность свидетельствует о том, что арбитражная форма защиты права внутренне присуща социалистическому плановому хозяйству так же, как присущ, например, социалистическому плановому хозяйству хозрасчетный метод. Различия же в деятельности арбитражных комиссий и Госарбитража определяются в конечном итоге различием двух этапов развития одного и того же метода социалистического хозяйствования – метода хозрасчета.

Возникновение арбитражной формы защиты права необходимо связывать, таким образом, с организацией арбитражных комиссий, а не государственного арбитража. Это неизбежно вносит коррективы в распространенный взгляд относительно причин создания самого государственного арбитража. Основные посылки арбитражной формы защиты права заложены в комиссиях, с появлением же государственного арбитража эта форма получает дальнейшее развитие и совершенствование.

Главные причины возникновения государственного арбитража следует искать в самих принципах социалистического хозяйствования. Эта система органов в социалистических государствах появляется в связи с характерными особенностями их общественного, экономического и государственного строя, только терминологически совпадая с одноименными органами в капиталистических странах[73]. Указанное обстоятельство имеет важное методологическое значение, так как сущность арбитражной формы защиты права невозможно вскрыть, не анализируя глубинные процессы, характерные для организации производств именно на социалистических началах.

На связь арбитражных органов со спецификой экномических и правовых отношений справедливо обращают внимание болгарские исследователи П. Стайно и А. Ангелов[74]. Самобытность социалистических правовых учреждений и институтов признается и современными буржуазными юристами. Так, французский правовед Р. Давид отмечает: «…пересечь границу социалистической страны – это попасть в новый мир с друга постановкой проблем, в мир, где такие понятия, как собственность, договор, арбитраж, приобретают часто другой смысл»[75]. В то же время в ряде случаев буржуазные специалисты иногда смешивают деятельное государственных арбитражей в социалистических странах с деятельностью постоянно действующих третейских судов при торгово-промышленных палатах социалистических стран, видимо, потому, что в наименовании этих судов присутствует термин «арбитражный»[76].

Плановое управление народным хозяйством, осуществляемое социалистическим государством, едино по своей природе в регулирований планово-договорных отношений хозяйствующих единиц с партнерами равного себе ранга и вышестоящими хозяйственными органами. Оно находит адекватное выражение в нормах гражданского и административного права, хотя вовсе и не исключает их. В сфере планового управления отношения предприятий друг с другом и с вышестоящими органами суть хозяйственные, которые, будучи урегулированы правом, приобретают форму хозяйственных правоотношений. Нам представляются убедительными те аргументы, которые высказаны В. В. Лаптевым и другими авторами, разделяющими его взгляды, в пользу существования в системе советского права хозяйственного права – отрасли, регулирующей упомянутые хозяйственные отношения[77]. В законодательстве ГДР хозяйственное право как важнейшая отрасль системы социалистического права нашла свое конституционное закрепление (ст. 12 Конституции ГДР)[78].

В то же время вызывает возражение мнение сторонников концепции хозяйственного права о том, что нормы, регулирующие процессуальную деятельность Госарбитража, включаются в предмет хозяйственного права. Наиболее пространная аргументация этой позиции была дана В. С. Тадевосяном: «…поскольку хозяйственное отношение, по поводу которого спорят стороны в арбитраже, изучается наукой хозяйственного права, постольку порядок рассмотрения и разрешения этих споров должен изучаться ею же»[79].

Однако деятельность арбитража носит правоприменительный, процессуальный характер, и потому нормы, регулирующие процедуру рассмотрения хозяйственных споров этим органом, входят в состав процессуальных отраслей права, положение которых в системе советского права отлично от положения материальных отраслей. Между арбитром и представителями сторон устанавливаются им процессуальные, а не хозяйственные отношения, характерной чертой которых является неразрывное сочетание имущественных и планово-организационных элементов. В отношениях арбитра со спорящими сторонами ни о каких планово-организационных, а тем более имущественных элементах не может быть и речи. Арбитраж, осуществляя возложенную на него функцию защиты субъективного права, не становится субъектом материального права, равно как суд, рассматривая, например, спор о праве семейном, не становится субъектом семейного права.

Материальное хозяйственное право имеет особую, присущую лишь ему процессуальную форму защиты, воплощающуюся в арбитражном процессе, регулирование которого является предметом соответствующей отрасли права. Базируясь на выводах о самостоятельном месте хозяйственного права в системе отраслей материального права, правоведы высказали положение о существовании в системе процессуальных отраслей советского права хозяйственно-процессуального права[80]. Концепция хозяйственно-процессуального права интенсивно не обсуждалась (исключением является указанная работа И. М. Зайцева, который дал довольно обстоятельную, хотя и критическую ее оценку[81]), однако прямо или косвенно она была поддержана рядом специалистов[82] и нашла отражение в теории права зарубежных социалистических стран, где сам термин «хозяйственно-процессуальное право» стал получать право гражданства.

Следует отметить, что среди сторонников концепции хозяйственно-процессуального права выявились разногласия по одному из принципиальных вопросов. Так, по нашему мнению, предмет хозяйственно-процессуального права ограничивается арбитражным процессом (термины «арбитражный процесс» и «хозяйственный процесс» являются синонимами). И. Г. Побирченко и поддержавшая его в этом отношении Т. Е. Абова считают, что в предмет хозяйственно-процессуального права необходимо включить нормы, регулирующие процедуру разрешения хозяйственных споров в иных юрисдикционных органах[83]. Последнее мнение вызывает возражения.

Дело в том, что процессуальная форма (в том числе и хозяйственно-процессуальная форма) получает наиболее четкое выражение лишь в том случае, если в системе юрисдикционных органов образуется специальный орган (или система взаимосвязанных органов), вызванный к жизни необходимостью защиты материальной отрасли права. Материальное хозяйственное право обусловило, в конечном счете, появление государственного арбитража, а нормы, определяющие процедуру его деятельности, образовали специальную отрасль процессуального права. Таким образом, о хозяйственном процессе можно говорить не только как о некотором вторичном образовании по отношению к хозяйственному праву, но и как о производном от функции государственного арбитража.

Сущность арбитражного процесса состоит в защите хозяйственного права. Но из этого вовсе не следует, что арбитражно-процессуальная форма – это единственно возможная форма защиты хозяйственного права или что арбитражная процессуальная форма – это форма, которая используется исключительно для защиты хозяйственного права. В самом деле, предметом хозяйственного права охватывается регулирование внутрихозяйственных отношений, которые складываются между внутренними звеньями предприятий, а также между этими звеньями и предприятиями в целом. Споры между субъектами таких отношений не являются предметом рассмотрения в Госарбитраже. В то же время некоторые споры, рассматриваемые арбитражем, не вытекают из хозяйственных отношений.

Все это не противоречит выдвинутому положению о сущности арбитражной формы защиты права как о форме жизни именно хозяйственного права. Во-первых, содержание деятельности Госарбитража (как и любого предмета, явления) шире и полнее сущности. Во-вторых, арбитражная процессуальная форма, будучи формой жизни хозяйственного права, имеет и известное самостоятельное значение. Это, в частности, выражается в том, что арбитражная процессуальная форма может быть использована для защиты субъективный прав, регламентируемых другими отраслями права. Арбитражная процессуальная форма не составляет в этом отношении исключения, такие же качества характерны и для гражданской процессуальной формы.

Защита хозяйственных прав может осуществляться равным образом как в арбитражном порядке, так и в административном, судебном порядке, путем третейского разбирательства. Конечно, специфика хозяйственного спора оказывает влияние на особенности рассмотрения дела в каждом из указанных органов. Но важно отметить, что особенности эти не изменяют сущности административного процесса как формы защиты административных прав, судебного процесса как формы защиты субъективных прав граждан и т. д.

Трудно согласиться с Т. Е. Абовой в том, что претензионный порядок – это также форма защиты хозяйственных прав[84]. Процедура претензионного урегулирования определяется не нормами процессуального права, а нормами материального хозяйственного права, что вытекает из специфики развития хозяйственного правоотношения, которое может приводить к столкновению противоречивых неантагонистических интересов. Ликвидация подобных конфликтов может быть достигнута без вмешательства специального юрисдикционного аппарата (в конечном счете эти интересы едины в принципе). Не случайно требования обязательности предъявления претензий сосредоточены в нормах материального права (ст. 6 Основ гражданского законодательства), процессуальный же закон предусматривает последствия несоблюдения претензионного порядка.

Среди сторонников концепции хозяйственного процесса имеются разногласия по поводу его предмета, однако важно отметить полное единодушие при определении арбитражного процесса как его главной части, сердцевины. Ценность данной концепции состоит также в том, что она базируется на историческом опыте развития разрешения хозяйственной конфликтности. С позиций признаваемой всеми исследователями связи материального и процессуального права ясно выраженной исторически в СССР обособление норм, регламентирующих порядок рассмотрения споров в арбитраже, безусловно, является одним из серьезных доказательств того, что хозяйственное право имеет серьезные объективные основания для функционирования как самостоятельная отрасль материального права. Это верно подметил В. К. Мамутов[85].

Рассмотрение природы арбитражного процесса как доминирующей формы защиты хозяйственных прав позволяет более основательно аргументировать двойственную юридическую природу Госарбитража, который сочетает в себе черты судебных и административных органов[86].

В последние годы некоторые исследователи из социалистических стран также склоняются к мысли о двойственной природе арбитража[87]. «Источником бесконечных споров» о природе государственного арбитража является, по мнению М. А. Гурвича, его «промежуточное образование», «двойственный характер»[88].

Единые хозяйственные отношения предполагают известную экономическую самостоятельность субъектов хозяйственных отношений. В силу этого они приобретают качество самостоятельных субъектов права, защита законных интересов которых должна быть гарантирована соответствующим аппаратом государства. В данном случае такой орган должен нести в себе черты судебного аппарата, в задачи которого входит защита прав и охраняемых законом интересов путем судебного разбирательства. Но использование судебного аппарата было бы не оптимальным методом разрешения хозяйственных споров. Хотя субъекты хозяйственных отношений обладают известной экономической самостоятельностью, тем не менее спорят они не о своем имуществе, а об имуществе, которым они оперативно управляют и которое составляет часть имущества государства. Именно поэтому при разрешении хозяйственного спора задачей органа, его разрешающего, является не только установление юридического взаимоотношения сторон, но и определение способа ликвидации взаимного конфликта при выполнении плана, лежащего в основе работы обоих спорящих государственных предприятий.

Анализируя особенности отношений по возмещению вреда между государственными предприятиями, польский исследователь В. Варкалло отмечает, что гражданская ответственность является здесь не столько средством осуществления правосудия, обеспечивающим восстановление нарушенного имущественного положения, сколько фактором правильного управления общенародным имуществом, фактором, который особым образом активизирует материальные стимулы, действующие в направлении «охраны народного хозяйства от возможных убытков»[89]. Рецензируя данную работу, болгарский ученый Стефан Павлов вполне солидаризируется с этим положением[90].

В работе Госарбитража бывают ситуации, когда важно не только разрешить спор, но и ликвидировать конфликт, исходя из интересов народного хозяйства в целом. В экономической системе, где отдельные хозяйственные единицы отвечают за выполнение определенных участков единого народнохозяйственного плана, иного и быть не может. В силу этого в работе государственного арбитража особое значение приобретает положительная, сознательная деятельность, функция согласования интересов спорящих друг с другом хозяйствующих субъектов, которая находит наиболее яркое выражение при разрешении преддоговорных споров. В настоящее время в связи с повышением роли хозяйственного договора, который становится инструментом, звеном планирования, в ряде случаев преддоговорный спор может по существу оказаться спором о плане.

Сущность хозяйственного договора не может быт вскрыта с сугубо цивилистических позиций. Показательны в связи с этим попытки некоторых советских, болгарских, польских исследователей квалифицировать договорные отношения как форму административно-правовых отношений [91].

Если некоторые имущественные споры чаще всего бывают вызваны фактами невыполнения плановых заданий, нарушением хозяйственных обязательств либо иными противоправными действиями, то преддоговорный спор не всегда связан с обвинением какой-либо и спорящих сторон в нарушении права. Работая в различных условиях, стороны могут предложить разные, но вполне законные пути выполнения плана, из которых должен быть избран лучший, максимально учитывающий интересы государства и условия работы обеих сторон. Таким образом, орган, разрешающий преддоговорные споры, должен в известной мере обладать административной компетенцией, ибо для принятия решения необходимо известное усмотрение в порядке управления.

В некоторых случаях арбитражи рассматривают также споры, которые по своему характеру присущи именно административным органам. К таким вопросам относятся, например, споры об установлении номенклатуры и ассортимента. В литературе отмечается, что подобные конфликты по своему существу являются не правовыми, а техническими или планово-организационными, и поэтому арбитраж не может их рассматривать[92]. Последнее утверждение представляется неправильным. Действительно, при разрешении разногласий по условиям ассортимента арбитражу приходится анализировать сложный комплекс правовых, планово-организационных и технических вопросов. С теоретической точки зрения, учитывая место, которое занимает арбитраж в системе органов социалистического государства, вполне допустимо предоставление ему таких функций.

Отметим, что в свое время предлагалось, например, изъять из подведомственности Госарбитража преддоговорные споры, связанные с отказом покупателей получать выделенную им по нарядам продукцию. Мотивировалось это предложение тем, что разрешение таких споров по существу относится к компетенции плановых органов[93]. Известно, что в настоящее время для подобной постановки вопроса оснований нет, ибо полномочия арбитража в разрешении подобных споров значительно расширены, хотя арбитражу при этом в известной мере приходится исполнять планово-регулирующие функции.

Можно ли отнести разрешение хозяйственных споров исключительно к ведению государственного управления, как это утверждают которые авторы[94]? Для правильного уяснения проблемы надо учитывать следующие положения.

С одной стороны, плановое управление народным хозяйством нельзя отождествлять с административным управлением. Субъектом планового управления народным хозяйством в условиях социалистического общества является государство. Однако неверно утверждать, что управление народным хозяйством государство осуществляет лишь с помощью административного аппарата; в управлении народным хозяйством в известной мере принимают участие все органы государства, олицетворяя собой единство власти в данной сфере.

С другой стороны, плановое управление народным хозяйством предполагает использование не только административно-правовых методов руководства, но также и экономико-правовых методов, которые не сводимы к разновидности административных и получают адекватное правовое закрепление именно в нормах хозяйственного права, имеющего свою процессуальную форму, а именно – арбитражную. При этом само разрешение хозяйственны споров, несомненно, представляет собой определенный способ ликвидации столкновения интересов и способствует нормальному функционированию всей системы народного хозяйства в целом. Иначе говоря, разрешение спора и ликвидация конфликта представляют собой элементы, функции планового управления, которое опосредовано не административно-правовым методом, а хозяйственно-правовым (точнее, хозяйственно-процессуальным) методом.

Отсюда следует, что на вопрос о том, является ли разрешение хозяйственных споров функцией управления, можно дать два противоположных ответа в зависимости от того, какое именно содержание мы вкладываем в понятие «управление». Если иметь в виду административное управление, то ответ должен быть отрицательным, если же подразумевать под управлением ту его сторону, которая опосредуется хозяйственно-правовым способом, то ответ, бесспорно, должен быть положительным. Не вызывает возражения и вывод о том, что арбитраж относится к органам, участвующим в социальном управлении.

Заключая суждения о природе арбитражной процедуры, укажем на следующие черты, определяющие ее специфику.

1. Основополагающие, сущностные причины возникновения государственного арбитража в странах социализма (наряду с системой органов правосудия) заложены в самих принципах и законах планового управления на социалистических началах. Вот почему основные посылки арбитражной формы защиты права ведут свое начало не с момента возникновения государственного арбитража (1931 г.), а с момента возникновения арбитражных комиссий (1922 г.). Организационные принципы построения арбитражных комиссий свидетельствовали, что законодатель, учитывая специфику хозяйственных споров, стремился создать орган, функции которого не ограничивались бы только формальным разрешением спора о праве. При рассмотрении хозяйственных споров намечалась тенденция решения известной степени вопросов планового управления народным хозяйством и выхода за рамки функций правосудия. Однако связь с гражданским судопроизводством не утрачивалась.

2. Как было показано, есть основания для серьезных сомнений в том, является ли арбитражная процедура определенной модификацией гражданского или административного процесса. Нельзя игнорировать два обстоятельства: специфику организационной структуры арбитражных органов и особенности природы защищаемых этими органами отношений.

3. Ясно выраженный процессуальный характер деятельности арбитража дает основание говорить о несостоятельности утверждения, что его функции определяются предметом хозяйственного права.

4. Материальное хозяйственное право имеет присущую ему процессуальную форму защиты, воплощающуюся в арбитражном процессе, регулирование которого является предметом соответствующей самостоятельной отрасли права – хозяйственно-процессуального.

5. Наличие в системе процессуальных отраслей советского права хозяйственно-процессуального права обосновывается не только тем, что материальное хозяйственное право нуждается в соответствующих ему процессуальных формах защиты, но и необходимость создания специальной системы органов государственного арбитража, обособленных в организационном отношении от органов правосудия. В качестве критерия обособления самостоятельных процессуальных отраслей в системе права следует выделять два фактора: а) наличие отрасли материального права, нуждающейся в самостоятельном процессуальном опосредовании; б) появление в системе государственных или общественных органов достаточно изолированного в организационном отношении органа (или связанных друг с другом их групп), главная цель деятельности которого состояла бы в рассмотрении соответствующих по содержанию споров.

6. Представляется необоснованным расширение границ хозяйственного процесса за рамки арбитражного процесса. Необходимость в специальных формах защиты хозяйственных прав определяет сущность арбитражного процесса. Однако это не означает, что только арбитраж может осуществлять защиту хозяйственных прав. В предусмотренных законом случаях такую защиту могут проводить и иные органы государства и общественности.