Читать книгу В паутине заблуждений. Книга о небе, земле и людях на земле и небе - Валерий Сабитов - Страница 31

Давнее традиционное знание, начало которого теряется в тумане истории, ясно описывает назначение мозга, который часть современных ученых считает вместилищем личности.

Но, продолжая слова Иисуса, приведенные выше, мы придем к мысли, что мозг – опосредующий орган между Я и материей; организатор и руководитель моей телесной оболочки; переводчик с языка природы на язык души (духа) и обратно; орган информационной связи со Вселенной на тонком уровне. Химическое и прочие воздействия на мозг вызывают сдвиги в мозге, но не в сознании. Внешнее влияние не вызывает иную реальность, это вид самообмана.

Но и без подобного давления наша душа склонна к приоритету материальных интересов. Такое происходит, когда человек отворачивается от духовности, и тело начинает руководить душой, определять суть личности человека. При этом он способен изображать отрешенность, отделенность и отдаленность от первостепенного стремления к чувственным удовольствиям.

«У того, кто о предметах чувств помышляет, привязанность к ним возникает;

Привязанность рождает желание, желание гнев порождает.

Гнев к заблужденью приводит, заблужденье помрачает память;

От этого гибнет сознанье; если ж сознание гибнет – человек погибает».

(Бхагавад-Гита, пер. Б. Смирнова)

В разговорах люди ограничиваются десятком проблем и несколькими сотнями слов. И тем не менее, интеллектуальной программы, способной обмануть людей, которые знают о ситуации и сознательно пытаются отличить машину от человека, не существует. И вряд ли она появится. Наверное, отсюда проистекает «оптимизм» тех исследователей, которые готовят человеку нечеловеческое «божественное» будущее. Их устремлённость выразил Юваль Харари, профессор истории Еврейского университета в Иерусалиме, в своём бестселлере «Homo Deus» (Харари Ю. Н. Homo Deus. Краткая история будущего / Юваль Ной Харари: пер. с англ. А. Андреева. М.: изд-во «Синдбад», 2019). В его картине мира не нашлось места духовности и соответствующей ей нравственности. Ньютоновская вселенная, освобожденная от Наблюдателя и антропоцентризма, для него добропорядочный ареал бытия, нацеленный в нескончаемое будущее. Потому и прошедшая история человечества, наполненная множеством свидетельств наличия высокоразвитой цивилизации, для него (и таких как он) не существует.

Он выражает научно-парадоксальную, западную позицию: в истоках – ничто, причин нет; а впереди – всё, человек будет богом. Наука не нашла души? Следовательно – её нет! Харари не присуща и нормальная человеческая логика. Он путает местами причины и следствия:

«У людей есть ноги, потому что миллионам поколений наших предков ноги позволяли ловить кроликов и удирать от львов. У людей есть глаза, потому что в течение бесчисленных тысячелетий глаза позволяли нашим предшественникам видеть, куда убегает кролик и откуда подкрадывается лев» (Харари, «Homo Deus», с. 133). Заключение на уровне комикса для детей до двух лет!

Да, не мозг делает человека человеком разумным. А дух через душу. Те, кто этого не признаёт, лишаются разума, в том числе и логики. Человек Запада упорно отрицает, что он, как и человек Востока, состоит из души и тела. И если не заниматься целенаправленно тем и другим, развивается деструкция. И обе составляющие приходят в непотребное состояние задолго (по земным временным меркам) до их разлучения. «Ну и что? – возражает Человек Запада, – Все там будем». «Там» у него – небытие. «Там» у человека Востока – мир Вечности, истинная жизнь. И в том мире у каждого – своё предназначение. И, несмотря на отрицание, этот расклад неизбежен и для человека Запада. К сожалению, убедить его невозможно.

Но западный мир весьма неоднозначен, неоднороден. Михаил Моргулис, будучи консулом Беларуси в США, президент американской организации «Международный христианский мост», внештатный советник Конгресса, весьма социально активный гражданин, выдвинул концепцию «Духовная дипломатия».

Либеральный переворот он оценивает как «незаметное сползание в ров равнодушия, малодушия, безумного уровня толерантности». Хороший знак – он ставит душу в центр оценки деятельности. Но озабочен в первую очередь Америкой. И главное – потерей ею духовных традиций. Еще один знак! Конечно, дипломат обусловлен рамками церковной идеологии и практики. Но его озабоченность примитивизмом нового поколения в знаниях, ценностях, интересах нельзя не принять

Да, начало всему – душа. И мерзости мира – тоже оттуда. Для либерала всё кругом несправедливо. В обвинении мира – его скрытое лицемерие. Стремление к предельной толерантности ведет за собой деградацию на всех уровнях. Так легко дойти до ситуации: Президент – гомосек, секретарь Госдепа – лесбиянка. Позитив у Моргулиса появился с приходом Трампа – маятник качнулся к духовности. И попытки людей возродить Содом и Гоморру в мировом масштабе, возможно, не осуществятся. И это у Моргулиса не столько антилиберальная, сколько антидемократическая позиция (и не только по отношению к одноименной партии).

Да, софит неспособен возомнить себя Юпитером. А вот человек себя богом – легко! Позиция нейролингвистов, что разум – высокоорганизованный мозг, уже ими самими подвергается сомнению. Что-то такое сознательное найти среди нейронов – напрасный труд. Но гипотезы множатся, усиливаются и «подкрепляются» открытиями в нейрофизиологии, прямого отношения к сознанию не имеющими.

Наталья Бехтерева, нейрофизиолог, академик, научный руководитель Института мозга в Санкт-Петербурге, отмечала, что чем больше изучает мозг, тем больше думает о душе. А понятие это по-прежнему за гранью науки. Например, озарения – они приходят неожиданно неизвестно откуда. Способность мозга или особое состояние духа? Мозг гения не отличается от мозга обыкновенного человека.

Но наличие Комиссии по лженауке не позволяет открыто выдвигать-разрабатывать те идеи, которые за гранью. Не способствует и упорный атеизм.

Н. Бехтерева признавала, что мысль «поймать» не получается. Но изучать активные участки мозга – да. А душа, «если она есть, то во всем теле. Что-то, пронизывающее весь организм, чему не мешают ни стены, ни двери, ни потолки».

Биолог и нейролингвист Татьяна Черниговская известна далеко за пределами ученого круга. Привожу здесь отрывок из беседы с ней:

«Вы часто цитируете высказывание нейрофизиолога Джозефа Богена о том, что сознание невидимо, а мы наблюдаем лишь последствия его работы. Можно ли эту метафору применить и к феномену души?

Метафоры-то можно применять любые, но тут надо понимать, что душа – это не научное понятие. Как ученые мы про нее ничего сказать не можем. Я лично ни на минуту не сомневаюсь, что душа существует. Просто разговоры об этом – не из области науки. Это как задаться целью взвесить все звуки, которые звучат в 40-й симфонии Моцарта – с точки зрения науки это совершенно бессмысленно, глупо и нецелесообразно.

Но многие фундаментальные ученые в процессе жизни приходят к пониманию божественной природы бытия.

Это правда, и я много таких людей лично знала и знаю. Очень крупные ученые или чувствовали с самого начала, или со временем приходили к выводу, что без Творца не обошлось. Многие из тех, кто занимаются мозгом, физикой, астрономией – казалось бы, предельно материальными вещами – делают совершенно парадоксальные для ученых выводы. Та же Наталья Петровна Бехтерева, с которой мне повезло быть хорошо знакомой, была верующим и воцерковленным человеком.

Другие ученые утверждают, что никакой бог им не нужен для постижения и объяснения того, как этот мир устроен. Но ведь мы на самом деле не знаем, как он устроен, и вряд ли вообще когда-нибудь приблизимся к этому пониманию. Изучая мозг, мы сталкиваемся с процессами такой красоты и сложности, что это вызывает благоговение». (Lenta.ru, 15.01.2016).

Нейрофизиолог Джон Эклс (1903—1997), нобелевский лауреат 1963 г. по нейрофизиологии, тоже утверждал, что мозг – лишь рецептор, с помощью которого душа воспринимает мир.

О, сколько заблуждений стянулось вокруг проблемы души! Её пытаются материализовать, связать с некими центральными полевыми структурами. Она и мультисолитон, распадающийся в момент смерти. И страдающая информационно-волновая структура. И какое-то поле в темной материи. Авторы фэнтези и хоррора – те вовсе не знают границ фантазии. Проблема в том, что все они считают Дух и духовность материальными явлениями; вещественными или полевыми – неважно. А если так, то почему бы не попытаться душу зарегистрировать? Хотя бы взвесить!

И появляются сообщения, в которых серьёзно утверждается, что ученые измерили наконец душу. Одни доказали, что после биологической смерти тело любого человека становится легче в среднем на 21 грамм. Другие ученые зафиксировали изменения в падении веса в пределах от 3 до 7 грамм. И предположили – это вес того, что переходит в вечность.

Первый «научный» эксперимент по взвешиванию душ состоялся в 1907 году. Американский врач Дункан МакДугалл взялся определить массу «того неизвестного, что называется душой». Цель опыта: «поймать» колебание массы человека в «мгновение, когда жизнь его оставляет». Измерения МакДугалла показали, что «душа весит пять с половиной золотников», то есть двадцать два и четыре десятых грамма.

Позднее исследователи уточняли данные. Доктор наук Эугенюс Кугис из института полупроводников АН Литвы установил: в момент смерти человек теряет от трех до семи грамм. Это и есть вес души!

А во сне человек становится легче на четыре-шесть граммов, оказывается. А вот Веды и Упанишады – не РенТВ – говорят нам: есть материя (вещество) грубая и материя тонкая, плюс самые разные энергии (поля). И тело человека – не исключение. И тело не одно, а их целых семь: физическое, эфирное, астральное, ментальное, каузальное (кармическое), буддхическое и атмическое. Из них астральное и соответствует тому, что исследователи принимают за душу. Именно с его помощью возможно посещение иных миров. И Восток сегодня путается в затруднениях, принимая то или иное тело за душу или дух. В этих определениях столько всего перемешалось! Без четкого определения понятий Дух и Духовность из паутины заблуждений не выбраться. Логика наших размышлений на этих страницах подчинена именно этой задаче.

Следующий эпизод из собственной биографии я включил в роман «Империя-Амаравелла». Привожу его без изменений:

«Ясельная картинка впечаталась в память так крепко, что сохранилась и после деформации психики.

Подо мной – коричнево-черные доски рассохшегося пола. Сквозь щели снизу струится сырой холод. Они приносит запах тления, пропитавший почву под бараком. Мое обоняние радуется, потому что знаю, – конец близок. Чтобы его ускорить, ползу по древнему шершавому дереву. В этом мире нет сил, способных спасти от ясельного воздушного концентрата, в котором собраны возбудители всех болезней человека.

Хорошо помню свое раздвоение в те минуты. Да, меня стало двое. Один я ползу, царапая колени и напряженно всматриваясь в щели между досками пола. Где-то там обитает чужой недобрый Некто. Я не знаю его имени. Тело мое ничтожно, но как трудно его передвигать! Второй я прозрачным перламутровым облачком застыл под беленым известью потолком и наблюдаю за собой первым. Сверху смотрю спокойно и невозмутимо, сюда страдания не дотягиваются. Вторая моя сущность понимает: от зла болезни, которая проникла в тело первой сущности, нет спасения.

Служительницы-нянечки не заметили… Чтобы увидеть скрытое зло, требуется доброта. Надо быть очень добрым. Хотеть быть… Они не хотели.

В городской больнице отцу заявили:

– Мы ничего не можем. Острая пневмония. Оба легких… Сопутствующие осложнения… Момент упущен. Он обречен, забирайте сына. Лучше, если он умрет дома. Если донесете…

Врачеватели признали свое бессилие. А еще они не хотели дополнительного минуса в отчетности, их без меня хватало.

Отец смирился. Он нес меня и думал, что скажет моей маме. Я у нее первый и пока единственный. Возможно, она молилась. Она всегда знала, кому молиться. И дальнейшее произошло по ее молитве, а не по моему скрытому желанию.

На одном из перекрестков отца остановила незнакомая женщина. И спросила:

– Что в руках твоих, человек?

У него хватило слов объяснить ситуацию. И она сказала:

– Мне известно… Потому я здесь. Передай его мне. Не расстраивай мать его. Вы бессильны, ведь так? Я верну вам сына через три дня. Живым и здоровым.

Я не видел ни рук, ни глаз той женщины. Растерянный отец не узнал о ней ничего. Она принесла меня через три дня и исчезла.

Жизнь продолжилась. Дома царил добрый и многосложный, цветной аромат. Но иногда я ощущал присутствие в нем запаха холодного, перечного. Все-таки дом стоит на улице Северной, тянущейся к восточной границе Империи. И зимы тут круто замешаны снегами да морозами. Так я тогда понимал.

Некто, притаившийся в подполье ясель, забылся».

Они забыли Восток, который давненько уже провел четкую грань между мирами духовным и материальным. Забытое и отвергнутое… Без возвращения к ним стрела истории не взлетит в желанное заоблачье, а упадёт болото самообмана и последующего отчаяния.

Взвешивание души, как мы ниже убедимся окончательно – действо вне любой логики. Что-то теряется, но поймать не удается – и сразу душа? Да вариантов можно выдумать несколько. И все они буду равноправны. Равновесны…