Читать книгу Какой ужас! Повесть - Василий Варга - Страница 6

Но Никандр Иванович пошел по другому пути. Он поручил начальнику милиции, а начальник милиции позвонил начальнику пожарной охраны, а начальник пожарной охраны разослал инспекторов по школам проверять состояние пожарной безопасности, а те составляли протоколы штрафов на бедных директоров. Директора бросились к заведующему РОНО Тимиркаеву, а Тимиркаев побежал к начальнику противопожарной безопасности Тукмунбекову.

– Давай так, – сказал Тукмунбеков Тимиркаеву, – ты мне маленький услуга, я тебе большой услуга.

– С превеликой радостью, – сказал Тимиркаев.– Чем могу быть полезна?

– На 10—й школа на пятый класс «А» учится дочь полковника Сковордко Зоя. Эти дураки учителя наставили ей целый короб двоек. На п… нам эти двойки. Иди сей минута на десятый школа, схвати журнал, вычеркни все двойка и взамен эта двойка, нарисуй пятерка. Принесешь журнал, покажешь мне лично, тогда я соберу все акты моих инспекторов, порву их на мелкий кусочек и выброшу на печка, пусть горят.

Через два часа Тимиркаев с журналом в руках сидел в кабинете Тукмунбекова и пальцем показывал фамилию Зои, против которой стояли круглые пятерки по всем предметам, включая и физкультуру, хотя Зоя ни разу на физкультуре не была.

– Ну, папочка, теперь ты не только мой папулька дорогой, но еще и Старик Хоттабыч, ты все можешь, я теперь отличница, круглая отличница, понимаешь? Дура я, в школу каждый день ходила, не знала, что ты все можешь. Прикажи им перебросить меня сразу в восьмой класс, – я хочу быть совсем взрослой. Ну, мой Хоттабыч, делай, что я тебе велю!

– Доченька, надо самой учиться, не хвилонить, как некоторые, – сказал папа.

– Не хвилонить, а филонить. Хи—хи. А я грамотная, правда?

– Вот видишь, дочка, у тебя есть талант. Повторяй и все будет, как в бою.

– Повторение—мать учения. Кто это сказал, знаешь? – допытывалась Зоя, сидя у него на коленях и пощипывая за мочку уха.

– Маркс, кто еще мог это сказать, – выдал отец.

– И не Маркс и не твой лысый Ленин. Хи—хи!

– Доченька, Ленина нельзя называть лысым. Это… это… стыдно, нехорошо, незаконно. Ленин… отец всех детей, ты понимаешь доченька? Он и твой отец.

– Он что, с нашей мамой спал? – не унималась Зоя.

– Валя, караул! Готовность номер один! – закричал Никандр Иванович.

Жена выронила сковородку из рук на кухне, бросилась бежать, зацепила ногой за дорожку у самого порога и грохнулась на пол.

– Караул!!! – кричал Никандр Иванович.

– Чичас подымусь, не торопи, – озлилась Валя. Зоя громко рассмеялась и захлопала в ладоши. – Ну, что тут у вас произошло? Пожар что ли?

– Я тут, понимаешь, говорю дочери, что великий Ленин, добрый, заботливый, отец всех детей и ее отец, а Зоя, наша единственная надежда и опора на старости, наша цыпочка, спрашиват меня, спал ли с тобой Ленин, коль он ее отец. Шоб я таких разговоров больше не слышал в семье. Шоб не слышал, ты поняла меня? – и он грохнул кулаком по крышке стола так, что в ушах зазвенело.

– Я ее этому не учила, клянусь матерью, что лежит в земле сырой, – стала оправдываться Валентина. – Может, в школе такие разговоры гуляют.

– Я разнесу эту школу! Я посажу этого дилехтора. Ей место в Сибири, а она, понимаешь, калечит детские души.

– Правильно, папочка, правильно, покажи им, кто ты такой есть, – сказала Зоя и стала кружиться в спальне, а потом и на кухне.

В седьмом классе Зою приняли в комсомол. Ей шел пятнадцатый год. Она уже была выше матери ростом и считала себя вполне взрослой. Отношение к учебе заметно улучшилось. Зоя успевала на твердые тройки, в основном благодаря тому, что в классе учились два мальчика, к которым она стала проявлять особый интерес. А двойка, полученная по какому—то предмету, как бы проходила через этих мальчиков и принижала ее в их глазах, а она хотела быть везде первой и только первой.

Однажды мать Зои заболела гриппом. Неожиданно поднялась высокая температура, и она прилегла. Дел по дому всегда хватало. И в магазин уже надо было продукты прикупить, и ковры пропылесосить, и паркет в столовой натереть, и обед приготовить: Зоя вернется из школы, наверняка кушать захочет.

В мягких подушках она как бы очутилась на качелях, закрыла глаза и провалилась. И только на настойчивые звонки в дверь открыла глаза: батюшки, уже три часа. Она с трудом добралась до входной двери, повернула ключ: на пороге оказалась Зоя.

– Ты что, дрыхнешь, что ли?! Я целый час тут стою, названиваю, уже стала думать, что ты окочурилась. Разве так можно?

– Температура у меня, доченька, я приболела, малость. Хорошо, что ты пришла: в магазин надо сбегать. Хлеб кончается, масла, колбасы надо подкупить. Сбегай, доченька, а?

– Да ты чо, мать? Я сейчас перекушу и ухожу по срочному—пре срочному делу, – сказала Зоя, снимая пальто. – Меня уже ждут.

– Доченька, я тут прилегла и, кажется, заснула. Собиралась приготовить обед к твоему возвращению, но вот, видишь, не успела.

– Ну, мать, ты даешь! Как же ты так, а? Гм, черт, придется без обеда. Пока, мама.

– Сходи, дочка, купи чего—нибудь…

– Я там, в жизни не была и не пойду. Там толкаются, в очередь надо становиться, нет уж, это не по мне. Ты, как хочешь: хочешь, иди, не хочешь, не ходи.

Она схватила пальто и, не успев застегнуть его на пуговицы, выскочила на лестничную площадку.

– Гм, вся в отца, – сказала мать и стала одеваться, доставать сумки, чтобы отправиться по магазинам.