Читать книгу Бородинское знамение - Васса Царенкова - Страница 13

Ночью сделалось холодно. Рядовые солдаты-срочники Сизов и Шеломков залегли в двухстах метрах от охранного поста. Дует ветер, приносящий с собой кусочки сухой земли, норовящие залететь то в глаз, то за шиворот. Никита пытается увернуться, прикрывая лицо капюшоном «горника». Со стороны врага – ни звука, ни света. Кроме одиноко мелькающего огонька: верно от лампочки, которую оставили включенной в глубине здания. Немного успокоившись, солдатики потихоньку перекидываются обычными, «гражданскими» фразами: о доме, о девках, о нормальной еде. Антон жалуется Никите, что вот он таки собирался написать письмо маме, захватил с собой листок, но в такой кромешной тьме ни черта не видать – даже кончика карандаша. Никита шепотом подшучивает над товарищем. Время идет. Парни начинают клевать носом. Никита смотрит на лампочку – лампочка раскачивается на ветру как во время гипнотического сеанса. Никиту клонит в сон. Внезапно его мозг пронзает догадка: это не лампочка, это вражеский сигнал! Сон как рукой сняло: Никита считает вспышки. Конечно! Как это он раньше не понял?! Это же азбука Морзе! «Ночник» мигает в определенной последовательности, но в какой? Никита осторожно трясет Антона за плечо: «Эй, ты азбуку Морзе учил?» – «Не-а!» – зевает Шеломков. – «Быстро! – командует Сизов. – Дай сюда бумагу и карандаш!» В темноте, пристроив листок на колене, Никита вслепую выводит точки-тире. Враг все «стучит». На рассвете, усталые и продрогшие солдаты возвращаются на пост. Рядовой Сизов требует немедленно пропустить его с докладом к командиру роты. Тот вызывает радиста: переданное послание оказывается шифровкой. В качестве неофициального поощрения за проявленную бдительность рядовым Сизову и Шеломкову выдают по поллитра водки.

***

Никита Сизов заехал в Горки поздно вечером в поисках самогона. Битые «жигули» безропотно прикатили в одну сторону, но обратно ехать не пожелали: аккумулятор сел. Никита погрузил в багажник раздобытую у Тарасенко пятилитровую канистру с мутноватой жидкостью и собрался поискать место для ночлега. Но поиски завершились, не успев начаться, потому что вся деревня с криками бежала на пожар. Никита порысил за селянами с камерой.

Спасатели еще вечером доставили в Москву обгоревшего Фаддея Ивановича, Ксению Харитоновну с сердечным приступом, контуженного Мишку и сопровождавшую их Евдокию Фаддеевну с Лизой на руках. Всю процедуру погрузки пострадавших Никита снимал прыгающей в руках камерой. Он запечатлел и рвущую на себе волосы Серафиму Саввичну, выкликающую имя внука, и рыдающую Варвару Нефедовну. Ему удалось заснять застывших от шока Устина Тимофеевича и Ольгу Федоровну, судорожно вцепившихся друг в друга. А также получить эффектные кадры того момента, когда отчаянно призывающий дочь Игорь Швец пытался в одиночку растащить обгорелые бревна.

Подъехали сразу три кареты скорой помощи. В две из них санитары затолкали всех родственников, кроме деда Лукьянова, наотрез отказавшегося покидать свой дом, и повезли на растерзание психологам в столичную больницу. Третья осталась ждать, когда найдут тела пострадавших или погибших ребят. Спасательные работы велись уже несколько часов. Тел пока не нашли.

Дед Лукьянов зазвал Никиту к себе пить самогон. Сизов позвонил Татьяне именно из дома Лукьяновых, где она вскоре и обнаружила его в полувменяемом состоянии. Он предлагал Мурихе вечную дружбу, обдавая ее запахом перегара, и поминутно спрашивал: «Ты меня уважаешь?». Татьяна забаррикадировалась в нетопленой бане, взгромоздилась на полок, подпихнула под голову завернутый в ветровку веник и забылась беспокойным сном.

Прохладным утром осовевший Никитушка и помятая Татьяна потащились на место катастрофы. К этому времени туда подтянулись другие журналисты и несколько телевизионных автобусов, в том числе и машина их новостного канала. Татьяна поздоровалась с техниками, заняла позицию перед подрагивающей камерой, Никита дал отмашку, и она заверещала:

«Мы находимся в Московской области. Заброшенная деревянная купеческая усадьба вспыхнула этой ночью в деревне Горки. Как сообщают в главном управлении МЧС, причиной пожара могло быть неосторожное обращение подростков с огнем. Крыша и надворные постройки разгорелись настолько сильно, что пламя и столб дыма были видны издалека. Очевидцы слышали также взрыв. Есть пострадавшие. Возможно, есть погибшие. Спасательные работы продолжаются. Следите за нашими новостями. И не позволяйте детям играть со спичками! С вами была Татьяна Мурова, оператор – Никита Сизов».

Вернувшись, Татьяна с Никитой не застали деда Лукьянова. Зато с порога услышали бодрую джазовую мелодию Глена Миллера, летевшую из забытого на столе Татьяниного мобильника. Звонила Нина Вадимовна.

– Да, мама, в чем дело? Я же оставила вам с папой запи… – раздраженно начала Татьяна, но осеклась, потому что мать выкрикивала в трубку:

– Татьяна! Я только что видела тебя по телевизору! Как ты могла так спокойно делать репортаж?!

– Мама, в чем дело?

– Наша Кира погибла в этом пожаре! Алло! Татьяна! Ты меня слышишь? Нам позвонила из больницы Анна Лукьянова, она дежурила в ночь! Там сгорел ее сын! К ним привезли Варвару Нефедовну! Семен помчался к матери, хотя сегодня у него выходной! И он никак не может дозвониться до Петра! Алло! Татьяна! Немедленно приезжай домой! Алло! Алло!

Татьяна выронила мобильник. Легкий корпус разлетелся. Никита, расслышавший вопли Нины Вадимовны и хорошо знавший семейные перипетии Муровых-Кроль, шагнул вперед и крепко обнял Татьяну, прижав ее перекосившееся лицо к колючему, пропахшему табаком джемперу.